Очерки Сплетника

Экономный и предприимчивый, вооруженный сетью членов Хунты, которые могли проложить дорогу в бизнесе, Франклин неплохо справлялся и с работой, особенно если учитывать, что в городе имелось три печатника, а потребность, по сути, была только в двух. Но в дни лондонского ученичества он понял, что подлинный успех придет при наличии не только типографии, но информационных ресурсов и сети распространения товара. Его конкурент Эндрю Брэдфорд публиковал единственную в городе газету, жалкую, но приносившую прибыль. Это поддерживало деятельность Брэдфорда-печатника и давало ему привилегии среди торговцев и политиков. Он также был почтмейстером, потому имел контроль над очередностью дистрибуции газет плюс мгновенный доступ к новостям издалека.

Франклин решил сразиться с Брэдфордом. Последующие десять лет он преуспевал, выстраивая конгломерат средств распространения информации, который включал производительные возможности (печатание, франшиза на печатное оборудование в других городах), продукт (газета, журнал, альманах), информационные ресурсы (его собственные произведения, работы его альтер-эго Бедного Ричарда, а также членов Хунты) и распространение (в итоге вся колониальная почтовая система).

Все началось с газеты. Франклин решил выпускать газету, конкурирующую с American Weekly Mercury Брэдфорда. Правда, он совершил ошибку, доверив свой план Джорджу Уэббу, одному из членов Хунты, который в то время был подмастерьем в типографии Кеймера. Уэбб, к ужасу Франклина, рассказал обо всем Кеймеру, а тот, в свою очередь, незамедлительно выпустил собственную наспех сделанную газету, которой дал громоздкое название «Универсальный путеводитель в области искусств и наук и Пенсильванская газета» (The Universal Instructor in «All Arts and Sciences, and Pennsylvania Gazette»). Франклин осознавал, что будет сложно сразу же выпустить третью газету, на которую, к тому же, не имелось средств. Поэтому у него созрел план вначале уничтожить газету Кеймера. Он использовал самое мощное оружие, которым располагал: по сути, он был лучшим писателем Филадельфии и, вероятно, в свои двадцать три года — самым веселым писателем во всей Америке (Карл Ван Дорен, биограф Франклина и крупный литературный критик 1930-х годов, решительно утверждал, что Франклин в 1728 году «был лучшим писателем Америки»). Пожалуй, опасным соперником мог являться Джонатан Эдвардс, который, безусловно, писал более глубокие тексты, хотя и намного менее меткие и забавные.

Однажды в соревновательном порыве Франклин решил создать серию анонимных писем и эссе для American Weekly Mercury Брэдфорда, по типу очерков Сайленс Дугуд, написанных в юности, чтобы отвлечь внимание от газеты Кеймера. Цель — оживить скучное издание Брэдфорда, которое за десять лет ни разу не опубликовало ничего подобного (хотя бы до тех пор, пока Кеймер не будет уничтожен).

Первые два эссе явились атаками на бедного Кеймера, который публиковал выдержки из энциклопедии. Его первые выпуски, довольно невинные, включали фрагмент об абортах. Франклин набросился на него. Используя псевдонимы Марты Кеафул^{25} и Силии Шортфэйс^{26}, он написал письма в газету Брэдфорда, в которых изобразил шок и негодование, вызванные поступком Кеймера. Мисс Кеафул угрожала: «Если он будет продолжать в том же духе и в такой дерзкой манере выставлять напоказ секреты нашего пола, [женщины] зайдут настолько далеко, что, заприметив его где-нибудь, оттаскают его за бороду». Так Франклин начал первые в истории дебаты на тему абортов в Америке; не потому, что бы они вызывали у него глубокое возмущение, а потому, что он знал: это поможет продать газету.

На следующей неделе Франклин выпустил серию классических эссе, подписанных псевдонимом Сплетник, которые Брэдфорд опубликовал на заглавной странице с именем автора, набранным крупным шрифтом. По меньшей мере четыре из них Франклин написал сам, частично работал и над двумя другими, хотя основной текст принадлежит его товарищу по Хунте Джозефу Брейнтналлу. «Таким образом, внимание публики было сосредоточено на этой газете, а не на проектах Кеймера, которые мы пародировали и поднимали на смех. На них никто не обращал внимания»[72].

Сплетник начал свою деятельность разумно, поначалу выявляя недостатки газеты Брэдфорда («зачастую очень скучна») и заявляя, будто намеревается сделать ее (хотя бы на время) лучше. В этих целях он обещал бранить все и судачить обо всем, как это делал Исаак Бикерстаф, персонаж, созданный английским эссеистом Ричардом Стилом. Таким образом, Франклин стал первым в Америке журналистом, ведущим отдел светской хроники. Он с готовностью признал, что большая часть материала посвящается «личным вопросам», но «во благо общественности» вызвался добровольно «взять в свои руки эти личные вопросы». Некоторые, возможно, будут обижены, предупредил он. И тем не менее Франклин обратил внимание на то, что всегда было и что остается основной причиной сплетен: «Поскольку большинству людей в радость осуждать других, когда их самих это не касается, тем, кого обидит публичное обличение личных пороков, я обещаю: в очень скором времени они получат удовлетворение, увидев своих хороших друзей и соседей в точно таких же обстоятельствах».

Кеймер ответил на это старомодным увещеванием: мол, серия очерков Сплетника вначале может породить у читателей газеты Брэдфорда «надежды на развлечение за собственные деньги», но вскоре они ощутят «тайную печаль, увидев, как разрушена репутация их соседей». Но Сплетник продолжал публиковать свои веселые колкости, и раздражительный Кеймер стал более резким. Он ответил вялыми скверными стишками: «Вы намекнули на меня в своей газете. И вот в руке моей недрогнувшей рапира замерла. Всю вашу злость с презреньем я отмечу. И только жалость вызовет грядущая судьба». Он присовокупил эти стихи к витиеватой истории под названием «Шумиха после Сплетника», в котором Франклин и Брейнтналл были изображены в виде двуглавого монстра. При этом Франклин описывался как «типичный представитель обезьян… такой же потрепанный, как и его пальто, а его ум такой же заскорузлый, как подошва туфель»[73].

Так Кеймер стал одним из первых явных врагов Франклина. Предательство, война в прессе, «дуэльные» эссе — все это повторится десять лет спустя, когда Франклин и Брэдфорд решат запустить каждый по журналу.

К сожалению для тех, кому нравится щекотать нервы, очерки Сплетника, по сути, не справились с поставленной задачей и не развели слишком много сплетен. Они, скорее, оказались умными притчами, содержавшими несколько приукрашенные факты из реальной жизни (один читатель даже попытался опубликовать разъяснение, на кого из жителей указывает каждый персонаж). Франклин воспользовался хитрым приемом, который сейчас считается шаблонной оговоркой: «Если случится так, что по ходу публикации будут описаны негативные персонажи, в этом нет намека на конкретных людей».

В заключительном очерке Сплетника, написанном преимущественно Франклином, высмеивались кладоискатели, в поисках захороненного пиратского добра использующие ивовые прутики и перекапывающие леса с целью найти сокровище. «Люди, вполне разумные при других обстоятельствах, начинали этим заниматься, привлеченные самонадеянным желанием внезапно разбогатеть, — писал он. — При этом они пренебрегали рациональными и почти бесспорными методами приобретения денег посредством предприимчивости и бережливости». Критикуя современные ему рецепты быстрого обогащения, Франклин обратился к любимой теме: терпение и трудолюбие — вот самый верный путь к богатству. Он завершил очерки цитатой из речи своего воображаемого друга Агриколы, произнесенной, когда тот якобы давал сыну небольшой участок земли: «Я уверяю тебя, что нашел внушительное количество золота, вскапывая эту землю; ты можешь сделать то же. Но ты должен внимательно следить за процессом. Никогда не копай там, где земля не вспахана».

Во второй части очерка автор защищал бумажную валюту, количество которой в Пенсильвании все увеличивалось. Франклин и тут написал б?льшую часть, за исключением небольшого отрывка, сочиненного Брейнтналлом. Франклин предположил, что борцы против бумажной валюты пытались защитить собственные финансовые интересы. Сам он, конечно, был заинтересован в издании большего количества печатной продукции. Он также, можно сказать, впервые дал ход атакам на «хозяев провинции» — семью Пеннов и назначенного ими губернатора, давая понять, что они пытаются сделать из жителей Пенсильвании серую массу, «своих съемщиков и слуг». Эту концовку удалили в большинстве изданий газеты Брэдфорда, возможно, из-за того, что Брэдфорд был связан с семьей Пеннов и их партией[74].

Другая причина некоторого игнорирования раздела о бумажной валюте заключается в том, что Франклин, обсудив этот вопрос в Хунте, написал намного более содержательный очерк на данную тему и уже на следующей неделе опубликовал его в виде брошюры. Опус под названием «Природа и необходимость бумажных денег» стал первым серьезным анализом общественно-государственной политики. Текст брошюры составлен намного убедительнее, чем метафизические размышления о религии. В вопросах денег он разбирался лучше, чем в теологических абстракциях.

Франклин доказывал: нехватка наличных денег привела к росту процентных ставок, из-за чего зарплаты остались низкими, а зависимость от импорта возросла. Кредиторы и крупные землевладельцы были против увеличения количества валюты по эгоистичным причинам — вот какое обвинение он выдвинул. Но «те, кто любят торговлю и радуются, когда производителей поощряют, будут только за масштабное увеличение количества валюты». Главное, что понимал Франклин, — что металлические деньги, серебро и золото, не измеряли объективное состояние нации: «Богатства страны должны оцениваться количеством труда ее жителей, а не количеством серебра и золота, которым они обладают».

Очерк стал очень популярным. Исключение составили разве что богачи, и это помогло убедить законодательные власти принять решение об увеличении количества бумажной валюты. Хоть Брэдфорд и получил первый заказ на печать определенной суммы денег, Франклину дали следующую порцию работы. В духе того, что Бедный Ричард назвал бы «преуспевать, совершая добрые поступки», Франклин не питал отвращения к смешению личных и общественных интересов. Его друзья в законодательной власти, «которые считали, что я полезен, посчитали правильным вознаградить меня и дать заказ на печатание денег — очень прибыльная работа, которая мне помогла. Это было еще одним преимуществом, полученным мною благодаря способностям к написанию текстов»[75].