Лизетта Хассани

Лизетта Хассани является дочерью Веры Гламе (в девичестве Гузарчик), российской кузины Айн Рэнд, мать которой была сестрой матери Айн Рэнд. Миссис Хассани выросла во Франции и теперь проживает в Швейцарии. Настоящее интервью было взято Хеленой Сканцикас во Франции (и переведено ею на английский язык) согласно вопросам, подготовленным Скоттом Макконнеллом.

Даты интервью: 18 сентября и 11 октября 1998 года.

Хелена Сканцикас: Расскажите мне об Айн Рэнд.

Лизетта Хассани: Эта дама была кузиной моей матери. Я впервые познакомилась с ней в Нью-Йорке. Она держалась очень профессионально. Я жила тогда на Лексингтон-авеню, совсем недалеко от ее дома.

Мой отец [Анри Гламе, француз] имел возможность посетить ее в 1948 году в Калифорнии, и он привез подарок от нее, прекрасное пальто. Она была очень щедрой женщиной[200]. Возможно, в Америке оно уже вышло из моды, но здесь… Впоследствии я занималась пошивом одежды и смогла по достоинству оценить качество этого пальто. Оно было зеленым, с бархатным воротником и капюшоном. Очень красивое было пальто.

Что говорил ваш отец о своей поездке в Калифорнию?

Он был очарован Айн Рэнд. Должно быть, она очень ласково приняла его.

А как вы сами встретились с Айн Рэнд?

Я приплыла в Нью-Йорк на корабле из Шербура[201]. Я хотела учить английский. Однако родители вместо Англии, куда я хотела, послали меня в Америку. Они сказали мне: у тебя есть дядя в Америке; езжай туда. Ну, чтобы он мог приглядывать за мной, тогдашней студенткой.

Я влюбилась в Нью-Йорк и не хотела возвращаться обратно! Я полюбила этот город. Для меня он означал свободу.

Как вы общались с Айн Рэнд в Нью-Йорке?

На дружеской ноге. Пили чай с пирожными и все такое. Она хотела, чтобы я знала, чем она занимается в Америке, и я сходила на лекцию. Тогда она была очень знаменита в Америке. Помню, что ее очень уважали. Я знаю, как ее слушали, я видела это своими глазами, однако многого понять не могла. Она говорила по-английски, а я только учила этот язык.

Она давала свою лекцию в большом помещении, и это произвело на меня большое впечатление. Я думала: «значит, моя тетя — очень важная особа!»

Как вы описали бы свою тетю?

Она показалась мне очень своевольной. И чуть упрямой — с моей точки зрения.

Когда вы жили в Нью-Йорке, ваша мать приезжала, чтобы посетить вас и Айн Рэнд?

Да, они повидались друг с другом. Помню, что моя мать боялась Нью-Йорка. Она все время держала меня за руку. Она очень волновалась и боялась потеряться в таком большом городе.

Ей нравилась Америка?

Когда мы приехали в дом моего дяди, я видела, как она поцеловала землю. Америка была для нее землей обетованной[202].

Вы помните Фрэнка О’Коннора?

Однажды я, кажется, видела его. Когда я была у нее, то видела только тетю. Его не было с нами; он занимался своей живописью.

Что вам запомнилось из ваших визитов в дом Айн Рэнд?

O, она была очень добра ко мне! Я жила в паре кварталов от нее, и она всегда вызывала для меня такси, даже если было еще не очень поздно. Она не хотела, чтобы я возвращалась одна и пешком. Она ощущала ответственность за меня. Я сохранила о ней добрую память. Она дарила мне подарки и хорошо обращалась с мной.

Я очень мало разговаривала с Айн Рэнд. Так что ничего особенного она мне не говорила. Она была просто добра ко мне, но в отношении объективизма, признаюсь, ничего вам сказать не могу.

Давайте ненадолго вспомним оставшихся в России родственников вашей матери. Что вы помните о них? Например, чем занималась ваша бабушка?

Наверно, она была домохозяйкой, потому что у нее было три дочери. Но я знаю, что, когда моя мама плакала, она могла нажать кнопку, и ей приносили платок! Они были очень богатыми людьми и жили на главной улице Ленинграда [на Невском проспекте].

Моя мать училась в России и получила диплом врача, и ее отец собирался премировать дочь поездкой в Европу. Она была всем обязана отцу. Он был врачом. И она приехала в Европу, потому что у нее был диплом. Сперва она поехала в Германию, в берлинский Институт Роберта Коха. А потом перебралась в Париж, в Пастеровский институт.

У меня есть фотография моих деда и бабушки. Я их не знала. Наверно, моя мама привезла это фото из России.

Ваша мать когда-либо возвращалась в Россию?

Нет, никогда. И когда умер ее отец, кто-то сказал моему папе: «Ты любишь свою жену?» Он сказал: «Да», и тогда ему сказали, чтобы он не отпускал ее на похороны в СССР, потому что она может не вернуться назад.