«Веселая царица была Елисавет…»

«Веселая царица была Елисавет…»

В ее рождении батюшка Петр I увидел добрый и веселый знак. В тот день, 18 декабря 1709 года, император возвращался в Москву после победы над Карлом XII под Полтавой. И сам он, и окружение были застужены и спасались водярочкой, потому известно – «Руси есть веселия пити». Но вдруг пришла весть: в Коломенском (тогда еще селе под Москвой) обожаемая супруга Екатерина разрешилась дочерью. Посланный ею гвардеец, докладывая, имел опасения: уже одна дочь, Аннушка, у Петра была, вторым надо было бы родиться наследнику. А тут опять дочка… Но вопреки ожиданиям, веселый император радостно спросил: «Обе ли здоровы?», имея в виду и мать и дитя, а потом гаркнул: «Отмечание победы подождет, поеду Лизаветку увижу!»

Так раз и навсегда окружающие усвоили два факта: во-первых, дочка Лизавета дороже всего, не считая, ясно, дочки Аннушки, во-вторых, времена Елизаветы – веселые и победные.

Так и оказалось. Хотя, конечно, после смерти батюшки в 1725 году 15-летняя Елизавета натерпелась лиха. Граф Остерман предлагал Елизавету выдать замуж за Петра II. Конечно, она хорошо относилась к 10-летнему царственному мальчику. Петр II был внуком Петра I (от сына – казненного царевича Алексея), то есть приходился Елизавете племянником. Бойкая тетушка таскала его на охоту, прогулки на лошадях, приглашала на балы и маскарады, кои обожала. Но Петр был мальчик болезненный, и резвые игры его утомляли. А потом и вовсе планы переменились: Меншиков попал в опалу, а царственного мальчишку решено было женить на Екатерине Долгорукой.

Все эти интриги настораживали Елизавету – ей уже начал мерещиться монастырь, куда издревле ссылали неугодных русских княжон. А то, что она – неугодна, Елизавета чувствовала очень остро. Как же, прямая дщерь Петра Великого – угроза для любого, кто бы ни взошел на престол. Но совсем плохо стало, когда в 1730 году на престол взошла курляндка Анна Иоанновна (та самая, что «разорвала кондиции»). При этой двоюродной сестрице молодая Елизавета жила как в изгнании. Денег Анна Иоанновна на нее жалела, от себя гнала, боясь, что дочь Петра восстановит против нее народ. При таком отношении юная племянница страшилась даже, что любимая тетушка ее попросту отравит.

Но Бог миловал. Более того, вокруг цесаревны сложился кружок прогрессивных, недовольных правлением Анны и ее фаворита Бирона людей, как молодых и веселых, так и старших, но не боязливых. Все они мечтали о том времени, когда именно дочь великого Петра продолжит династию.

^{И.П. Аргунов. Портрет императрицы Елизаветы Петровны}

Однажды при «малом дворе» (так Елизавета величала свое подворье) объявился молодой Алексей Разумовский. Был он ровесником Елизаветы, нрав имел, как и она, веселый, неунывающий. В 1731 году был он привезен в Москву из Малороссии, чтобы услаждать слух императрицы Анны Иоанновны. Что ж, голос у Алексея действительно был отменный, да только в промозглом Петербурге он быстро сел. Так что императрица отказалась от его услуг и, чтобы унизить незадачливого певчего, приписала его к нищему двору цесаревны Елизаветы.

Сколь иногда бывают недальновидны женщины, пусть и императрицы! Красавец балагур Разумовский произвел на цесаревну ошеломляющее впечатление: ростом высок, статью не обижен, а уж силища в руках чисто мужицкая. Он ведь и был из мужиков – сын безграмотного казака из деревни Лемеши под Черниговом Григория Розума. Пьяненький папаша частенько бродил по деревне, восхваляя сам себя: «Що за голова, що за розум!» За то его и прозвали Розумом. Но сын его, Алексей Григорьевич, действительно стал разумной головой. Выучился грамоте, счету, в столице научился манерам, освоил каким-то чудом организаторскую науку вкупе с экономией и стал… управляющим «малого елизаветинского двора». Впрочем, что там двор. Алексей Разумовский стал распорядителем и самой жизни Елизаветы. Умный, расторопный, он был предан возлюбленной безоговорочно. Но даже обласканный личным вниманием юной цесаревны, Разумовский ясно понимал свое невысокое место среди молодых аристократов и богачей ее двора. Так что никто и слова не сказал, когда Елизавета передала рассудительному Разумовскому бразды управления всем хозяйством и начала советоваться во всех делах, называть «другом нелицемерным». Ну а убедившись, что на «друг-Алешку» всегда и во всем можно положиться, цесаревна однажды взяла его на тайную встречу с братьями Шуваловыми и графом Воронцовым, которые и поведали Алексею, что хотят составить «проправительственную партийку». Разумовский во всем их поддержал, поняв, что его главным делом станет личная поддержка самой Елизаветы – все-таки женщина же…

Но «Петрова Лизаветка» была тверда характером и решительна по-мужски. Тем более что, кроме ареста, ждать было нечего. После смерти Анны Иоанновны (17 октября 1740 года) престол перешел к ее только что родившемуся внучатому племяннику Иоанну Антоновичу, регентом при котором стал Бирон. Потом Бирона арестовали и регентство перешло к матери младенца – Анне Леопольдовне Брауншвейгской. И все они жаждали в первую очередь избавиться от Елизаветы Петровны. Однако почему-то медлили. А тем временем ненависть общества ко всем этим правителям нарастала. Не сегодня завтра мог разразиться бунт. И Елизавета решила действовать.

В ночь на 25 ноября 1741 года она, одетая в мужское платье, ворвалась на территорию казарм Преображенского полка, восседая на резвом скакуне. «Ребята! – воскликнула она. – Вы знаете, чья я дочь. Ступайте за мною! Как вы служили моему отцу, так послужите и мне!» И 308 верных «ребят» не подкачали – возвели «Лизавету Батьковну» на престол. Вся брауншвейгская родня была арестована и выслана из страны, наследник заточен в крепость.

Коронация Елизаветы Петровны прошла в Москве с огромной роскошью и при небывалом стечении народа 25 апреля 1742 года – дочь Петра любили и возлагали на ее царствование особые надежды. Все «вспомощники» получили награды. Преображенцам, не имеющим дворянства, оно было пожаловано, а офицеры приравнялись прямо к генеральским чинам. Алексей Разумовский стал графом и кавалером главного ордена России – Андрея Первозванного. Повезло и тем, кто мечтал о продолжении политики Петра I и ненавидел всю «немчуру, оккупировавшую Расею». 12 декабря 1741 года Елизавета издала указ: «Правление всякого звания государственных дел иметь на основании, учиненном указами Петра Великаго…» Впрочем, государственными делами Елизавета не заморачивалась. Их вели верные ей Разумовские, Шуваловы, Воронцов, Бестужев-Рюмин. Сама же Елизавета каждый день проводила балы, гулянья, маскарады. Одних платьев имела 3 тысячи, а туфель – без счета. Был у нее и особый личный праздник: в ночь на 25 ноября каждого года она переодевалась в форму капитана Преображенского полка (которым, кстати, являлась в действительности) и вместе с остальными преображенцами напивалась к утру в стельку. Так они отмечали свой Великий день.

Правда, иногда и веселой правительнице приходилось отвлекаться на дела. Ведь шли Русско-шведская, а потом и Семилетняя войны, были волнения крестьян, присоединения казахских земель. Как пишет о Елизавете историк В.О. Ключевский: «Мирная и беззаботная, она была вынуждена воевать чуть не половину своего царствования, побеждала первого стратега того времени Фридриха Великого, брала Берлин, уложила пропасть солдат на полях Цорндорфа и Кунерсдорфа; но с правления царевны Софьи никогда на Руси не жилось так легко, и ни одно царствование до 1762 года не оставляло по себе такого приятного воспоминания».

Одно было плохо – наследник отсутствовал. И хотя, говорят, после коронации Елизавета обвенчалась со своим обожаемым Алексеем Разумовским (24 ноября 1742 года), но тайно. И дети у них были, разумеется, тайные. Так что претендовать на престол они не могли. Пришлось Елизавете выписать из Голштинии племянника (сына сестрицы Аннушки) Петра Федоровича, будущего Петра III. Ну а ему пришлось выписать и жену – заморскую принцессу Анхальт-Цербстскую, будущую Екатерину II. И опять стало весело. Екатерина оказалась серьезнейшей девочкой, вечно читающей или изучающей что-нибудь, а Елизавету же по-прежнему тянуло танцевать на балах и переодеваться на маскарадах. Ах, как она веселилась, когда эта юная зануда начинала жаловаться, что у нее голова кружится уже после пятого танца. Сама же Елизавета могла протанцевать хоть до утра. Недаром поэт-насмешник А.К. Толстой отметил:

Веселая царица была Елисавет:

Поет и веселится – порядка только нет…

Впрочем, постепенно балы сменились молебнами и поездками по монастырям: царица начала замаливать былые грехи. Но порядок все равно не появился…

25 декабря 1761 года после почти 20-летнего правления императрица Елизавета Петровна почила в Бозе. С ее кончиной пресеклась прямая линия «настоящих» Романовых. Все последующие российские государи уже были на три четверти «не-Романовы».

Однако время порядка все же пришло – после воцарения той самой «серьезной гордячки» Екатерины Великой. И стало ясно, что все царствование веселой и отчаянной Елизаветы Петровны было лишь подготовительным периодом к реформам Екатерины II.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.