«Я не хочу вам ничего сказать!»

«Я не хочу вам ничего сказать!»

Интересно, что Ленорман не любила озвучивать плохие пророчества. Как все великие прорицатели, они считала, что судьба все же не однолинейна и в ней может случиться развилка, если человек пойдет по созидательному пути, тогда и разрушительного результата не будет. А вот если предречь нечто плохое, то весть может подействовать на людей как внушение. Ну а от внушения до исполнения пророчества – один миг. О силе внушения Ленорман рассказал швейцарский врач, ученый и естествоиспытатель Франц Месмер, приехавший в Париж. Месмер занимался гипнозом, тогда еще абсолютно неразработанным направлением в области психологии и медицины. Именно он и объяснил гадалке, сколь важно воздействие на человеческое подсознание (правда, тогда такого термина не существовало, говорили – на внутренние чувства).

Впрочем, и сама Ленорман понимала, что, обладая большим психическим воздействием на клиентов, вполне может им что-то внушить. Поэтому простым людям она старалась говорить как можно меньше плохого и больше хорошего. А если не могла найти ничего положительного, старалась вообще прервать сеанс.

Не она первая поступала так даже с самыми влиятельными клиентами. Сохранилось, например, предание, что Екатерина Медичи уговаривала, а потом и приказала своему личному предсказателю Мишелю Нострадамусу открыть ей, о ком он написал следующее в 49-м катрене IX центурии своих предсказаний:

Сенат Лондона потребует умертвить законного короля.

Строка жуткая, верно? К тому же безо всяких поэтических символов, коими так славились пророчества Нострадамуса. Вот и хотелось королеве Медичи знать наверняка. Но предсказатель смолчал. Не поддался даже на угрозы, отрезав: «Я не хочу об этом говорить!» Только подсказал: «Все дело в датах, моя королева. А это будет не скоро». Екатерина на этом и успокоилась. Не скоро – и хорошо.

Сергей Муравьев-Апостол

Но все сбылось дословно в 1649 году. Короля Англии Карла I казнили по приговору английского парламента. Законный король был обезглавлен как «тиран, изменник, убийца и враг государства». И случилось это в году, который совпал с номером самого катрена Нострадамуса – 49. Говорил же он, что все дело в датах.

Вот и Ленорман не любила предсказывать плохое, особенно если клиент был ей чем-то симпатичен. Ну а русские офицеры, вошедшие в Париж, были ей таковыми. Париж вообще встретил «освободителей» весьма радушно, особенно русских, которые отличались простотой и галантностью. Русских офицеров наперебой приглашали на вечера, суаре, балы. Военные охотно принимали приглашения, ведь все они были молоды, хоть и получили за подвиги высшие чины и награды. Словом, возраст брал свое – молодые люди мечтали познакомиться со всеми удовольствиями и развлечениями, которые только могла предложить им тогдашняя столица мира. В числе других времяпрепровождений оказались и посещения гадательного салона известной на всю Европу предсказательницы. Но вот невероятное: мадемуазель Ленорман весьма любезно встречала молодых русских офицеров – красавцев, удальцов, остроумцев, прекрасно говоривших по-французски, – однако предсказывать их судьбы не торопилась, а часто и вообще отказывалась.

Однажды вместе с друзьями в салон пришел совсем молодой, но уже прославленный в боях Сергей Иванович Муравьев-Апостол. Офицеры смеялись и шутили, смеялась и сама Ленорман, что-то шутливо предсказывая то одному, то другому. Но Муравьева она словно игнорировала. В конце концов тот поинтересовался сам: «Что же вы скажете мне, мадам?» Ленорман вздохнула: «Ничего, месье… Я не хочу вам ничего сказать…» Муравьев взвился: «Хоть одну фразу!»

Неизвестный художник. Кондратий Рылеев. Первая половина XIX в. (после 1826 г.)

И тогда гадалка произнесла: «Хорошо. Скажу одну фразу: вас повесят!» Муравьев опешил, но не поверил: «Вы ошибаетесь! Я не англичанин, мадам, а русский дворянин. А в России дворян не вешают. Таково распоряжение императора». – «Для вас император сделает исключение!» – грустно проговорила Ленорман.

Это «приключение» бурно обсуждалось в офицерской среде, пока к гадалке не сходил Павел Иванович Пестель, человек-практик, не верящий ни в какую мистику. Когда он вернулся, то, смеясь, сказал: «Девица выжила из ума, боясь русских, которые заняли ее родной Париж. Представляете, она предсказала мне веревку с перекладиной!»

Когда же к Ленорман пришел 19-летний поэт Кондратий Федорович Рылеев, служивший в артиллерийском полку, гадалка, взглянув на его ладонь, отбросила руку: «Я не могу вам ничего сказать!» – «Отчего?» – удивился Рылеев. «Не хочу!» А когда Кондратий начал настаивать, проговорила: «Вы умрете не своей смертью». – «Меня убьют на войне? На дуэли?» – не отставал молодой поэт. «Гораздо хуже! – отрезала гадалка. – И больше ничего не спрашивайте!»

Позже некоторыми современниками было замечено, что, встречаясь с русскими офицерами, Ленорман заводила странные увещевательные беседы. «Оставьте свои губительные замыслы, господа! Может, тогда вам удастся обойти вашу странную судьбу!» Офицеры приподнимали брови, не понимая слов провидицы. Они ведь еще не помышляли ни о каких противоцарских выступлениях. Да и до декабря 1825 года оставалось 11 лет. А Ленорман хмурилась даже в солнечные дни и шептала сама себе: «Я знаю, они все равно сделают это… Глупые бесшабашные головы!»

П.Ф. Соколов. Михаил Лунин. 1822

Она опять оказалась права. Они сделали это – вышли на Сенатскую площадь, чтобы потом отправиться кто в ссылку, а кто и на виселицу. Муравьев-Апостол, Пестель и Рылеев принадлежали к последним. Вместе с другими декабристами их повесили под дробь барабана. И последнее, что увидел Пестель, была веревка на перекладине.

Оказался верен парижский прогноз и для забияки Михаила Сергеевича Лунина. «Вы всем сулите казни египетские!» – заявил он Ленорман с порога. Та только пожала плечами: «Вам не суждена казнь. Но вы об этом горько пожалеете!» Бретер-кавалергард хохотнул: «Я никогда не пожалею, что живу в свое удовольствие!» – «Ошибаетесь! – отрезала Ленорман. – Вам придется жить в принуждении и скончаться в казенном доме».

Увы, в 1826 году декабрист Лунин был приговорен к политической смерти, отправлен сначала в Свеаборгскую крепость, потом в Выборгский замок, а затем на каторжные работы сначала в Читу, а после 1830 года на Петровские заводы. Однако в 1836 году наряду с другими декабристами Лунину было дано послабление – возможность поселения в селе Урик около Иркутска. Наверное, тогда подрастерявший лихость Михаил вспомнил гадание Ленорман и констатировал: гадалка оказалась не права. Ведь раз его выпустили на поселение, ему уж не суждено умереть в казенной тюрьме. Однако 17 марта 1841 года Лунина снова арестовали. На этот раз по доносу и обвинению в том, что он пропагандирует воззрения декабристов. Михаила Сергеевича заключили в страшную Акатуйскую тюрьму – там он и скончался, вероятно, в 1845 году.

Интересно, если бы в 1814 году в шумном Париже молодые русские офицеры прислушались к увещеваниям мадемуазель Ленорман, смогли бы они избежать столь трагической участи? Или нет – и человеческая история записана где-то там, на Небесах?..