И НАЧИНАТЬ НУЖНО С ВОСПИТАНИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

И НАЧИНАТЬ НУЖНО С ВОСПИТАНИЯ

История развития человечества достаточно ясно показала, как на смену одним производственным отношениям приходят другие, одни общественные формации сменяют другие. Общественные отношения влияют, в свою очередь, на человека. В труде он преобразует окружающий мир, но и среда, в свою очередь, влияет на него. Изменяется его поведение. Воспитание как процесс преобразует человека. Поэтому-то частью плана построения нового общества Фурье считает проблему воспитания человека.

«Естественное и целостное общество будет существовать только при таком состоянии вещей, когда индивид сможет полностью развивать свои способности».

Еще двадцать лет тому назад, в годы работы над «Теорией четырех движений», Фурье утверждал, что в обществе строя Гармонии будет обязательно согласовываться удовлетворение различных потребностей не только взрослых, но и детей. Уже в те годы он сделал первые заметки о «едином и сложноцелостном воспитании». Затем вопросы воспитания были поставлены в «Трактате об ассоциации».

Но гораздо более подробно свою систему воспитания гармонинцев Фурье изложил в «Новом мире».

В 20-е годы XIX века, когда Фурье создавал свою систему воспитания, народное образование Франции строилось по принципам, определенным Наполеоном: «Моей главной целью при учреждении учащей корпорации служит желание иметь средство управлять мнениями». Сосредоточением монополии народного просвещения в руках правительства осуществлялась одна-единственная цель: убить любое проявление свободной мысли, внушить дух послушания и привить народу «уважение к религии, привязанность к государю и правительству». Ни одна школа, ни одно учебное заведение — высшее, среднее, низшее, специальное, светское, духовное — не могло быть «образовано вне императорского университета и без разрешения его главы». Преподаватели назначались правительством, программы насаждались сверху не только в государственных, но и частных школах. Преподавание поручалось только корпорации университетских учителей, подготовка которых велась в полуказарменных условиях. Вступившим в корпорацию 17-летним юношам даже общие прогулки и пребывание в своих комнатах разрешалось только под наблюдением надзирателей.

Предписывалось все до последней мелочи: труд и отдых, предметы и методы преподавания, классные пособия и отрывки для переводов или учения наизусть, вплоть до утвержденных списков книг для каждой библиотеки и запрещения вносить хотя бы одно название (из 1500!) без разрешения свыше. Школа становилась преддверием казармы.

Преподаватели бонапартистской Франции походили на армейских капитанов-инструкторов, комнаты воспитанников — на кордегардии, перемены — на маневры, экзамены — на смотры. Начальное обучение было целиком в руках церкви, как и воспитание девушек, ибо женщины по причине «слабости разума должны быть верующими» и не должны рассуждать. Религиозное образование было обязательным, к тому же многие профессора и даже инспектор Парижской академии были священниками.

Проведенная в период Реставрации реформа школы ничего не изменила. Народная школа оставалась в руках сокристена (вроде русского псаломщика), который в свободное время обучал детей чтению, начиная с латинских молитв. В личности кюре воплощались и наука и просвещение. Во главе министерства народного образования поставили епископа Фрейсину.

Кризис, переживаемый Францией 20-х годов, не мог не сказаться и на уровне народного просвещения. Сократилось число коллежей и лицеев. Около половины сельских коммун не имели даже начальной школы. Из каждой сотни призывников только 42 умели читать.

Из школьных программ изымались целые разделы и эпохи. Воспитанникам иезуитских коллежей и монастырских пансионов избегали сообщать историю французской революции, факт свержения монархии обходили молчанием. А «господина Буонапарте» называли «генералиссимусом войск его величества Людовика XVIII» (?!). Орлеанский университет полагал, что от студентов нельзя требовать ничего более, как подготовки к преподаванию чтения и письма.

Маленькое селение в двенадцать или пятнадцать дворов не всегда могло прокормить учителя. Жалованье последнего было настолько ничтожно, что, для того чтобы прожить, он вынужден был заниматься каким-нибудь ремеслом или прибегать к милостыне. Интересны материалы анкетирования, проведенного по предписанию крупнейшего буржуазного историка того времени Франсуа Гизо; в них, в частности, говорилось, что «наставник часто был в коммунах на равном счету с нищими и при выборе между ним и пастухом преимущество было на стороне пастуха». Должности школьного учителя чаще всего добивались старые солдаты, калеки или больные, не способные ни к какому труду. Вот они — учителя строя Цивилизации!

В одной из тетрадей Фурье сохранилась запись: «…они ухитрялись занять последнее место в этом обществе, где они заняты ремеслом каторжников, жалко оплачиваемых к гнущихся под всякого рода ярмом. Священник впадает в то же бедствие… масса кюре и викариев прозябает в состоянии, близком к обнищанию…»

Составляя картотеку «кандидатов», Фурье отнес учителя и кюре к той категории общества, которую следует привлечь к организации опытного фаланстера с социетарным режимом.

«Нет проблемы, которая была бы связана с таким множеством ошибок, как проблема народного просвещения и его методов», — писал Фурье еще в «Трактате об ассоциации». В современной школе, когда теория господствует над практикой, обучение вызывает отвращение. Учителя вынуждены прибегать к наказаниям.

Итак, развитие детей в обществе «цивилизованных», по оловам Фурье, никоим образом нельзя признать нормальным. Дети богачей хорошо питаются и хорошо ухожены, но они слабее физически полунагих деревенских ребят, которые едят черный хлеб и целый день предоставлены самим себе. Все современные системы воспитания губят детей. И дома и в свете ребенку состоятельных родителей прививают самые разнообразные, противоречащие друг другу наклонности, которые совершенно стирают следы первоначального воспитания.

Как только 16-летний молодой человек вступит в свет, родственники, соседи, слуги приучают его смеяться над теми самыми правилами, которые внушались ему прежде, и советуют не обращать внимания на требования морали, не позволяющей предаваться наслаждениям. Затем молодой человек начинает развлекаться любовными похождениями; пресытившись ими, он старается тем или иным путем удовлетворить свое честолюбие. Как нелепо со стороны современных педагогов прививать своим воспитанникам такие взгляды, которые свет старается перевернуть вверх дном, лишь только юноша вступит в него!

По словам Фурье, мораль строя Цивилизации играет в воспитании роль невежественного лекаря, который дает пагубные советы, не считаясь с состоянием больного.

И вот плоды подобной морали: в современном обществе трудно встретить такого целомудренного юношу, который, следуя строгим требованиям нравственности, не воспользовался бы случаем совершить прелюбодеяние. А если такой и найдется, то для окружающих он объект насмешек, точно так же, как свет насмехался бы над финансистом, который не присвоил бы чужую собственность при удобном случае.

Еще в «Трактате об ассоциации» Фурье отмечал, что методы и приемы современного Боепитания постоянно находятся в состоянии борьбы между собой. Наставники и педагоги осуществляют догматическое воспитание, родители прививают алчность, сверстники укрепляют мятежное отношение к обществу, а прислуга учит изворотливости. Фурье протестует против существующего принципа преемственности в воспитании. В семье это сводится к стремлению отца привить детям свои недостатки: «Прокурор, купец дают своим детям в качестве образца человека наиболее хитрого; отец-еврей расхваливает наиболее раболепствующего; пьяница восхищается теми, кто здорово пьет; игрок приучает детей любить игру…»

Воспитание при строе Цивилизации отделяет ребенка богатых родителей от производительного труда, делает труд ненавистным, подстрекает детей к разрушениям. Это наиболее пагубный недостаток буржуазного воспитания. А ведь, по наблюдениям Фурье, дети уже с 2–3 лет склонны трудиться. И это их призвание нужно развивать.

Необходима полная перестройка всей системы воспитания, «великая задача воспитания должна заключаться в том, чтобы из людей с задатками Нерона, Тиберия, Людовика XI воспитать таких полезных деятелей, как, например, Тит, Марк Аврелий, Генрих IV». Нерона, который «прославился» на века, убив мать, жену, своих воспитателей (философа Сенеку и военачальника Бура), которому обязан пожарами Древний Рим, — этого самого Нерона воспитание в обществе Гармонии сделало бы воплощением добродетели.

Обеспечить воспитание «без различия пола, класса, национальности» возможно только в строе Гармонии за счет общественных средств. Весь процесс обучения Фурье разделил на несколько фаз: воспитание до 2 лет он рассматривает как период подготовительный. Затем следуют раннее детство — до 4 с половиной лет; среднее — до 9, старшее детство — до 15 с половиной лет. В 20 лет воспитание кончается. В свою очередь, различные возрасты детей он делит на хоры и трибы. Всего 32 хора. Каждому свое название: «грудные» и «куколки», «живчики» и «шалуны», «херувимы», «серафимы», «лицеисты», «гимназисты», «юноши» и т. п.

Сразу после рождения дети размещаются в обширных благоустроенных зданиях. Матери их только вскармливают, а уход поручается няням. Это ясли. Дети в них содержатся бесплатно. Как только ребенку минет б месяцев, няни будут стараться пробуждать у него различные чувства: дети будут слушать музыку, пение, смотреть красивые картинки, забавляться изящными игрушками.

Через 21 месяц (Фурье любит точность!) из класса «малюток» ребенка переводят в класс «шалунов», и уже во втором периоде воспитания он начнет изучать ремесла. Маленький гармониец будет постоянно занят полезным делом. С переходом в армию «херувимов» за ним перестанут наблюдать и руководить им. Он самостоятельно ищет применение своим способностям в различных делах фаланги.

Первые воспитательницы должны сами быть высоко развиты и образованны, обладать богатыми знаниями во всех областях науки, не говоря о необходимости для этой деятельности природного ума и педагогического призвания. Фурье называет их «няни» (на французском языке это «bonne» — добрая), и такими именно — добрыми и совершенными — должны быть эти женщины. Дети в фаланстере распределяются по различным сериям, сообразно их характеру и темпераменту, который обнаруживается сразу после рождения. Так образуется серия «спокойных» детей, «строптивых» и «разрушителей», или «чертенят». Няни, которые несут свою службу и днем я ночью, работают, как это введено во всех фаланстерах, по 1,5–2 часа.

Серия нянь и их помощниц не только получает крупную долю при распределении доходов, но и пользуется большими почестями: на празднествах им отводят видные места. Воспитание лишь выиграет, если наставники сами будут подбирать себе детей. «Каждый наставник при выборе ребенка следует своим симпатиям; ни один из них не взял бы на себя, как это делается при строе Цивилизации, кучу беспорядочно подобранных детей». Здесь также необходимо соблюдать принцип взаимного притяжения — дети сами выбирают себе наставников.

Первоочередным условием в решении всех задач воспитания Фурье считает необходимость дать с колыбели всем естественным склонностям ребенка полную свободу развития. Если развить в каждом ребенке его склонности, то даже «богатые пристрастились бы к различным, весьма демократическим ремеслам». Ведь увлекался же «Людовик XIV слесарным ремеслом, один из испанских инфантов предпочитал сапожное ремесло, один из датских королей забавлялся выделкой шприцев; неаполитанский король продавал на базаре рыбу собственного улова».

Но склонности будут отчетливо проявляться лишь к 10 годам, а иные — к 15. Поэтому многое зависит от наставников, которые будут обнаруживать и развивать способности ребенка. Фурье выделяет господствующие склонности у детей, на которые наставники должны обратить особое внимание: любознательность, интерес к шумным работам, страсть к подражанию, преклонение перед сильными.

Огромную роль Фурье отводит на первоначальных стадиях воспитания игрушкам. Красочные, самых разных размеров, они будут служить делу обучения и воспитания. Если дали ребенку барабан, то только для того, чтоб произвести малыша в барабанщики. Деревянная собака послужит ему для того, чтобы научиться запрягать живую в маленькую тележку и возить овощи из огородного центра. На протяжении нескольких дней ребенок будет связывать в пучки игрушечные редиски, а когда освоит этот процесс, то его, нарядного, украшенного султанами, примут в группу малышей для уборки овощей, в разряд новичков-кандидатов.

Все знают, как дети любят украшать себя, наряжаться. Эту страсть Фурье предлагает удовлетворить, награждая ребят за успехи красивой форменной одеждой, знаменами, игрушечным оружием, устраивая для них помпезные парады.

Чтобы стимулировать процесс обучения, наставники будут использовать страсть детей к знакам отличия и званиям. Трехлетний малыш будет иметь десятка два званий и знаков отличия (меценат группы спичек, бакалавр лущения, неофит группы резеды и др.).

Переход ребенка от одной ступени к другой сопровождается строгими испытаниями. Кроме того, что он должен показать свои знания и умения, он предъявляет ряд дипломов (мецената по пяти группам, бакалавра по семи группам, неофита по девяти группам).

Малышка, демонстрируя свое музыкальное и хореографическое мастерство, кроме этого, должна будет вымыть, не разбив ни одной, 120 тарелок за полчаса, очистить полквинты яблок, не срезав больше указанного веса, в заданное время, в срок отсортировать крупы, уметь быстро развести и потушить огонь.

Фурье выделяет в психологии ребенка преобладающую страсть — страсть к подражанию, которая будет развиваться благодаря похвалам со стороны старших. Дети будут стремиться к обществу более сильных и ловких. А чтобы правильно направить эту страсть, нужно привести ребенка в мастерскую, где он в компании сверстников научится выполнять то же, что и старшие. Ребята будут считать за честь участие в играх и занятиях со старшими.

Двухлетний ребенок сам выбирает себе руководителя из старших ребят. Только таким путем можно будет исправить пороки отцовского воспитания. У четырехлетнего будет учителем восьмилетний, у восьмилетнего — десятилетний, у двенадцатилетнего — пятнадцатилетний.

Метод взаимного обучения не был оригинальной идеей Фурье, этот метод пользовался популярностью в то время не только во Франции. Пресса Европы широко освещала опыт швейцарского педагога Песталоцци, который в сиротском доме в Станце поражал всех своими методами обучения и воспитания. Фурье познакомился с описанием его педагогической системы, увлекся его идеей наглядности, но в «Новом мире», говоря о методах воспитания «цивилизованных», он в то же время резко критикует Песталоцци, так как «тот губит страсти, которые особенно необходимо развивать у детей…».

Например, всем известно, писал Фурье, что дети наделены страстью к нечистоплотности. Притом эта склонность распределяется так, что ею наделены 2/3 мальчиков и 1/3 девочек. Они любят валяться в грязи, говорить грубым голосом. Даже эту страсть можно подчинить интересам общества. Для этого следует объединить детей в так называемые «маленькие орды» и «маленькие банды».

«Маленькие орды», получив звание «милиции господа Бога», будут стремиться оправдать его, весело преодолевать отвращение, связанное с неприятными работами. «Грязные работы станут для них благотворительным делом высокого политического значения…» Члены «маленьких орд» полны самопожертвования, они будут всюду, где угрожает опасность. Это они станут очищать сточные воды, чистить трубы, кишки животных, уничтожать змей, будут работать на бойнях, в кухне, на скотном дворе, в прачечной. По сигналу тревоги они явятся произвести малейшую починку почтовой дороги, чтобы не было повода обвинить кантон, что у него плохая «орда». Если бы вблизи большой дороги нашли вредного гада, кучу гусениц, услышали кваканье жаб или тому подобное, это вызвало бы презрение к фаланге и понизило курс ее акций.

В три часа утра под звуки труб, треск барабанов и ввоп колоколов «маленькие орды» выступают в трудовой поход. От этого неистового шума завывают собаки, мычит скот. К 8 часам утра, окончив работы, они возвращаются к завтраку, а за новое полезное дело на их знамени появится еще один венок.,

«Маленькие орды» не стремятся к богатству, часть своего заработка они отдают на общественные нужды. Из своей среды они выбирают «ханов», «генералов», «офицеров», которые будут управлять ими. Они носят разноцветные костюмы, имеют свой жаргон, живописная одежда со знаками и хоругвями выделяет их во всех религиозных церемониях.

По планам Фурье, в каждой фаланге 2/3 девочек и 1/3 мальчиков объединятся в «маленькие банды». Это те дети, которые тяготеют к нарядам, хорошим манерам, к чистой и красивой работе. Они станут в фаланге «хранителями социального очарования». Это они будут совершенствовать в гармонийцах тонкость вкуса, любовь к изысканным платьям, к изящным украшениям, к прелестным формам и восхитительным сочетаниям цветов и красок.

В области «хорошего гона» они могут успешно соперничать с лучшим обществом Парижа или Лондона. Маленькие дружины будут «выполнять функции французской и флорентийской академии; осуществлять цензуру плохого языка и порочного произношения».

Из их рядов выйдут художники и литераторы, здесь обнаружатся молодые таланты ученых. Они будут выращивать цветы и поставлять их для украшения общественных мест, ухаживать за мелкими домашними животными, за птицами, почтовыми голубями, разводить бобров.

Фурье не оставляет без внимания и страсть детей много есть, причем есть все без разбора, способность не знать предела в лакомствах. Он говорит, что и этот порок можно облагородить, воспитав из детей хороших гастрономов.

Кухня гармонийцев, приспособленная для труда детей, с маленькой утварью, будет развивать вкус и обоняние, даст ребятам элементы знаний по ботанике, зоологии, анатомии. Повар в обществе будущего «будет ученым высшего ранга и самым важным членом педагогического совета».

Такое воспитание приведет к тому, что к пяти годам у юных гармонийцев разовьются все их природные способности, начиная с трех лет их труд будет возмещать все расходы по воспитанию и содержанию. Правда, в другом месте Фурье пишет, что даже двухлетние гармонийцы будут приобщены к полезному труду, хотя их труд будет носить характер игры. А к 20 годам гармониец освоится о основами земледелия и промышленности, ремеслами, искусствами. В результате такого воспитания и создается гармония между физическим и духовным миром человека.

Каждая фаланга, прославившись в той или иной отрасли производства, науки и искусства, сможет развивать у себя и соответствующую отрасль образования. Система образования будет, по Фурье, свободной, «как у греков, где каждый софист мог свободно открыть школу и имел в качестве учеников тех, кого привело к нему доверие».

Фурье отводит воспитанию гармонийцев важную роль как одному из основных путей перехода к строю Гармонии. В конце жизни, когда рухнут все его надежды на создание опытной фаланги, он будет мечтать о создании детской колонии, которая, по его словам, сама по себе достаточна, чтобы «решить отказ от строя Цивилизации и положить конец ему».

В 1833 году Фурье напишет по этому вопросу специальную работу «Семейная теория, или школа выявления инстинктов в приложении ко всякого рода работам и учебным занятиям. План опыта на 500 детей от 5 до 12 лет».

Педагогические идеи Фурье пережили великого утописта. И через сто с лишним лет его мысли о всеобщем и едином образовании, о необходимости общественного воспитания с самого раннего детства, о соединении обучения с производительным трудом и физическим развитием, его идея всестороннего эстетического воспитания, принципа обязательного учета индивидуальных и возрастных особенностей ребят привлекают к себе повсеместный интерес теоретиков и практиков педагогики.

Взгляды Фурье на воспитание, по словам К. Маркса и Ф. Энгельса, — «наилучшее, что имеется в этой области и содержат в себе гениальнейшие наблюдения»[24]. В то же время в педагогических воззрениях Фурье есть немало противоречивых положений. Он переоценивал, в частности, трудовые и интеллектуальные возможности детей, особенно в младшем возрасте, преувеличивал роль страсти к перемене.

Противоречивость его плана воспитания в обществе будущего особенно заметна в утверждении, что труд — главный источник познания. В этом его недооценка систематического образования. Фурье нигилистически относился к семье как к первичной и основополагающей форме воспитания. При знакомстве с его педагогической утопией не мешает учитывать то обстоятельство, что многие его идеи чисто умозрительны, несмотря на свою кажущуюся научность. Нельзя забывать, что все это писал холостяк, никогда не державший в руках собственного ребенка.

Окончен еще один труд…

Новое сочинение Фурье было встречено обществом с таким же равнодушием, как и прежние, хотя Август Бебель назовет «Новый промышленный и общественный мир» квинтэссенцией его воззрений: «Тот, кто хочет, не изучая первых пяти томов, достаточно познакомиться с идеями Фурье, найдет все нужное в «Новом промышленном мире».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.