Григорий Александров и Любовь Орлова Скворец и Лира

Григорий Александров и Любовь Орлова

Скворец и Лира

Александров

• был сыном владельца большой гостиницы «Сибирь» в Екатеринбурге

• окончил Екатеринбургскую музыкальную школу по классу скрипки

• заведовал фронтовым театром

• помогал Эйзенштейну снимать его первые фильмы

• три года пропагандировали советское киноискусство в поездке по Европе и Америке

• Сталин предложил снять какую-нибудь задорную комедию

• за «Веселых ребят» наградили орденом Красной Звезды («За храбрость и смелость в борьбе с трудностями кинокомедии»)

• блистательно соединил в «Цирке» два традиционных, наиболее любимых зрителями жанра — мелодраму и комедию

• во время войны некоторое время руководил Бакинской киностудией

• был художественным руководителем «Мосфильма»

Любовь Орлова

• родилась в подмосковном городе Звенигороде. Мать актрисы — дальняя родственница Льва Толстого

• музыкой и театром бредила с детства

• отучилась 3 года в Московской консерватории

• училась на хореографическом отделении Московского театрального техникума

• играла главные роли в нескольких опереттах

• выступала на эстраде с вокальной программой, составленной из русской классической музыки — Глинки, Даргомыжского, Мусоргского и Чайковского

• очень хотела сниматься в кино

• покрасила волосы в платиновый цвет и отныне являлась зрителям только в образе блондинки

• A.M. Горькому очень понравилась девушка в «Веселых ребятах»

• во время войны снималась в так называемых «боевых киносборниках», много выступала с концертами

Кинорежиссер Григорий Александров и актриса Любовь Орлова были очень разными людьми, но это не помешало им прожить в браке не один десяток лет.

Счастливы ли были они? Трудно сказать. Во всяком случае, на окружающих они производили впечатление если не влюбленной, то дружной пары. Сразу бросалось в глаза, что эти люди ценят, понимают и уважают друг друга.

Многие склонны считать, что союз режиссера и актрисы всегда зиждется на взаимной выгоде. Отнюдь… Далеко не все в этом мире определяется такими понятиями, как выгода и карьера.

Они были очень замкнутой, даже — скрытной парой. Никаких чувств напоказ, никаких поводов для сплетен. Им было что скрывать. Хотя бы — свое происхождение.

Григорий Александров во всех анкетах указывал, что он сын рудничного рабочего. Пролетарская косточка, шахтерская беднота. Оптимальное, надо сказать, происхождение.

На самом же деле он был сыном Василия Григорьевича Мормоненко, владельца большой гостиницы «Сибирь» в Екатеринбурге. С приходом власти Советов рабочих и солдатских депутатов Григорий Мормоненко сделал выводы и стал шахтерским сыном, да вдобавок и фамилию сменил на Александрова. Так было спокойнее да и выгоднее.

Любовь Орлова родилась в подмосковном городе Звенигороде в семье интеллигентов. Ее отец Петр Федорович Орлов происходил из столбовых дворян, которые вели свой род чуть ли не от самого Рюрика. Соответствующее происхождение было и у матери, Евгении Николаевны Сухотиной, приходившейся дальней родственницей Льву Толстому.

От родителей своих Орлова никогда не отказывалась, указывая их во всех анкетах, столь любимых большевиками, но и происхождением никогда не хвалилась. А вот дату своего рождения Орлова, как утверждала ее подруга Фаина Раневская, «подправила» на целый десяток лет. Случилось это в 1932 году, когда в Советском Союзе вводили паспортную систему. В паспорте было указано, что Любовь Орлова родилась 11 февраля 1902 года.

Музыкой и театром маленькая Любочка бредила с детства. Семейное предание гласило, что ее таланты оценил сам Федор Шаляпин, друживший с Орловыми. Увидев, как Любочка исполняет роль Редьки в любительском детском спектакле, Шаляпин предсказал: «Эта девочка будет знаменитой актрисой!» И ведь как в воду смотрел! Правда, слава пришла к Любови Орловой далеко не сразу.

В 1919 году Орлова поступила в Московскую консерваторию, где проучилась три года по классу рояля. После консерватории Орлова еще три года училась на хореографическом отделении Московского театрального техникума. В 1926 году она была принята хористкой в Музыкальный театр имени Вл. И. Немировича-Данченко. Так началась ее актерская карьера.

Григорий Александров тоже очень любил театр и музыку. Учась в гимназии, все свободное время проводил в Екатеринбургском оперном театре. Окончил Екатеринбургскую музыкальную школу по классу скрипки. Оказавшись в рядах Красной Армии, проучился на курсах клубных руководителей при Политотделе, после чего стал заведовать фронтовым театром. В 1920 году Григорий демобилизовался, закончил в Екатеринбурге режиссерские курсы Рабоче-крестьянского театра при Губнаробразе и стал инструктором отдела искусств Губобразнадзора. Александров занимался тем, что осуществлял контроль за репертуаром кинотеатров.

Настал день — и Григория потянуло в Москву. Он очень хотел стать актером. По прибытии в столицу Григорий первым делом встретился с Евгением Вахтанговым, руководителем Третьей студии Московского Художественного театра. С Вахтанговым найти общего языка не удалось, но зато удалось поступить в труппу Первого рабочего театра Пролеткульта, которой тогда руководил Всеволод Мейерхольд, вскоре уступивший руководство Сергею Эйзенштейну. Времена были тяжелые — голод, разруха. Однажды изголодавшийся Александров попытался стащить ломоть черного хлеба, принадлежавший Сергею Эйзенштейну. Они даже подрались, а после драки, как это часто бывает, подружились. В знак дружбы хлеб был разделен пополам и тут же съеден.

В 1924 году друзья перешли работать из театра в кино. Александров помогал Эйзенштейну снимать его первые фильмы, в том числе и знаменитый «Броненосец „Потемкин“». Поговаривали, что отношения Александрова и Эйзенштейна переходили границу обычной дружбы.

В том же году Григорий Александров женился на Ольге Ивановой, актрисе из московской агитбригады «Синяя блуза». В мае 1925 года у супругов родился сын Дуглас, названный в честь американского киноактера Дугласа Фербенкса, совсем недавно посетившего Москву.

В 1927 году Эйзенштейн и Александров сняли историко-революционную ленту «Октябрь». В Кремле «Октябрь» был принят весьма благосклонно. В качестве поощрения Эйзенштейн, Александров и Эдуард Тиссэ, бывший оператором всех фильмов Эйзенштейна, за счет государства отправились в длительную поездку по Европе и Америке. Не отдыхать, а пропагандировать советское киноискусство. Длилась эта поездка три года.

Под конец поездки Александров и Эйзенштейн крупно повздорили. Александрову хотелось самостоятельности. Их пути разошлись. Навсегда.

Вскоре Александрова вызвали в Кремль, к самому Сталину. После этой встречи Александров снял (а точнее — смонтировал из кусков кинохроник и «Октября») двадцатидвухминутный документальный фильм «Интернационал», прославляющий Сталина. Сталин запомнил молодого режиссера.

Их следующая встреча состоялась в самом начале 1933 года на даче великого пролетарского писателя Максима Горького. Разумеется, она была не случайной. Случайностей Сталин не признавал.

Вождь заметил, что советскому народу не хватает веселых фильмов, и попросил Александрова исправить положение — снять какую-нибудь задорную комедию. Александров с радостью согласился.

26 марта 1933 года в газете «Комсомольская правда» появилась заметка «Звуковая комедия руками мастеров». Вот отрывок из нее:

«На чрезвычайно дефицитном советском кинокомедийном фронте назревают крупные события, которые могут порадовать всю нашу общественность. Ряд виднейших мастеров — С. Эйзенштейн, Г. Александров, А. Довженко и др. — уже включился и в ближайшее время начинает работу по созданию этой нужнейшей нашему зрителю кинопродукции.

Первой ласточкой, делающей комедийную „киновесну“, является сценарий, написанный в исключительно ударные для нашей кинематографии темпы — 2¹/₂ месяца — драматургами В. Масс и Н. Эрдманом в тесном содружестве с режиссером Г. Александровым. Этот сценарий, насквозь пронизанный элементами бодрости и веселья, представляет интерес еще и с той точки зрения, что он явится своего рода первым фильмом жанра кино-теа-джаза на советской тематике, советского содержания. По замыслу авторов фильм создается как органически музыкальная вещь с участием большого мастера эксцентрики — Леонида Утесова и его теа-джаза. В этом фильме будет дана не больная и расслабляющая фокстротчина, а здоровая музыка, обыгрывающая различные положения сюжета и сама как бы являющаяся действующим музыкальным аттракционом».

Александров не подкачал — снял поистине великолепный фильм «Веселые ребята». Смешной, заводной, музыкальный. Главную роль в «Веселых ребятах» сыграла Любовь Орлова…

Орлова к тому времени успела выйти замуж и развестись. Ее мужем был партийный чиновник, арестованный в 1930 году и приговоренный к длительному сроку заключения. Сразу после ареста мужа Орлова с ним развелась.

Ей очень хотелось сниматься в кино. Талантливая и амбициозная, Любовь Орлова никак не могла смириться с ролью третьестепенной артистки хора и кордебалета, занятой лишь в эпизодических ролях. Ценой больших усилий и конечно же благодаря своему таланту Любовь смогла выбиться в солистки и сыграла главные роли в нескольких опереттах. Но все это было не то. Большого удовлетворения работа в в Музыкальной студии Орловой не приносила.

Несмотря на свою занятость в театре, Орлова начала вдобавок выступать на эстраде с вокальной программой, составленной из русской классической музыки — Глинки, Даргомыжского, Мусоргского и Чайковского. «Я мечтала найти форму исполнения, при которой зритель видел бы не стоящего на эстраде певца, а поющего и действующего в образе актера, — вспоминала актриса в 1945 году. — Этой работой я увлекаюсь до сих пор».

Однажды Орлова собралась с духом и явилась на киностудию. «В киностудии попала в длинную очередь, — вспоминала она, — был объявлен набор молодых исполнителей для очередной картины. С трудом скрывая свою робость, я очутилась перед режиссером — человеком со взглядом решительным и всезнающим. Когда он обратил на меня свой испытующий и пронзительный взор, я почувствовала себя как бы сплюснутой между предметными стеклами микроскопа.

— Что это у вас? — строго спросил режиссер, указывая на мой нос.

Быстро взглянула я в зеркало и увидела маленькую родинку, о которой совершенно забыла, — она никогда не причиняла мне никаких огорчений.

— Ро… родинка, — пролепетала я.

— Не годится! — решительно сказал режиссер.

— Но ведь… — попыталась я возразить. Однако он перебил меня:

— Знаю, знаю! Вы играете в театре, и родинка вам не мешает. Кино это вам не театр. В кино мешает все. Это надо понимать!

Я поняла лишь одно: в кино мне не сниматься, а поэтому надо поскорее убраться из студии и больше никогда здесь не показываться. И я дала себе клятву именно так поступить».

Клятву вскоре пришлось нарушить. В 1933 году режиссер Борис Юрцев пригласил Орлову на роль миссис Эллен Гетвуд в немом фильме «Любовь Алены». Затем актриса сыграла роль Грушеньки в звуковом фильме «Петербургская ночь». Начало было положено…

23 мая 1933 года после спектакля за кулисы к Орловой пришел знакомый театральный художник Петр Вильямс, написавший множество декораций к спектаклям Музыкальной студии, в компании красивого и хорошо одетого молодого мужчины. «Люба, познакомьтесь, — сказал Вильямс. — Григорий Александров, или попросту Гриша, кинорежиссер».

На следующий день после знакомства Григорий пригласил Орлову в Большой театр на юбилейный вечер известного певца Леонида Собинова. Попутно он рассказал о своем новом фильме и предложил актрисе сняться в нем. В главной роли.

Орлова согласилась. Она надеялась, что без труда сможет уговорить режиссера Музыкальной студии отпустить ее на съемки. «Веселые ребята», первоначально называвшиеся «Джаз-комедией», должны были сниматься на юге, в Гаграх. Но Немирович-Данченко неожиданно воспротивился, не желая оставаться без «восходящей звезды» своего театра.

На киностудии Орлова познакомилась с Фаиной Раневской, служившей тогда в Камерном театре. Они сдружились. Узнав, что Немирович-Данченко ни в какую не отпускает Орлову, Раневская посоветовала:

— Да плюньте вы на этих жоржетт и серполетт! Вы же рождены для кино, там с вами некому тягаться.

С тех пор Орлова называла Фаину Георгиевну «мой добрый фей».

Александрову как режиссеру пришлось немало потрудиться, избавляя Любовь Орлову от характерных приемов эстрадной актрисы, когда глубина проникновения в образ подменяется шутками и ужимками. Орлова оказалась толковой и благодарной ученицей. Она не переставала восхищаться Александровым и в первую очередь его профессионализмом. Григорий Васильевич тоже был явно неравнодушен к исполнительнице роли Анюты.

За Любовью тогда ухаживал некий австрийский предприниматель по имени Франц. Уговаривал актрису уехать с ним за границу, обещая в Германии сделать из нее настоящую кинозвезду. Франц приехал вместе с Орловой на съемки. Он уже давно тяготил Любовь Петровну, но она все никак не могла набраться решимости и порвать с ним. Франц оказался человеком деликатным. Заметив, что его подруга проявляет интерес к своему режиссеру, он тихо, без скандала, уехал в Москву.

Орловой многое «сходило с рук». Дворянское происхождение, брак с осужденным «врагом народа», роман с иностранцем… Другим людям хватало и одной подобной причины для того, чтобы попасть за решетку или быть расстрелянными.

Александров тоже был в Гаграх не один — с ним приехали его жена Ольга Иванова и их восьмилетний сын Дуглас, которого к тому времени родители переименовали в Василия. Мода на иностранное тогда не приветствовалась. Ольга к тому времени полюбила другого мужчину, и у нее с Александровым дело шло к окончательному разрыву.

По настоянию Александрова Орлова, природная шатенка, покрасила волосы в платиновый цвет и отныне являлась зрителям только в образе блондинки. Совет Александрова, надо признать, оказался весьма кстати.

Вся съемочная группа любила Орлову. Артистка Елена Тяпкина, сыгравшая роль хозяйки роскошной виллы, вспоминала: «Работать с нею было легко и приятно. Она была партнером, о котором можно только мечтать. И атмосфера, которая царила на съемках, во многом была обязана доброму и светлому нраву Л. Орловой».

К концу 1933 года картина была готова, но ее выход в прокат сильно задержался. Многие критики и деятели искусства сочли картину несерьезной, чуждой по духу, чуть ли не буржуазной.

Для того чтобы «протолкнуть» картину к зрителю, был устроен просмотр фрагментов фильма у Горького. Алексея Максимовича комедия восхитила. Особенно ему понравилась Орлова. «Здорово играет эта девушка!» — сказал основоположник пролетарской литературы.

Далее последовал закрытый просмотр, организованный для Сталина и его ближайшего окружения. «Очень веселая картина, — сказал по окончании просмотра Сталин. — Я как будто месяц в отпуске провел. Будет полезно показать ее всем рабочим и колхозникам. Это то что надо». Картина получила «путевку в жизнь» и вышла в прокат под названием «Веселые ребята». Любовь Орлова сразу же стала самой популярной актрисой Советского Союза.

«Талантливый постановщик проявил очень много выдумки, — написала газета „Правда“, главная газета Советского Союза, — (но и немало подражательности далеко не лучшим образцам американского комизма), много выдающегося технического мастерства и художественного вкуса, у него действуют быки, коровы, буйволы, свиньи вперемежку с людьми, есть много смешных сцен, есть отдельные прекрасные кадры, совсем вразнобой с общим стилем картины, например замечательные, по Рубенсу сделанные кадры жизнерадостного веселья в первой части фильма. Остроумно, пожалуй, лучше всего сделана музыкальная часть картины, и хотя сцены длительной драки на американский вкус вульгарны на наш вкус, но эта драка замечательно иллюстрируется джазом».

Немного покритиковали, но в целом — похвалили.

Спустя несколько дней после премьеры «Веселых ребят» торжественно отмечалось 15-летие советского кинематографа. В честь этого юбилея 11 января 1935 года было принято Постановление ЦИК СССР «О награждении работников советской кинематографии». Были награждены восемьдесят семь человек и вдобавок фабрика «Ленфильм». Любовь Орлова получила звание заслуженной артистки республики, Александрова наградили орденом Красной Звезды, наградой, в сущности, военной, не гражданской. Вручая Григорию Васильевичу орден, «всесоюзный староста» Михаил Калинин пошутил: «За храбрость и смелость в борьбе с трудностями кинокомедии».

К тому времени Орлова и Александров уже год как жили в браке (они расписались в январе 1934 года). Сообразно своему «богемному» положению супруги вели светский образ жизни, то и дело посещая всякого рода торжества. Приглашали их и на правительственные приемы. Сам товарищ Сталин благосклонно шутил с ними, а это по тем временам было дороже любых наград.

Успех следовало закрепить. Александров искал сценарий, в котором у его жены была бы роль, дающая возможность продемонстрировать все грани ее таланта вкупе с умением танцевать и петь. По его замыслу в сценарии непременно должны были присутствовать драматические переживания.

Поиски подходящего сценария длились довольно долго, но наконец Григорию Васильевичу приглянулась пьеса «Под куполом цирка», написанная И. Ильфом и Е. Петровым в соавторстве с В. Катаевым. Поставленное по ней трехактное обозрение с успехом шло на сцене Московского мюзик-холла.

Григорий Васильевич попросил авторов переделать пьесу в сценарий и сам принял участие в работе. Фильм получил название «Цирк». Александров блистательно соединил два традиционных, наиболее любимых зрителями жанра — мелодраму и комедию. Успех картины был ошеломляющим. Любовь Орлова снималась в «Цирке» с огромным воодушевлением. Она верила, знала, что с выходом картины на экраны ее слава, и без того уже большая, станет поистине всеобъемлющей.

Так оно и случилось.

Премьера фильма прошла успешно, причем состоялась она в день личного праздника Орловой и Александрова, в очередную годовщину их знакомства — 23 мая 1936 года. «Цирк» был показан в Зеленом театре парка имени Горького. Очень своеобразными оказались первые кадры фильма: кисть густо замазывала клеем афишу «Веселых ребят». Не стоит думать, что авторы перечеркивали таким образом свою предыдущую работу, открещиваясь от нее. Скорее всего, они хотели сказать зрителям, что не собираются останавливаться на достигнутом, а намерены развить свой успех.

Спустя считаные дни вся страна на разные голоса распевала песню из фильма «Широка страна моя родная».

При всем пристрастии к многолюдным собраниям, Орлова и Александров почти ни с кем не заводили близких отношений и не любили собирать у себя гостей. Всю свою жизнь прожили они достаточно замкнуто, поражая окружающих неизменным обращением друг к другу по имени-отчеству и на «вы».

Следующей совместной работой супругов стала кинокомедия «Волга-Волга», веселый фильм, темой которого стала борьба с бюрократией и самодурством. Многие фразы из фильма сразу же ушли «в народ». «Благодаря моему чуткому руководству», «Пароход хороший, только он воды боится», «Он официант, он врать не будет», «Я на улице самокритикой заниматься не позволю». Самая же гениальная фраза «Хочется рвать и метать» закрепилась в русском языке в качестве фразеологического оборота.

Партнером Орловой в фильме был блистательный комедийный актер Игорь Ильинский.

«Волга-Волга» стала любимым фильмом Сталина. Вождь смотрел ее бессчетное количество раз. Александров и Орлова получили новую порцию правительственных наград.

В газете «Известия» драматурги братья Тур, хваля «Волгу-Волгу», писали: «Центральным в фильме является образ талантливой молодежи — темпераментной, творческой. Он, этот образ, пожалуй, ярче всего воплощен в письмоносице Дуне Петровой, которую отлично играет любимая нашим зрителем актриса Любовь Орлова. После роли американки Марион Диксон в фильме „Цирк“ эта новая работа актрисы заслуживает особого внимания именно в силу своей несхожести с предшествующей работой. Письмоносица Дуня — абсолютная противоположность изломанной жизнью американке-циркачке. Дуня — жизнерадостная, крепкая, веселая девушка, спортсменка, плясунья, певунья. Приятно видеть актрису, стремящуюся овладеть искусством перевоплощения, то есть собственно тем, что составляет душу актерского мастерства».

Любовь Петровна уже не могла жить, не снимаясь в кино. Надо сказать, что Григорий Васильевич относился к этой страсти с пониманием и не препятствовал жене сниматься у других режиссеров. Если, конечно, сам не работал в это время над очередной картиной. Так например, Орлова снялась в фильме Александра Мачерета «Ошибка инженера Кочина», шпионском детективе. Кстати говоря, в этом же фильме снялась и Фаина Раневская. После выхода картины на экран зрители восхищались тем, как ярко, как достоверно сыграла в ней Орлова свою драматическую роль. Хоть Любовь Орлова снималась много и часто, но, пожалуй, ни к одной из своих ролей она не готовилась так тщательно, как к роли ткачихи Морозовой в фильме Григория Александрова «Светлый путь». Оно и ясно — ведь этому фильму коммунистические идеологи придавали огромное значение. Почему? Да потому, что он рассказывал сказку «Золушка» на советский лад, повествуя о том, как полуграмотная деревенская девушка Таня становится передовой высококвалифицированной работницей, да вдобавок еще и депутатом Верховного Совета. «Пожалуй, — писала в воспоминаниях Любовь Петровна, — я могу сказать, что в какой-то степени сама вместе с Таней прошла путь, проделанный ею, — от простой черной домашней работы до квалифицированного труда у ткацкого станка. Первая часть этой задачи не требовала от меня специальной подготовки: таким умением обладает каждая женщина. Но на экране Таня в течение нескольких минут работает на ткацком станке. Я должна была провести эту съемку так, чтобы зрители, среди которых будут ведь и настоящие, опытные ткачихи, поверили бы, не усомнились в подлинно высоком мастерстве владения Морозовой станком. И для этого мне пришлось, как и самой Тане, учиться ткацкому делу. Три месяца я проработала в Московском научно-исследовательском институте текстильной промышленности под руководством стахановки-ткачихи В. П. Орловой. Кроме того, во время съемок на Ногинской (Глуховской) фабрике моими постоянными сожительницами были потомственные русские ткачихи… Я успешно сдала техминимум и получила квалификацию ткачихи. Быстрому освоению профессии помогло и то, что я занималась не только на уроках. Ткачиха должна обладать очень ловкими пальцами, чтобы быстро завязывать ткацкий узел, достигается это путем длительной тренировки. И я отдавала этой тренировке все свободное время. В сумке я всегда носила моток ниток, как другие женщины носят вязанье. Я вязала ткацкие узлы везде и всюду. Ткацкими узлами я перевязала дома бахрому скатертей, полотенец, занавесей».

В одной картине, в рамках одной и той же роли, Любовь Орлова последовательно явила зрителям несколько взаимосвязанных, но в то же время совершенно разных образов. Неотесанная деревенская девушка, фабричная уборщица, квалифицированная ткачиха и, наконец, — член правительства. Драматический талант актрисы раскрылся здесь в полной мере.

На «Светлый путь» Александров и Орлова, несомненно, возлагали большие надежды. Увы, несмотря на все старания звездной четы, Иосиф Сталин почему-то не пришел в восторг от фильма, хоть и похвали его. Конечно, эта картина получилась не столь веселой, как предыдущие работы Александрова. Но зато она была такой правильной, такой идеологически взвешенной… Александров вспоминал: «1940 год. Работа над фильмом „Светлый путь“ закончена. Будут смотреть в ЦК партии. Так уж повелось с „Веселых ребят“. Первое и последнее слово за Сталиным. А он говорить не торопится. Закуривает трубку, смакует дымок и посматривает на всех хитровато. Напряженная тишина, все молчат. Мои нервы на пределе, кажется, урони сейчас кто-нибудь стул, и я выскочу в окно. „Хо-ро-шая картина, — раздается наконец. — По сатирическим зарядам уступает „Волге-Волге“, но хорошая картина и… без портрета товарища Сталина, — улыбнулся он глазами. — Но вот название (первоначально картина называлась „Золушка“. — А. Ш.) ее считаю неподходящим. Старая сказка Перро („И это знает!“ — подумалось мне) „Золушкой“ вошла в прошлую жизнь, атутидет речь о новом человеке…“ „Но, товарищ Сталин, — позволил себе вмешаться я, — уже готова реклама, не только изобразительная, но и вещественная: спички, конфеты, духи…“ Сталин выслушал меня и, не меняя позы и интонации, словно и не было моих слов, как ни в чем не бывало продолжил: „Фильму надо дать новое название. Я сегодня подумаю, и завтра утром вы получите мои предложения“. Утром на студию была доставлена записка с двенадцатью названиями фильма, написанными рукой Сталина. Я остановился на „Светлом пути“».

Вскоре после выхода «Светлого пути» в прокат Александрову и Орловой была присуждена Сталинская премия первой степени. Присуждена с оговоркой: за картины «Цирк» и «Волга-Волга».

Признание их заслуг радовало несказанно Григория Васильевича и Любовь Петровну, ведь работа была не главным, а, можно сказать, — единственным смыслом их жизни. Детей у них, по неизвестным причинам, не было, собственно говоря, не сохранилось ни одного свидетельства о том, что они вообще когда-либо намеревались обзавестись потомством. Они жили для кино — той самой страсти, которая наряду с любовью владела их сердцами. Честолюбие? Да! Тщеславие? Определенно! Но — честолюбие и тщеславие сочетались в этой паре с талантом.

Во время войны Александров некоторое время руководил Бакинской киностудией. Орлова снималась в так называемых «боевых киносборниках», много выступала с концертами. В сентябре 1943 года Александров получил новое назначение — ему было поручено возглавить «Мосфильм» в должности художественного руководителя студии. Супруги с радостью вернулись в Москву, в свою квартиру в бывшем Глинищевском переулке, который теперь назывался улицей Немировича-Данченко в честь недавно скончавшейся легенды русского театра. Александров руководил киностудией, а Орлова продолжила гастрольную деятельность. Ее часто включали в актерские фронтовые бригады.

Конец войны ознаменовался общим подъемом настроения, некоей всеобщей эйфорией. Люди верили, что все самое плохое осталось позади, и надеялись на лучшее, будущее виделось им светлым, безоблачным. Константин Симонов дал прекрасную характеристику этого времени: «Как я помню, и в конце войны, и сразу после нее, и в сорок шестом году довольно широким кругам интеллигенции, во всяком случае, художественной интеллигенции, которую я знал ближе, казалось, что должно произойти нечто, двигающее нас в сторону либерализации, что ли, — не знаю, как это выразить не нынешними, а тогдашними словами, — послабления, большей простоты и легкости общения с интеллигенцией хотя бы тех стран, вместе с которыми мы воевали против общего противника. Кому-то казалось, что общение с иностранными корреспондентами, довольно широкое во время войны, будет непредосудительным и после войны, что будет много взаимных поездок, что будет много американских картин — и не тех трофейных, что привезены из Германии, а и новых — в общем, существовала атмосфера некой идеологической радужности, в чем-то очень не совпадавшая с тем тяжким материальным положением, в котором оказалась страна, особенно в сорок шестом году, после неурожая».

(К. Симонов. «Глазами человека моего поколения»)

Народу были нужны жизнерадостные, веселые картины. Григорий Васильевич собрался ставить кинокомедию «Весна». «Я буду играть двойников: женщин, внешне похожих друг на друга, но с совершенно разными характерами, — писала Любовь Петровна. — В роли актрисы я хочу использовать свои возможности в плане пения, танца и умения играть на рояле. В образе ученой я попытаюсь найти качества советской женщины, которые подсказывает мне жизнь, наблюдения за прообразами моей героини.

Моя героиня-ученая по ходу съемок делает в кадре очень сложный опыт со взрывчаткой. Опыт сопровождается взрывом. Если этот взрыв пройдет благополучно (я хочу это суметь), в недалеком будущем зритель увидит меня в новой роли».

Несмотря на то что Григорий Васильевич был художественным руководителем «Мосфильма», ему пришлось изрядно потрудиться, протаскивая сценарий своей будущей картины через бюрократические препоны. Сыпались самые разные упреки — от аполитичности и безыдейности до… разглашения государственных секретов. Да, именно так — поскольку главная героиня фильма была профессором физики, цензоры всерьез опасались пропустить на экран нечто такое, что могло бы быть полезно вражеским разведкам. Надо вспомнить, какой тотальной шпиономанией была одержима вся страна во время правления Сталина, чтобы понять серьезность этих опасения. Чуть ли не десять раз пришлось переделывать сценарий, пока он не был утвержден.

На «Мосфильм» вернулось из эвакуации далеко не все оборудование, поэтому съемки «Весны» было решено проводить на пражской киностудии «Баррандов-фильм», по техническому оснащению и производственным площадям считавшейся одной из самых лучших в Европе.

Главную мужскую роль в «Весне» сыграл Николай Черкасов, которому недавно крепко досталось от Сталина за вторую серию «Ивана Грозного». Во время одной из поездок по Чехословакии автомобиль с Орловой, Черкасовым и Александровым попал в аварию. Григорий Васильевич пострадал меньше всех, отделавшись трещиной ключицы, а вот его спутники угодили в больницу. Съемки выбились из графика, но вскоре артисты «вернулись в строй» и упущенное время частично удалось наверстать.

2 июля 1947 года «Весна» вышла на экраны.

«Большую творческую победу одержала артистка Любовь Орлова, — написал в газете „Комсомольская правда“ известный писатель Лев Кассиль. — На ее долю выпала очень трудная работа. Она играет двойников — Никитину и Шатрову, людей внутренне очень несхожих, но по внешности совершенно одинаковых. Как трудно было найти для каждого образа отличительные черты, характерные нюансы, разработать манеры, стиль, особенности и повадки профессора и актрисы. И если в образе Шатровой мы узнаем Орлову, вспоминая ее по прежним популярным фильмам, то, играя профессора Никитину, она предстает перед нами совсем в новом свете. В этой роли Орлова проявила себя настоящей характерной актрисой».

Зрители соскучились по Орловой и встретили новую комедию с ее участием восторженно, несмотря на то, что по своему уровню «Весна» явно уступала «Волге-Волге». То ли начал сказываться возраст режиссера и исполнительницы главной женской роли, то ли длительный перерыв, во время которого супруги не создавали «больших» картин, дал о себе знать.

В новогоднем номере сатирического журнала «Крокодил» появились такие стихи, автор которых остался неизвестным:

В тот год весенняя погода

Стояла долго (смущена

Была сим казусом природа):

Весь год успешно шла «Весна».

В ноябре 1947 года Любовь Орлова стала народной артисткой РСФСР.

Она прекрасно понимала, что годы идут, и все чаще задумывалась о своем будущем. К тому же под конец сталинского правления для кино, как и для всей культуры в целом, наступили далеко не лучшие времена. Свирепость цензуры пугала режиссеров, тормозила запуск новых картин, и в итоге после войны фильмов снималось куда меньше, чем до нее. Все чаще и чаще Любовь Петровна задумывалась о возвращении на сцену. Разумеется — сохраняя тесную связь с кинематографом.

Такой звезде, как Орлова мог подойти только известный театр, с большим количеством актеров ее уровня. Выбор пал на театр Моссовета, руководимый Юрием Завадским.

На сцене театра Любовь Орлова дебютировала в пьесе Константина Симонова «Русский вопрос». Ход был беспроигрышный, поскольку Симонов был одним из самых угодных вождю советских писателей. «Русский вопрос» был типичной советской пропагандистской пьесой, однобокой, прямолинейной, совершенно не допускающей актерских трактовок. Однако и здесь Орлова подошла к делу творчески. Иначе она не могла. «В этом спектакле я играла Джесси, — вспоминала Любовь Петровна, — женщину, которая выходит замуж за прогрессивного и вначале преуспевающего журналиста Смита и покидает его, когда он, отказавшись служить гнусным целям своих хозяев, теряет работу, состояние, перспективы материального благополучия. На первый взгляд — Джесси продажная женщина, легко покидающая человека, с которым она было связала судьбу, как только этот человек лишается возможности доставлять ей комфорт — единственную цель ее тщеславной жизни. Конечно, таких женщин и воспитывает буржуазный строй, и я, будучи за границей, сама видывала таких немало. Но чем больше думала я над образом Джесси, тем больше понимала, как в сущности несчастны эти женщины, лишенные истинного богатства — богатства духовного, богатства больших, искренних, высоких стремлений… Джесси в момент ее разрыва с мужем представлялась мне женщиной, искалеченной буржуазным строем, лишенной мужества, слишком слабой, чтобы бороться за идеалы Смита, но сознающей высокую ценность этих идеалов. Она понимает, что Смит поступает правильно. Она сочувствует ему, искренне желает ему победить в его трудной борьбе и желает помочь ему. И наряду с этим — видит, что помочь ему она может только одним: тем, что освободит его от заботы о себе. Она считает, что, живя со Смитом, она только свяжет ему руки, затруднит его тяжелую борьбу. И поэтому она уходит. Уходит от любимого мужа, ради его высоких целей отрекаясь от счастья, о котором мечтала: от счастья быть женой Смита, матерью его детей, хозяйкой в его доме».

Согласитесь, далеко не каждая знаменитая актриса стала бы так вживаться в «проходную», в сущности, роль.

Как «осторосоциальная» пьеса «Русский вопрос» была одновременно поставлена сразу в трех известных московских театрах — Малом, имени Моссовета и имени Евгения Вахтангова. Газета «Правда» писала: «Сложный образ Джесси нашел замечательную исполнительницу в лице Л. Орловой. Это первая роль, сыгранная талантливой актрисой советского кино на театральной сцене, и театр им. Моссовета может порадоваться успеху такой „дебютантки“. Много человечности и очень тонкого мастерства в игре Л. Орловой. Выразительными штрихами раскрывает она психологию женщины, попытавшейся как бы заново начать свою жизнь, найти место в жизни — конечно, в своем, очень узком, ограниченном понимании мира. Теплые краски находит актриса для изображения растущей любви Джесси к Смиту».

Любовь Орлова могла праздновать очередную победу.

Увы, счет победам уже пошел на убыль, но ни она, ни ее муж еще этого не знали…

Надо отметить, что отношения с коллегами по театру у Любови Петровны складывались не самым лучшим образом. Она дружила только с Фаиной Раневской, которую судьба также привела в театр Моссовета, а от остального коллектива держалась обособленно.

Не исключено (а скорее всего — так оно и было), что Любовь Петровна рассчитывала явиться в театр в «звездном» статусе и сразу же занять одно из самых почетных мест в театральной иерархии. На деле же вышло совершенно иначе, оказалось, что Любовь Петровна совершенно не учла некоего противостояния, существовавшего между «людьми сцены» и «людьми съемочной площадки».

В Театре имени Моссовета был свой владыка — художественный руководитель Юрий Завадский, при котором работали сразу же две его бывшие жены — Вера Марецкая и Ирина Анисимова-Вульф. Марецкая была примой театра и не собиралась никому уступать как ни малейшей части своей славы, так и своего влияния. Разумеется, при таком положении дел у Любовь Петровны занятость в театре была небольшая.

Не все ладилось и у Григория Васильевича. После смерти Сталина, благоволившего к режиссеру, влияние Александрова заметно упало. Супруги как могли поддерживали друг друга, но выход из сложившейся, если не критической, то весьма неприятной ситуации виделся им в одном — следовало заявить о себе новым фильмом. Новой кинокомедией. Актрисам, даже очень знаменитым, время от времени надо сниматься в новых картинах, напоминая о себе своим поклонникам.

Съемки фильма с неуклюжим названием «Русский сувенир» начались в 1959 году. Почти семь лет Александров «проталкивал» свою идею, пока, наконец, не получил разрешения. Сюжет его не блистал оригинальностью: самолет с туристами из капиталистических стран из-за поломки совершает посадку в глухой сибирской тайге, откуда иностранцы «по земле» добираются до Москвы, по пути познавая все преимущества социалистического образа жизни. Их проводником волею судьбы становится стюардесса (тогда стюардесс звали буфетчицами), которую и играет Орлова.

Картина вышла скучной, «без изюминки». Шаблонность сквозила во всем, начиная от диалогов и заканчивая игрой актеров. И зрители, и пресса встретили фильм с недоумением. От Орловой и Александрова страна ожидала большего. Журнал «Крокодил» разгромил фильм в фельетоне, названном «Это и есть специфика?».

В Советском Союзе появление любой критической статьи в прессе было показателем недовольства властей. Можно представить, как переживали супруги. Александров практически остался не у дел, а Орлова была занята в своем театре всего в одном спектакле. Поддерживая и ободряя друг друга, они продолжали надеяться на лучшее. Григорий Васильевич уже вынашивал идею следующей картины.

Для того чтобы у Орловой появилась новая роль в театре, Александров совершил настоящий подвиг — добился, чтобы ему предоставили возможность поставить на сцене театра им. Моссовета пьесу американского драматурга Джерома Килти «Милый лжец», рассказывающую о взаимоотношениях Бернарда Шоу с любовью всей его жизни, актрисой Патрик Кемпбелл. На русский язык пьесу перевела французская писательница Эльза Триоле, сестра Лили Брик. С Эльзой Орлова и Александров были знакомы.

Премьера «Милого лжеца» состоялась в мае 1963 года в Ленинграде. Спектакль был принят публикой хорошо.

После «Русского сувенира» Григорий Александров двенадцать лет не снимал для «большого экрана». Он занимался преподаванием, общественной работой, время от времени участвовал в съемках для телевидения, писал мемуары. Любовь Орлова играла на сцене своего театра, добрую половину жизни проводя в гастрольных поездках. Время шло, а с очередной картиной все никак не складывалось… Ходили слухи, что длительный «простой» вызвал большие нелады в семейной жизни Григория Васильевича и Любови Петровны. Якобы доходило до ухода Орловой из дома, с обещанием вернуться лишь тогда, когда ее муж приступит к съемкам новой картины.

Съемки начались в 1972 году, но лучше бы они не начинались вовсе. Фильм «Скворец и Лира», последний фильм Александрова и Орловой, оказался настолько неудачным, что не был выпущен на экраны. Картина буквально перечеркнула весь творческий путь звездной четы, превратившись в мишень для шуток. Острословы не замедлили переиначить ее название в «Склероз и климакс».

Сценарий Григорий Васильевич написал сам, и был этот сценарий коряв, не совсем логичен и откровенно скучен. Александров никогда не был силен в литературном жанре, а за время «творческого бездействия», просиживая большую часть времени на различных заседаниях, пленумах и конференциях, изрядно отстал от жизни. Историю о муже и жене, Скворце и Лире — двух советских разведчиках — можно было рассказать захватывающе, но Григорий Васильевич небрежно проработал сюжет, написал штампованные диалоги и понадеялся, что «сойдет и так». Вдобавок Орлова, уже будучи пожилой дамой, должна была играть молодую женщину. Да — у нее были дублеры, чьи руки и ноги показывались крупным планом, да — лицо актрисы снимали через частую сеть, отчего изображение получалось слегка расплывчатым и морщины не так бросались в глаза… Но все равно — искусственность, ненатуральность, натянутость сквозили везде, по всему фильму.

Съемки дались Орловой очень тяжело — сказывался возраст, но она выдержала и, конечно же, была очень разочарована, узнав о том, что картина в прокат так и не выйдет. Несмотря на то что все «начальство от кинематографа» подвергло картину резкой критике, официальная причина отказа выпуска в прокат была сформулирована деликатно. Сослались на то, что в условиях обострившейся международной обстановки демонстрация подобной картины может спровоцировать дипломатический скандал.

Очередное разочарование постигло Любовь Петровну в театре. Ее подруга, Фаина Раневская отказалась от главной роли в спектакле «Эта странная миссис Сэвидж», и роль эта досталась Орловой. Вначале та была рада, но очень скоро поняла, что сильно проигрывает в сравнении с такой гениальной актрисой, какой была Раневская. Радость обернулась поражением. Когда у Орловой в 1973 году начались крупные проблемы со здоровьем, Завадский ввел в спектакль Веру Марецкую в качестве второй исполнительницы роли миссис Сэвидж. По негласному театральному правилу ожидалось, что обе актрисы будут играть свою роль попеременно, но Марецкая, с благословения Завадского, выходила на сцену гораздо чаще Орловой.

В самом начале 1974 года Любовь Петровна писала Раневской из кремлевской больницы: «Я подумала — нашему руководству неважно, будем мы играть или нет новые роли… как подло и возмутительно сложилась наша творческая жизнь в театре. Ведь Вы и я выпрашивали те роли, которые кормят театр. Ваша „Тишина“, Ваша Сэвидж, которую Вы мне подарили. Лиззи Мак-Кей протолкнула Ирина Сергеевна, Нору — Оленин, репетировали как внеплановый спектакль. Приказ на „Лжеца“ я вырвала почти силой от Завадского с помощью Никонова.

Мы неправильно себя вели. Нам надо было орать, скандалить, жаловаться в министерство. Разоблачить гения с бантиком и с желтым шнурочком.

Но… у нас не те характеры.

Я поправляюсь, но играть особого желания нет».

Александров уже ничем не мог помочь жене — после провала со «Скворцом и Лирой» он остался не у дел.

Любовь Орлова скончалась 26 января 1975 года. Григорий Александров пережил жену почти на девять лет, уйдя из жизни 16 декабря 1983 года. Свое одиночество он коротал на даче во Внуково, поддерживая отношения лишь с двумя старыми друзьями — Ростиславом Пляттом и Фаиной Раневской.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.