Екатерина ШАВРИНА
Екатерина ШАВРИНА
Своего первого мужа Шаврина встретила, когда ей было всего 16. Это произошло в 1958 году. Она тогда бросила работу регулировщицы динамиков на Пермском заводе и отправилась в Куйбышев – поступать в Волжский народный хор. Причем уехала вопреки воле родителей, не имея за душой ни копейки: деньги на билет ей выделил секретарь заводской комсомольской организации Володя Мальцев, который, наверное, был единственным, кто верил в способности Екатерины.
Приехав в Куйбышев, Шаврина узнала, что хора там уже нет – уехал на гастроли. Девушка расстроилась и расплакалась прямо на чугунной лестнице здания. Она плакала так громко, что привлекла к себе внимание музыкального руководителя хора, известного композитора Григория Пономаренко (это он написал шлягеры «Оренбургский пуховый платок», «Ивушка зеленая» и др.). Узнав, в чем дело, Пономаренко согласился прослушать Шаврину. Вокальные данные Кати ему понравились, и он предложил девушке заглянуть к нему через неделю. Шаврина ответила: «Я не могу через неделю – мне жить негде». Тогда композитор, недолго думая, предложил ей временно пожить у него.
Вспоминает Е. Шаврина: «Квартира Пономаренко мне сразу не понравилась. Очень уж там неприглядно было: вещи разбросаны, посуда немыта, кругом – грязная одежда. А я с детства была приучена к идеальной чистоте и порядку. Поэтому тут же потребовала тряпку и ведро. Я вовсю намывала пол, когда к Григорию Федоровичу заглянул его друг, поэт Бурыгин. «Кто это, – спрашивает, – у тебя на ночь глядя так усердствует?» Пономаренко тут же нашелся: «Да вот, уборщицу себе взял. Не поверишь, но оказалось, что она еще и очень неплохо поет…»
Вскоре Григорий Федорович, как и обещал, устроил меня в общежитие. Но, наверное, он очень привык ко мне за те несколько дней, что я прожила у него, так как стал наведываться ко мне по нескольку раз в день. Я, глупая провинциальная девочка, тогда только радовалась этому. Думала: надо же, какой заботливый человек! Хотя даже слепому было ясно, что Григорий Федорович, приняв меня в хор, имел свой личный интерес. Он недавно развелся со своей женой и начал весьма откровенно за мной ухаживать. После этого многие стали смотреть на меня косо, и я из-за этого очень переживала. Потому как и в страшном сне представить себе не могла, что у меня, шестнадцатилетней девчонки, может быть что-то, кроме дружеских отношений, с человеком, который на двадцать два года меня старше! У Григория Федоровича дети могли быть моего возраста!
Я так старательно избегала встреч с Пономаренко, что в результате его помощник устроил мне настоящий разнос: «Хватит ломаться и мучить хорошего человека. Неужели не видишь, как он тебя любит? Немедленно переезжай жить к нему!» Я тогда чувствовала себя как загнанный зверек: с одной стороны, я была очень благодарна Григорию Федоровичу, однако, с другой стороны, представить себя его женой не удавалось ни в какую! Но Пономаренко был намного опытнее меня. В конце концов он устроил все так, что мне не оставалось ничего иного, как выйти за него замуж… На гастролях в Казани он пригласил меня порепетировать новую песню у него в номере и как бы случайно закрыл дверь на ключ, который потом так и не смог найти…
Я вернулась в Куйбышев совершенно разбитая и упросила Григория Федоровича отпустить меня на недельку в Пермь. Приехала к родителям как раз под Пасху и, с порога рассказав о том, что сошлась с человеком почти на четверть века старше себя, напрочь испортила им весь праздник. Папа был в ярости: «Как же ты смогла подпустить к себе мужчину, который мне ровня?» Мама просто плакала: «Бросай ты свой хор, иди учись на зубного врача, пока не поздно…»
А я уже и жизни не могла себе представить без сцены. Но Пономаренко сделал все, чтобы я выступала как можно меньше. Он не хотел делить меня ни с кем. Поэтому с легкой душой оставил Куйбышев и уехал в Волгоград, когда ему предложили организовать там новый хор.
Вскоре у нас родился сын Гриша (это имя преследует меня по жизни: у меня и первый, и второй муж, и сын – все Григории), и Григорий Федорович радовался так, что просто засыпал меня дорогими подарками. Он ведь был далеко не бедным человеком, так как получал за свои песни огромные гонорары со всего Союза. К тому же в Волгограде его неплохо обеспечили: квартира, машина, огромный оклад. Денег было столько, что однажды, решив поразить мое воображение, муж купил мне яхту. И назвал точно так же, как называл меня – «Золотаюшка» (он сходил с ума от моих светлых волос)…»
Между тем вынужденное затворничество изводило Шаврину. Она всей душой рвалась на сцену, а муж запрещал ей это. Лишь иногда Пономаренко позволял ей участвовать в каких-нибудь концертах, причем петь она должна была исключительно его песни. На этой почве в семье начались скандалы. Во время одного из них обстановка накалилась очень сильно, и Пономаренко понял, что перегнул палку. Ему стало ясно: еще чуть-чуть – и, забрав ребенка, жена попросту сбежит из дома. Тогда он сделал хитрый ход – переехал с семьей в Москву, в роскошную квартиру на Чистопрудном бульваре. И целыми днями только и делал, что водил супругу по музыкальным редакциям на радио и телевидении. Именно тогда на весь Советский Союз и зазвучали шлягеры в исполнении Екатерины Шавриной: «Коля, Коля, Николаша», «Тополя, тополя», «Гармошечка-говорушечка». Шел 1962 год.
Однако, несмотря на головокружительные творческие успехи, в личной жизни Шаврина продолжала чувствовать себя несчастливой. Она все чаще стала приходить к мысли, что мужа своего не любит и вряд ли сможет полюбить. Да и скандалы в их семье стали происходить все чаще. Один из них случился после того, как они побывали в гостях у Людмилы Зыкиной. Екатерина была поражена, что великая певица, ее кумир, живет в малогабаритной «двушке», окна которой выходят на крематорий, а ванна – сидячая. За столом она позволила себе начать обсуждать эту тему, чем вызвала неописуемый гнев Пономаренко. Едва они вернулись домой, как он обрушил на Екатерину поток брани. Супруг кричал: «Ты меня позоришь! Ты вульгарна, неотесанна, тебе надо учиться…» Шавриной стоило тогда большого труда, чтобы не сорваться…
Чашу терпения певицы переполнил случай, который произошел во время концерта в клубе КГБ. Отработав свой номер, Шаврина прильнула к щелочке в кулисах, чтобы понаблюдать за тем, как работают ее коллеги. А Пономаренко это всегда раздражало: ему казалось, что жена таким образом высматривает ему замену. А тут как раз на сцене выступал Иосиф Кобзон, которого в эстрадной тусовке называли отъявленным бабником. Нервы Пономаренко не выдержали, и, схватив жену за локоть, он потащил ее прочь от кулис. При этом буквально шипел ей в лицо: «Что это за мерзкая улыбочка была у тебя, когда ты смотрела на этого самца?» Екатерина попыталась вырваться из рук супруга, и тот, не сдержавшись, несколько раз ударил ее по лицу, после чего увез домой.
Оставив рыдающую жену в квартире, Григорий Федорович отправился к своему приятелю – поэту Михаилу Пляцковскому. Жене он наказал никуда не выходить. Но та поступила по-своему: взяла на руки трехлетнего сына и сбежала из дома. Причем второпях даже детские вещи для сына забыла прихватить.
После разрыва с Пономаренко Шавриной пришлось начинать практически с нуля. Перед ней закрылись двери всех тех домов, где их принимали вместе с мужем. Многие однозначно были на стороне композитора, считая, что во всем виновата его молодая супруга. Ее перестали приглашать на радио и телевидение, вакуум возник вокруг нее и в «Москонцерте». Екатерине удалось снять крохотную комнатку на Петровке. После работы и учебы (в Музыкальном училище имени Ипполитова-Иванова, куда ее устроила Людмила Зыкина) она возвращалась домой, падала замертво на кровать и тут же засыпала. Иной раз ей и сына покормить было нечем. Выручала квартирная хозяйка: то котлетку ему даст, то пирожок. А тот, зная, что мама вернется с работы голодная, умудрялся и ей что-нибудь припрятать. Чтобы избавиться от безденежья, Шаврина устроилась на вторую работу – стала мыть подъезды в том же доме, где снимала комнату.
Конечно, у Екатерины были шансы выбраться из нищеты. Например, ответить взаимностью на ухаживания кого-нибудь из важных «шишек». Но она была воспитана по-другому. Однажды с Шавриной произошел характерный случай. Ее впервые отправили на гастроли в Финляндию, где за ней решил поухаживать тамошний посол – мужчина 50 лет. На приеме он весь вечер крутился возле певицы, оказывая ей недвусмысленные знаки внимания, а когда провожал на машине до гостиницы, и вовсе осмелел – попытался обнять. Так Шаврина возьми и выпали ему в лицо: «Ой, ну не прижимайтесь вы ко мне так! Вы ведь совсем старик…» К чести посла, он оказался мужчиной с юмором – перевел все в шутку.
В начале 70-х репертуар Шавриной пополнился супершлягером. Речь идет о песне Леонида Афанасьева «Гляжу в озера синие», впервые прозвучавшей в телесериале «Тени исчезают в полдень» в феврале 1972 года. В том же году певица была удостоена звания лауреата премии Ленинского комсомола.
Тогда же произошли изменения и в личной жизни Шавриной – она встретила своего второго мужа, которого, как и первого, звали Григорием (он работал музыкантом в оркестре Юрия Саульского). Их знакомство состоялось во время концерта в Лужниках, причем в нестандартной ситуации. Шаврина исполняла одну из своих песен, когда в зале внезапно погас свет. Певица растерялась, и вдруг услышала за спиной мужской голос: «Сейчас будете петь дальше, а я вам на скрипочке подыграю». Однако петь Екатерина не стала – слишком длинной оказалась пауза. Расстроенная, она ушла за кулисы и присела на какое-то бревно, собираясь расплакаться. Но тут к ней подошел тот самый музыкант, который, разгадав ее состояние, весьма удачно пошутил: «Как это вы смеете сидеть на таком историческом бревне? Его еще Владимир Ильич на руках носил…» Шаврина рассмеялась. Так они и познакомились. А сразу после концерта Григорий повез Екатерину к себе домой пробовать моченые помидоры.
Вскоре они поженились. Чуть позже у них родились близнецы Элла и Жанна. Увы, рождение двойни не уберегло семью от развода, хотя Шаврина и прожила с Григорием семь лет.
Рассказывает она сама: «Разошлись мы только потому, что у меня совсем не оставалось времени, чтобы быть просто женой и мамой: я как проклятая пропадала на сцене. Меня сутками не бывало дома, и я благодарила Бога, если мне удавалось поспать хотя бы часа четыре. Иногда, отработав несколько концертов за день, дома я не могла даже разговаривать. Никакой мужчина, даже самый лучший, не в состоянии жить с женщиной, которая после длинного трудового дня даже поговорить с ним не может. Просто падает в кровать, как бревно, и тут же засыпает…» (К слову, у Шавриной в те годы была высшая концертная ставка – 19 рублей, и она давала по 18–19 концертов в месяц. – Ф.Р.)
А в 1981 году певица едва не погибла от рук маньяка. По злой иронии, это случилось 8 марта. Шаврина в тот день выступала с концертом в Москве, домой возвращалась поздно ночью. На беду, одета она была в роскошную песцовую шубу, которая, видимо, и привлекла внимание преступника. Он довел певицу до подъезда, потом зашел с ней в лифт. Шаврина повернулась к нему спиной, предварительно попросив нажать на кнопку седьмого этажа. Но тот неожиданно выхватил нож и ударил артистку в шею. А потом произошло то, чего бандит явно не ожидал: собравшись с силами, певица вцепилась в него и стала громко кричать. В это мгновение двери лифта открылись, и они оба вывалились на лестничную площадку. Екатерина оттолкнула от себя бандита и принялась звонить во все двери подряд. Преступник счел за благо ретироваться. После этого случая Моссовет помог Шавриной сменить место жительства – она перебралась в охраняемый квартал на улице Алексея Толстого.
На протяжении всей сценической карьеры за Шавриной тянулся шлейф слухов о ее многочисленных любовниках. Сама певица опровергать большинство из них не спешит, хотя о подробностях никогда не распространяется. Тем не менее об одном своем романе она все-таки поведала журналистам. Цитирую:
«Я один раз была влюблена по-настоящему. Мы с покойным певцом и композитором Женей Мартыновым и группой всяких деятелей приехали от Общества советско-бразильской дружбы в Рио-де-Жанейро. И нас принимал писаный красавец, мэр города, очень молодой для руководства мегаполисом – 38 лет всего. Я влюбилась с первого взгляда! И его будто током ударило, когда нас знакомили. Одна подушка знает, сколько было пролито слез. Он ведь несвободен был, но жена его умирала от рака. Я летала в Рио не раз и не два. В отношении меня у него были намерения самые серьезные. После смерти жены звал меня замуж. А я все, дура, думала: как же я там, в Бразилии, без России своей жить-то буду? В очередной приезд в Рио-де-Жанейро узнала, что мой возлюбленный больше не мэр. Его повысили, перевели в столицу работать в правительстве. Больше мы с ним не виделись…»
После развода со вторым мужем Екатерина вышла замуж еще раз. В 1994 году в нее влюбился молодой бизнесмен из Германии и увез к себе на родину. Шаврина пела там в ресторане, названном в ее честь «Катюшей». Однако вскоре певица стала скучать по России и в конце концов сбежала из благополучного рая домой. Спустя несколько лет она совершила еще один побег – на этот раз от африканского принца, который хотел пополнить ею свой гарем. Обещал за любовь любые деньги. Но Шаврина поспешно собрала вещи и, прервав гастроли, сбежала от африканского сластолюбца.
Сегодня Екатерина Шаврина находится в прекрасной творческой форме (в 1995 году ее удостоили звания народной артистки России), однако былой славы, видимо, уже не вернуть. Многое ведь зависит от репертуара, но почти все композиторы, с которыми она когда-то работала и кому была обязана своим успехом, уже ушли из жизни.
Дети Шавриной, насмотревшись на то, как тяжело приходилось матери, решили свою жизнь с искусством не связывать. Одна дочь окончила медицинский институт, другая – Финансовую академию, сын стал закройщиком-модельером. Живет Екатерина Шаврина в центре столицы, на Тверской.
В интервью журналу «Имена» (июль 2009-го, автор – Р. Рамзанов) Шаврина рассказала следующее:
«В чем мои чары? Беру естественностью, откровенностью, беспонтярностью. Я такая, какая есть, – сейчас таких баб уже нет. Вроде бы надо покрасоваться перед мужиком, а я не могу себя заставить делать то, что неестественно моей натуре. А может, мужики сами чувствуют, что, если они мне понравятся, значит, будут в полном порядке? Вот сколько у меня было мужиков, всем им я покупала квартиры, машины. Только бы отвязаться! Когда они оказывались в ажуре, постепенно от меня отходили. Причем после расставания со мной так ни один из них и не женился…
С тех пор, как умер мой второй муж, я не вижу надобности пребывания рядом со мной мужчины. А если вдруг почувствую такую необходимость, то он всегда найдется, поверьте (смеется). У меня сейчас, кстати, есть один воздыхатель из Молдавии. Ему 36 лет. Он влюблен в меня уже семь лет. Очень хороший человек, программист-электронщик, работает в одной солидной организации. Бывает, стоит под окнами, а я закрываю жалюзи, чтобы его не видеть. Иначе я начну его жалеть, уделять ему внимание. Он общается со мной через мою сестру Таню. Если я вольюсь в его жизнь, то потеряю все…»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.