Владимир Высоцкий – запрограммированное самоубийство

Владимир Высоцкий – запрограммированное самоубийство

Высоцкий сегодня, несомненно, – самый популярный из поэтов-бардов советских времен. Причин этого несколько. Во-первых, из плеяды исполнителей авторских песен Владимир Семенович оказался самым талантливым поэтом. Кроме того, он не только исполнял свои песни под гитару, но и сам писал к ним музыку. А главное, Высоцкий был профессиональный артист театра и кино. Среди остальных советских бардов профессиональным артистом фактически был только Юрий Визбор, но он в театре не играл, а лишь снимался в кино. Все это давало ему преимущество над другими советскими бардами.

Уникальность Высоцкого – в сочетании написанных им текстов песен с его же музыкой и аккомпанементом на гитаре и с самой манерой авторского исполнения (переживания) песни, с тем, как он играл свою песню. Наверное, ни один бард-шансонье в мире не имел такого уникального таланта. Может быть, поэтому Высоцкий добился определенного признания во Франции, хотя пел только на русском языке и, казалось бы, на чисто русские (советские) темы. Он не был выдающимся гитаристом. Его коллега по театру на Таганке Виталий Шаповалов, профессиональный музыкант, играл на гитаре значительно лучше и в начале карьеры Высоцкого помогал ему осваивать некоторые аккорды. Высоцкий, несомненно, был заметным поэтом, но все-таки не уровня Пастернака, Мандельштама или Бродского. Его поэтический талант проявился в довольно узкой области создания текстов, предназначенных для исполнения под гитару в форме, доступной для самых широких масс слушателей. То, что при жизни на родине Высоцкого официально не признавали поэтом, стихов его не печатали и в Союз писателей так и не приняли, безусловно, ограничило развитие его поэтического таланта, заставив сосредоточиться, так сказать, на прикладном жанре. И его стихи оказались наилучшим образом приспособлены для исполнения под гитару. В песнях созданный им звукоряд оптимально сочетался с гитарными аккордами.

А поэт Высоцкий был настоящий. Никто другой в такой мере не освоил поэтический потенциал русского разговорного языка, просторечия. Оттого-то герои песен Высоцкого воспринимались аудиторией как живые. Высоцкий, конечно, был оригинальным певцом с выразительным голосом (помните, в песне Окуджавы о Высоцком: «Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон»), но, конечно, по силе голоса до оперных, да и до эстрадных знаменитостей ему было далеко. В одной радиопередаче во Франции Высоцкий, кстати сказать, на французском языке, говорил о том, что он известен «не как певец, а как поэт и композитор, который поет свои песни на свою музыку. Я не профессиональный певец, который поет с большим оркестром…». Хотя пару раз ему пришлось записываться с оркестром. На той же передаче французским ведущим было сказано, что «Владимир Высоцкий очень известен в СССР и в странах Восточной Европы, как я уже говорил вчера вечером, и для советской молодежи он – как Боб Дилан». И актером Высоцкий был выдающимся, но, наверное, все-таки не самым выдающимся актером своего времени, даже в пределах СССР. Еще раз повторю: жаль, что почти не сохранилось видеозаписей спектаклей с его участием, но если взять хотя бы Глеба Жеглова в «народном» фильме «Место встречи изменить нельзя», то понимаешь, каких вершин актерского мастерства он достигал. А вот то, в чем ему не было равных, по крайней мере, в Советском Союзе, так это в амплуа певца-актера. Он не просто пел свои песни под гитару, он играл их героев, он как бы ставил моноспектакли. Не случайно Высоцкий во время концертов часто говорил: «Я сейчас покажу вам песню…» Так, как он, показывать песни больше никто не умел. Виталий Шаповалов вспоминает:

«У Володи-то сила особая. Это изнутри, это духовное, это тайна. А искусства – я не громкую фразу говорю – искусства без тайны нет.

Однажды он спросил:

– Почему ты в концертах не поешь мои песни? Просто любопытно – тебе что, они не нравятся?

– Что ты, Володя, – говорю, – очень нравятся.

– А почему не поешь?

– Да потому что спеть их на свой лад – это будешь не ты, а петь «под тебя» – получится пошлятина. Что же мне, тоже хрипеть, что ли?

– Нет, ты по-своему пой.

– Ты, – говорю, – Володя, настолько уникален, что? – дай Бог тебе здоровья – пой сам свои песни, ты это прекрасно делаешь. А петь их другому нельзя, я убежден.

Этот разговор я вспомнил, когда после Володиной смерти мы работали спектакль «Владимир Высоцкий», где многим из нас довелось исполнять его песни. Любимов сказал: «Пойте по-своему». Я отвечаю: «Нет, я так не могу – ну какой же это Высоцкий, где он?..»

Хожу возле собственного дома и думаю: что мне делать? Как мне его петь? Подражать, хрипеть нельзя? – хотя я мог бы запросто сымитировать. Значит, нужно категорически придерживаться его ритмического рисунка, все эти сонорные согласные «м», «н» выпевать очень длинно, выпевать все фразы – он любил очень четко произносить текст. Например:

Пляшут ноты врозь и с тол-л-лком,

Ждут до, ре, ми, фа, соль-л-ля и си, пока-а-а

Разбросает их по пол-л-лкам

Чья-то дер-рзкая р-рука-а-а.

Следить за произношением носовых согласных, его рычащих «р-р-р», четких «к», «х» – «делах-х-х!». Четко выпевать-выговаривать все звуки, даже глухие, следовать его манере, его наполнению.

И еще врубать тот самый его нерв. Свои силы врубать ровно настолько, насколько их хватит. Не экономить. У меня столько, сколько было у него, не будет? – там все связано с голосом, с его звучанием, с тембральной окраской. У меня этого нет – значит, врубай все свое, что можешь.

Я попробовал это соединить – оказалось ужасно трудно. Трудно даже четко петь, как он, – невозможно выговорить. Попробуйте сами буквально, чисто спеть в его ритме:

Здесь вам не равнина, здесь климат иной!

Идут лавины одна за одной,

И здесь за камнепадом ревет камнепад…

Конечно, есть у него песни и попроще, но вот такие, ритмические, оказывается, петь очень трудно.

Постепенно где-то уже появился Володя. Уже узнаешь – это Высоцкий, это песня Высоцкого:

Я пол-лмира почти через-зл-лые бои

Прошагал-л и пропол-лз-с батал-льоном-м…

Любимову говорили, что манера исполнения Шапена больше всех похожа на Володину. А шеф: «Да ничуть!» – разговорился, разбурчался. Мы с Золотухиным идем за декорацию, начинаем песню: «Я полмира…»

– Стоп! – кричит Любимов. – Не надо, чтобы эту песню пел Владимир! Пусть Шапен поет вживую!

– Юрий Петрович, так это Шапен и поет, – Золотухин в микрофон. Шеф промолчал – и поехали дальше.

Я вначале долго отказывался, пока не почувствовал, как ее надо петь. А когда почуял, эта песня мне стала жутко нравиться. Она и на слушателей очень сильно действует. Песня, вообще, малоизвестная, я сам не слышал ее в Володином исполнении, только в рукописи читал».

Двоюродный брат Владимира Высоцкого Павел Леонидов (Рабинович) вспоминал, как в Нью-Йорке узнал о смерти Василия Шукшина: «…Посмотрел на Бродвее в занюханном закутке «Калину красную». И?плакал навзрыд… У меня тогда случился самый настоящий приступ ностальгии. Хуже, чем когда узнал про смерть Высоцкого, хотя они оба – самоубийцы. Оба. И обоих их толкали в спину. Поторапливали. Мне Вася на каких-то похоронах сказал: «Каждой сволочи хочется сказать речь на свежей могиле хорошего человека».

В нашей книге мы попробуем проследить, что же привело Владимира Семеновича Высоцкого к смерти в сорок два с половиной года. Разумеется, самоубийством в строгом смысле слова эта смерть не была, хотя суицидальные попытки у барда случались неоднократно. Впрочем, они всегда происходили на публике и носили явно демонстрационный характер, чтобы окружающие еще раз доказали, как они любят Высоцкого или чтобы удовлетворили очередной каприз барда. В последние годы с помощью таких попыток мнимого самоубийства Высоцкий добивался от друзей, чтобы ему доставали наркотики.

Что же касается обстоятельств смерти барда, то, несмотря на некоторую неясность деталей и отсутствие посмертного вскрытия, оно ни в коем случае не было самоубийством. В том состоянии, в котором Владимир Семенович находился к моменту своей гибели, он просто физически не мог себя убить.

Но, образно говоря, всей своей жизнью Высоцкий совершал медленное самоубийство, приближая преждевременную кончину алкоголизмом, неумеренными сексуальными похождениями и, главное, наркоманией. Все эти недуги и пороки частью были природными свойствами Высоцкого, а частью стали следствием его огромного таланта, не получавшего столь желаемого им официального признания. В то же время осознание собственной гениальности сыграло с поэтом и актером злую шутку, спровоцировало желание «заглянуть за грань». У Высоцкого вплоть до самого конца была вера, что такому выдающемуся человеку, как он, ничто не может повредить и что алкоголь, секс и наркотики необходимы ему для творчества… В результате процесса саморазрушения Высоцкий очень быстро подорвал свой изначально крепкий организм, запрограммированный на долгую жизнь.

Но как раз те факторы, которые преждевременно погубили Высоцкого, сегодня во многом способствуют его популярности, которая остается на уровне популярности живых звезд шоу-бизнеса. Подробности его бесчисленных любовных связей, пьяных загулов, наркотических ломок, постоянно публикуемые в прессе и в многочисленных книгах о Высоцком, помогают поддерживать интерес и к его личности, и к его песням. И еще этот интерес подпитывается ностальгией по советской эпохе. Хотя песни Высоцкого полны иронией по отношению к советской жизни и порой вскрывают не самые приглядные ее стороны. Но сегодня они вспоминаются уже как неотъемлемая составная часть того времени.

Мы постарались показать роль трех факторов: любовных похождений, алкоголизма и наркомании? – как в творчестве Высоцкого, так и в его жизни и найти ответ на вопрос, что же погубило великого артиста: тоталитарная власть или его собственные пороки, разрывавшие душу Высоцкого и ослаблявшие его тело.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.