Прибалтика — не Россия

Прибалтика — не Россия

Жизнь в новой фронтовой обстановке затягивала. Пока «разваривали» смершевскую кашу, переподчиняя снова соединения командармам, полк приблизился к Резекне и вступил в активные боевые действия. В основном преследовали отступающие немецкие части, но кое-где противник закрепился серьезно и уходить намерений не имел. Бои вспыхивали то там, то здесь, а разведка, как всегда — впереди.

«12.9.44… Дорогие мои! Жив. здоров, был несколько дней в боях. Обстрелялся. Позади уже самое главное — первые бои после пребывания в тылу. Сейчас в походе, в Прибалтике, о наших делах вы читали в газетах…»

Подошли к Вилянам в походном порядке, разведка — на своем месте, в голове колонны. На пересечении шоссе и железной дороги обнаружили заслон противника. Немцев — не менее роты, а разведчиков — неполный взвод, в задачу разведки бой не входит, тем более — силы неравны, но пока полк предупредишь, а он — на подходе, можно и не успеть…

Еще по опыту боев под Старой Руссой Игорь всегда таскал в разведку трофейные фаустпатроны. Над ним подшучивали, считали блажью, но он-то знал, что к чему, тем более что наши тут еще фаустпатроны применять не пробовали. Уходить надо было под прикрытием, и Игорь пальнул фаустпатроном по стоявшему у переезда товарному вагону — все равно по чему: патрон должен обо что-то стукнуться, тогда взрыв наделает много шума, и можно будет благополучно отойти. И вот фауст долбанул по вагону, в котором оказались боеприпасы! И начали рваться, да и как! Осколки полетели во все стороны и до небес! Немцы рванули в одну сторону, а наши разведчики — в другую. Шороху навели — будь здоров, своих тем самым предупредили и заслон немецкий разогнали. Авторитет разведчика Бескина в полку утвердился, к нему стали прислушиваться.

На водохранилище Айквисте разведчики выбили охрану электростанции. Впереди была Мадона. Подвижная группа разведчиков на «Виллисе» была в городе первой, быстро прочесали город — немцев не было — ушли.

В Мадоне дивизию поставили на переформирование. Городок поражал чистотой, благопристойностью, уютом, на улицах пышно доцветали ярко-алые канны, туи самых разнообразных форм, развесистые деревья и пирамидальные, как кипарисы, и прочее придавали городу забытую южную прелесть, Поселились по-человечески, в домах с постелями. Игорь за долгие недели впервые обстоятельно отмылся, привел себя в порядок. На улице с удивлением увидел действующую парикмахерскую — первую за дни войны. Парикмахер-латыш принял его не то чтобы подобострастно, но с профессиональным пиететом. Беседу вели по-немецки. Игорь похвалил парикмахерскую, оказалось — это филиал, но в эти дни нет клиентов. Родился каламбур из филиала — «фелехалл» — пустой зал. Каламбур был принят отлично, латыш даже платы не взял. А как приятно было чувствовать себя чистым, подстриженным, гладко выбритым, свежим — это за много дней. Цивилизация — это хорошо! В Мадоне хотелось остаться, любоваться осенними цветами, забыться, отключиться от войны… О том, что первыми вошли в город разведчики под командой старшего лейтенанта Бескина, через много лет узнали по документам местные юные краеведы и курсанты военного училища. При въезде в город на каменном откосе много лет, как потом рассказали Игорю, долго сохранялась памятная надпись, сделанная горожанами к одному из Дней Победы.

Через несколько дней Мадона приглянулась начальству под какой-то крупный штаб, а полк передислоцировали неподалеку — на мызу Эргли, где задержались еще на неделю. Игорь не терял времени даром, в красивом доме типа замка оказалась отличная старинная библиотека. Набросился на книги, как голодный. Среди книг, многие из которых были и на русском, попалось даже двенадцатитомное, изумительно иллюстрированное старинное издание «История проституции», где, например, Клеопатре и Екатерине Второй было посвящено по тому. По вечерам офицеры развлекались — Игорь читал, переводя им с немецкого, цветными иллюстрациями восторгались…