Глава третья Тринадцатый главный особист

Глава третья

Тринадцатый главный особист

Человек, как известно, животное общественное. Но не совсем. Есть у человека и личная жизнь. В античном греческом мире людей, которые не занимались политикой, то есть общественным, а только жили личной жизнью, называли «идиотами». Это отнюдь не было бранное слово. Таковым оно стало гораздо позже, то есть когда люди сильно поглупели.

В. В. Шульгин

1

25 февраля 1941 г. Абакумова назначили заместителем наркома внутренних дел СССР.

После разделения НКВД СССР 3 февраля 1941 г. на два наркомата— НКВД и НКГБ, приказом НКВД СССР № 00212 от 26 февраля 1941 г. была объявлена новая структура НКВД СССР. Наркомом внутренних дел оставался Л.П. Берия.

Первым заместителем Наркома назначили С.Н. Круглова, затем два «чистых» зама: B.C. Абакумов и В.В. Чернышев и еще два И.П. Маслеников (по войскам) и Б.П. Обручников (по кадрам).

В должности заместителя наркома внутренних дел Абакумов курировал Главное управление милиции (ГУМ), Главное управление пожарной охраны (ГУПО) и 3-й отдел НКВД (контрразведывательное обеспечение пограничных и внутренних войск НКВД, пожарной охраны и милиции).

* * *

Если вспомнить биографию Абакумова, а это сделать необходимо, то получается интереснейшая картина одной стремительной карьеры. Как мы помним, в ОГПУ он пришел в 1932 г. и до 1937 г. не только не смог выдвинуться, но чудом остался на работе в органах вообще. Его спасали звонки, исходившие от Подвойского, а значит, ему помогали удержаться на плаву.

Итак, с 1932 по 1937 г., за пять лет, Виктор Семенович: штатный практикант экономического отдела, уполномоченный отдела экономического управления, уполномоченный и оперуполномоченный в центральном аппарате ГУЛАГа.

В апреле 1937 г. его с божьей помощью переводят в Главное управление госбезопасности в 4-й секретно-политический отдел. Отметим, в апреле, т. е. в месяц его рождения и в год большого террора. Практически через год, в марте 1938 г., впервые за шесть лет в органах его назначают помощником начальника отделения. В сентябре Абакумова замечает верный соратник Лаврентия Павловича — Кобулов и уже в ноябре 1938 г. ставит начальником отделения.

В декабре 1938 г. тот же Кобулов назначает Абакумова временно исполняющим должность начальника Ростовского управления. В апреле 1939 г. его утверждают в этой должности. И снова в месяц рождения. Ему тридцать один год. Следовательно, карьера Виктора Семеновича состоялась в течение двух лет с апреля 1937 г. по апрель 1939 г. в секретно-политическом отделе ГУГБ НКВД СССР именно в годы сталинских репрессий.

До этого Абакумов не был замечен своими начальниками в течение целых пяти лет. Удивительное совпадение, не правда ли? Следующий факт. Согласно положению о прохождении службы начсоставом ГУГБ НКВД СССР от окгября 1935 г. устанавливался порядок присвоения специальных званий и сроки пребывания в каждом звании: младший лейтенант ГБ — два года; лейтенант ГБ — три года, старший лейтенант ГБ — три года, капитан ГБ — четыре года и майор ГБ — пять лет.

А значит, чтобы дослужиться от младшего лейтенанта ГБ до старшего майора ГБ, при наличии соответствующих должностей, требовалось прослужить целых семнадцать лет.

Виктора Семеновича Абакумова атгестовали в декабре 1936 г. на звание младшего лейтенанта ГБ. К весне 1938 г. он — лейтенант ГБ (в мае награжден знаком «Почетный работник ВЧК ОГПУ»), а к концу 1938 г. — уже капитан ГБ, минуя звание старшего лейтенанта ГБ. Ив марте 1940 г. — старший майор ГБ, минуя звание майора ГБ. (Фактически в тридцать один год он стал генералом.) Следовательно, вместо семнадцати (максимального количества) лет, Виктор Семенович прошел это расстояние чуть более чем за три года. При этом только два звания сэкономили ему восемь лет, а остальной срок он проскочил менее чем в два раза быстрее. За два года от лейтенанта до старшего майора. К тому же орден Красного Знамени в апреле 1940 г. (снова ко дню рождения) подтверждал его скоростные и необычайные успехи. Теперь ясно, что после встречи с Кобуловым и их совместной работы жизнь и судьба Абакумова изменились очень круто. И тут же возникает вполне закономерный вопрос: а почему? Чем он мог понравиться Богдану Захаровичу, что тот его не просто выдвигал, а продолжал выдвигать?

Думаю, что в то страшное время тотального террора сотруднику госбезопасности невозможно было выжить, будучи бесхитростным человеком, с естественным поведением. Там, где ничего не принималось на веру, там, где ложь и предательство, шантаж и подлог, насилие и преступление приобретали повседневный характер, трудно было выжить обыкновенному человеку, имея душу и совесть. А значит, Виктору Семеновичу, человеку с определенными талантами, пришлось пересмотреть свои взгляды на жизнь, и для этого у него было целых пять лет (1932–1937 гг.). К 1937 г. он оказался в своей стихии. Он сумел подстроиться, приспособиться и в итоге стать не самим собой. Его всегда считали, да он и был, активным и исполнительным сотрудником. А самое главное, Абакумов быстро ориентировался и имел огромное влечение к оперативной работе. Возможно, его порывистость и понравилась Богдану Захаровичу, не считая других человеческих и профессиональных качеств.

Со временем он научился обдумывать последствия агентурного хода работы и делать обоснованные выводы, научился опережать взмахи шашкой своих начальников и быть им угодным в самый нужный момент.

К тридцати годам Виктор Семенович обретал черты заметной, а самое главное, сильной личности. Теперь в нем стали замечать ровность, которая пришла на смену порывистости. Таким образом, не только аресты в чекистской среде расчистили Абакумову пути для стремительного служебного роста, но и его личные качества, стремления и помыслы привели его в русло той самой карьеры, о которой он еще недавно даже и не мог мечтать. При этом Виктор Семенович не интриговал, не писал кляузы, не подсиживал своих начальников. Он самостоятельно обеспечил свое попадание в струю, которая вынесла его на самую вершину власти государственной тайной полиции. Это было его поприще, где он побеждал, мастерски пользуясь приемами своей профессии для достижения поставленной цели. Он учился самостоятельно и у него получалось.

А. Зиновьев так сформулировал три принципа делания карьеры: «Карьеру не делают, карьера делается сама собой. Если она делается, ей не надо мешать. Всякая помощь делающейся карьере ведет к помехам. Если карьера не делается, надо подождать, когда она начнется делаться. Если это не происходит, карьера бессмысленна».

Карьера Абакумова не делалась, и он подождал. А когда она началась, он ей не мешал. При этом, где-то в глубине души, и сам не знал: правильно ли поступил? Но был безумно счастлив.

* * *

Завершая тему большого террора, еще раз коснемся некоторых цифр.

В своей книге «Генералиссимус» писатель В. Карпов приводит интересный документ. Привожу его полностью, чтобы можно было объективно оценить его суть.

«Сов. Секретно.

Товарищу Сталину

Справка

В период с 1919 по 1930 гг. органами ВЧК — ОГПУ было расстреляно около 2,5 млн врагов народа, контрреволюционеров, саботажников и пр.

В период с 1930 по 1940 гг. органами ОГПУ — НКВД СССР привлечено к уголовной ответственности и осуждено врагов народа по приговорам судов по ст. 58 УК РСФСР 1 300 949 чел. Из них расстреляно по приговорам судов 892 985 чел. Продолжают отбывать наказание 407 964 чел. В том числе:

Контрреволюционеры, бывшие ленинские партийные лидеры, вставшие на путь контрреволюции: осуждено 937 110 чел. Расстреляно 686 271 чел.

Продолжают отбывать наказание 250 839 чел.; члены Коминтерна, вставшие на путь контрреволюции и вредительства: осуждено 180 300 чел. Расстреляно 95 854 чел. Продолжают отбывать наказание 8444 чел.

По делу врачей-вредителей осуждено 3959 чел. Расстреляно 1780 чел. Продолжают отбывать наказание 2066 чел;

по делу писателей-«гуманистов» осуждено 39 870 чел. Расстреляно 33 000 чел. Продолжают отбывать наказание 6870 чел. Из числа военнослужащих и вольнонаемных РККА осуждено за измену Родине шпионов и врагов народа 76 637 чел. Расстреляно 35 000 чел. Продолжают отбывать наказание 37 568 чел.

Из числа сотрудников НКВД разоблаченных, выявленных врагов народа осуждено 63 079 чел. Расстреляно 41 080 чел. Продолжают отбывать наказание 22 319 чел.

Из всех осужденных врагов народа 90 %— лица еврейской национальности.

Данные приведены без учета смертности в лагерях.

Приложение: сведения по регионам СССР, Таблица на 2-х листах, рапорт начальника 1 СО НКВД СССР тов. Баштакова на 2-х листах.

Народный комиссар Внутренних дел Союза ССР

(Л. Берия)».

Остановимся на периоде с 1930 по 1940 г. Итак, в документе, который приводит В. Карпов, фигурирует цифра 1 300 979 чел., привлеченных к уголовной ответственности и осужденных врагов народа по приговорам судов по ст. 58 УК.

Однако по справке исполнявшего обязанности начальника первого спецотдела МВД СССР полковника Павлова с 1930 по 1940 г. было арестовано за контрреволюционные преступления 2 887 538. В том числе за антисоветскую агитацию 584 159. Из числа осужденных к высшей мере наказания было приговорено 726 030.

А теперь мы подошли к самому интересному. В документе указывается, что: «из всех осужденных врагов народа 90 % — лица еврейской национальности». То есть из 1 300 979— 90 % евреи. Так ли это? По переписи 1926 г. по всему СССР в городах и местечках проживало евреев 2211 тыс. (83 % всего еврейского населения), в сельских местностях 467 тыс.

По переписи января 1939 г. в СССР было 3 020 000 евреев. Причем 40 % из них составляли служащие, к категории интеллигенции отнесли 364 тыс. чел. 106 тысяч — инженерно-технических работников (14 %); 139 тысяч — руководителей различного уровня (70 %), 39 тысяч врачей (27 %), 38 тысяч учителей (более 3 %), более 6,5 тыс. писателей, журналистов и редакторов, более 5 тыс. актеров и режиссеров, более 6 тыс. музыкантов, менее 3 тыс. художников и скульпторов, более 5 тыс. юристов.

Таким образом, судя по этим цифрам, еврейское население с 1926 г. значительно выросло с более чем двух до трех миллионов. В той же столице евреев по переписи 1926 г. — 131 тыс., в 1933 г. — 226,5 тыс., в 1939 г. — 250 тыс. А значит, не мог тов. Сталин осудить и уничтожить из 1 300 949 — 90 % лиц еврейской национальности.

А.И. Солженицын пишет, что «если к 1939 году евреи по численности стояли на седьмом месте среди народов СССР — то после присоединения всех западных областей стали четвертым народом СССР, после трех славянских». Обратимся к справке о составе заключенных, содержащихся в ИТЛ НКВД на 1 января 1939 г.: русские — 810 647, украинцы— 182 536, белорусы 43 726, татары — 24 301, узбеки— 23 855 и только потом идут евреи— 19 262 (6 место). Следовательно, тов. Сталин мог осудить и уничтожить в таком процентном соотношении прежде всего русскую нацию. И если бы в документе, который опубликовал писатель В. Карпов, вместо 90 % было указано хотя бы 9 %, то он бы выглядел правдоподобнее. А так получается, что в репрессиях пострадали одни евреи.

* * *

Это было в начале мая 1941 г., когда стояла совсем уже летняя погода. Виктор Семенович собирался в Главное управление милиции. У дома № 2, что по улице Дзержинского, его уже часа два как ожидал «Паккард», приписанный к автобазе № 1. Когда он выходил из подъезда центрального здания, направляясь к машине, то абсолютно неожиданно нос к носу столкнулся с бывшим сослуживцем по ГУЛАГу — Игорем Сорокиным.

— Привет, Сорокин, — улыбаясь, сказал Абакумов и протянул руку.

— Здравствуйте, Виктор Семенович, — испуганно ответил Сорокин и чуть не сморщился от крепкого рукопожатия.

— Что ж ты, Игорь, со мной уже на «вы» перешел. Давно ли не виделись?

— Да нет, Виктор Семенович. То было тогда. А теперь вы вон как взлетели. А я всего-навсего старший лейтенант.

— Но голова-то у меня не закружилась, — перебил его Абакумов. — Наслышан, небось?

— А то как же, Виктор Семенович. Об этом говорят все, кто вас знает. Ведь вон как в жизни бывает. И четыре года не прошло, а вы уже заместитель наркома. А я то вас только опером знал.

— Ладно, Игорь, не будем эту тему развивать. И хоть я сегодня немного занят, давай вместе пообедаем. Не возражаешь?

— С вами, конечно, нет! — ответил Сорокин.

— Ну, тогда поехали.

Уже в машине Сорокин поинтересовался:

— А куда мы едем?

— Я тебя приглашаю в «Националь».

Виктор Семенович не особенно жаловал это знаменитое московское заведение хотя бы потому, что сюда обычно стекались люди искусства, иностранные дипломаты и журналисты. Все эти категории если и не раздражали старшего майора ГБ, то, по крайней мере, не особо были ему симпатичны. Но сегодня по какой-то неведомой никому причине он решил посетить именно «Националь».

В огромной зале офицеры НКВД смогли устроиться так, чтобы им никто не мешал. Для начала они попробовали отменного борща, а на второе заказали шашлык.

Абакумов быстрым движением налил в рюмки водку из графина и провозгласил тост:

— За встречу!

Эффектно чокаясь со своим бывшим сослуживцем, он добавил:

— Один на один все же обращайся ко мне на ты.

— Хорошо, Виктор, — ответил тот улыбаясь.

— Вот так будет лучше.

Выпили они немного, всего по две рюмки, когда официант подал шашлыки.

— Скажи, Виктор, а ты веришь во врагов народа? — неожиданно спросил Сорокин. Абакумов удивленно посмотрел на товарища и неохотно ответил:

— Ну, как тебе сказать, Игорь, — тут он резко замолчал, видимо, обдумывая свой ответ. — Вопрос, конечно, интересный. Но не наше дело думать об этом. Иначе на хрена мы носим форму НКВД. Вот я тебе такой пример приведу. В 1938 г. арестовали начальника Ростовского управления милиции Фокина по личному распоряжению Ежова. Почему? В двадцать девятом он был начальником паспортного отдела Главного управления милиции и получил задание сопровождать Троцкого из Алма-Аты до Константинополя. Перед Константинополем Троцкий вручил Фокину письмо и попросил передать своему начальству. Фокин, вернувшись в Москву, как и положено, сдал этот документ руководству, но перед этим снял копию для себя и хранил ее дома. Ну, хранил и хранил. Так нет же, однажды, то ли по пьянке, то ли еще почему, взял да и рассказал о содержании письма своему сослуживцу, а тот доложил по команде.

Спрашивается, какого черта эта сволочь хранила письмо Троцкого? Ну, скажи мне Игорь, зачем оно было нужно?

— Не знаю.

— Не знаешь? — Абакумов пристально посмотрел на Сорокина. — А я знаю. Наверное, думал, что Троцкий еще вернется и это письмо пригодится при раздаче должностей. Так кто он после этого?

— Враг народа!

— Вот и я думаю, что враг.

2

В мае 1941 г. ЦК ВКП(б) и СНКСССР приняли постановление «О мероприятиях по очистке Литовской, Латвийской и Эстонской ССР от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента». В связи с чем в Литву было решено откомандировать наркома госбезопасности СССР Меркулова, в Латвию заместителя наркома государственной безопасности СССР тов. Серова и в Эстонию заместителя наркома внутренних дел СССР Абакумова для проведения операции.

НКГБ и НКВД в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР должны были, во-первых, арестовать с конфискацией имущества и направить в лагеря на срок от 5-ти до 8-ми лет (а после отбытия наказания сослать на поселение в отдаленные местности Советского Союза сроком на 20 лет) активных членов контрреволюционных партий и участников антисоветских националистических белогвардейских организаций, бывших охранников, жандармов, руководящий состав бывших полицейских и тюремщиков, а также рядовых полицейских и тюремщиков; бывших крупных помещиков, фабрикантов и крупных чиновников бывшего госаппарата трех государств; бывших офицеров польской, литовской, латвийской, эстонской и белой армий; уголовных элементов. Во-вторых, арестовать и направить в ссылку на поселение в отдаленные районы СССР на 20 лет членов семей активных членов контрреволюционных партий, бывших жандармов, помещиков, чиновников, офицеров и т. д. А также членов семей участников контрреволюционных националистических организаций, главы которых перешли на нелегальное положение; членов семей участников контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к ВМН; лиц, прибывших из Германии в порядке репарации, а также немцев, записавшихся на репарацию в Германию и отказавшихся выехать.

В-третьих, выслать в административном порядке в северные районы Казахстана сроком на 5 лет проституток, ранее зарегистрированных в бывших органах полиции.

Операцию планировалось провести всего за три дня, однако она по объективным причинам затянулась на несколько недель.

17 июня 1941 г., за несколько дней до войны, были подведены ее окончательные итоги. Там, где был Меркулов (Литва), арестовано 5664 человека, выселено 10 187 человек. Всего 15 851 человек. Там, где был Серов (Латвия), арестовано 5625 человек, выселено 9546 человек. Всего 15 171 человек.

Там, где был Абакумов (Эстония), арестовано 3178 человек, выселено 5978 человек. Всего 9156 человек.

На первый взгляд может показаться, что цифры у Абакумова гораздо скромнее, чем у других представителей органов из Москвы. Но это только на первый взгляд. Так как здесь надо учитывать, что и он соблюдал некую пропорцию утвержденного плана операции. А если точнее, то установленный руководством лимит. Дело в том, что в Литве тогда проживало 2879 тыс. чел., в Латвии 1971 тыс. чел., а в Эстонии всего 1132 тыс. человек. Все очень и очень просто. И Виктор Семенович свою задачу выполнил честно.

* * *

22 июня 1941 г. началась война. Вероломное нападение немецко-фашистских войск на Советский Союз останется навсегда в истории — вероломным. И чтобы ни говорили любители истории о подготовке Сталиным освободительного похода Красной Армии в Европу, факт остается фактом. Если о том, что Гитлер готовился к нападению на Россию или СССР, имеется бесчисленное множество документов, то о том, что Сталин собирался напасть на Гитлера, — нет ни одного. К сожалению, в сегодняшнее вольное или, точнее, безвольное, но свободное время на факты не обращают внимание. Их домысливают, их додумывают, а в результате пишется своя история. Но тем не менее вероломное нападение Германии для нашей страны обернулось беспрецедентными по своим масштабам разрушениями и колоссальными человеческими жертвами. Это тоже исторический факт, который невозможно опровергнуть.

* * *

Вечером 22 июня 1941 г. Абакумову доложили по линии третьего отдела НКВД:

«22 июня 1941 г. 5-й мотострелковый полк совершал марш по маршруту г. Барановичи — г. Рига, возвращался из оперативной командировки. В 10.00 перед г. Шяуляем полк был атакован немецкой авиацией. В результате бомбардировки ранило одного красноармейца.

Шяуляй горел, немецкая авиация зверски расправлялась с беженцами и войсками, совершавшими движение по шоссе. Из этого стало ясно — началась война. После налета авиации полк сосредоточился в лесу, укрылся от фашистских стервятников. Прибыл нарочный с приказанием полку срочно прибыть в Ригу, так как в городе неспокойно. Дальнейший марш полк совершал по 2–3 автомашины и к 18.00 22 июня сосредоточился в г. Риге».

Из дальнейших докладов стало ясно:

«В Риге враждебные элементы развернули активные действия: наводили панику в тылу армии, деморализовали работу штабов, правительственных и советских учреждений, тормозили эвакуацию ценностей и совершали диверсии.

Враги установили на колокольнях церквей, башнях, на чердаках и в окнах домов пулеметы, автоматы и вели обстрел улиц, зданий штаба Северо-Западного фронта, ЦК Литовской КП(б), СНК, почты-телеграфа, вокзала и НКВД.

Такое положение заставило развернуть самую жестокую борьбу с криминальным элементом в городе».

Командир 5-го мотострелкового полка войск НКВД «объединил все войска НКВД Рижского гарнизона, организовал усиленную охрану всех важных объектов, выставил посты и пикеты на улицах города, систематически патрульными отрядами освещал весь город. С «пятой колонной» повел жестокую борьбу, на каждый произведенный выстрел из окна, с башни или колокольни отвечал огнем пулеметов и танковых пушек.

За 23, 24, 25 июня сего года активность «пятой колонны» была подавлена. По приказу начальника охраны Северо-Западного фронта генерал-майора т. Ракутина были расстреляны 120 человек пойманных негодяев из «пятой колонны», о чем было объявлено населению (…)».

* * *

9 июля 1941 г. B.C. Абакумову было присвоено звание комиссара Госбезопасности 3-го ранга. На его петлицах теперь красовались по три ромба на каждой, что приравнивалось к генерал-лейтенанту в армии. Абакумову тридцать три года — возраст Христа!

А 19 июля 1941 г. его назначили начальником Управления особых отделов НКВД СССР.

* * *

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 г. НКВД СССР и НКГБ СССР были вновь объединены в единый наркомат: НКВД СССР во главе с Л.П. Берией. Первым заместителем наркома ВД СССР был снова назначен В.Н. Меркулов.

Постановлением СНКСССР от 30 июля 1941 г. заместителями наркома внутренних дел СССР были назначены: С.Н. Круглов. B.C. Абакумов, И.А. Серов, Б.З. Кобулов, В.В. Чернышев, И.И. Масленников, А.П. Завенягин, Л.Б. Сафразьян и Б.П. Обручников.

Теперь Абакумов догнал своего покровителя Б.З. Кобулова еще и в звании комиссара ГБ 3-го ранга. Выравнялись они и по должности заместителя наркома.

Вот только отставали некоторые знакомые и сослуживцы Виктора Семеновича. Старший майор ГБ Мешик возглавил Экономическое управление НКВД (ЭКУ). Майор ГБ Влодзимирский — следчасть по особо важным делам НКВД. Мешик и Влодзимирский до сентября 1939 г. были помощниками начальника следственной части НКВД СССР у Богдана Захаровича. Когда Кобулов 4 сентября 1939 г. был назначен начальником Главного экономического управления НКВД СССР, то начальником следчасти своего управления он назначил Мешика, а его заместителем Влодзимирского. Затем 4 марта 1940 г. Мешика назначают начальником 1-го отдела ГЭУНКВД СССР, а Влодзимирский остается в заместителях до 22 июля 1940 г., когда его переводят первым заместителем начальника третьего отдела ГУ ГБ НКВД СССР. 25 февраля 1941 г. Кобулов назначается заместителем наркома госбезопасности, а с 26 февраля 1941 г. Мешик— нарком госбезопасности УССР, Влодзимирский — начальник следчасти Н КГБ СССР. С 30 июля 1941 г. — Кобулов замнаркома внудел СССР, Мешик — нач. ЭКУ НКВД СССР, Влодзимирский — нач. следчасти по ОВД НКВД СССР. В общем, все в порядке, кадры Богдан Захарович двигает в нужном направлении.

Среди заместителей наркома внутренних дел первой перед Абакумовым значится фамилия С.Н. Круглова, а следующей после него фамилия И.А. Серова. Пока они не более чем коллеги, но пройдет немного времени, и они станут лютыми врагами.

Сергей Никифорович Круглов родился в 1907 г. в Тверской губернии (д. Устье Зубцовского уезда). В школе проучился всего полтора года и в четырнадцать лет нанялся пастухом. В семнадцать лет его взяли секретарем сельсовета, затем он работал рабочим и слесарем в совхозе, а следующее место оказалось в потребительском обществе «Созвездие», где его и приняли в партию в 1928 г. В конце 1929 г. Круглова призвали в армию, а после демобилизации он работал инструктором-механиком в зерносовхозе Кустанайской области. В ноябре 1931 г. его зачислили в Индустриально-педагогический институт в Москве, где активного студента заметили и в марте 1934 г. перевели в Институт востоковедения слушателем особого японского сектора. А через год в Институт Красной профессуры.

При этом доучиться ему не дали и в 1934 г. забрали в аппарат ЦК ВКП(б) ответственным организатором отдела руководящих партийных кадров ЦК. Но и здесь Круглову толком не дали поработать, потому что направили на работу в НКВД помогать Л.П. Берии. В декабре 1938 г. его назначили особоуполномоченным НКВД СССР, ответственным за расследование дел сотрудников аппарата наркомата, совершивших проступки. Как пишет Л. Млечин:

«Круглов Берии понравился, и через два месяца Сергея Никифоровича назначили заместителем наркома и начальником отдела кадров НКВД. Круглов стал замнаркома всего в тридцать два года! Карьеры тогда делались быстро.

После раздела НКВД на два наркомата в начале 1941 г. Берия сделал Круглова своим первым заместителем и передал в его ведение то, чем не любил заниматься сам: ГУЛАГ и производственно-строительные управления. Оперативной работой Круглов занимался мало, это и спасет его в 1953-м».

После объединения НКВД и НКГБ в июле 1941 г. Сергей Никифорович назначается уже простым заместителем наркома внутренних дел, однако с 5 июля он находится в действующей армии членом Военных Советов фронта Резервных армий и Западного фронта. С октября 1941 г. Круглов— начальник 4-го управления оборонительных работ и командующий 4-й саперной армией. Итак вплоть до 26 апреля 1943 г., когда его вновь назначат первым заместителем наркома внутренних дел.

Иван Александрович Серов родился в 1905 г. в семье крестьянина-середняка в Вологодской губернии. В 1916 г. окончил сельскую школу, а в 1923 г. школу 2-й ступени. В 1925 г. поступил в Ленинградскую пехотную школу, после окончания которой служил командиром огневого взвода. В 1931 г. Серова откомандировали на артиллерийские курсы усовершенствования комсостава РККА, после которых он получил под командование батарею, причем топографическую. На этой должности он прослужил с сентября 1931 г. по март 1934 г. Теперь его назначают помощником начальника штаба и исполняющим обязанности начальника штаба артиллерийского полка.

В январе 1935 г. он поступает в Военно-инженерную академию, откуда через год его переводят в Военную академию имени М.В. Фрунзе. В 1939 г. он успешно заканчивает ее, по приказам Главного политического управления РККА его распределяют в НКВД. Там начинается другая карьера, более успешная. Сначала он заместитель начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции, а с 18 февраля 1939 г. уже ее полновластный начальник.

С 29 июля 1939 г. Серов начальник 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР и заместитель начальника ГУГБ НКВД СССР. 2 сентября 1939 г. Серов назначен наркомом внутренних дел УССР, 25 февраля 1941 г. первым заместителем наркома ГБ СССР. Теперь же его поставили в один ряд с Абакумовым в должности заместителя наркома внутренних дел. Причем звание комиссар ГБ 3-го ранга Серов получил раньше — 4 сентября 1939 г. Но ведь совсем недавно ему присвоили звание старшего майора ГБ — 30 апреля 1939 г. А 26 апреля 1940 г. вручили орден Ленина, что гораздо выше, чем орден Красного Знамени у Виктора Семеновича.

Судя по всему, у Абакумова было достаточно причин ненавидеть и Круглова, и Серова. Для него, прослужившего в органах с 1932 г. в течение шести лет в самом низу, были непонятны такие выдвижения. В одном случае абсолютно гражданского человека— «пиджака», а в другом — абсолютно военного «сапога». Это были чужие среди своих, и они отпугивали непредсказуемостью. Но самое главное — они были опасные конкуренты, которых стоило бояться.

3

Итак, B.C. Абакумов возглавил Управление особых отделов НКВД СССР. Однако прежде немного истории. Первоначально «борьба с контрреволюционными элементами в армии» была поручена отделу по борьбе с контрреволюцией ВЧК. Потом уже возникли фронтовые чрезвычайные комиссии. А в Наркомате по военным и морским делам существовала своя контрразведка, именовавшаяся военным контролем.

19 декабря 1918 г. решением ЦКРКП(б) на базе Военного контроля РВС и армейских (фронтовых) чрезвычайных комиссий был создан Военный отдел, а 1 января 1919 г. он переименован в особый отдел (ОО) при ВЧК. Задача — бороться со «шпионажем, изменой Родине и другими контрреволюционными преступлениями в частях и учреждениях Красной Армии».

3 февраля 1919 г. В ЦИК утвердил положение об Особых Отделах при Всероссийской ЧК. В нем говорилось:

«§ 4. Общее руководство вышеуказанной (борьба с контрреволюцией и шпионажем в армии и флоте. — Примеч. авт.) борьбой возлагается на ВЧК, которая через свой особый отдел руководит работой местных особых отделов и контролирует их деятельность.

§ 5. Органами, ведающими активной борьбой с контрреволюцией и шпионажем в армии и в тылу, являются особые отделы при ВЧК, фронтовые и армейские — непосредственные подчиненные Особому отделу ВЧК.

§ 6. Районы действий губернских, фронтовых и армейских особых отделов определяются особыми инструкциями.

§ 7. Фронтовые и армейские особые отделы вместе с тем непосредственно выполняют все задания Реввоенсовета Республики, фронтов и армии, а Особые отделы Губчека— местных военных комиссариатов.

§ 8. Реввоенсоветам, через одного из своих членов, и военным комиссарам предоставляется право контроля над выполнением упомянутых в пункте 7-м заданий.

§ 9. Заведующие всеми местными особыми отделами назначаются Особым отделом при ВЧК непосредственно, или по представлению местных ЧК, или армейских и фронтовых Реввоенсоветов.

§ 10. Особым отделам предоставляется право ведения следствия и всех связанных с ними действий, как то: обысков, выемок и арестов, кои производятся по ордерам ВЧК или Губчека (…)».

В каждом фронтовом управлении и в каждой армии создавался особый отдел, а в дивизиях — особые отделения.

1–3 июня 1919 г. состоялась 3-я Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий, где было принято положение об особых отделах, в котором указывалось, что борьба с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте возлагается на особый отдел ВЧК, который находится под непосредственным контролем Реввоенсовета республики и выполняет все его задания. Кроме того, на конференции было принято положение об организации секретно-оперативных отделов (СОО) ВЧК: «охрана революционного порядка и предупреждение и пресечение подготавливающихся или свершенных контрреволюционных явлений». Вначале Военный отдел (особый отдел) возглавил М.С. Кедров.

С 18 августа 1919 г. вместо него руководство особым отделом поручено Ф.Э. Дзержинскому, а с 20 июля 1920 г. — В.Р. Менжинскому. С 1922 по 1929 г. начальником Особого отдела ГПУ-ОГПУ работал Г.Г. Ягода, затем с октября 1930 г. — Я.К. Ольский, с августа 1931 г. — Г.Е. Прокофьев, с ноября 1931 г. — И.М. Леплевский, с 1933 г. — М.И. Гай, с 1936 г. (во второй раз) — И.М. Леплевский, с 1937 г. — Н.Г. Николаев-Журид, с мая 1938 г. — H.H. Федоров, с декабря 1938 г. — В.М. Бочков, с августа 1940 г. — А.Н. Михеев и с 19 июля 1941 г. — B.C. Абакумов. Если учитывать, что И.М. Леплевский дважды возглавлял особый отдел, то B.C. Абакумов стал тридцатым главным особистом.

Как пишут А.И. Кокурин и Н.В. Петров:

«В 1921 г. были заложены основы дальнейшего развития центрального аппарата ВЧК-ГПУ на многие годы вперед». В частности, при Менжинском особый отдел имел следующую структуру: три сотрудника для поручений; 13-е спецотделение (контрразведывательная работа против Финляндии, Эстонии, Латвии, Польши и Румынии); 14-е спецотделение (контрразведывательная работа против стран Востока); 15-е спецотделение (контрразведывательная работа против стран «Большой Антанты»; 16-е спецотделение (контрразведывательная работа в Красной Армии); 17-е спецотделение (контрразведывательная работа против офицеров).

В июне 1922 г. Особый отдел разделили на два отдела: контрразведывательный (КРО) с задачами борьбы со шпионажем и белогвардейскими организациями и особый отдел (ОО), в ведении которого осталась чекистская работа в армии. При этом, в отличие от других подразделений госбезопасности, особые отделы стали более самостоятельными.

В марте этого года особым отделам были определены следующие задачи: борьба с контрреволюцией и разложением в Красной Армии, борьба со шпионажем (разведывательным и вредительским), борьба с открытыми контрреволюционными выступлениями и вспышками (бандитизмом) путем разведки сил противника и разложения его рядов, охрана границ РСФСР и борьба с политической и экономической контрабандой и незаконным переходом границ, выполнение спецзаданий Реввоенсовета Республики. Как пишет Л. Млечин, «особые отделы создавали «агентурно-осведомительный аппарат в армии, на флоте и среди гражданского населения, имеющего непосредственное соприкосновение с войсковыми частями»». И вот еще: «Под руководством Менжинского особые отделы опутали соединения, части и подразделения вооруженных сил, все красноармейские коллективы сетью негласных осведомителей. Особисты информировали начальство не только о ходе боевой подготовки и учебы, но и о настроениях бойцов и командиров; в первую очередь их интересовали политические взгляды и жизненные устремления командного состава».

* * *

В Российском государственном военном архиве (РГВА) мне удалось найти несколько документов в рамках докладов о чрезвычайных происшествиях (1.1.34 г. — 20.10.34 г.) в Красной Армии.

«Документ № 1.

О нападениях на объекты охраны НКВМ за 1933 г.

^{Начальник Главного Управления РККА 4 января 1934 г.}

Документ № 2.

О групповых нарушениях дисциплины

За 1933 г. отделом Учета ГУРККА зарегистрировано 150 случаев групповых нарушений дисциплины с 1116 участниками против 326 случаев с 4451 участниками в 1932 г. Наибольшее число групповых нарушений дисциплины в МВО— 24, СибВО -18 и в ОКДВА — 16 случаев, а из дивизий в 74 сд— 7 и 1 колхозной сд — 6 случаев.

Среди участников (в %) 1933 г.

Коммунистов 10,6 %

Комсомольцев 15,9 %

Рабочих 19,1 %

Формы групповых нарушений дисциплины (в %)

Неисполнение приказаний 50,7 %

Отказ от пищи 36,0 %

Письменные жалобы 10,0 %

Отказ от жалованья и

обмундирований 1,3 %

Прочие 2,0 %

^{Начальник Главного управления РККА 14 января 1934 г.}

Документ № 3.

О хищениях и утерях оружия в РККА за 1933 г.

Примечание: кроме того, в 1932 г. было утеряно 4 пулемета, а в 1933 г. — 3. Все пулеметы найдены.

^{Начальник Главного управления РККА 15 января 1934 г.}

Документ № 4.

О голодовках

Отделом Учета ГУРККА за 1933 г. зарегистрировано голодовок против 31 в 1932 г. и 88 в 1931 г. Из 16 голодовок — 3 в ап АКУКС (ЛBO) и 2 во 2-м отд. Штрафном батальоне (ЛBO) Мотивы:

1. Недовольство арестом 8 чел.

2. Недовольство выговором 1 чел.

3. Требование ускорения суда 3 чел.

4. Протест против неправильного использования (техника-строителя, писарем) 1 чел.

5. Нежелание служить 2 чел.

6. Недовольство арестованного сопровождением в столовую взводным 1 чел.

Состав:

(пом. Начальника штаба 3 эксплуат. жд полка Тюрик и кp взвода 17 ОМСБ Ченышев— оба в знак протеста против наложенных на них дисциплинарных взысканий).

Коммунист 1 чел.

Комсомолец 1 чел.

Рабочий 1 чел.

^{Начальник Главного управления РККА 14 января 1934 года.}

Документ № 5.

О самоубийствах

Отделом учета за 1933 год зарегистрировано 734 случая самоубийств и покушений на самоубийство против 973 случаев в 1932 г. Смертельных случаев за истекший год 476 против 453 в 1932 г.

Наибольшее количество самоубийств и покушавшихся в УВО— 141 чел., МВО— 113 и в ОКДВА— 87 чел., а из дивизий в 74, 20 и 85 сд по 7 человек.

Среди самоубийц и покушавшихся 1933 г.

Высшего начсостава 3 чел.

(профессор ВИА Лолейт, пом. Нач-ка факультета ВВА Воскресенский и флагманский химик МСТМ Остапенко).

Старшего начсостава 26 чел.

Среднего начсостава 232 чел.

Младшего. 149 чел.

Курсантов ВУЗ 33 чел.

Рядового состава 288 чел.

Переменного состава тер. частей и вневойсковиков,

проходивших обучение 3 чел.

Коммунистов 257 чел.

Комсомольцев 103 чел.

Рабочих 137 чел.

Мотивы самоубийств и покушений (в %)

^{Начальник Главного Управления РККА 14 января 1934 г.».}

Здесь следует обратить внимание на тот факт, что к 1924 г. Красная Армия была сокращена до 565 тыс. человек, а с 1924 по 1925 г. был осуществлен переход к смешанной территориально-кадровой системе. Поэтому вышеприведенные цифры вполне выглядели тревожно. А по фактам происшествий к делу приступали особисты.

* * *

В 1930–1931 гг. особисты арестовали более трех тысяч бывших офицеров и генералов царской армии, честно служивших в Красной Армии в Москве, Ленинграде, на Украине и в Белоруссии. Это большое дело получило условное наименование «Весна». Все они голословно обвинялись в принадлежности к антисоветским офицерским организациям и в проведении вражеской деятельности. В буквальном смысле колебания этих людей по некоторым вопросам политики партии были квалифицированы как организованная деятельность против Советской власти.

Среди арестованных оказались преподаватели Военной академии Какурин и Троицкий, наиболее близко стоявшие по совместной работе в Академии к Тухачевскому. Их показания сразу же были использованы против будущего маршала.

Кроме того, от арестованного по делу «Весна» преподавателя Военной академии Бежанова-Сакворелидзе в ОГПУ были получены показания, что в состав Московского контрреволюционного центра входит Пугачев С.А. и Шапошников Б.М. Однако на очной ставке в марте тридцать первого в присутствии Сталина, Молотова, Ворошилова и Орджоникидзе, Шапошников и Пугачев изобличили Бежанова в клевете. В этот же день Пугачева освободили из-под стражи. При этом некоторых военачальников вообще не арестовывали, хотя на них также имелись показания.

Удивительно лишь то, что отдельные руководящие работники ОГПУ в 1931 г. считали дела на военных специалистов «дутыми», искусственно созданными и выражали недоверие к показаниям арестованных. Но это привело к тому, что на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) решили направить специальное письмо секретарям ЦК, крайкомов и обкомов за подписью Сталина:

«Т.т. Мессинг и Вельский отстранены от работы в ОГПУ, тов. Ольский снят с работы в Особом отделе, а т. Евдокимов снят с должности начальника секретно-оперативного управления с направлением его в Туркестан на должность пп на том основании, что: а) эти товарищи вели внутри ОГПУ совершенно нетерпимую групповую борьбу против руководства ОГПУ; б) они распространяли среди работников ОГПУ совершенно несоответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является «дутым» делом; в) они расшатывали тем самым железную дисциплину среди работников ОГПУ (…).

3. ЦК отмечает разговоры и шушуканья о «внутренней слабости» органов ОГПУ и «неправильности» линии их практической работы, как слухи, идущие, без сомнения, из вражеского лагеря и подхваченные по глупости некоторыми горе-коммунистами».

4. ЦК считает, что ОГПУ есть и остается обнаженным мечом рабочего класса, метко и умело разящим врага, честно и умело выполняющим свой долг перед Советской властью».

Так что стоило заменить этих товарищей, и дело пошло. Хотя Е.Г. Евдокимов выдвинулся на высокую должность после фабрикации «шахтерского дела», а Я.К. Ольский отличился в борьбе с крестьянством. Тогда же решением Политбюро от 5 августа 1931 г. Реввоенсовет СССР лишили права давать особому отделу задания и осуществлять контроль за их выполнением, «с тем, чтобы особый отдел был непосредственно подчинен ОГПУ».

Но вернемся к непосредственным жертвам. Если Какурин в 1932 г. во внесудебном порядке был осужден к расстрелу с заменой в последующем 10 годами лишения свободы, содержался в строгой изоляции и умер в 1936 году, то Троицкий еще в 1930 г. был осужден к 3 годам ссылки и с того же времени негласно сотрудничал с НКВД. Тем не менее в 1938 г. по вновь сфальсифицированным материалам его арестовали как участника военного заговора, возглавляемого Тухачевским. На следствии он подтвердил свои показания, данные им в 1930 г. Однако в судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР 11 мая 1939 г. Троицкий виновным себя не признал, а от прежних показаний отказался. Он заявил, что вынужден был говорить неправду по принуждению. Его приговорили к расстрелу.

* * *

Одним из самых «ценных» агентов ОГПУ-НКВД в разработке Тухачевского и других считалась дочь бывшего генерала царской армии Зайончковская, которая, нигде не работая, умудрилась сотрудничать с органами с 1922 по 1937 г. (находилась под следствием по обвинению в шпионаже) и спустя некоторое время сотрудничала аж до 1954 года.

Считается, что она действовала активно, проявляя инициативу в добывании любых слухов и сплетен вокруг Тухачевского, которые, искусно обрабатывая, дополняла своими домыслами и предположениями.

Так, в одном из донесений 9 декабря 1934 г. Зайончковская информировала: «Из среды военной должен раздасться выстрел в Сталина выстрел этот должен был сделан в Москве и лицом имеющим возможность близко подойти к т. Сталину или находиться вблизи его по роду своих служебных обязанностей».

Начальник Особого отдела ГУГБ НКВД СССР Гай 13 декабря на нем написал следующее: «Это сплошной бред глупой старухи, выжившей из ума. Вызвать ее ко мне».

Давая оценку работы Зайончковской как агенту ОГПУ-НКВД, бывшая сотрудница ОГПУ-НКВД Тарловская (секретарь начальника отдела Сосновского, затем оперуполномоченный) встречалась с ней как с агентом до декабря 1936 г. и по этому поводу показала в августе 1937 г.: «Она являлась агентом Сосновского. Он встречался с ней, принимал сводки, платил ей деньги. Еще до меня с ней встречался и относил ей деньги секретарь, который работал до меня, Феропонтов. Она имела кооперативную книжку и билет в санчасть. После отьезда Сосновского в Ленинград, я по поручению Сосновского стала встречаться с нею, получала сводки и передавала их Гаю. По указанию Гая я передавала сводки по назначению, так, по военным вопросам — Добродицкому и Гарту, по немцам — Волынскому и Кононовичу. Все от ее сводок открещивались и не хотели их брать, считая их лживыми. Она много писала на руководящий армейский состав, на Якира, Тухачевского, Корка и др. Об этом же писал и ее муж, что мне известно со слов Гарта.

Над этими сводками смеялись, когда я приносила их Добродицкому и Гарту, и говорили, что она выдумывает.

Она особенно хорошо относилась к Сосновскому и Гаю. Однажды ей Гай дал 1000 рублей на дачу и, с ее слов, мне известно, что ей раньше Гай подарил золотые часы. Внешне к ней относились хорошо, рассказывали, что она в прошлом давала очень ценный материал, но в последнее время якобы «исписалась», часто ее сводки называли бредом сумасшедшей и держали ее за прежние заслуги».

* * *

Седьмой главный особист И.М. Леплевский останется в истории военной контрразведки по двум причинам: во-первых, он дважды возглавил особый отдел (с 1931 по 1933 г. и с 1936 по 1937 г.), а во-вторых, в период его руководства начались массовые аресты среди командно-начальствующего состава РККА и именно при нем в практику деятельности особистов вводились незаконные методы следствия.

Израиль Моисеевич Леплевский родился в Брест-Литовске в 1894 г., в семье еврея-мещанина. Получил начальное образование. С 1909 по 1914 г. был членом еврейской организации «Бунд», с 1914 по 1917 г. служил в армии, в 1917 г. вступил в партию. С 1918-го— сотрудник Самарской губчека, а в 1922 г. — председатель Екатеринославского губернского отдела губчека.

В 1929 г. — заместитель начальника ГПУУССР, с 1931 по 1933 г. — начальник Особого отдела ОГПУ, в 1934 г. — полпред ОГПУ по Саратовскому краю, затем нарком внудел Белорусской ССР. С 1936 г. по 1937 г. вновь начальник Особого отдела ГУГБ НКВД СССР, а с 1937 г. по 1938 г. — нарком внудел Украинской ССР.

А теперь факты: бывший сотрудник НКВД СССР Вул в 1956 г. сообшил: «Лично я видел в коридоре дома 2 Тухачевского, которого вели на допрос к Леплевскому. Одет он был в прекрасный серый штатский костюм, а поверх него был одет арестантский армяк из шинельного сукна, а на ногах лапти. Как я понял, такой костюм на Тухачевского был надет, чтобы унизить его. Все следствие по делу Тухачевского и других было закончено очень быстро. Помимо мер физического воздействия, определенную роль в получении показания сыграли уговоры следователей». Вот что показал бывший сотрудник НКВД Карпинский:

«Эйдеман отрицал какую-либо свою связь с заговором, заявлял, что он понятия о нем не имеет, и утверждал, что такое обвинение не соответствует ни его поведению на протяжении всей жизни, ни его взглядам.

Угрожая Эйдеману применением мер физического воздействия, если он будет продолжать упорствовать и скрывать от следствия свою заговорщическую деятельность, Агас заявил, что если Эйдеман не даст показаний сейчас, то он — Агас продолжит допрос в другом месте, но уже будет допрашивать по-иному. Эйдеман молчал. Тогда Агас прервал допрос и сказал Эйдеману, чтобы он пенял на себя: его отправят в тюрьму, где его упорство будет быстро сломлено.

Дня через три в дневное время мне было предложено срочно прибыть в Лефортовскую тюрьму, где меня ждет Агас. Я туда поехал. В эту тюрьму я попал впервые; то, что я увидел и услышал в тот день в Лефортовской тюрьме, превзошло все мои представления. В тюрьме стоял невообразимый шум, из следственных кабинетов доносились крики следователей и стоны, как нетрудно был понять, избиваемых. Я нашел кабинет, где находился Агас. Против него за столом сидел Эйдеман. Рядом с Агасом сидел Леплевский… Дергачев. На столе перед Эйдеманом лежало уже написанное им заявление на имя наркома Ежова о том, что он признает свое участие в заговоре и готов дать откровенные показания».

Бывший сотрудник НКВД СССР Соловьев А.Ф. в 1962 г. писал:

«Я лично был очевидцем, когда привели в кабинет Леплевского ком. войск УВО Якира. Якир шел в кабинет в форме, а был выведен без петлиц, без ремня, в распахнутой гимнастерке, а вид его был плачевный, очевидно, что он был избит Леплевским и его окружением. Якир пробыл на этом допросе в кабинете Леплевского 2–3 часа».

Бывший сотрудник Особого отдела НКВД СССР Авсеевич показал:

Данный текст является ознакомительным фрагментом.