ГЛАВА 23. ФОТОГРАФИИ НАШЕГО ДОМА – НА ПАМЯТЬ. ОТЪЕЗД
ГЛАВА 23. ФОТОГРАФИИ НАШЕГО ДОМА – НА ПАМЯТЬ. ОТЪЕЗД
Фотограф прислал фотографии нашего дома! Радостно и немножко жутко глядеть. Смотрю в залу. Когда-нибудь – в другой стране, в другом веке? – кто-то взглянет вот так, и вспыхнут воспоминания, как сгорает мотылек па свече! Бумага – объектив – безупречная правильность сочетаний, и восстановлен (бывает, что сгорит у людей) – дом! Взгляд вполз змеей и, растворяясь в том воздухе, поселился в никогда уж несбыточной комнате… вечно живой, как жива мелодия все того же «Танца Анитры», той же «Лунной сонаты» Бетховена, все той же, не дрогнет единой нотой – «Элегии» Массне…
Зала, первая комната – тем, кто к нам шел! «Так вот какие там были окна…» пять окон! Меж них – филодендроны в кадках. Между трех окон, что выходят на улицу, – два трюмо. Круглый диван в углу, портрет Варвары Дмитриевны Иловайской, матери Андрюши и Лёры, о котором так плакала ревностью наша мать… Высоки потолки. Глубок блеск рояля. Сумасшедшее лицо Бетховена в раме. И горит тем вальсовым ледяным блеском – паркет.
И дом наш живет хоть на фотографиях, чтобы мы везде, где будем, могли окунуть в них глаза, и вспоминать, вспоминать наши детство и юность, и сказать друг другу: «А помнишь?»
Много друзей на вокзале вечером 3 декабря 1911 года, Борис выезжает другим поездом, той же ночью. Встретимся в Царстве Польском. Был первый звонок. Я никого не воспринимаю, хоть вижу всех. Неужели опаздывает Нилен-дер? Я уже в поезде: вся – зрение, вся – слух. На пороге новой жизни я обращена в прошлое, к девичеству, к «Зимней сказке», к Марининой и моей первой любви. Вся – в прощании!
Второй звонок! Расталкивая людей, бежит по перрону человек с книгой в руке, с цветами… Читает номера вагонов. Домчал! Увидел меня – я стою на площадке. Вскакивает, кладет мне в руки книгу, связку красных гвоздик, золоченую
ложечку. «Поймете все из книги!» Целует руку, взглянул в глаза…
Третий звонок! Он соскакивает уже на ходу, он бежит вместе с другими. Марина – впереди всех. Сережа, подруги, друзья… Еще увидела папу. Один стоит… Поезд идет… В руке зажат желтый французский томик «Le lus rouge» («Красная лилия») Анатоля Франса. Жадно нюхаю – всею собой – гвоздику. Я еще с ним, с ними… А поезд, не понимая, летит…
Об этом – стихами – Марина:
НА ВОКЗАЛЕ
Два звонка уже, и скоро третий.
Скоро взмах прощального платка.
Кто поймет, но кто забудет эти
Пять минут до третьего звонка?
Решено за поездом погнаться,
Все цветы любимой кинуть вслед…
Наимладшему из них – тринадцать,
Наистаршему – под двадцать лет.
Поезд догонять – что станет силы
– «Добрый путь!» кричать до хрипоты
– Самый младший не сдержался, милый:
Две слезинки капнули в цветы…
Кто мудрец – забыл свою науку,
Кто храбрец – забыл свое «воюй!»
«Ася, руку мне!» и «Ася, руку!..»
(Про себя тихонько: «Поцелуй…»)
Поезд тронулся! На волю Божью!
Общий вздох как бы одной души,
И цветы кидали ей к подножью
Ветераны, рыцари, пажи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.