16 октября – Юрий ОЗЕРОВ
16 октября – Юрий ОЗЕРОВ
Этот кинорежиссер за свою долгую творческую карьеру снял 30 фильмов. И большая часть из них – 18 картин – были посвящены войне, о которой он знал не понаслышке, пройдя ее дорогами от Москвы до Кенигсберга. Самой известной его работой стала эпопея «Освобождение», которая принесла ее создателю мировую славу.
Юрий Озеров родился 26 января 1921 года в Москве в творческой семье. Его отец – Николай Николаевич – был известным оперным певцом, выступал на сцене Большого театра. Мать – Надежда Ивановна – поступила на театральный факультет Государственного института кинематографии, однако вскоре вынуждена была бросить учебу из-за рождения одного за другим двух сыновей (через два года у них родился еще один сын – Николай, которому судьба тоже уготовит звездную карьеру – он станет спортивным комментатором).
Семья Озеровых жила возле Разгуляя – на Старой Басманной улице. Дом, в котором они жили, Озерову-старшему предоставили в качестве казенной квартиры от Большого театра, где он работал. В этом доме в разные годы перебывали многие знаменитости того времени. Вот как об этом много лет спустя вспоминал Николай Озеров:
«Вечер. К родителям пришли гости. Через полуоткрытую дверь видно, как отец водружает на стол старый дедовский самовар, пышноусый Новиков-Прибой шепчет что-то на ухо Неждановой. Рядом с мамой сидит дирижер Голованов. Поглаживает окладистую бороду молчаливый и суровый на вид Отто Юльевич Шмидт. Чай пьют степенно, с разговорами, не торопясь. Мы с братом Юрием с нетерпением ждем самого главного: начинается домашний концерт. Василий Иванович Качалов читает стихи, Иван Михайлович Москвин – смешные рассказы, отец с Неждановой под аккомпанемент Голованова поют различные дуэты. Пел и Леонид Витальевич Собинов…»
Под впечатлением этих встреч братья Озеровы с детства мечтали пойти по стопам отца – стать певцами. Они были самыми преданными поклонниками творчества своего родителя и поэтому старались не пропускать ни одного его спектакля.
Однако по мере взросления у мальчиков появлялись и другие интересы. Так, они увлеклись популярным в те годы видом спорта – теннисом и показывали неплохие результаты. Причем поначалу Юрий подавал гораздо б?льшие надежды, чем его брат (был четвертой ракеткой в их дачном поселке Загорянка), но затем постепенно охладел к теннису и, увлекшись живописью, поступил в художественную школу на Мясницкой (а Николай теннис не бросил и в итоге стал чемпионом Советского Союза). Он не пропускал ни одной выставки, коллекционировал репродукции картин любимых мастеров – Эль Греко, Сезанна, Нестерова, перерывал полки в букинистических магазинах в поисках редкой книжки по изобразительному искусству. Однако постепенно эта страсть прошла, и уже в старших классах школы Юрий окончательно определился с выбором профессии – актер драмтеатра. Летом 1939 года, закончив школу, он поступил в ГИТИС, но проучился там недолго: уже через месяц его забрали в армию по «ворошиловскому призыву». Однако и в армии Озеров не забывал о своем гражданском увлечении и частенько веселил однополчан разного рода сценками. За это, с легкой руки кого-то из однополчан, за Озеровым закрепилось простодушное прозвище Швейк.
Начало войны Озеров встретил в звании младшего лейтенанта. Сначала он служил офицером связи при Генштабе, но очень скоро оказался на фронте. И в первом же бою, где его батальон почти сутки отражал атаки немцев, едва не погиб. Потом Озерова вновь отправили в тыл – на ускоренные курсы старшего комсостава. Оттуда, уже в звании капитана, он снова попадает на фронт, в 18-ю армию. В этой же армии в качестве политрука служит и будущий генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев.
Одним из самых сильных испытаний за всю войну стали для Озерова пять апрельских суток 1945 года, проведенных на армейском наблюдательном пункте вблизи Кенигсберга. Озеров находился там вместе еще с двумя офицерами: они расположились на наблюдательном пункте, который представлял собой небольшого размера деревянную площадку, укрепленную на вершинах трех высоких сосен. Места было так мало, что связисты дежурили внизу, в блиндаже, а наверху у офицеров были лишь рация, телефоны и стереотруба.
Пять дней длилась мощная артиллерийская подготовка перед штурмом Кенигсберга, одной из самых мощных крепостей в Восточной Пруссии. Пять суток над головами трех смельчаков летали снаряды особо крупных калибров, наши и вражеские. Ночью было светло, как днем. Залпы орудий, завывание снарядов, грохот взрывов соединялись с непрерывным гулом сотен самолетов, беспрестанно бомбивших город. Именно там, в этом аду, Озеров загадал: если выживет, то обязательно расскажет потомкам о своей эпохе.
Озеров выжил. За участие в штурме Кенигсберга он был награжден орденом Красного Знамени. И когда два года спустя, демобилизовавшись, он поступил на режиссерский факультет ВГИКа, его сокурсники, тоже бывалые солдаты, чуточку завидовали ему, майору, вышагивающему по гулким коридорам института с редким и почетным орденом на гимнастерке. Те, кто воевал, знали цену этой награде.
Трудная дорога – от замысла к воплощению темы войны, к киноэпопее «Освобождение», началась для Озерова в 1948 году, когда он проходил режиссерскую практику на съемках фильма своего вгиковского педагога Игоря Савченко «Третий удар». И хотя это была во многом откровенно пропагандистская картина о полководческом гении одного человека – Сталина, но она многое дала Озерову прежде всего как будущему режиссеру-баталисту.
В 1951 году Озеров окончил институт, но свою киношную карьеру начал с невинного видового фильма «В Никитском ботаническом саду». Затем им были сняты фильм об артистах цирка «Арена смелых» (с С. Гуровым) и современная драма «Сын». Наконец, в 1958 году Озеров снял свой первый военный фильм, но тот был основан на материале Гражданской войны – «Кочубей». После чего Озеров переключился на создание совместной кинопродукции: «Фортуна» (совместно с Албанией), «Большая дорога» (с ЧССР). И кто знает, сколь долго Озеров снимал бы подобное кино, если бы в первой половине 60-х не сошлись воедино сразу несколько обстоятельств. Во-первых, в октябре 1964 года к власти в Кремле пришел Леонид Брежнев. Он начал постепенный возврат страны к державному курсу, который выразился в реабилитации тех людей, кто всегда ассоциировался в народе с патриотизмом: И. Сталина, Г. Жукова и др. Этот поворот курса был в штыки встречен либеральной частью интеллигенции, зато патриотами, наоборот, восторженно. Озеров относился к последним.
Во-вторых, в западном кинематографе началась широкомасштабная кампания по популяризации событий Второй мировой войны, связанных с действиями союзнических армий США и Англии. Эта кампания была ответом Запада на волну советских фильмов о войне, накрывшую мир с конца 50-х. Тогда свет увидели такие фильмы, как «Летят журавли» (1957), «Судьба человека», «Баллада о солдате» (оба – 1959). Фильмы эти победной поступью шагали по планете, завоевывая награды на самых престижных кинофестивалях мира и чрезвычайно популяризируя советского воина-освободителя. С точки зрения пропаганды подобный пиар был большой победой советской идеологии. Понимая это, западные стратеги «холодной войны» решили нанести ответный удар. Тем более что Запад также участвовал во Второй мировой войне, хотя это участие было, конечно, несравнимо с советским: например, если англичане воевали с 1939 года, то Франция пала практически сразу (в 1940 году), а американцы включились в войну только в 44-м. Однако посредством кинематографа Запад поставил цель затушевать эти факты и предстать перед миром в ореоле победителя. Причем еще большего, чем Советский Союз, который нес главное бремя войны и потерял за четыре ее года тридцать миллионов человек.
Тем более ряд стратегических ошибок хрущевского руководства позволял западным стратегам изменить ситуацию в свою пользу. И главным козырем для них был доклад Хрущева «О культе личности», который подорвал единство в социалистическом блоке и привел к кровавым событиям в Венгрии осенью 56-го. После этого западная пропаганда обвинила Советскую Армию в неоправданной жестокости и приложила массу усилий, чтобы подорвать в общественном сознании своих стран тот положительный образ советского солдата, который сформировался у западного обывателя благодаря тому же кинематографу. А свято место, как известно, пусто не бывает. В итоге в планах западных идеологов было заменить на мировых экранах советского солдата-победителя другим – преимущественно американским.
И вот уже в начале 60-х кинематографисты США в партнерстве с ведущими европейскими странами (Англией, Францией, ФРГ, Италией) решили создать уже свою «волну» военных фильмов, гораздо более грандиозных по своим масштабам, чем советские ленты о войне. Так на свет появились широкомасштабные блокбастеры «Самый длинный день» (фильм состоял из нескольких новелл, снятых режиссерами разных стран), «Освобождение Парижа», «Битва в Арденнах» (на этот фильм было потрачено 3 миллиона фунтов стерлингов), где во главу повествования ставились прежде всего баталии, которые вели на фронтах Второй мировой союзнические армии, а о советском участии вообще ничего не говорилось. Эти фильмы пользовались большим успехом во многих странах мира, принося их создателям двойной успех: и коммерческий, и идеологический. Естественно, оставить этот вызов без ответа Советский Союз не мог.
Именно державный курс брежневского руководства и желание адекватно ответить Западу родили на свет одно из грандиознейших произведений советского кинематографа – эпопею Юрия Озерова «Освобождение». Этот фильм был сродни другой великой киноэпопее – «Войне и миру» Сергея Бондарчука, – но в ряде компонентов превосходил ее, например по количеству серий: у Бондарчука их было четыре (7 часов 10 минут), у Озерова на одну больше (8 часов). Однако побудительный мотив для появления этих фильмов был один: возрождение патриотизма в советском обществе. Только Бондарчук апеллировал к событиям войны 1812 года, а Озеров – к Великой Отечественной. Последней в те годы вообще уделялось много внимания. Например, к 20-летию Победы власти провели сразу несколько мероприятий, сосредоточив на этом событии весь потенциал своего пропагандистского аппарата: присвоили звание крепости-героя Брестской крепости с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда» (май 1965), открыли мемориал Неизвестного солдата у Кремлевской стены (декабрь 1966).
Фильм «Освобождение» вряд ли бы состоялся, если бы в это самое время кремлевское руководство не сняло многолетнюю опалу с маршала Советского Союза Георгия Жукова. Начался этот процесс в 1965 году, когда 8 мая Жукова пригласили принять участие в торжественном заседании, посвященном 20-летию Победы. Когда он появился в зале, присутствующие в едином порыве поднялись со своих мест и встретили маршала громом аплодисментов.
Справедливости ради стоит отметить, что хлопали далеко не все. Начальник Главпура Епишев, маршалы Иван Конев, Андрей Гречко, да и ряд других военачальников бесстрастно взирали на появление Жукова, продолжая таить на него обиду за события конца 50-х, когда Жуков был министром обороны. Вот почему, когда возникла идея фильма «Освобождение», эти люди голосовали обеими руками «за», но с одним условием: в нем должно быть как можно меньше Жукова. Но сценаристы придерживались иного мнения, считая это условие неприемлемым: Жуков был слишком крупной фигурой, чтобы пройти мимо нее, снимая эпопею о войне. Поэтому на первом этапе работы над сценарием особенно много претензий со стороны военных цензоров вызывали эпизоды с участием Жукова. Но поскольку за политической реабилитацией маршала стоял лично Брежнев, справиться со сценаристами было уже невозможно.
Несмотря на то что процесс реабилитации Жукова был в самом разгаре, сделать его консультантом фильма Озерову не удалось. Против выступило руководство Министерства обороны и сам министр кинематографии Романов, которые назвали другую кандидатуру – генерал-лейтенанта С. Штеменко. В итоге Жуков работал на картине на общественных началах, и Озерову даже не удалось выбить для него гонорар в скромные 120 рублей. И это при том, что консультантами западных фильмов о войне были генералы Монтгомери и Эйзенхауэр, которые удостоились за это гонораров в несколько сот тысяч долларов! Что касается Жукова, то он предоставил сценаристам рукопись своей книги, которая только-только начала пробивать себе дорогу к широкому читателю и которая здорово помогла создателям эпопеи в их работе.
К слову, вслед за авторами «Освобождения» Жукова реанимировали в кинематографе и другие деятели кино. В частности, Василий Ордынский, который в соавторстве с писателем Константином Симоновым снял в 1966 году документальный фильм «Если дорог тебе твой дом» (о битве за Москву осенью – зимой 41-го), где Жуков выступал в качестве одного из главных рассказчиков.
Не меньших треволнений, чем Жуков, авторам поначалу доставлял и образ Сталина. Поскольку на дворе стоял 1965 год и личность «вождя всех времен и народов» была все еще под негласным запретом, сценаристам поначалу запретили выводить его даже в качестве второстепенного персонажа. Им разрешили только… два раза упомянуть его в разговорах между военачальниками. Выглядело это, конечно, абсурдно (эпопея о войне без участия Верховного главнокомандующего!), но поначалу было именно так.
Однако по мере написания сценария и, главное, по мере изменения идеологического климата в стране ситуация менялась. После того как на XXIII съезде КПСС Брежнев упрочил свое положение в партии и был избран ее генеральным секретарем, имя Сталина стало все чаще упоминаться в печати, причем уже без всякого негативного оттенка. И вот в сценарии «Освобождение» Сталин появляется в качестве одного из персонажей, чего не было в советском кинематографе вот уже почти 15 лет. Он присутствует в нескольких эпизодах в Ставке, на Тегеранской конференции. Выглядит при этом как неплохой военный стратег (тот же Хрущев, например, обвинял Сталина в том, что тот «умеет воевать только по глобусу») и мудрый государственный руководитель. В одном из эпизодов Сталин отправлял зажравшегося полковника из тыла на фронт, что усиливало симпатию к «вождю всех народов». Конечно, были в сценарии и эпизоды, должные вызвать и обратные чувства к Сталину, но они его касались как бы не впрямую. Например, в одной из сцен представитель швейцарского Красного Креста говорил заключенным, что Сталин отказался от защиты военнопленных этой организацией.
Несмотря на то что сценарий писался с учетом всех нюансов, да еще людьми, которые до этого никогда инакомыслием не отличались (исключение можно сделать разве что для Бондарева, который в начале 60-х написал антикультовый роман «Тишина», который был экранизирован В. Басовым на «Мосфильме»), цензура шерстила его вдоль и поперек. От авторов требовали сгладить одно, приглушить другое, выпятить третье, что ясно указывало на то, что в элите советского общества продолжается скрытая борьба двух группировок: либералов и державников. Вот почему пробивать сценарий через множество киношных инстанций, где засели либералы, было подобно походу через минное поле. О том накале страстей, который царил во время приемки сценария в Госкино, хорошо рассказывает один из авторов фильма – Оскара Курганова. Цитирую:
«Я не знал, что такое количество кругов ада нам нужно будет пройти. Ни с одним сценарием так бесцеремонно не обращались на студии и в Комитете, как с этим сценарием, о котором есть решение ЦК партии поставить его. Есть приказ трех министров, письмо студии с обязательством все это сделать, а между тем мы сталкиваемся с таким количеством ненужных затруднений, которые свидетельствуют, что есть подводные силы, которые не дают этот сценарий поставить… Мы в последнее время просто опустили руки, потому что кто-то мешает этому фильму…»
И все же, несмотря на все препоны, в январе 1967 года сценарий фильма был представлен в Госкино и дело с запуском фильма в производство наконец сдвинулось с мертвой точки. Весной начался подготовительный период. За это время Озеров нашел всех необходимых актеров (в фильме присутствовал 51 персонаж), большинство их принадлежало к той категории исполнителей, которых в народе принято называть истинно русскими актерами. Среди них были: Иван Переверзев, Всеволод Санаев, Михаил Ножкин, Николай Олялин, Юрий Каморный, Сергей Никоненко, Владимир Самойлов, Виктор Авдюшко, Юрий Назаров, Николай Еременко-старший и др.
Однако ведущую скрипку в этом актерском коллективе, без сомнения, должен был играть исполнитель роли Жукова. Им стал замечательный актер из той же плеяды настоящих русских актеров Михаил Ульянов, год назад удостоенный Ленинской премии за роль в фильме «Председатель», который снял еще один режиссер из числа державников – Алексей Салтыков. Стоит отметить, что премия эта актеру досталась с огромным трудом: во время голосования противникам актера не хватило всего лишь одного голоса, чтобы забаллотировать его кандидатуру.
Между тем исполнителя на роль Жукова нашел… сам Жуков. Когда Озеров спросил маршала, кого из советских артистов он рекомендовал бы на роль самого себя, Жуков практически без раздумий ответил: «Михаила Ульянова». Как оказалось, маршал был давним поклонником Вахтанговского театра, пересмотрел в нем все постановки, а из актеров больше всего любил именно Ульянова.
Несмотря на то что заказ на «Освобождение» исходил с самого «верха», мытарства создателей фильма длились более двух лет. Именно столько времени ушло на шлифовку сценария по лекалам Идеологического отдела ЦК КПСС. Наконец в начале августа 1967 года начались съемки эпопеи: в городе Переяславль-Хмельницкий снимали эпизод «форсирование Днепра». Съемочная площадка фильма раскинулась вширь на несколько километров. Широкую панораму форсирования Днепра оператор Игорь Слабневич (сам в прошлом танкист) снимал с огромного крана. Сам Юрий Озеров находился на специальном командном пункте, откуда руководил съемкой с помощью рации и мегафона. Вот где сполна пригодился его военный опыт – спустя двадцать лет Юрий Николаевич вновь пережил боевую юность. То, что происходило на съемочной площадке, было максимально точно приближено к тому, что здесь происходило в дни лета 43-го. Так же рвались снаряды (только холостые), взрывались понтоны, уходили под воду «тридцатьчетверки».
В начале сентября группа перебазировалась в Киев, где в нескольких километрах от города предстояло снять битву на Курской дуге и танковое сражение под Прохоровкой. К приезду кинематографистов съемочная площадка была уже готова. Специальные окопные машины покрыли поле сетью глубоких траншей общей протяженностью почти 30 километров (руками 600 человек были вырыты сотни воронок, 18 километров траншей, построены десятки блиндажей, огневых точек, различных укреплений, проволочные заграждения с настоящей колючей проволокой).
Позднее Юрий Озеров вспоминал: «Генералы-консультанты думали: киношка, отдохнем, загорим. А когда увидели, что это за работа – кино снимать, сразу зауважали. Целые штабы создавались, карты составлялись, схемы, организовывались десятки телефонных станций, чтобы все было тютелька в тютельку. Это же не шутки: холостым выстрелом танка человеку за пятьдесят метров голову отрывает, а у меня тысяча взрывов в кадре! Была построена вышка, на ней я со штабом, саперы с утра до вечера закладывали взрывы на три дубля. Я давал знак платком, и начинало грохотать. А раз у меня случился насморк… Я достал платок, чтобы высморкаться, а один сапер решил, что я даю отмашку, и включил рубильник. Остальные за ним. Полторы тонны тротила ухнуло. Меня чуть инфаркт не хватил – на поле люди, не дай бог, кого зацепит! Обошлось…»
К слову, немецких танков на съемочной площадке было не так уж и много. По заказу «Мосфильма» один из крупных наших заводов – Львовский – изготовил десять «тигров», восемь «пантер» и пять самоходных установок типа «фердинанд». Их показывали крупным планом, а на дальнем обычно фигурировали наши танки, перекрашенные под немецкие.
По ходу съемок пришлось срочно менять одного из актеров – того, кто играл роль Конева. Этот артист практически с первых же дней утверждения на роль вел себя достаточно странно. Например, стал донимать маршала Конева телефонными звонками, во время которых дотошно выспрашивал у него не только детали военных операций, в которых участвовал полководец, но и всякую бытовую мелочь, вроде того, во что был одет Конев, чем питался, когда ложился спать и т. д. Дело дошло до того, что Конев позвонил на «Мосфильм» и потребовал оградить его от этих домогательств. Однако актер настойчиво продолжал гнуть свою линию. В итоге его сняли с роли и отправили в психушку. А на его место взяли Василия Шукшина.
Однако, несмотря на начало работ, ни у создателей, ни у защитников фильма еще не было полной уверенности, что эту работу в любой момент не остановят. Ведь противники картины продолжали ставить палки в колеса ее авторам. Например, все та же группа высокопоставленных военных постоянно трепала нервы Озерову, требуя урезать число эпизодов с участием Жукова, а эпизоды со Сталиным вообще не снимать. Но режиссеру хватало смелости не слушать этих рекомендаций. Более того, он самолично вписал в сценарий дополнительные эпизоды с участием Сталина и снимал их… по ночам, когда никого из руководства на студии не было.
Первые два фильма эпопеи – «Прорыв» и «Огненная дуга» – были закончены в начале 1969 года. Но выпустить на экраны страны их тогда не удалось. Однако это произошло отнюдь не из-за козней недоброжелателей, а исключительно по стратегическим соображениям: «верха» решили приурочить эту грандиозную эпопею к 25-й годовщине Великой Победы в мае 1970 года и к мировой премьере очередного американского блокбастера о подвигах союзников «Паттон» режиссера Франклина Шеффнера. А пока Юрий Озеров практически с ходу приступил к продолжению эпопеи – стал снимать третий («Направление главного удара»), а затем и 4-й и 5-й фильмы («Битва за Берлин» и «Последний штурм»). Здесь уже никаких препятствий ему никто ни в чем не чинил, и он снимал эпизоды с участием Сталина и Жукова в таком количестве, в каком сам желал.
Премьера двух первых фильмов эпопеи состоялась 6 мая 1970 года. Триумф был полный: до конца года фильмы собрали 56 миллионов зрителей, принеся 1-е место в прокате. Приказом Кинокомитета создателям фильма были выписаны денежные премии: в частности, Юрий Озеров получил 170 рублей.
На момент выхода первых двух фильмов Озеров уже заканчивал третий и четвертый фильмы эпопеи и собирался приступить к пятой части – «Последнему штурму». Однако эти картины зритель воспримет куда более спокойно, несмотря на то что сняты они будут с тем же размахом, что и первые два. Как итог: 3-й фильм соберет чуть больше 35 миллионов зрителей, а 4-й и 5-й – 28 миллионов. Однако поскольку главной целью эпопеи был не финансовый успех, а идеологический, с этой задачей фильм, безусловно, справился. Показанный в 115 странах мира, он рассказал людям о том, какой ценой досталась победа в самой кровопролитной войне за всю историю человечества и что главную роль в нем сыграли не союзнические войска (хотя и их вклад в общую победу был неоценим), а войска Советского Союза.
Эпопея «Освобождение», которая в 1972 году была отмечена Ленинской премией, мгновенно вознесла Юрия Озерова на самый Олимп кинематографического мира. Он стал членом коллегии Госкино, секретарем правления Союза кинематографистов СССР. Озеров был вхож и в самые высокие государственные кабинеты, поскольку его бывший однополчанин Леонид Брежнев теперь дорос до высокой должности – был генеральным секретарем ЦК КПСС. Во многом именно эта дружба станет поводом к тому, что именно Озеров будет первым (и единственным) советским кинорежиссером, кто изобразит Брежнева средствами художественного кинематографа. В его следующей эпопее о войне, «Солдаты свободы» (1977), где речь шла об освободительной борьбе народов Восточной Европы против фашизма, появится эпизод из весны 45-го с участием полковника Брежнева. Его роль сыграет Евгений Матвеев.
Эпопея «Солдаты свободы» будет гораздо менее популярной у зрителей. Задуманная как грандиозная батальная картина, она в итоге превратится в откровенный панегирик руководителям стран социалистического содружества. Причем даже тем из них, которые в войну ничем себя не проявили. Да и присутствие Брежнева на широком экране воспринималось большинством зрителей как откровенный подхалимаж со стороны создателей эпопеи. И Озеров, приступая к работе над этой лентой, прекрасно отдавал себе отчет, какого рода претензии к нему могут быть предъявлены. Однако остановиться уже не мог, поскольку заказ на картину исходил с самого кремлевского верха. К тому же он считал неправильным, если в его эпопее будут присутствовать главы других социалистических стран (например, лидер Румынии Николае Чаушеску, который в войне вообще не участвовал), а Брежнев, который дослужился в войну до полковника, будет отсутствовать.
Совсем иначе повел себя соавтор Озерова сценарист Оскар Курганов (Эстеркин), который так расстроился из-за провала картины (а может, просто захотел реабилитироваться перед либеральной интеллигенцией за свое участие в нем), что позволил себе дать довольно смелое интервью польскому журналу «Фильм». Эта публикация вызвала международный скандал, который едва не стоил сценаристу карьеры. Однако, благодаря тому что Курганов был фронтовиком и лауреатом Ленинской премии (за «Освобождение»), сильно наказывать его не стали: только перестали привлекать к созданию фильмов по «госзаказам».
После «Солдат свободы» Озеров решил взять тайм-аут в создании фильмов на военную тему и переключился на другую тематику, которую любил не менее сильно – на спортивную. В 1979 году его назначили руководителем творческого объединения «Олимпиада-80», которое было создано для пропаганды средствами кино будущей Московской Олимпиады. Озеров снял несколько документальных фильмов об Олимпиаде-80, главным из которых стала лента «О спорт, ты – мир!» За эту работу Юрий Озеров был удостоен своей второй Ленинской премии. Стоит отметить, что на тот момент в мире существовало только два кинорежиссера, которые сняли по два официальных олимпийских фильма: японец Кон Исикава и Юрий Озеров, который, помимо фильма об Олимпиаде-80, снял еще фильм про Мюнхенскую Олимпиаду 1972 года.
В середине 80-х страна стала готовиться к 40-летию Победы, и большинство деятелей искусства не могли остаться в стороне от этого события. В том числе и Юрий Озеров. Поэтому в 1984 году он вновь вернулся к военной теме, начав снимать еще одну грандиозную эпопею – фильм «Битва за Москву». Сразу после нее им был поставлен фильм «Сталинград» о другой грандиозной битве Второй мировой. Причем последний фильм был снят с участием американских кинематографистов и выпущен в двух вариантах: первый представлял из себя историческую хронику под названием «Сталинград», второй – нечто вроде мыльной оперы на тему войны с соответствующим названием – «Ангелы смерти».
Однако, несмотря на огромные средства, вложенные во все эти фильмы, и всю рекламную кампанию, сопутствующую им, большого успеха у зрителя эти картины не снискали. Во всем виновато было время: в стране шла перестройка с ее гласностью, когда былые авторитеты ниспровергались с небывалой легкостью и даже азартом. Поэтому фильмы Озерова, снятые в эстетике советского кино начала 70-х, воспринимались как архаичные, а то и вовсе ошибочные. Страну буквально захлестнул вал разоблачительных статей о «кровавом вожде Сталине», а Озеров имел смелость показывать «кремлевского горца» великим полководцем. Этого простить Озерову «перестроечники» не могли. В итоге восемь лет он ничего больше не снимал, по сути насильственно отлученный от кинематографа, как и некоторые из его товарищей (вроде Сергея Бондарчука).
Кроме этого, Озерова вынудили уйти с преподавательской работы во ВГИКе (преподавал он там с весны 1979 года). Причем удар ему был нанесен неожиданно, можно сказать, в спину. Это случилось сразу после знаменитого 5-го съезда Союза кинематографистов СССР (май 1986), где была предпринята атака на мэтров советского кинематографа. На волне этого съезда студенты-первокурсники ВГИКа, которых обучал Озеров, внезапно отказались у него учиться. Для Озерова эта буча была вдвойне оскорбительна, поскольку затеял ее сын его бывшего однокурсника по ВГИКу, который теперь был довольно известным режиссером в одной из союзных республик. Всего лишь год назад Озеров выхлопотал для отпрыска друга место на своем курсе (парню на экзаменах натянули «троечку»), и вот теперь тот ему так отплатил. В итоге курс оказался расколот: для бунтовщиков создали параллельный курс режиссеров игрового кино (его возглавил Ираклий Квирикадзе), а Озеров остался с членами своей группы, которых он довел до диплома. После чего от его услуг ВГИК отказался.
В большой кинематограф Озеров вернулся только в середине 90-х, когда снял телевизионный сериал из 24 фильмов к 50-летию Победы. Последней его работой стала документальная картина «Великий полководец Георгий Жуков», которая вышла в 1996 году.
В 2001 году руководство «Мосфильма» приняло решение восстановить на современных носителях несколько знаменитых советских фильмов, в том числе и эпопею «Освобождение». Режиссер узнал об этом в июле 2001 года, когда получал в Кремле награду президента России за вклад в отечественную кинематографию. Естественно, что эта новость произвела на него самое приятное впечатление, учитывая, что совсем недавно – каких-нибудь пять лет назад – «Освобождение» упоминалось в российской печати исключительно как «генеральское» кино, а кто-то из критиков назвал его даже подхалимским. И вот – такой поворот. Однако дожить до выхода фильма «на цифре» Озерову было не суждено.
Знаменитый режиссер умер в одночасье. Вечером 16 октября 2001 года ему внезапно стало плохо с сердцем, и его родные немедленно вызвали «Скорую помощь». Та примчалась оперативно – за каких-нибудь несколько минут. Однако спасти Озерова так и не удалось – он скончался в карете «Скорой помощи» по дороге в больницу.
В советские годы такие люди, как Юрий Озеров, были в большом почете у властей предержащих, однако многие коллеги относились к ним с пренебрежением, а то и с презрением. Последние считали, что снимать кино по учебникам истории, утвержденным в ЦК КПСС, – верх карьеризма и цинизма. Поэтому если черно-белые военные фильмы Алексея Германа его диссидентствующими коллегами приравнивались к шедеврам, то цветные фильмы – эпопеи Юрия Озерова как только не назывались: «парадным кино», «генеральским», «подхалимским» и т. д. Однако последующие события наглядно продемонстрировали, что в любом военном кинополотне Озерова больше любви к родине и народу, чем в сотне «полочных» картин. Как говорил сам Юрий Озеров: «Пусть будет лучше парад, чем гульбище». И режиссер был прав. Без «парадного» любое кино грозит превратиться в помойку, что мы с вами и наблюдали во времена столь недавние – когда развалился Советский Союз и на наши экраны хлынул поток так называемых «честных» фильмов про наркоманов, проституток и бомжей. Что из этого вышло, мы теперь знаем.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.