НОВЫЕ ТОВАРИЩИ

НОВЫЕ ТОВАРИЩИ

Уже не раз я вылетал с Титаренко на охоту в район южнее Варшавы. Воздушный противник как бы затаился, притих, зато во время наших атак по эшелонам немцы открывали яростный зенитный огонь. Маневрировали мы умело, и нам удавалось наносить поражение. У меня уже выработалось умение быстро выходить на цель с бреющего полета. И когда в полк на стажировку с Дальнего Востока прибыл заместитель командира авиаполка майор Яков Филиппов, его прикрепили ко мне, а Титаренко стал чаще вылетать с Чупиковым. В боях Филиппов еще не участвовал и с нетерпением ждал задания на боевой вылет. Но сначала нам надо было слетаться, а ему — изучить район. Теоретическая подготовка у него была хорошая, дела у нас пошли быстро. И скоро я доложил командиру, что готов вылететь на задание в паре с Филипповым.

— Не рано ли? — осведомился Чупиков.

— Нет, держится в паре он хорошо.

Вылет разрешен. Изучаем последние данные о наземной и воздушной обстановке в полосе, отведенной для охоты. Делаю заметки на карте: здесь расположены вражеские аэродромы, зенитки, а вот уязвимые места на дорогах. Учитываю район действий наших штурмовиков и бомбардировщиков. Когда они появлялись в воздухе, то почти всегда появлялись и вражеские истребители. Здесь-то и нужна была наша помощь.

Вылетаем рано утром. Пересекаем линию фронта севернее Демблина и направляемся к радомскому аэродрому — может, что-нибудь в воздухе подцепим. Слева по борту показывается аэродром. Самолетов в воздухе не видно. Он остается в стороне. Летим на юг вдоль железной дороги, ведущей к Скаржиско-Каменка — крупному железнодорожному узлу. Выскакиваем на станцию. На путях эшелонов двенадцать, несколько паровозов под парами. Чуть в стороне на разъезде стоит еще один состав. С ходу открыть огонь не удается. Сейчас начнут бить зенитки. Передаю Филиппову по радио:

— Делаем противозенитный маневр!

Бросаем самолеты из стороны в сторону. И не зря: зенитные снаряды разрываются в хвосте машины. Выходим из зоны огня: надо подождать, пока какой-нибудь состав не двинется на перегон.

Отлетели в сторону. Зенитки прекратили огонь. Наблюдаем. Досадно: ни один эшелон не трогается с места. А время, отведенное на охоту, подходит к концу. И вдруг я заметил, что на разъезде стоит эшелон — словно замер. Командую ведомому:

— Прикрой! Иду в атаку!

Открываю огонь с бреющего полета. Проскакиваю над вагонами. И вдруг самолет качнуло от взрывной волны: это начали взрываться вагоны. Дело сделано. Эшелон был с боеприпасами. Возвращаемся к радомскому аэродрому: авиация все же больше меня привлекает. Вижу на окраине самолеты, замаскированные ветками. С ходу атакую. Но зенитчики не дремали: так по нас сыпанули, что пришлось скрыться в облака. Снаряды разрывались даже за ними, но мы ускользнули.

Когда мы вернулись к себе на аэродром, новичок Филиппов без конца рассказывал о нашей охоте, о том, как мы попали под обстрел. Уверял, что все зенитки якобы били по моему самолету, описывал, как взрывались вагоны.

Командир спросил меня:

— Ну как стажер? Не оторвался?

— Нет, даже в облаках удержался. Молодец Яков!

У нас произошли перемены. Мы проводили Шебеко, получившего назначение в другую часть. И в тот же день с Первого Украинского фронта прибыл новый штурман, Герой Советского Союза гвардии майор Александр Сергеевич Куманичкин.

О нем мне уже много рассказывал командир полка. Они вместе воевали во 2-й воздушной армии.

— Истина известная: чем больше с товарищем летаешь, тем больше его узнаешь, — говорил командир. — Мы с Куманичкиным уже слетались. Я буду летать в паре с ним, а ты — с Титаренко. Теперь у нас по напарнику.

— Отлично! Чаще вылетать буду.

До сих пор Титаренко, ведомый командира, был напарником у нас обоих.

Командир представил Куманичкина однополчанам. Многие уже давно знали его и встретили как старого фронтового друга.

Александр мне сразу очень понравился. Смелое лицо, добрые карие глаза внушали симпатию и доверие. Его биография во многом напоминала биографию большинства из нас. До войны рабочий на обувной фабрике «Буревестник» в Москве. Кончил аэроклуб, потом — летное училище. После училища — фронт. Особенно Куманичкин отличился в боях за освобождение Киева. На его боевом счету было более двух десятков сбитых фашистских самолетов.

Он сразу приступил к своим обязанностям штурмана полка, быстро вошел в курс дел.

Поселился Куманичкии вместе со мной и Титаренко и в первый же вечер рассказал о боях, в которых принимал участие.

Вспомнили мы сражение на Курской дуге, где воевали по соседству. И, как это бывало на фронте, мы сразу подружились.

На следующий день Александр умело и интересно провел занятия с летным составом, еще и еще раз напомнив всем нам о том, что воздушному охотнику необходима отличная штурманская подготовка.

— Каждый из нас, — говорил он, — должен так изучить район, чтобы быстро ориентироваться в любой обстановке. В воздухе надо все время отдавать себе отчет в том, где находишься.