Слово о защитнике отечества
Слово о защитнике отечества
Принижать заслуги ГУКР СМЕРШ несерьезно, думаю, что этого не позволит себе ни один контрразведчик военного времени. ГУКР СМЕРШ сыграло огромную роль в войне. Армия без контрразведки беззащитна…
П. И. Ивашутин
Петр Иванович Ивашутин (настоящая фамилия Ивашутич — подробности ниже) не из тех генералов, о которых когда-то говорил Вольтер — генерал, одержавший победу, в глазах публики не совершал вовсе ошибок, так же как разбитый генерал всегда неправ, как бы ни был умен его образ действия.
Талантливый человек талантлив во всем. Главный признак таланта — это когда человек знает, чего он хочет, это дар, над которым властвует человек, и умение попадать в цели, в которые обычные люди попасть не могут.
Наш герой вовсе не из публичных генералов из-за специфичной профессии, а поэтому победы и поражения подобных лиц десятками лет хранятся под замками великих тайн. Однако со всей очевидностью можно сказать, что удержаться почти четверть века на должности руководителя военной разведки мог только такой человек, каким был Петр Иванович Ивашутин, у которого, наверное, было больше побед, чем поражений.
Понятно, что разведкой и контрразведкой в белых перчатках не занимаются, многие вещи и события, связанные с этой сферой деятельности, находятся просто за гранью добра и зла. В разведке даже бывают эпизоды, не укладывающиеся не только в рамки морали и нравственности, но даже не соответствующие знаменитой иезуитской формулировке «цель оправдывает средства».
П. И. Ивашутин, наверное, единственный человек, который ратным трудом, поведением и самой жизнью как в органах госбезопасности, так и в военной разведке завоевал почет и славу. Многим подчиненным на него хотелось равняться.
Что же подвигло авторов взять авторучку? Прежде всего, мысль о том, что со временем улетучиваются всякие воспоминания, память изнашивается с годами и то, что они знали о своем герое, может никто никогда не узнать.
Родился он 18 (по ст. ст. 5) сентября 1909 года в Брест-Литовске (сегодня Брест) в Белоруссии. По национальности белорус. Настоящая фамилия — Ивашутич. Отец был железнодорожником — машинистом паровоза, мать учительствовала в школе. В 1926 году Петр Иванович окончил профтехшколу (техникум) в городе Городня Черниговской области, где впервые столкнулся с рабочей профессией.
Работа слесаря-путейца в Городне была тяжелой, — приходилось иметь дело с рельсами и шпалами, с кайлом и костылями, с жарой и холодом. Часто под проливным дождем или в лютый мороз нужно было быстро заменить рельс, не останавливая график движения. Тут нужны и сила, и сноровка. О питании, тем более калорийном, можно было только мечтать. Молодой организм требовал подпитки, так как приходилось работать в любую погоду на свежем воздухе, физически уставать и нехитрым рационом восстанавливать потерянные калории за рабочий день.
Однажды, во время срочной замены рельса, на одном из железнодорожных перегонов над головами рабочих пронесся двукрылый аэроплан — биплан. Самолет почему-то летел очень низко, и во время заложенного крутого виража можно было разглядеть даже голову пилота в кожаном шлемофоне.
— Петя, летчик, видишь летчика! — закричал один из рабочих.
— Вижу, вижу, Коля, — с грустью ответил Ивашутич, позавидовав белой завистью человеку под поблескивающим на солнце плексигласовым лобовым козырьком. И ему тогда самому очень захотелось в небо. Он представил себя в кабине летательного аппарата. Мысль оказалась на долгое время цепкой, приставучей, клейкой, но, как говорится, не во власти человека то, что приходит ему в голову. И все же эти мысли для юноши оказались крыльями души, потому что они исходили из глубины — от горячего сердца. Он стал больным, стал бредить небесами. Рисовал самолеты разных типов, но первым нарисованным был, конечно же, «кукурузник», который он увидел впервые. Рисовал где только мог, — в тетрадях, блокнотах, газетах. В то же время он понимал, что небесами называется место, которого многие люди стараются избегать. А его с каждым днем все больше и больше тянуло в просторы воздушного океана, чтобы нарушить хотя бы на время полета закон гравитации. Потом он познакомится и с понятием левитации — в магии и среди христианских святых полет человеческого тела, без каких бы то ни было приспособлений и механизмов, преодолевшего силу земного притяжения. Скоро он поймет, что без «пламенного мотора» и «стальных крыльев», покрытых перкалью или дюралью, человек не сможет оторваться от земли и парить в небе.
Скоро из Городни семья переехала в город Сновск той же Черниговской области. Юноша с детства любил технику, очевидная прививка отца, паровозного механика — так тогда называли машинистов паровозов. Хотелось учиться дальше, но в Сновске, где жила теперь семья и работал отец, преподавание велось исключительно на украинском языке. Отец, со слов Петра Ивановича, выписывал тогда две самые «правильные», самые «интересные», как он считал, газеты: «Правду» и «Гудок».
Однажды в железнодорожной газете родитель прочел, что в Иваново-Вознесенске сложился хороший коллектив в паровозном депо и им требуются опытные машинисты паровоза со стажем вождения товарных поездов. Переговорил с кадровиками, созвонился с будущим начальством, и вопрос был быстро «по-человечески» улажен.
Вскоре семья переехала в город Иваново-Вознесенск (Иваново). Там Ивашутич поступил на вечерний рабфак и одновременно подал заявление на биржу труда. Пригласили на беседу, — стали предлагать разные работы. Но ему они не нравились, а на предложение работы в качестве слесаря второго разряда на машиностроительном заводе № 1 «Сантехстрой» все-таки дал согласие. Там и произошло неожиданное изменение фамилии. Дело в том, что временный пропуск выдали на имя Ивашутин. Постоянный — тоже на эту фамилию. Произошла ошибка по вине секретаря. Менять документы не захотел. Пришел домой и заявил отцу:
— Батя, а теперь я не Ивашутич, а Ивашутин.
— ???
— Посмотри на документы, — сын протянул доказательства.
Отец сначала воспринял эту новость о неожиданном изменении фамилии с недовольством, а потом махнул рукой, мол, делай, что хочешь, ты уже взрослый.
Так Ивашутич стал Ивашутиным.
В армию призвали юношу уже под фамилией Ивашутина — в 1931 году… В РККА пошел с удовольствием — знал, там его научат чему-то новому, вольют силу в мускулы, да и с девчатами можно будет свободно общаться. В то время на не служивых, белобилетчиков девушки смотрели, как на больных, и сторонились их, как прокаженных. Это сегодня все перевернуто с ног на голову. Деловых парней, откосивших от армии, девушки считают счастливцами и, наверно, денежными. Они прекрасно понимают, что только деньги могут положительно решить этот вопрос. А армия снова становится рабоче-крестьянская. В нее не идут, в армию «эрэфии» парней забирают, отлавливают, рекрутируют. В годы молодости Ивашутина этого нравственного уродства не существовало.
В воинской казарме его потянуло в небо еще сильней. Наверное, вспомнился «кукурузник», который пролетел так низко, что крыльями «задел» его сердце.
И вот, наконец, сбывается его мечта, — он курсант летного учебного заведения.
В 1933 году Петр Ивашутин успешно оканчивает Сталинградскую военную авиационную школу летчиков. Специализировался на тяжелых самолетах. Летное дело начал с 455-й авиационной бригады Московского военного округа. Службу проходил в 23-й эскадрилье тяжелых бомбардировщиков. Там он от одного из своих учителей узнал истину — небеса означают уединение с Богом, но для того, чтобы чувствовать за штурвалом себя спокойно, надо много работать. И еще воздушный ас — гуру — говорил, что если вы твердите, что трудитесь больше, чем все, значит, вы такой, как все. Эти золотые слова, ставшие его жизненным кредо, он помнил всегда, на каких постах и должностях ни находился.
Летал смело и расчетливо, не потому ли скоро становится кумиром своих товарищей, являясь в течение трех лет, а точнее, с 1933 по 1936 год, летчиком-инструктором 107-й авиабригады Московского военного округа. Рано повзрослел в своей новой профессии.
Будучи летчиком-инструктором, освоил много типов бомбардировщиков, особенно нравились молодому пилоту машины ТБ-1 и ТБ-2. Вскоре Петр Иванович становится командиром тяжелого четырехмоторного бомбардировщика ТБ-3. А спустя несколько месяцев — он уже освобожденный инструктор по летной подготовке. Рос профессионально быстро, потому что любил свое дело, считая, что человек должен быть частью решения, а не частью проблемы.
Однажды, это случилось в 1936 году, во время полета по маршруту Москва — Серпухов отказал один из двигателей. Из кабины пилота было видно, как беспомощны лопасти пропеллера. Жизнь всех семерых членов экипажа зависела от мастерства, выдержки и расчета своего командира-летчика Ивашутина. И он не подвел товарищей, ставших заложниками чрезвычайного положения, могущего привести к катастрофе. Несмотря на явно нестандартную, а правильнее, аварийную ситуацию, капитан ВВС хладнокровно посадил на полевой аэродром плохо слушающуюся пилота машину. Удар пришелся на киль, он выдержал и не позволил перевернуться машине. Таким образом, летчик спас и самолет, и экипаж. Вот уж действительно, мир принадлежит энтузиастам, которые в критических ситуациях способны сохранять спокойствие. Цена свободы, удачи, спасения, — вечная бдительность. Скоро слово «бдительность» он будет употреблять в несколько другой интерпретации.
Когда через много лет Ивашутин возглавит ГРУ, корпуса которого стоят на окраине бывшего Центрального аэродрома, с которого он не однажды взлетал и чуть было не погиб, генерал скажет:
— Вот концы военной службы и согнулись, сомкнувшись в кольцо, — здесь я начал службу, тут, по всей вероятности, закончу. Другого пути не вижу. Это мое кольцо жизни в службе!
Что ж, пророчества были верными, и они сбылись!
Командование способному летчику, зная его собственные желания самосовершенствоваться, постигать новые высоты избранной профессии, предложило учиться дальше, — он становится слушателем Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского. Занятия проходили в аудиториях, на заводах, НИИ, полигонах и аэродромах. В стенах академии он находился всего лишь два года, с 1937-го по 1939 год.
В этот период Ивашутин ознакомился с открытыми материалами, публикуемыми в печати, об антиправительственном заговоре.
11 июня 1937 года дело по обвинению «военной оппозиции» — Маршала Советского Союза Тухачевского, командармов 1-го ранга Уборевича и Якира, командарма 2-го ранга Корка, комкоров Фельдмана, Эйдемана, Примакова, Путны и других рассматривалось в суде. Их обвинили в шпионаже, измене Родине и подготовке террористических актов. Дело рассматривалось без участия защитников и без права обжаловать.
За десять дней до суда над Тухачевским и его подельниками 2 июня 1937 года на расширенном заседании Военного совета выступил Сталин с информацией, полученной им от следственной группы. В частности, он сказал:
«Если бы вы прочитали план, как они хотели захватить Кремль…
Начали с малого, с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках… Кремль у нас в руках, так как Петерсон с нами. Московский округ, Корк и Горбачев тоже с нами. Все у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах. И многие слабые, нестойкие люди думали, что это дело реальное. Черт побери, оно будто бы даже выгодно. Этак прозеваешь, за это время арестуют правительство, захватят московский гарнизон и всякая такая штука — и ты окажешься на мели».
Если говорить о взаимоотношениях Сталина и Тухачевского, то достаточно вспомнить один эпизод, случившийся в 1925 году на квартире у старшего брата Куйбышева. Там на посиделки собрались Фрунзе, Тухачевский и еще несколько человек. Вскоре к ним присоединился и Сталин. Вечером зашел Тухачевский, которому тогда было 32 года, задал тон общей беседе. Он напирал на то, что сотрудничество с немцами не только нежелательное, но даже опасное.
Сталин, решивший поддержать разговор, спросил: «А что плохого, что немцы к нам ездят? Ведь наши люди тоже ездят в Германию».
На что Тухачевский холодно бросил:
— Вы человек сугубо штатский. Вам это понять трудно.
Куйбышев стушевался от такой наглости и попытался перевести разговор в другую плоскость.
Всем бросилось в глаза, что вчерашний юнкер Александровского училища, мягко говоря, повел себя некорректно и невоспитанно. Ведь Сталин был старше его и являлся государственным чиновником высокого ранга.
С годами П. И. Ивашутин, знакомясь с более подробными материалами этого процесса, понял, что Сталин во взаимоотношениях с Тухачевским был явно не злопамятным человеком, если, несмотря на подвохи со стороны Михаила Николаевича в 1920-м и 1925 годах, позволил ему дорасти до звания Маршала Советского Союза.
Пройдет время, и Петр Иванович удивится высказыванию военачальника в работе 1932 года «Новые вопросы войны»:
«В войне империалистов против СССР рабочие капиталистических стран… будут вступать в ряды нашей Красной Армии в целях поддержать и обеспечить ее победу над собственной буржуазией, как и над буржуазией всего мира…
Задача России сейчас должна заключаться в том, чтобы ликвидировать все: отжившее искусство, устаревшие идеи, всю эту старую культуру…
При помощи марксистских формул можно поднять весь мир! С красным знаменем, а не крестом мы пойдем в Византию. Мы выметем прах европейской цивилизации, запорошившей Россию. Мы вытряхнем ее, как пыльный коврик. А потом встряхнем весь мир!»
Хотели, но не встряхнули — силенок не хватило…
А потом П. И. Ивашутин познакомится с высказываниями отдельных исторических личностей по поводу «красного Бонапарта».
Философ Иван Ильин:
«Тухачевский очень честолюбив, фаталистичен, молчалив, кажется, не умен. Может стать центром заговора, но вряд ли справится!»
Князь Касаткин-Ростовский:
«Тухачевский… человек бесконечно самовлюбленный, не считающийся ни с чем, чтобы только дойти до своей цели, достигнуть славы и власти, не считаясь с тем, через чьи трупы она его проведет, не заботясь ни о ком кроме себя. Типичный авантюрист».
Отзыв сослуживцев:
«Умный, энергичный, твердый, но подлый до последней степени. Ничего святого, кроме своей непосредственной выгоды. Какими средствами достигается эта выгода — безразлично… Ни во что не верит, ему не дорого то, что нам дорого».
Отзыв полковника рейхсвера фон Миттельбергера:
«Тухачевский является коммунистом исключительно по соображениям карьеры. Он может переходить с одной стороны на другую, если это будет отвечать его интересам. В руководстве СССР отдают себе отчет о том, что у него хватит мужества, способности и решительности рискнуть и разорвать с коммунизмом, если в перспективе последующих событий ему это покажется целесообразным».
Отзыв полковника рейхсвера Мельчински:
«Чрезвычайно тщеславный и высокомерный позер, человек, на которого ни в коем случае нельзя было положиться».
А вот интересная информация о Тухачевском, взятая из мемуаров В. Шелленберга, одного из руководителей спецслужб фашистской Германии.
Гейдрих получил от проживающего в Париже белогвардейского офицера генерала Скоблина сообщение о том, что советский генерал Тухачевский во взаимодействии с германским генштабом планирует свержение Сталина. Правда, Скоблин подтвердить документально не смог эту информацию. Однако Гейдрих усмотрел в ней признаки весьма ценные, которые могли заинтересовать Гитлера. Так и получилось, несмотря на подозрения о двурушничестве Скоблина, т. к. его жена Надежда Плевицкая была агентом внешней разведки СССР. Гейдрих, используя свои возможности, конспиративно ознакомился с материалами Абвера по Тухачевскому, обнаружил действительно подтверждающие планы Тухачевского по ликвидации Сталина, после чего эти материалы доложил Гитлеру, который посоветовал усилить отдельные моменты и потом передать Сталину.
Через посредника материалы были доложены Сталину, который поинтересовался, сколько они стоят. Германская сторона, не моргнув глазом, ответила — три миллиона марок, половина золотом. Сделка состоялась.
Тухачевский на первом допросе дал показания на 98 человек. Но это не помогло, он и его сообщники были расстреляны.
Спустя некоторое время германские спецслужбы понесли потери в виде арестов нескольких ценных агентов. Проанализировав факты арестов, Шелленберг пришел к выводу, что причиной явились те самые деньги, которые были получены за Тухачевского.
Но вернемся к Ивашутину.
А потом, как для немногих образованных с широким общекультурным кругозором и без вредных привычек, последовало сначала негласное изучение кандидата, а затем, после второго курса, прямое предложение сотрудника госбезопасности перейти на работу в органы. Это было не только большим доверием уже достаточно зрелому авиатору, но и стало новой романтической привлекательностью с перспективами интересной, захватывающей борьбы против вражеской агентуры и прочих негласных врагов Отечества, о чем широко писалось в те годы в книгах, журналах и газетах.
Созревание, становление Петра Ивановича как человека, как личности проходит, когда СССР начинает восстанавливать народное хозяйство. ВКП(б) у власти, она в почете, у нее есть конкретная программа, хорошие лозунги, понятные и одобряемые народом. В стране экономический подъем, народ нацелен на трудовые подвиги, появились Герои труда, стахановцы, челюскинцы, чкаловцы. Каждый трудовой подвиг рекламируется и одобряется трудовыми массами. Идет широкая культурная революция, беспощадная борьба с безграмотностью и беспризорностью. Строятся сотни городов, заводов, фабрик, колхозов, совхозов, водных каналов, железных дорог. Масса комсомольских строек, молодые люди могут себя проявить в науке, труде, во всех областях жизни.
Стремились все, — открыть, изобрести,
Найти, создать… Царила в эти годы
Надежда — вскрыть все таинства природы.
Такую оценку того времени дал поэт Брюсов В. Я.
Как активный строитель социализма Петр Иванович в 1930 году вступает в партию. Будучи инициативным и принципиальным, энергично вошел в жизнь эскадрильи, проводя партийную линию.
Оперативная обстановка в стране в 1930-е годы была интересна своей динамичностью.
16-й съезд партии: лозунг «Пятилетку — в четыре года!», разгром «правой оппозиции», процесс над учеными-бактериологами, работниками пищевой индустрии, обвиненными во вредительстве. В этот период были ликвидированы «Трудовая крестьянская партия», «Промпартия», «Контрреволюционный монархический заговор», «Союз освобождения Белоруссии».
Получен первый отечественный алюминий.
Введена новая налоговая система. Ликвидирована безработица. Произошел переход на 5-дневную рабочую неделю.
Введены государственные награды: орден Ленина и Красной Звезды.
Всеобщее обязательное начальное образование (бесплатное): число учащихся увеличилось до 21,4 млн человек. В Москве открыты 16 высших учебных заведений.
В армии появился новый самолет-разведчик Р-5 (Н. Н. Поликарпов), создаются моторизованные соединения и формирование воздушно-десантных войск, проведены первые крупные маневры.
Надо заметить, что в понятие «укрепление армии» входила и ее чистка, так, в 1935 г. было уволено 6198 человек, или 4,9 % к списочной численности. В 1936 г. уволено 5677 чел., 4,2 % к списочной численности. В 1937-м уволено 18 658 чел., или 13,1 % к списочной численности, из них политсостава 2194 чел.
В 1938 г. уволено 16 362 чел., или 9,2 % к списочной численности, из них политсостава 3282 чел. Такое масштабное увольнение не носило огульного характера. В нем принимали активное участие партийные активисты, партийные ячейки. Увольнению подлежали: арестованные, уволенные из ВКП (б), уволенные по политико-моральным причинам (пьяницы, морально разложившиеся, расхитители народного достояния), уволенные по директиве НКО от 24.6.38 г. (поляки, немцы, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы и другие уроженцы заграницы и связанные с ней).
Партийными комиссиями в 1939 г. было рассмотрено около 30 тыс. жалоб, ходатайств и заявлений, в рассмотрении которых принимал участие и Ивашутин П. И. — в результате восстановлено 11 178 чел.
Петр Иванович как член партии с девятилетним стажем дал принципиальное согласие попробовать себя в контрразведке. В то время не принято было отказываться от предложений такого грозного органа, каким являлось чекистское ведомство. Госбезопасность тогда была не столько щитом для граждан, сколько карающим мечом для шпионов и врагов народа. Это потом, спустя годы, он станет разбираться в кровавых делах Ягоды, Ежова и Берии, которые вершились в ходе массовых репрессий, обнаружив немало мнимых недоброжелателей страны среди них. Не все «враги народа» оказались действительно врагами народа.
Следует заметить, и это важно для особистов, из оперсостава Ивашутин П. И., минуя должность оперработника, сразу же назначается начальником особого отдела корпуса. Известно, что партия в целях укрепления органов посылала своих функционеров на руководящие посты. Сотрудники со стажем неодобрительно оценивали такие шаги партии. Здесь можно уверенно предположить, что период сотрудничества с органами был у Петра Ивановича активным и плодотворным.
Исполняя обязанности начальника особого отдела корпуса, Петр Иванович познает методы деятельности особых отделов, сильные и слабые стороны работы особистов и в целом органов безопасности. Надо думать, он не наблюдатель, а активный участник. У нас нет данных о нарушениях им соцзаконности, но то, что он был в гуще тех событий, сомнений не вызывает.
Ивашутин П. И. видит отдельные репрессии со стороны партии и органов безопасности, но он и распознает в отдельных исполнителях проходимцев, честолюбцев, очковтирателей, карьеристов и т. п. С другой стороны, любое сомнение по поводу законности и справедливости репрессий, выраженное сотрудниками органов безопасности, влекло объявление их «врагами народа и иностранными шпионами, которые действуют по заданию спецслужб и контрреволюционных организаций и стремятся саботировать развертывание борьбы против классовых врагов».
Следует отметить, что время прихода Ивашутина П. И. в органы совпало с уходом из жизни и органов госбезопасности руководителей высокообразованных, со знанием нескольких иностранных языков, участников революции, классных организаторов, интеллектуалов (Дзержинский, Менжинский, Артузов и др.). Им на смену пришли руководители с ЦПШ, заземленные, преступные исполнителей чужой воли (Ягода, Ежов, Берия, Кобулов, Меркулов и др.).
Кадровый состав органов НКВД периодически обновлялся людьми, призванными по партнабору, не знающими обстановки и характера работы, но твердо уверенными в необходимости борьбы с классовыми врагами.
Полагаем, что Петр Иванович видел и делал конкретные выводы, — попадают в поле зрения органов не только подозреваемые в преступной или подрывной деятельности, но и честные люди: болтуны, любители анекдотов, насмешники, любители выпить и прочие, кто улучшает статистику отчетности.
В органах шла активная работа по пересмотру многих уголовных дел незаконно арестованных советских граждан и осужденных в качестве «врагов народа». Этот процесс тоже подтолкнул Ивашутина дать согласие стать в ряды сотрудников контрразведки и таким образом глубже разобраться в происходивших процессах. Он понимал, что несправедливость коснулась не всех. Многие были арестованы и осуждены справедливо, — вражеские разведчики, воинствующие троцкисты, убийцы, грабители, разбойники, воры, мздоимцы и тому подобный элемент.
Делая первые самостоятельные шаги в органах, он понял, что ему придется многому учиться, что чекистская практика совсем не ремесло, а искусство, требующее широкодиапазонных знаний. И еще он помнил давний и мудрый завет отца — пока человек учится, он не стареет. Этому завету он обязан своим профессиональным ростом.
Его послужной список велик и вполне объясним с точки зрения грамотного, умного, авторитетного работника, достойно оцененного вышестоящим руководством.
В органах государственной безопасности он прошел большой оперативный путь. Вехи этой нелегкой служебной дороги были таковы:
— начальник особого отдела НКВД 23-го стрелкового корпуса;
— начальник особого отдела корпуса НКВД БВО 01.1939 — 05.1941 г.;
— заместитель начальника 3-го отдела ОО НКВД Закавказского ВО 05.1941 — 10.1941 г.;
— заместитель начальника особых отделов НКВД Крымского фронта 28.01.42–19.05.42 г.;
— заместитель начальника особых отделов НКВД Северо-Кавказского фронта 20.05.42–03.09.42 г.;
— заместитель начальника особых отделов НКВД Черноморской группы войск 03.09.42–12.42 г.;
— начальник особых отделов НКВД 47-й армии 01.43–29.04.43 г.;
— начальник УКР СМЕРШ Юго-Западного фронта — 29.04.43–17.11.43 г.;
— начальник УКР СМЕРШ 3-го Украинского фронта 17.11.43–27.06.45 г.;
— начальник УКР СМЕРШ — УКР МГБ ЮГВ 27.06.45–10.11.47 г.;
— начальник УКР МГБ ГСОВГ 10.11.47–18.11.49 г.;
— начальник УКР МГБ ЛВО 18.11.49–25.12.51 г.;
— заместитель начальника 3-го гл. управления МГБ СССР 25.12.51–06.09.52 г.;
— министр госбезопасности УССР 06.09.52–16.03.53 г.;
— заместитель министра внутренних дел УССР 19.03.53–11.06.53 г.;
— заместитель начальника 3-го управления МВД (военная контрразведка) 27.07.53–17.03.54 г.;
— начальник 5-го управления КГБ при СМ СССР (контрразведывательное обеспечение особо важных государственных объектов — экономическая контрразведка) — 17.03.54–07.06.54 г.;
— первый заместитель председателя КГБ при СМ СССР — 24.01.56–14.03.63 г.
В этот период он, как заместитель председателя КГБ и куратор военной контрразведки, принял деятельное участие в создании при структуре центрального аппарата военной контрразведки отдела, занимающегося закордонной разведкой:
— с 5 по 13 ноября 1961 года исполнял обязанности председателя КГБ при СМ СССР (председатель А. Н. Шелепин, официально освобожденный от должности Указом Президиума Верховного Совета СССР 13 ноября, с 31 октября фактически в КГБ не работал),
— в 1962 году руководил следственной группой, направленной Президиумом ЦК КПСС в Новочеркасск,
— в марте 1963 года Ивашутин был назначен начальником ГРУ Генштаба ВС СССР после того, как его бывшего шефа в КГБ генерала армии И. А. Серова, ставшего в декабре 1958 года у руля советской военной разведки, сняли с должности. Его понизили в воинском звании до генерал-майора и лишили всех наград, в том числе Золотой Звезды Героя Советского Союза, инкриминировав ему измену Родине полковника ГРУ Олега Пеньковского, который по собственной инициативе стал агентом британской СИС и американского ЦРУ. Выяснилось тогда в ходе следствия, что Серов помог Пеньковскому вторично устроиться на службу в военную разведку. Более того, жена и дочь Серова при их посещении Лондона были под опекой Пеньковского и пользовались его услугами,
— с февраля 1987 года состоял в группе генеральных инспекторов МО СССР,
— в мае 1992 года в возрасте 82 лет уволен в отставку по болезни,
— скончался 4 июня 2002 года в Москве. Похоронен генерал армии на Троекуровском кладбище.
Родина высоко оценила его вклад в дело обеспечения безопасности государства и разведывательной деятельности для обеспечения обороны страны. Он был награжден:
— тремя орденами Ленина (13.09.1944, 21.02.1978 и 21.02.1985 г.);
— орденом Октябрьской Революции (21.02.1974 г.);
— пятью орденами Красного Знамени (19.03.1944, 23.05.1952, 21.02.1964, 31.10.1967, 28.04.1980 г.);
— орденом Богдана Хмельницкого 1-й степени (28.04.1945 г.);
— двумя орденами Кутузова 2-й степени (29.06.1945, 4.11.1981 г.);
— двумя орденами Отечественной войны 1-й степени (26.10.1943, 11.03.1985 г.);
— орденом Трудового Красного Знамени (7.10.1959 г.);
— тремя орденами Красной Звезды (7.04.1940, 17.04.1943, 6.11.1946 г.);
— отечественными медалями и иностранными наградами Польши, ГДР, Венгрии, Болгарии, ЧССР, МНР, Республики Куба;
— орден «За заслуги перед Народом и Отечеством» 3-й степени, 1999 г.
За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны, и успешную деятельность по укреплению Вооруженных сил СССР в послевоенный период генералу армии Ивашутину Петру Ивановичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1985 года было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 11525).
Интересна и его служебная лестница в получении офицерских званий:
— старший лейтенант;
— капитан госбезопасности — 04.02.1939 г.,
— майор госбезопасности — 16.04.1942 г.,
— полковник госбезопасности — 14.02.1943 г.,
— генерал-майор — 26.05.1943 г.,
— генерал-лейтенант — 25.09.1944 г.,
— генерал-полковник — 18.02.1963 г.,
— генерал армии — 23.02.1971 г.
Как обратил внимание пытливый читатель, в 1943 году Петр Иванович получил два звания, причем минуя звание подполковника, это говорит о том, что в «Битве за Кавказ» он имел весьма хорошие показатели.
Природа щедро наградила его аналитическим умом, рассудительностью, наблюдательностью, энергией, большой работоспособностью, железной нервной системой и психологической устойчивостью.
Ему понадобилось очень мало времени, чтобы понять — в руководящей среде, в обстановке жестокой классовой и политической борьбы выживает не сильнейший, а идейно убежденный и приспособившийся профессионал. Поэтому он постоянно совершенствовал, с одной стороны, свой профессиональный уровень, вырабатывал выдержку, аккуратность, настойчивость, осторожность. Целеустремленно шел к результату, не отвлекаясь на употребление спиртных напитков, пересуды, сплетни и прочее. Все, что мешало службе, работе, все им отвергалось.
С другой стороны, взаимоотношения с сослуживцами только служебные, деловые. Разговоры о женщинах, о политических интригах, анекдоты и т. п. им не воспринимались. История не оставила нам имена его друзей — все товарищи, все приятели, все сослуживцы, и не ближе. Работа и семья. И в то же время он чутко отслеживает политику партии, отдельные зигзаги в этой политике, но всегда идет в ногу с линией партии, на всех этапах. Он идет за вождем убежденным коммунистом. В этом он похож на Анастаса Ивановича Микояна — «колебался? Да, колебался, но вместе с партией». И мы не вправе его осуждать, ибо это житейская мудрость приспособившегося к жизни в труднейшее время для страны и народа. Он не приспособленец, он профессионал и политик.
Во время войны он видит цену жизни отдельно взятого солдата, офицера, генерала и даже маршалов. Он даже понимает, что Мехлис совершает преступления. Первое знакомство с ним произошло во время Советско-финляндской войны, и потом судьба будет сводить их по дорогам баталий. Он принимает, возможно, единственно правильное решение выжидать. Это качество, это свойство характера потом часто будет выручать его, сохранять жизнь и рост по служебе. Да, это расчет, но в то же время это и оптимизм, это вера в мудрость времени. Его никогда не покидают благоразумие и трезвость мысли.
Во время войны Ивашутин четко уяснил — высокая нравственность является хранителем от всяких бед. Возможностей и соблазнов много, особенно на территории противника, но «чистые руки, холодная голова и горячее сердце» для него были не лозунгом и не пустыми словами.
Проницательность и умение выжидать, а затем уже выводить умозаключения и принимать правильные решения. Эти качества позволяли правильно строить отношения с сослуживцами, с генералитетом в армии и представителями партийного руководства. Послевоенный период очень сложный в жизни страны, — борьба с разрухой, восстановление народного хозяйства, борьба с бандитизмом. Партия и руководство органов госбезопасности направляют его на самый тяжелый участок — на Украину для борьбы с националистическим подпольем. Судьба дала возможность там работать и с И. А. Серовым, и с будущим генсеком партии Н. С. Хрущевым. Здесь не просто работа, здесь личное общение на совещаниях, собраниях, митингах, на отдыхе, приемах и т. п.
Надо полагать, Петр Иванович был не просто хороший собеседник, сведущий в вопросах внутренней и внешней политики, он был тем человеком, от которого Никита Сергеевич заряжался уверенностью, дополнительной информацией, решительностью. Интересную позицию занял Ивашутин П. И. при сокращении Вооруженных сил СССР на 2 140 000 человек. Такое количество людей в армии было уже обузой для государства, и сокращение являлось закономерным и своевременным. Но его нужно было подготовить, найти место уволенным под солнцем Родины, а этого как раз и не сделали. Он по указанию Серова И. А. подготовил в Политбюро ЦК КПСС аналитическую справку недовольных сокращением офицеров (100 человек). Исполнитель не сделал в документе выводов, предложений, не высказал мнения руководства КГБ или своего мнения, а мог бы, учитывая отношения с Серовым И. А. и Хрущевым Н. С., — нет, не высказал. А ведь тысячи особистов были уволены без пенсии, без жилья, без профессий вместе с миллионами военнослужащих.
Но вернемся к событию 1963 года — смене первым заместителем председателя Комитета госбезопасности генерал-лейтенантом Ивашутиным привычной работы в чекистских органах. Именно с этого высокого поста в ГБ он переводится на должность руководителя ГРУ Генштаба ВС СССР.
Хочется заметить, первый заместитель председателя КГБ, проведший всю войну на фронтах, и всего лишь генерал-лейтенант. Это ли не признак холодного отношения к органам госбезопасности со стороны Хрущева, который хотя и уважал немногословного первого зампреда, но не давал роста в воинских званиях. Это потом, при правлениях Брежнева, Горбачева и Ельцина своим выдвиженцам венценосцы давали более высокие звания, заместители становились генералами армии.
Надо сказать, что пришедший с Лубянки руководитель довольно быстро адаптировался, войдя в курс дел Главного разведывательного управления, — времени на раскачку не оставалось. Как известно, когда П. И. Ивашутин пришел в ГРУ, то привел с собою «большую корпоративную команду» в составе… двух офицеров: полковника И. А. Чистякова (порученца) и старшего лейтенанта И. А. Попова (адъютанта). Потом присоединился к ним и начальник секретариата майор В. Н. Лукашов. Никаких кардинальных перестановок в центральном аппарате военной разведки не последовало.
П. И. Ивашутин руководствовался правилом Николо Макиавелли:
«Многие полагают, что кое-кто из государей, слывущих мудрыми, славой своей обязаны не себе самим, а добрым советам своих приближенных, но мнение это ошибочно. Ибо правило, не знающее исключения, гласит: государю, который сам не обладает мудростью, бесполезно давать благие советы».
Он понимал, что время имеет только направление, оно не имеет ни начала, ни конца, — время произошло от времени. А он частичка природы, вкрапленная в бесконечный поток этого гигантского течения, а потому продолжал работать с прежним составом, привнося в него элементы своего виденья проблем. При переходе в ГРУ П. И. Ивашутину было присвоено очередное воинское звание — генерал-полковник.
Новому начальнику надо было быстрее осваивать свой «объект» — разобраться в структуре, организации и функциях центрального и периферийного аппаратов, воинских частей и служб, изучить количественный и качественный состав, техническую оснащенность, формы и методы работы военной разведки.
Связано это было с начавшейся и быстро развивающейся научно-технической революцией в военном деле, появлением ракетных войск стратегического назначения (РВСН) с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) и обострением «холодной войны». В это же время стала разваливаться колониальная система империализма через распад многовековых империй и появление новых независимых государств, особенно на Ближнем Востоке, африканском и азиатском континентах. Это тоже надо было учесть в организации работы.
На фоне перестроечных процессов возникла задача создания новых видов военной разведки с оснащением этих подразделений самой современной специальной техникой. Натовские страны во главе с США ввели режим полного эмбарго на приобретение новейших технологий, необходимой техники и деталей к ней. Янки всячески науськивали руководителей других стран и различных фирм отказывать представителям внешнеторговых организаций в продаже СССР подобных товаров, особенно вычислительной техники. Нужно было не только расширять зарубежные резидентуры ГРУ, но и укреплять их высококвалифицированными кадрами, подготовку которых следовало совершенствовать и доводить до уровня требований и вызовов нового времени.
Все эти проблемы легли на плечи «новичка», армейского чекиста — военного контрразведчика, закаленного годами «незримыми боями» зримой войны. Но он с ними справился и доказал, что при серьезном подходе к делу можно «обжигать любые горшки». Как и что он делал для этого, покрыто мраком, тайной. Для любой разведки любые «ремонтные работы в своей системе» — святая святых! Как и любая гласность губительна для разведки. Об этом знают все руководители и рядовые сотрудники разведок мира. В документе Национального стратегического центра США под названием «Требования к разведке в 80-е годы» говорилось:
«Необходимо обеспечить более надежную защиту наших источников информации и методов работы, уменьшить количество и номенклатуру информационных материалов, публикуемых в соответствии с законом о свободе печати…»
Так считали и считают до сих пор в отношении разглашения даже отдельных сторон разведывательной деятельности в самой «свободной» стране западного мира — США. Наши же отдельные либералы от истории и журналистики сегодня пытаются бить кулаками в двери архивов МО и ФСБ, в том числе и ГРУ, чтобы им предоставили право «копаться в историческом прахе». Но для разведок и контрразведок это требование неприемлемо, — там нет праха, там есть секретная информация, завязанная на людей, живых и ушедших от нас, и их родственников. Здесь работает и гуманный фактор. Но, к великому сожалению, этого не понимают некоторые горячие головы с холодными сердцами.
Открываются секреты разведслужб только тогда, когда уже не смогут наступить даже косвенные последствия для людей, связанных с конкретными негласными событиями. Ни одна страна не раскрывает полностью своих государственных тайн, тем более не обнажает ту информацию, обнародование которой может нанести ей политический и оперативный урон или создать угрозу своим еще живым негласным помощникам, а если и ушедшим в мир иной, то близким их родственникам.
В архивах английской разведки до сих пор полно засекреченных документов по времени Первой мировой войны, и на требования некоторых репортеров открыть их власти отвечают категорическим отказом, ссылаясь на соблюдение национальных интересов. Такие же подходы к архивам разведки и контрразведки мы видим и в других цивилизованных странах.
Со слов многих сотрудников ГРУ, соратников и подчиненных генерала, Петр Иванович уважал трудоголиков в разведке. Давал им «зеленый коридор» в продвижении по службе, хотя такое качество, как требовательность, было у него на первом месте в оценке труда офицера-разведчика. Терпеть на дух не мог приспособленцев. У него не водились офицеры-любимчики. Он мог отчитать любого подчиненного за допущенную ошибку, а потом похвалить за удачно проведенную им же операцию. Его служебным кредо было — не обещай великого, а делай его и соблюдай умеренность в усердии.
Офицеры центрального аппарата ГРУ уважительно называли за глаза своего шефа — дядя Петя, Петр Великий, дед, полководец разведки, шеф, папа. Или часто величали просто — Петр Иваныч. Такие псевдонимы и обращение по имени и отчеству военные разведчики могли дать исключительно из уважения, высокой степени признания его профессиональной компетентности, огромного опыта и человечности в отношениях с подчиненными.
Он редко ошибался в людях и поэтому мог всегда создать вокруг себя надежных и опытных офицеров-руководителей, которым доверял и на которых опирался в работе. Так, в оперативно-служебной деятельности он опирался на генерал-лейтенантов К. Е. Сеськина и Б. Н. Вилкова, вице-адмирала В. И. Соловьева, генерал-полковников Л. С. Толоконникова и В. И. Мещерякова, по вопросам технических видов разведки — на генерал-полковника Г. А. Строилова, генерал-лейтенантов П. Т. Костина и П. С. Шмырева, в Информационной службе — на генерал-полковников Н. А. Кореневского, Н. Ф. Червова, Г. А. Михайлова, генерал-лейтенантов В. Б. Земского и В. С. Диденко.
Как писал один из заместителей Ивашутина А. Г. Павлов в статье «Мысли о юбиляре» в 1999 году:
«Не мог П. И. Ивашутин терпеть подхалимов и людей, которым покровительствовали вышестоящие начальники.
Он решительно, не обращая внимания на служебное положение и воинские звания, очищал Главное управление от некомпетентных, преследовавших корыстные цели, нечистоплотных, допускавших аморальные проступки людей».
Когда с вершины сегодняшнего времени смотришь на тот объем работы, которую проделал генерал армии Ивашутин П. И. в глобальной системе военной разведки, вспоминаются слова французского лексикографа Пьера Буаста. Он говорил:
«Для того, чтобы судить о действительной важности человека, следует предположить, что он умер, и вообразить, какую пустоту оставил бы он после себя: не многие выдержали бы такое испытание».
Он был человеком, за которым проглядывала личность. Такого, как он, не было в военной разведке и нет до сих пор, а на будущее загадывать не будем. Может, он подрастает в среде наших современников. Дай Бог!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.