ИСПОЛНИТЕЛИ
ИСПОЛНИТЕЛИ
Когда из Тбилиси приехали в Москву и начали снимать сцены в аэропорту Шереметьево, в первый же день к концу смены после спектакля на площадке появился Олег Янковский (по плану Олег снимался только через два дня) и спросил меня:
— Вам не кажется, что малиновый пиджак на Боре чересчур ожидаемый?
На костюм Бори был утвержден малиновый пиджак и шелковая рубашка.
— А что ты предлагаешь?
— Белый смокинг. Он же в Монте-Карло едет. И шить не надо, у меня есть.
— И будет актер Олег Янковский на Каннском фестивале.
— Не будет актер Янковский. Руки все в татуировках, зубы железные и верхние и нижние, как?
— Зубы не успеем сделать, в среду съемка.
— Фиксу наклею, рыжую, тоже хорошо.
— А может, он в спортивном костюме? — предложил я. — Вадим, как?
— Гия, оглянись, — сказал Юсов.
Я оглянулся. Среди прочих отъезжающих двое бородатых в папахах катили тележки с чемоданами, оба были в цветастых спортивных костюмах.
— Послезавтра съемка. Что будем делать? — спросил Олег.
— Пока малиновый пиджак.
— У вас завтра обеденный перерыв когда?
— Часа в два.
— Я подъеду.
Когда на следующий день во время перерыва я вернулся на площадку от начальника погранотряда (мы уточняли детали съемки), у камеры стояли Вадим Юсов, Саша Хайт, Катя Шишлина и разговаривали с мужиком в ватнике. Подошел.
— Все ребята, перерыв окончен! Ира, Янковский не появлялся?
— Появился, — мужик обернулся. — Вот он я! Боря Чиж теперь такой!
Передо мной стоял Олег Янковский в сапогах, в телогрейке поверх майки, в кепочке, на шее тоненькая золотая цепочка, в руке видавший виды, ободранный чемоданчик, перевязанный старым ремнем от брюк.
— Ну что, братья евреи, тоже на историческую родину собрались? (реплика Бори из фильма) — улыбнулся Олег, и во рту у него блеснула рыжая фикса.
Пауза. Стою. Молчу. И все молчат.
— Георгий Николаевич, сразу не говорите — нет. Подумайте! — сказал Олег.
— А чего тут думать, — сказал Вадим. — Ему тоже нравится.
Так и покинул Боря Чиж родину: в сапогах, в телогрейке и кепочке. Он был обаятельным и опасным.
Семена Кляйна сыграл Армен Джигарханян. Сыграл скупо, но чувствовалось, что его герой человек со сложной биографией.
Прототипом Семена Кляйна был сибиряк Павел Липман, которого в тулупе и валенках мы с Резо видели во время поездки по Израилю. С самим Павлом мне встретиться не удалось, он был у дочери в Канаде. Саша Кляйн познакомил нас с его двоюродной сестрой, она тоже переехала в Израиль из Омска. Сестра рассказала, что после войны Павел вернулся домой героем. Работал начальником большой стройки. Был уважаемым человеком. Но пошла волна государственного антисемитизма, его уволили, выгнали из партии, и он смог устроиться только на должность ночного сторожа. Подал заявление на выезд в Израиль. Его лишили всех наград, и он уже считался не защитником родины, а предателем. К израильскому климату Павел привыкнуть не мог. Слишком жарко! Поэтому устроился работать в рефрижераторе. Тосковал.
Сеню мы писали на Евгения Леонова. Но тогда у Жени случился сердечный приступ, и врачи категорически запретили ему ехать на съемки в Израиль. Но с тем, что в фильме вообще не будет Леонова, я смириться не мог и уговорил Женю сыграть маленькую роль привратника в советском посольстве в Вене.
Ингу, жену Яши, сыграла Наталья Гундарева. Когда я предложил ее на эту роль, Саша Хайт удивился:
— Наташа типичная русская, а Инга еврейка!
— Наташа Гундарева кого угодно сыграет! — сказал я.
Я чувствовал себя ее должником. Когда мы с Игорем Можейко (Киром Булычевым) писали сценарий «Слезы капали», он посоветовал мне на роль подруги жены Васина пригласить Наташу Гундареву.
Я сказал, что Наташа для меня настолько жена Бузыкина, что я не могу представить ее в другой роли. И на эту роль мы пригласили Нину Русланову. А потом мне сказали, что Гундарева очень переживает, что я ее не пригласил. Откуда она узнала, что мы о ней говорили? Кто-то доложил. Я позвонил Наташе, сказал, что я ее не пригласил, потому что думал, что сыграть такую маленькую роль будет для нее неинтересно.
— Меня это очень расстроило. Я поняла, что вы мне как актрисе не доверяете, — сказала она.
А сейчас, когда я предложил ей сыграть Ингу, она спросила:
— Это потому, что тогда не позвали?
— Нет, Наташенька. Это потому, что я тебе стопроцентно доверяю.
В фильме Наташа говорила без акцента, не жестикулировала руками во время разговора (как это принято, когда рассказывают анекдоты про евреев), в ее пластике и в построении речи было что-то неуловимое и совершенно достоверное. Во Франции, в Израиле и в Америке не сомневались, что Ингу играет еврейка.
Блатного Дода, приятеля Бори Чижа, сыграл Леонид Ярмольник. (Перед ним я тоже чувствовал себя должником.) В 85 году Леня был утвержден на роль продавца космической пыли в фильме «Кин-дза-дза!». Дважды мы возили его с собой в пустыню Кара-Кумы и по несколько недель держали там, но так и не сняли. Первый раз сгорела декорация, а второй раз в ту же декорацию утром, перед съемкой, въехал пьяный водитель лихтвагена. И поэтому никакого продавца космической пыли в фильме «Кин-дза-дза!» нет. А в фильме «Паспорт» декорацию не сожгли, никто ничего не сломал и Дод с Чижом проворачивают свои делишки.
Между прочим. Когда после пяти лет работы па мультфильме «Ку! Кин-дза-дза» мы оказались в цейтноте и не было никаких шансов на финансирование, появился Леонид Ярмольник и помог. И фильм «Ку! Кин-дза-дза» вышел на экраны. И получил приз за лучший анимационный художественный фильм, так называемый азиатско-тихоокеанский «Оскар».
Моше, продавца женского белья на базаре в Тель-Авиве (в прошлом инспектора ГАИ), сыграл Маму-ка Кикалейшвили. Сыграл он смешно, много импровизировал. Снимали эпизод: Моше преподносит хозяину свадьбы подарок, вазу с родной грузинской землей. На репетициях Мамука просто элегантно преподносил вазу, а когда снимали этот кадр, он с неожиданной для толстяка легкостью сел на шпагат.
Сестру дяди Изи сыграла всеми любимая Нина Мамиконовна Тер-Осипян (за глаза мы ее звали Мамиконовна). Перед выездом в Израиль она пришла ко мне в кабинет и спросила:
— Георгий Николаевич, а смогу я на свои суточные купить в Израиле кожаные джинсы?
— Думаю, да. А вам для кого?
— Для себя!
Нине Мамиконовне на тот момент было 79 лет.
Отца Якова и Мераба Папашвили сыграл Леван Пилпани. Когда Константин Александров увидел его первый раз на экране, он спросил:
— Взяли настоящего крестьянина? (Настолько Леван Пилпани был убедительным.)
— Да. Колхозника.
— Способные у вас колхозники.
В Москве Мераб со своим приятелем Васей попали в милицию. Инга (жена Яши) пришла в милицию их спасать. Она предъявила дежурному авиабилет и выездные документы мужа (на черно-белых фотографиях Мераб и Яша — одно лицо).
— Товарищ капитан, самолет в 9.05, — сказала она. — Опоздает! Один дурак вовремя не уедет, эти евреи опять шум поднимут. ООН, «Голос Америки», права человека. Нам это надо?
— Ну, ладно, пусть едет, — сказал дежурный.
— Товарищ капитан, а второй?
— Василий Кузьмич? Он что, тоже в Израиль?
— Нет, Василий Кузьмич — главный раввин Московской области.
А через какое-то время к Васе выяснять отношения пришел настоящий раввин. Настоящего раввина сыграл Игорь Кваша.
Между прочим. На съемочной площадке первый раз мы с Игорем встретились в 57 году. В короткометражном фильме «Тоже люди» он пробовался на роль французского солдата. Но не прошел. Слишком молодо выглядел.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.