ТАКО И СТАЛИН (МОИ МЕЛКИЕ ПОДРОБНОСТИ)

ТАКО И СТАЛИН (МОИ МЕЛКИЕ ПОДРОБНОСТИ)

Наказывать Рому за «мелкие подробности» я не стал, потому что сам в юности насчет «мелких подробностей» был не безгрешен.

В сорок шестом году в Тбилиси, куда я приехал летом, сестры и племянницы папы, как всегда, приготовили по случаю моего приезда вкусный обед. После того как мы попили чаю с ореховым вареньем (моим любимым), средняя сестра, Тако, вывела меня на веранду и спросила:

— Гиечка, а ты со Сталиным знаком?

— Знаком.

Тако была очень милой, доброй и наивной

— Как он к тебе относится?

— Нормально. Каждый раз спрашивает: «Как поживаешь, Гия? Как учеба?»

— Я хочу тебя попросить о чем-то, только ты маме не говори. Не скажешь?

— Не скажу.

— Нашу улицу хотят расширить, и тогда наш дом сломают. Ты не можешь попросить Сталина, чтобы он сказал Чарквиани (первый секретарь Грузии), чтобы наш дом, пока мама жива, не трогали. А то переселят куда-нибудь, где мама никого не знает. И она этого не перенесет… Не сможет мама без наших соседей.

— Ладно, скажу.

— Только, ты обещал, маме не говори, она на меня рассердится. И дяде Коле не говори, он обязательно у мамы начнет узнавать.

В Москве я рассказал отцу об опасениях Тако. Он позвонил в Тбилиси своему другу строителю Виктору Гоцеридзе и выяснил, что улицу, где живет его старшая сестра, в ближайшие двадцать пять лет расширять никто не собирается. Отец велел мне сообщить об этом Тако. Но я забыл.

На следующее лето, когда снова приехал в Тбилиси, после традиционного обеда у тетушек Тако снова вывела меня на веранду и спросила:

— Виделся?

— С кем?

— С ним!

— Виделся.

— И что?

Я горько вздохнул.

— Тако, зачем ты Берии сказала, что Сталин маленького роста?

— Кому?!

— Берии, Лаврентию Павловичу. Кто тебя за язык тянул?

— Я?! Когда я могла ему что-то сказать?! Я Берию только на портретах видела! И в хронике два раза.

— Не знаю. Берия утверждает, что ты это говорила. А Сталин сказал, что он не маленького роста, а среднего. И весь мир об этом знает! А если Тако считает, что он маленький, пусть сама насчет своей улицы говорит с Чарквиани. Лично он — и пальцем не пошевелит.

Тако расстроилась.

— Гия! Никогда я не говорила, что Сталин маленький! Зачем этот мерзавец Сталина обманывает?! Не могла я такое сказать! Клянусь! Я наоборот думала, что он такого же роста, как Петр Первый! А, что он не такой высокий, это сказала Марго. (Старшая сестра). А кто-то взял и написал в НКВД донос. Гия, где живем?! Кругом одни стукачи! — И тут же испугалась. — Ты только это нигде не повторяй! А то тебя посадят! И дядю Колю посадят!

— Тако, ты дослушай до конца, — я понял, что шутка получилась недоброй. — Потом Сталин сказал Берии: «Лаврентий, сам я никому ничего говорить не буду, но раз об этом нас просит Гия, позвони Кандиду Чарквиани и скажи, чтобы начал расширять эту улицу не раньше, чем через двадцать пять лет».

— Правда?! Посмотри мне в глаза! По глазам вижу, что врешь!

— Клянусь мамой, двадцать лет вашу улицу никто не тронет!

Тако бросилась меня целовать. Знала, что клясться мамой я понапрасну не стану.

В прошлом году я был в Тбилиси. Дом тети Нади стоит.