Граф Петр Иванович Шувалов (1710–1762)

Граф Петр Иванович Шувалов (1710–1762)

Петр Иванович — младший брат генерал-фельдмаршала А.И. Шувалова. С ранних лет он попал к царскому двору, так что имел благоприятную возможность изучить придворные нравы и научиться ставить их себе на службу. Вначале был пажом императрицы Екатерины I, а с 1731 г. состоял камер-юнкером у цесаревны Елизаветы Петровны. Благодаря женитьбе на М.Е. Шепелевой, любимице цесаревны, стал одним из ее доверенных лиц. Успешному продвижению Петра по карьерной лестнице способствовал и старший брат Александр, ближайший сотрудник Елизаветы (см. очерк о А.И. Шувалове).

Лишь только совершился дворцовый переворот в пользу «дщери Петровой» (25 ноября 1741 г.), как на Петра Ивановича посыпались пожалования. 30 ноября он стал действительным камергером, был назначен подпоручиком лейб-кампании и удостоен ордена Св. Александра Невского. Через три года Шувалов-младший уже генерал-поручик и сенатор. А в 1746 г. императрица возвела братьев Шуваловых с нисходящим потомством в графское достоинство.

Елизавета Петровна на протяжении всего правления благоволила к Шуваловым. Их влияние при дворе еще более возросло с возведением в 1749 г. их двоюродного брата Ивана Ивановича Шувалова в камер-юнкеры. 22-летний красавец, став фаворитом императрицы, не забывал близких родственников.

5 сентября 1751 г. Петр Иванович был произведен в генерал-аншефы и назначен генерал-адъютантом императрицы, в 1753 г. стал кавалером ордена Св. Андрея Первозванного. Спустя три года, получив назначение конференц-министром, он стал фактическим руководителем правительства. Новое значительное назначение последовало и по военной линии — генерал-фельдцейхмейстером. С февраля 1758 г. по август 1760 г. Шувалов был вице-президентом Военной коллегии.

Надо отдать ему должное: от большинства деятелей елизаветинской эпохи он отличался неутомимостью и разносторонностью интересов, а поскольку обладал огромным влиянием, мог успешно продвигать свои планы в жизнь. В первую очередь это относится к военной сфере.

«Обладая универсальными способностями (при полном неумении их согласовать), — считает историк русской армии А.А. Керсновский, — Шувалов брался за все, напоминая в этом отношении Миниха». Действительно, он занимался реорганизацией армии, первенствовал в составлении воинского Устава 1755 г., совершенствовал систему рекрутских наборов, осуществлял подготовку резервов.

Большое внимание Шувалов обращал на организацию армии. По его представлению в 1748 г. она была увеличена на 50 батальонов. Полки приобрели трехбатальонный состав. В каждой части было увеличено число мушкетеров и гренадер. Позднее из них были сформированы четыре гренадерских полка.

Пристальное внимание Шувалов уделял и кадровому составу армии. «Реформа генералитета и штаб-офицеров по моему сочинению сделана, — докладывал он императрице, — чрез что не токмо негодные, но и не способные выключены, а способнейшие, от которых более успеху ожидать было можно, поступили на их места; сии последние пользу сего с успехом и доказали»[169].

Перу Петра Ивановича принадлежит новаторский проект создания первой в стране военной академии. Еще в 1753 г. он подал в Сенат записку, в которой доказывал, что военная наука нужна русской армии «как разумная душа телу», обосновывал необходимость создания высшего учебного заведения для развития и преподавания военной теории, разработал программу, включавшую вопросы стратегии, тактики, военной администрации, военной географии и топографии[170]. К сожалению, начавшаяся война, а затем кончина Елизаветы Петровны и самого Шувалова не позволили этому проекту осуществиться.

А вот многие идеи Петра Ивановича, отразившиеся в Уставе 1755 г., который заменил старый петровский Устав 1716 г., вряд ли возможно назвать полезными. Например, введение в ежедневный обиход громадного количества ненужных команд, приемов и построений. Так, от начала заряжания до момента выстрела подавалось и исполнялось 30 особых команд — «темпов». И горе было тому солдату, который не исполнял их, а тем более ронял патрон: его тут же перед строем нещадно били палками. Разумеется, с началом Семилетней войны 1756–1763 гг. на полях Пруссии было уже не до выстрелов «в тридцать темпов». Так что, по категорическому выводу А.А. Керсновского, «Уставу 1755 г. суждено было остаться мертвой буквой для большей части русской армии». А по окончании войны «вся эта плац-парадная премудрость сошла на нет в славное царствование Екатерины II».

Главный след граф Шувалов оставил все же в артиллерийском деле. В этой области он, как генерал-фельдцейхмейстер, а с 1757 г. — и начальник оружейной канцелярии, занимался буквально всем: тактикой применения артиллерии, ее организацией и комплектованием, подготовкой кадров, разработкой новых образцов артиллерийских орудий.

Будучи убежденным сторонником огневой тактики, Шувалов считал артиллерию главным родом войск, который должны обслуживать пехота и кавалерия. Это был, конечно, перегиб, но в ходе Семилетней войны роль артиллерии действительно возросла. Число орудий благодаря усилиям генерал-фельдцейхмейстера дошло до 6–7 и более на тысячу человек, такой показатель в других армиях был достигнут лишь к началу XIX в.

Но дело не только в количестве стволов. Шувалов организовал разработку новых образцов артиллерийских орудий, собрав вокруг себя выдающихся артиллеристов генералов И.Ф. Глебова, К.Б. Бороздина, конструкторов артиллерийского вооружения М.В. Данилова, М.Г. Мартынова. В результате к началу Семилетней войны были созданы шуваловские гаубицы и единороги (такое название орудия получили от единорогов, изображенных на фамильном гербе Шувалова). Гаубицы оказались неудачными, а вот единороги — удлиненные гаубицы, сочетавшие свойства гаубиц и пушек — продемонстрировали высокие боевые качества. Они обладали большой дальностью настильного огня, позволяли вести огонь при больших углах возвышения, стрелять картечью, разрывными и зажигательными снарядами.

Кроме того, удалось решить важнейшую техническую задачу — значительно снизить вес орудий, что прямо сказывалось на тактике применения артиллерии. Если 12-фунтовая пушка 1734 г. имела вес ствола 112 пудов и перевозилась пятнадцатью лошадьми, то полупудовый единорог 1760 г., предназначавшийся для замены, имел ствол весом 30 пудов и перевозился пятью лошадьми[171]. Не случайно благодаря своим преимуществам единороги находились на вооружении в русской армии свыше 100 лет.

М.В. Ломоносов так отозвался на успехи отечественной артиллерии в Семилетней войне:

Итак, что вымыслом один изобретает,

С разумной храбростью другой употребляет,

Похвальны обоих в сем подвиге труды

Нам мира принесут желанные плоды.

<…>

С Елизаветой Бог и храбрость генералов,

Российска грудь, твои орудия, Шувалов.

Генерал-фельдцейхмейстер совершенствовал и организацию артиллерии. Полковая артиллерия была численно удвоена, а полевая сведена в два полка. Общая численность артиллерии действующей армии составила около 800 орудий.

Но в этой области Шувалов допустил и серьезный промах. Пользуясь ситуацией, при которой «своя рука — владыка», он для военных действий во время Семилетней войны сформировал особый Обсервационный корпус, насчитывавший 11 тысяч человек. По его замыслу, артиллерия должна была во время боя прикрывать пехоту и тем самым оказывать решающее воздействие на исход сражения. Генерал-фельдцейхмейстер командовал корпусом, не покидая Петербурга, и каждый главнокомандующий должен был сноситься с всесильным тогда Шуваловым лично. «Корпус этот сборного состава, громоздкий и тяжеловесный на походе, неповоротливый в бою (несмотря на то, что число орудий в полках было убавлено наполовину — с 36 на 18), не имевший ни сколько-нибудь продуманной организации, ни полковых традиций — не выдержал боевого испытания, — писал военный историк, — он был наголову разгромлен под Цорндорфом…»[172].

Не все ладно было в деятельности графа Шувалова и как члена Конференции при высочайшем дворе. Наравне с другими сановниками, входившими в состав Конференции, он несет ответственность за то, что этот высший орган военного руководства не только не развивал, но тормозил инициативу главнокомандующих действующей армией, мелочно опекал их, что отрицательно сказывалось на ходе боевых действий (см. очерки о С.Ф. Апраксине и А.Б. Бутурлине).

В конце царствования Елизаветы Шувалов из-за тяжелой болезни совершенно устранился от дел. Поговаривали, что наследник престола великий князь Петр Федорович не расположен к нему, однако, злые языки жестоко просчитались. В первые же дни своего царствования Петр III произвел Шувалова в генерал-фельдмаршалы.

Произошло это 28 декабря 1761 г., а уже 4 января следующего года болезнь свела Петра Ивановича в могилу. С подобающими почестями фельдмаршал был погребен в Александро-Невской лавре.

У современников он оставил неоднозначное впечатление. Не без основания отмечали, что «полезные стороны деятельности Шувалова остаются в тени по вине его отрицательных качеств. Ему много вредило его стремление все захватить в свои руки, его необыкновенные самоуверенность, властолюбие и сребролюбие. Заботясь о народном благе, он не забывал и себя; стараясь о соблюдении повсюду правосудия, первый нарушал законы»[173].

Рассказывали, что, заискивая перед фаворитом императрицы Алексеем Разумовским, Шувалов терпеливо сносил его побои. Но, как любому выскочке, стоило ему покинуть апартаменты государыни, он становился грубым, властным, нетерпимым, злопамятным. Он никак не мог утолить жажду к богатству и почестям. Современник писал, что Петр Иванович «вместо того, чтобы скромно умерять блеск своего счастья, возбуждает зависть азиатской роскошью в дому и своем образе жизни: он всегда покрыт бриллиантами как Могол и окружен свитой из конюхов, адъютантов и ординарцев»[174].

Не судя и не оправдывая нашего героя, спросим себя: только ли во времена Елизаветы были такие люди при высочайшем дворе?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.