РАЗБИРАЯ ЯЩИК СО СТАРЫМИ ИГРУШКАМИ

РАЗБИРАЯ ЯЩИК СО СТАРЫМИ ИГРУШКАМИ

Он стоял под креслом уже много лет, и я всё время хотела его разобрать, всё время надеялась: вот выпадет свободная минутка, я вытащу его на середину комнаты – и покайфую…

Ящик, доверху набитый твоими старыми игрушками…

Но эта свободная минутка так и не наступила.

Зато наступили совсем другие минутки…

И всё же я вытащила этот ящик на середину комнаты, и поставила рядом таз с водой – для омовения этих, ни с чем не сравнимых, драгоценностей… И пока посапывает в кроватке Ксюнчик, а ты – тут же, рядом, за компьютером, – я предаюсь блаженству. Блаженству воспоминаний о том времени, когда ты был маленький…

Наверное, я похожа сейчас на археолога. С трепетом сдуваю пыль с осколков того волшебного времени, и даже эта пыль кажется мне драгоценной.

Россыпь разноцветных кубиков… – Ты строил город, города на ковре посреди комнаты. – Стройматериал твоего детского мира.

Россыпь деталей пластмассовых конструкторов… Самых разных. Их тут, наверное, разновидностей десять, или даже больше. Мне предстоит их рассортировать и разложить по коробкам – пусть теперь дожидаются Ксюшу… Помнишь, как ты обожал делать часы? Самые фантастические! Конечно, это не были часы в нашем, бытовом, понимании. Это были – самые разнообразные удивительные конструкции, которые ты называл почему-то “часами”. А вот, кстати, те самые “светозажигательные часики”, которые ты мне подарил когда-то. Тебе было четыре года. Помнишь?… Не можешь не помнить. Наверное, целый год ты мечтал быть часовым мастером. Вернее – ты был им! Ты даже написал объявление и прикнопил его на нашу входную дверь со стороны лестничной клетки, так что соседи могли с удивлением прочесть: “Чисавой марстер. Время работы – всегда”. Была зима, и ты целыми днями трудился над конструкцией “летающих часов” – ты хотел улететь на планету Маль… На твою планету. Чтобы мы вместе туда улетели. Ты жил этой мечтой не один год…

Ну, конечно, помнишь! А говорил – не помнишь… Разве можно забыть? Это целая жизнь – когда мы каждый день говорили о планете Маль… Да мы фактически и жили на ней! Господи, какая блаженная была жизнь!…

Не отрываясь от экрана компьютера, ты спрашиваешь:

– Разве у тебя сейчас жизнь не блаженная?

– Конечно, блаженная. Но и очень напряжённая.

– Да-а?

– Да. У меня ощущение, что я стою в середине разрубленного каната, держа в руках два его конца. Эти концы разъезжаются в разные стороны, а я пытаюсь соединить их в одно целое.

– Что-то не совсем понятно…

– Очень непросто жить сразу в двух детствах. И пытаться соединить их в одно.

– Как это?

И – шёпотом, чтобы не разбудить чутко спящую Ксюшу – волнуясь и торопясь, я начинаю говорить тебе о том, что не дает мне покоя вот уже четыре месяца. Со дня появления на свет Ксюши. – О раздвоении. О том, что раньше, когда ты был маленький, было труднее, но – цельнее по ощущениям и переживаниям. О том, как трудно входить в детство и, одновременно, – вырастать из него…

– Я никогда не была так счастлива, как в пору твоего раннего детства…

– А разве сейчас ты не счастлива? – спрашиваешь ты, оторвавшись от компьютера.

– Счастлива. Ещё бы! Сейчас я трижды счастлива! Тобой, папой и Ксюшей. Но тогда было по-другому… Тогда было полное, безоглядное погружение: в бабочку – на которую ты сейчас смотришь, в цветок жасмина в твоей руке, в песочный домик, который ты вылепил на бортике песочницы… Полное и безоглядное погружение – в твой мир: в то, на что ты смотришь, в то, о чём ты думаешь. Мой мир тоже существовал – но как бы на периферии. Он был для меня – не главное. Главное – единственно главное в моей жизни – был ты… Хотя в то же время был мой институт: бесконечные сессии, контрольные, курсовые, была работа за кусок хлеба, сидение по ночам за машинкой, было вечное безденежье, но – надо всем царила РАДОСТЬ. Радость погружения в твой мир…

– А сейчас?

– Сейчас – очень напряжённо. Сейчас нет той безоглядности. Той цельности чувства. Ксюша только вступила в детство. А ты неожиданно вырос… Нет, нет, ты ещё ребёнок! – говорю я поспешно, видя растерянность в твоём взгляде. – И всё-таки ты вырастаешь из детства… А мне так хочется быть с вами навыкладку! И с тобой, и с Ксюшей. Мне это необходимо. Я по-другому и не могу. Вот и получается: общаюсь с тобой – и в то же время думаю: как там Ксюнечка?… Или: кормлю Ксюнечку, и вдруг ловлю себя на том, что мыслями – не с ней, а с тобой – в лесу. Слушаю, как Ксюнечка гремит погремушкой, а слышу – гремит твоя электричка…