Из дневника 1939 г.

Из дневника 1939 г.

1 января 1939, утро

Москва

Вчера утром справлялся у секретарши Веселовского[34] о рукописях Личкова. Секретарша неприятная, грубая. Через нее по телефону с начальником «спецотдела» — очень неприятный голос и некультурный говор — никак не мог понять, в чем дело. Основная беда власти — не умеют выбирать людей и посылают мошенников, интриганов, воров и карьеристов. Не знаю, кто начальник спецотдела. Есть реальность и номинальность?

Ужасающую картину интриг и разложения партийцев рисует и наша пропаганда.

Сперва другие факты. Горбунов расстрелян в связи с Рудзутаком[35] (успел уехать — раньше? — за границу). Как?то неприятно переживать конкретно казнь над человеком далеким, но еще недавно полным жизни и будущего. Может быть, (расстреляли) и Осинского[36], которого я знал меньше. Французская революция убивала открыто.

Говорят, что когда Берия вызвал из Ленинграда начальника НКВД, заменившего Зайковского, назначенного Ягодой (расстрелян был при Ежове), то в купе оказались трупы начальника Ленинградского НКВД и его секретаря. Убили друг друга или один убил и сам застрелился.

Сейчас, говорят, взят курс на деловую работу — нельзя из- за полицейских цепей разрушать большое государственное дело. Это, кажется, было ясно и раньше. Очевидно, развал глубокий.

3 января 1939, утро

Москва

В Кременчуге нет ни одной церкви. Здесь скоро будет то же относительно (церквей). Сейчас последний собор сломан. Но мне кажется, что возможна резкая реакция, так как недовольство растет и пассивное сопротивление не уменьшается. Ничего взамен личной веры не дается. Я очень редко вижу идейных ком(м)унистов — очень честных патриотов — религиозно (и в смысле ком(м)унизма) по существу безразличных. Элемент идеи и веры, живого творчества исчезает. Идейные ком(м)унисты вымирают. Толпа, по существу, к ком(м)унизму безразлична. Удивительный застой мысли в этой области.

4 января 1939, утро

Москва

В Лаборатории холод: все замерзают: партийные хозяйственники виноваты: многие ниже среднего по деловитости и по морали. Если это везде — объяснение переживаемого недостатка всего. Недовольство кругом большое, и главное — вполне обоснованное и на каждом шагу проявляющееся.

8 января 1939, утро

Москва

Очень страшно сейчас (на) Украине. Колхозы не вошли крепко в жизнь, и может быть неожиданность. Особенно учитывая те аресты и произвол и несправедливость, которые творятся, — может быть, население встретит немцев не так, как этого можно ожидать из наших газет.

В Кременчуге — ни одной церкви, в окрестных селах — тоже. Население относится к этому тяжело. В самом городе нет дома, где бы не было арестованных при Ежове. Много арестованных крестьян[37].

Из доклада Вышинского я вынес впечатление, что возможно военное столкновение в Украине в ближайшее время. Может быть, война фактически не за горами? И к чему приведет?

В газетах о драконовских мерах против запаздываний (на работу). Очень большое недовольство.

23 января 1939, утро Москва

Сегодня Ежов опять появился в газетах. Это, кажется, наиболее сейчас одиозный человек. Сыграл огромную роль в разрушении начавшейся консолидации. Или (это) ошибочное представление? И причины глубже? Большое недовольство кругом — развалом. И ясны всем причины — плохой выбор людей. И что не внешние, а бытовые — господствующий «класс» — ниже среднего уровня морально и по деловитости. Все большие достижения — трудом ссыльных — спецпоселенцев.

26 января 1939, утро

Москва

Разгром Наркомата тяжелой промышленности. Еще не ясно, где будет геологическая организация. Тут тоже слабость руководящих лиц — ниже среднего уровня страны.

Недостаток всего — и еды, и мануфактуры; иногда совсем нельзя достать — иногда с запозданием. Повысились цены резко — на капусту.

В водопроводной воде есть какой?то плесневый запах.

23 февраля 1939, утро

Москва

Такая опека (власти) в личностях запутывает на каждом шагу. А между тем, по — видимому, в центре не понимают, что их основная слабость — неумение выбрать людей. В действительности верхушка — деловая — ниже среднего умственного и морального уровня страны, конечно, им разобраться трудно.

1 марта 1939, утро Москва

Вечером была Вера Николаевна Широких — Наумова, библиотекарь — она ездила в Томск — нашла там полное разрушение всей ее работы. Низы и так далее получили силу, вследствие неудачных назначений на высокие посты в городе и университете невежд, бездарностей и мошенников — партийных. Идет развал. Ценнейшая библиотека Томского университета Строганова и Флоринского страдает и может серьезно пострадать. Город и край страдают от невероятного произвола горкома и тому подобного. Многих возвращают, но гнет тот же и не уменьшается.

19 марта 1939 Москва

Все время длится Восемнадцатый съезд ВКП(б), и газеты еще более скучные. Удивительное впечатление банальности и бессодержательности, раболепства к Сталину. Обыватель, если не заставляют, их не читает. Люди думают по трафаретам. Говорят, что нужно. Может быть, (речи) цензировали? — но бездарность прояатяется и при ее (цензуры) наличии. Это заставляет сомневаться в будущем большевистской партии. Во что она превратится? Наблюдения над ее представителями в Академии дают такое же впечатление.

Здесь сильное впечатление кругом от иностранных известий и от недостатка продуктов. Большое неудовольствие от регламента опозданий на службу. Сделано грубо — характер работы власти в этом проявился блестяще, и все это сознают. Думаю, что в данном случае — при растущем недовольстве — необходима была твердая дисциплина — но сделано это вроде медведя в крыловской басне (Басня «Пустынник и медведь»).

31 марта 1939

Москва

Давно не писал.

Но мысль и в научной области, и в стремлении к сознательности в переживании текущего момента шла непрерывно и активно. Задача познания жизни не только проявлялась стихийно, но оформлялась и была сознательно действенной.

Не только события окружающей политической жизни, которые сейчас представлены во всей своей лишенной прикрытия наготе, — и у нас, и в Европе, и в мировом масштабе. Но вместе с тем ясно выявилась идейная основа моего понимания действительности — она получила ясную формулировку и, может быть, изменила ближайшие планы моей работы.

Мне кажется, что это связано с отдельным, по существу не крупным в масштабе окружающего мирового движения идеологическим и социально — политическим, и научным (для меня — основы всего) — фактом. Фактом явилась сессия Академии наук и пересмотр ее положения.

Я не мог быть — по состоянию здоровья — во всех заседаниях. Но мне кажется, здесь совершился переломный шаг, последствия которого долго скажутся.

11 апреля 1939

Москва

За это время ясно стало для меня значение непризнания в окружающей структуре — реальное значение со всеми последствиями логическими — непризнание (и борьба) идей свободы — свободы совести, свободы слова, свободы научных, философских, религиозных исканий. В действительности это тот путь, успех которого гарантирует будущее и который мне кажется неизбежным для создания условий овладения природой — биосферной структурой будущего человечества.

Одно время я думал, что происходящий гнет и деспотизм может быть не опасен для этого будущего. Сейчас я вижу, что он может разложить и уничтожить (многое) то, что сейчас создается нового и хорошего.

Резкое падение духовной силы коммунистической партии, ее явно более низкое умственное, моральное и идейное положение в окружающей среде, чем средний уровень моей среды — в ее широких проявлениях, — создает чувство неуверенности в прочности создающегося положения.

4 октября 1939

Москва

Поражает «наживной» настрой, берущий верх (в) массе ком(м)унистов: хорошо одеваться, есть, жить, и все буржуазные стремления, ярко растущие, (они) друг друга поддерживают. Это скажется в том реальном строе, который уложится. Все отбросы идут в партию. Двойственность — великие идеалы и полицейский режим, террор?

Мне кажется, стихийный исторический процесс идет в унисон с идейными принципами. Политика правильная? Все?таки в идеологии положительные идеи. В демократиях оно проявляется не в тех группах, которые ведут и делают политику.

8 октября 1939 Москва

Кругом волнение в связи с недостатком самого необходимого. Черный хлеб ухудшился. Трудно доставать белый, дорогой. Все население занято добычей хлеба и тому подобного. Мяса много — московские крестьяне режут скот — и (мясо) «дешево». За водкой огромные очереди.

Ждут событий. Речь Гитлера производит впечатление. Я не ожидал такой силы Германии. Разгорится ли мировая война вовсю? Или англичане благоразумно уступят? Чемберлен — бесталанный упрямый руководитель.

18 октября 1939

Москва

Много думал. Я все более ясно сознаю бессмысленность со стороны англичан и французов идти напролом. В их логике ошибка основная: в Чехословакии Даладье и Чемберлен (особенно Чемберлен) поступили как предатели, и то, что получилось, — следствие их политики. Могли бы поступать так и дальше. Эти их действия (из истории) не вычеркнешь. Оно вполне оправдало нашу политику, так как ясно, что в этом конфликте идейная основа разрушена Чемберленом и Даладье. Это не вычеркнешь, и с последствиями мы сейчас имеем дело[38].

9 ноября 1939 Москва

С. С. Смирнов вернулся из авиационной поездки в Колыму и на золотые рудники Сибири. В ужасе и потрясен жестокостью — масса народа гибнет и замерзает.

Здесь о Колыме я слышу уже не раз. Выдерживают 2–3 года. Гибнет чуть не половина. Женщины — врачи спасают свою жизнь сожительством (с лагерным начальством).

Забудется? Но смирятся?

25 декабря 1939 Москва

С Наташей (Н. Е.Вернадской) читал «Записки» Пассек. Книга эта давно у меня, но я ее не читал. Переносит за 100 лет назад в Москву — какая колоссальная картина изменений! И какая блестящая картина ушедшего былого. Я ярко, как давно (такого не было), вновь переживаю то значение, какое имело крепостное право на всю нашу жизнь. Если бы последние четыре императора, особенно последние два, не попытались укрепить — вопреки ходу истории — остатки крепостничества («дворянство») в быту — такой большой разницы не было бы. Россия была бы либеральной, демократической державой — империей. С мировой точки зрения это было бы потерей.

Из «Хронологии 1939 г.»

Закончен циклотрон [(начали строить в) 1933].

25 мая при Радиевом институте открывается Комиссия по геологическому времени (на основе атомного распада), в бюро Отделения химических наук — я председатель, ученый секретарь И. Е. Старик, заместитель председателя — В. Г.Хлопин.

14. IV. 1939. «Суд» военной коллегии Верховного суда над Дмитрием Ивановичем Шаховским — на 10 лет без права переписки. В этот же день (осуждены) академик Надсон, С. А.Котляревский.

Подавал записку и имел разговор откровенный и по советским (меркам) резкий с А. Я. Вышинским о Д. И. Шаховском за несколько недель до суда. С тех пор для всех нас Д. И. исчез. Говорят, он держал себя на суде «дерзко». 27.IX. 1940.

7 сентября 1939 г. Польша объявила войну Германии. Начало Второй мировой войны. Англия и Франция немедленно присоединились к Польше. 27.XI. 1940.

Раньше разгрома Германией Польши — Чехословакия.