Критика текста и герменевтика

Критика текста и герменевтика

Критика текста («археография», «текстология») лишь условно может быть отделена от герменевтики: любое научное истолкование произведения опирается на изучение его текста, и наоборот, критика текста неотделима от его истолкования, поскольку не может быть сведена к формальным процедурам. Поэтому филологически адекватными могут считаться лишь те интерпретации произведений, которые как минимум не противоречат всей совокупности документально установленных данных об истории их текстов.

Наиболее распространенная форма публикации результатов критического изучения текста – научное издание. При этом цели, которые может ставить перед собой редактор такого издания, могут быть существенно различными.

Типология научных изданий сложна и требует специального рассмотрения. Обычно разграничиваются издания дипломатические и критические.

Основная задача первых – точное воспроизведение источников текста (как рукописей, так и печатных изданий), задача вторых – воссоздание произведения, текст которого должен быть установлен на основе критического анализа всех выявленных источников и не может совпадать в полной мере ни с одним из них уже потому, что в каждом из них, за редчайшими исключениями, содержатся разнообразные дефекты, которые и стремится исправить критика. Это не только опечатки или описки, но и разнообразные редакторские и / или цензурные правки, которые также должны устраняться (разумеется, в том случае, если установлено, что автор рассматривал их как порчу своего текста).

Дипломатические («документальные») издания бывают трех типов: факсимильные (фототипические, цинкографические, фотолитографические и проч.), наборные, комбинированные. Качество изданий первого типа обусловлено, главным образом, техническими особенностями его подготовки (выбор копировальной техники и бумаги), не всегда оптимальными (не столь уж редки казусы, когда издательства выпускают факсимильные издания крайне низкого качества, когда читатель получает возможность ознакомиться с некоторыми внешними особенностями источника, но не может разграничить его дефекты от дефектов воспроизведения)30. Качество изданий второго типа обусловлено наличием хороших корректоров и профессиональных верстальщиков: современные издательские программы позволяют передавать текст источника в формах, максимально приближенных к оригиналу. Поскольку же избежать опечаток возможно лишь теоретически, наиболее предпочтительными следует признать документальные издания третьего типа, сочетающие факсимильное воспроизведение источника с наборным. При этом к таким изданиям целесообразно предъявлять требование полноты: источниковедчески адекватным дипломатическим изданием литературного памятника может считаться только такое, которое содержит факсимильное воспроизведение всех его источников без исключения: авторских рукописей, черновых и беловых, авторизованных копий (в случае отсутствия таковых – всех известных копий, сделанных другими лицами), а также всех газетно-журнальных и отдельных публикаций, к которым автор имел хотя бы косвенное отношение (в случае отсутствия таковых – изданий, подготовленных другими лицами); характер и структура наборного «сопровождения» такого рода публикации для каждого случая должна определяться отдельно.

В отличие от дипломатических изданий, которые стремятся точно воспроизвести реально существующие источники, издания критические дают тексты, которых ранее не было: задача подобных изданий заключается в том, чтобы на основе всех источников текста установить произведение в его подлинности, о которой в той или иной степени свидетельствуют все источники, но ни один не отражает ее в полной мере. В самом деле, как только ставится вопрос о реконструкция произведения, все источники текста начинают рассматриваться как материал для нее, а поскольку реконструкция обычно подразумевает использование конъектур разных типов, в результате всегда возникает текст, которого нет ни в одном источнике и который базируется на анализе всех источников.

Подлинность произведения устанавливается с помощью филологического метода. Критическим изданиям предшествует работа по изучению всей истории текста: источники выявляются в архивах, библиотеках, музеях, сопоставляются друг с другом, датируются, объединяются в группы («критическая классификация»), выясняется происхождение каждой из них, выявляются редакции текста, от начальной к окончательной, в пределах каждой из них – варианты, их последовательность и аутентичность. В ходе этой работы учитываются как «внешние» палеографические особенности рукописей (характер письма, материал и орудия письма, шрифты и проч.31), так и внутренние, смысловые особенности расходящихся друг с другом источников. Обычно в основу филологически ориентированного издания кладется позднейшая авторская редакция, прочие печатаются в приложении. При этом традиционно выдвигается существенное ограничение: предпринимая опыты подобных реконструкций, недопустимо смешивать различные редакции (исключения допускаются в основном для тех случаев, когда произведение доходит до нас именно в отрывках отдельных редакций). Поэтому результаты реконструкций всегда дискуссионны, всегда в той или иной мере условны, в любой момент могут быть скорректированы или даже отменены в пользу иных, более обоснованных, более приближающих нас к авторскому замыслу, к тому тексту произведения, который стремился создать автор. Ключевая проблема – установление авторизованных вариантов и выбор между ними. Основная задача комментария в изданиях такого рода – описание всей истории текста и объяснение ее внутренней логики.

Историки-археографы и филологи часто понимают задачи научных изданий по-разному. Археография, как правило, рассматривается как наука о публикации исторических источников, историк печатает тексты документов, каждый из которых важен для него постольку, поскольку содержит новые факты. Критика текста в этом случае мыслится, в частности, как инструмент очищения текста-источника исторических сведений от разнообразных искажений. В большинстве случаев различные редакции одного и того же текста интерпретируются как равно существенные; в случае, если признается нецелесообразным печатать их все, одна за другой, в качестве основного текста обычно выбирается та, которая получила наибольший общественный резонанс, т. е. стала историческим фактом (как правило, первая). Критика текста часто (хотя и далеко не всегда) используется ограниченно: историк заинтересован прежде всего в изданиях документального типа, позволяющих ему работать с теми версиями текстов, которые бытовали в реальности32. Для издания отдельных видов исторических документов могут разрабатываться индивидуализированные правила33. Отдельная проблема – принципы лингвистической подготовки документальных изданий и, в особенности, принципы издания исторических памятников как источников для истории языка34.

Полная история русской археографии еще не написана, однако уже есть ряд серьезных обзоров и исследований, претендующих на некоторые обобщения35. Центральный эпизод истории русской археографии – создание археографических комиссий – петербургской императорской (1834), киевской (1843), виленской (1864), кавказской (1864), московской (1896). Их деятельность все еще изучена недостаточно36. Издания археографических комиссий представляют исключительный интерес как для историков и историков русской археографии, так и для историков русской словесности, преимущественно древней37. Особое место в истории русской археографии принадлежит деятельности научных обществ, выпускавших сборники своих трудов38. Публикацией исторических документов занимались также губернские ученые архивные комиссии, создававшиеся по проекту Н. В. Калачова и в соответствии с указом имп. Александра III с 1884 г.: Астраханская (1893), Бессарабская (1898), Витебская (1909), Владимирская (1898), Воронежская (1900), Вятская (1904), Екатеринославская (1903), Закаспийская (1915), Иркутская (1911), Казанская (1916), Калужская (1891), Киевская (1914), Ковенская (1914), Костромская (1885), Курская (1903), Нижегородская (1887), Новгородская (1903), Оренбургская (1887), Орловская (1884), Пензенская (1901), Пермская (1888), Петербургская (1911), Полтавская (1903), Псковская (1916), Рязанская (1884), Самарская (1914), Симбирская (1895); Смоленская (1908); Ставропольская (1906), Таврическая (1887), Тамбовская (1884); Тверская (1884), Тульская (1913), Уфимская (1916), Харьковская (1915), Херсонская (1898), Холмская (1910), Черниговская (1896), Якутская (1912), Ярославская (1889); почти все они выпускали повременные издания39, которые содержат ценные материалы по русской истории, генеалогии и геральдике, биографике, литературному быту и истории литературы. Исключительное значение придавалось систематической публикации семейных архивов40.

Филолог, историк литературы в частности, как и историк-археограф, заинтересован в возможно более точном описании истории текста и устранении искажений, но его интересуют не только исторические источники (из их числа особое значение придается эпистоляриям, дневникам, мемуарам41), но и памятники религиозного и философского характера, а также художественные произведения разных типов, литературная критика, публицистика. При этом он обычно исходит из того, что источников текста, редакций и вариантов, может быть очень много или очень мало, а произведение всегда одно. В той мере. в какой он занимается реконструкцией произведений, он предпочитает документальным изданиям критические42. В Приложении V приводится перечень тех изданий сочинений (в т. ч. мемуаров и писем) русских авторов, которые могут рассматриваться как научные, при всей дискуссионности частных текстологических решений. Этот перечень не только не претендует на полноту, но и ни в какой степени не может рассматриваться как хотя бы стремящийся к ней: в него включены только те издания, которые, во-первых, оказали серьезное воздействие на развитие теории и методологии русской критики текста; во-вторых, в большей или меньшей степени, повлияли на эдиционную практику; в-третьих, могут рассматриваться как наиболее значительные манифестации русской филологической культуры43.

***

Как уже было сказано, филологическая герменевтика базируется на данных критики текста, которые позволяют отсеять заведомо неадекватные авторскому замыслу прочтения.

При этом любые новые данные (уточнения истории текста, передатировка, реатрибуция, пересмотр сложившихся представлений об источниковедческом значении тех или иных копий и проч.) приводят к более или менее глубоким коррективам всей суммы представлений о первоначальном смысле произведения.

Поэтому научный комментарий складывается из следующих разделов: свод данных о составе, цели и научных принципах издания, включая описание принятых в издании принципов разграничения редакций и вариантов, а также способа их подачи; критическое описание источников текста; библиографическая справка, включающая сведения об изданиях и посвященных им научных трудах; свод данных по истории текста с обоснованием выбора основной редакции.

Если публикатор не ограничен в объеме, он может довершить свой труд дополнительными разделами: история научной интерпретации произведения; его литературные, биографические и идеологические подтексты и контексты; его читательское восприятие.

Если публикатор ориентируется не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, в особенности если его труд преследует не только научные, но и учебные цели, он вправе, а в последнем случае обязан, приложить к нему исторический, реальный, а если необходимо мифологический и историко-географический комментарии.

Как часть комментария может рассматриваться аннотированный именной указатель, в котором более подробные пояснения должны относиться к наименее известным лицам; в такой указатель можно включить также краткие указания на знакомство этих лиц с автором комментируемого произведения, если оно имело место, а также ссылки на печатные и рукописные источники биографических фактов.

Когда это необходимо, в состав комментария включаются географические карты, карты и планы военных действий, карты и планы городов и стран, различные иллюстрации (например, гравюры, изображения эмблем, репродукции портретов и проч.).

Форма комментария может быть различной: наиболее распространенный его вид – разъяснительные примечания к трудным для восприятия местам текста; существуют опыты включения в комментарий монографических статей об отдельных аспектах содержания и формы произведения (В. В. Набоков, Ю. М. Лотман), а также аналитического пересказа содержания памятника (В. В. Набоков, М. Л. Гаспаров); наконец, известны опыты комментария в форме монографии, охватывающей те аспекты истории текста, поэтики и рецепции публикуемого памятника, которые представляются существенными комментатору (Б. М. Эйхенбаум, М. Л. Гаспаров).

Содержание комментария зависит от жанра публикуемого текста и от типа комментируемого издания. Например, если комментируется дневник, мемуары или письма, на первом плане оказывается необходимость толкования упоминаемых в них биографических реалий; если же комментируется художественное произведение, биографические факты могут не иметь существенного значения. В одних случаях оказываются исключительно важными историко-хронологические выкладки и генеалогические сведения (особенно если комментируется какой-либо исторический источник, например, летопись), в других – материалы по истории придворного и светского быта, в третьих – история церкви и т. д. В научных изданиях в комментарии принято опускать сведения, которые содержатся в изданиях справочно-энциклопедического типа; наоборот, в популярных и учебных изданиях такой «энциклопедический» комментарий обычно признается необходимым.

Историко-литературная проблематика научного комментария складывается из следующих основных элементов: влияние текста на литературный процесс эпохи; его отнесенность к определенной литературной школе («направлению»), его обусловленность (обычно частичная) литературной борьбой того времени, когда оно возникло (или позднейшего, если оно сохраняло актуальность на протяжении длительного времени); влияние, испытанное комментируемым текстом со стороны иных текстов, созданных ранее.

Но в первую очередь историк литературы должен объяснить, как и в какой мере история текста, от первой черновой редакции к последней, складывалась как результат сложного многостороннего воздействия на писателя современной этому тексту литературной ситуации, осмысленной в ее динамике и в связи с динамикой литературной позиции автора.

А чтобы это сделать, комментатору часто оказываются необходимы биографические факты, а также данные генеалогии, иногда и геральдики, и истории.