Мой путь к Пушкину[28]

Мой путь к Пушкину[28]

Пушкин… В последнем, 1900 году прошлого столетия мне довелось встретиться со старшим сыном поэта Александром Александровичем при открытии памятника лицеисту Пушкину в царскосельском лицейском садике.

Передо мною сидел на чугунной скамейке в распахнутом лицейском сюртуке юный поэт. Против него с большой теплотой и любовью во взоре, стоя, смотрел на отца 67-летний генерал. Он был в парадном мундире, при орденах, с лицом, обрамленным седою бородою, в очках – командир Нарвского уланского гвардейского полка.

Прощаясь, он ласково протянул мне руку в ответ на мои вопросы к нему об отце…

Меня постигла в тот день величайшая удача… Я возвращался в Петербург под сильнейшим впечатлением этой необычной, я бы сказал, встречи сказочной. Я размышлял дорогой об удивительной судьбе и происхождении этой ветви Пушкина и его детей.

Ведь великий наш поэт был внуком, а сын его, блестящий генерал, правнуком арапа Петра Великого, Абрама Петровича Ганнибала…

Вскоре после этого у меня произошла еще одна, не менее удивительная встреча – с дочерью Анны Керн, Екатериной Ермолаевной. Это произошло на одном из заседаний Географического общества, где председательствовал сын ее, внук Анны Керн, знаменитый ученый, океанограф, почетный академик Юлий Михайлович Шокальский.

В девичьи свои годы мать его, Екатерина Ермолаевна, часто встречалась с Пушкиным. Ей было 19 лет, когда поэт погиб.

Ею увлекался М. И. Глинка. По ее просьбе он написал музыку к посвященному Пушкиным ее матери стихотворению «Я помню чудное мгновенье…».

В тот вечер, когда я встретился с нею, ей было уже около восьмидесяти. Прощаясь, я поцеловал ей руку. Присутствовавший при этом известный путешественник П. П. Семенов-Тян-Шанский, взяв меня под руку, тихо сказал:

– Молодой человек! Вы только что поцеловали руку, к которой прикасались Пушкин и Глинка… Вспоминаю, мне было девять лет, когда я присутствовал с отцом у гроба Пушкина, и эта самая значительная страница моей жизни… Запомните и вы этот вечер… Десятилетия пройдут, но этой встречи вы никогда не забудете…

С тех пор протекло 72 года.

Мне было тогда 22 года, я работал репортером в газете «Россия», возглавлявшейся моим учителем в литературе В. М. Дорошевичем… Сейчас я встретил уже мою 95-ю весну, но эти две встречи тех дней всегда вспоминаю с волнением неописуемым… Они, конечно, явились первым моим шагом на большом, долгом и радостном пути моем к Пушкину…

* * *

Не могу не рассказать сегодня об удивительной моей встрече тогда с гениальными людьми ушедшей эпохи. Это было в 1898 году.

Я только что приехал в Петербург из маленького – всего пять тысяч жителей – городка Курской губернии, где родился, учился в гимназии и одновременно помогал отцу, переплетчику, в его мастерской…

Уплатив три копейки, я взобрался на империал конки, запряженной тремя лошадьми, и отправился в Петербургский университет. Это был единственный в то время способ передвижения по Невскому проспекту…

В университете я прослушал первую лекцию. Ее читал известный ученый, гистолог Александр Станиславович Догель. И затем, влекомый шумной студенческой волной, оказался в амфитеатре большой химической аудитории университета, где должен был читать лекцию Дмитрий Иванович Менделеев.

Я занял место на одной из скамей амфитеатра. Близ меня сидел поступивший в том же 1898 году, что и я, еще никем не знаемый будущий великий поэт Александр Блок. И здесь же – такой же юный студент, будущий замечательный пушкинист Павел Алексеевич Щеголев…

С ним сложились у меня позже многолетние дружеские отношения… Все поразило меня в то незабываемое утро… На стене против амфитеатра была начертана во всю стену периодическая система Менделеева…

Прошло несколько минут, и из маленькой двери в стене показался сам Дмитрий Иванович, ее гениальный создатель.

На нас, юных студентов, он произвел впечатление неизгладимое.

Я и сегодня, через три четверти века, вижу его пред собою таким, каким видел в тот далекий день.

Гениальный ученый с мировым уже именем потряс нас своим внешним обликом: ниспадающая до плеч грива седых волос и мудрое, вдохновенное лицо глубокого мыслителя… Мы не могли оторвать от него глаз…

Весь под впечатлением этой неожиданной встречи с гением, я вышел из университета, перешел через Дворцовый мост и направился по набережной Невы к Летнему саду…

В то памятное утро все складывалось для меня сказочно. Утро это как бы предопределяло весь мой дальнейший необычный жизненный путь…

* * *

В Летнем саду меня ожидала в тот день еще одна незабываемая встреча…

В одной из аллей я увидел шедшего впереди меня человека с большой седой бородой, в осеннем пальто и высоких сапогах. В руках палка, на голове потерявшая уже свою форму черная шляпа. Он заинтересовал меня, и я стал невольно наблюдать за этим человеком…

Ускорил шаг, поравнялся с ним. Он повернул в мою сторону голову, бросил на меня мимолетный, проницательный взгляд и продолжал свой путь…

Я оторопел и замедлил шаг… Это был Лев Николаевич Толстой… Позже я не раз встречался с ним в редакциях, где работал, но эту встречу с ним в аллее Летнего сада и сегодня вспоминаю с большим волнением…

Так началось то необычайное и удивительное, первое петербургское утро моей жизни…

* * *

Невольно вспоминаю сегодня любопытную запись писателя А. И. Куприна. Ему довелось встретиться с человеком, видевшим Пушкина. Тогда же он увидел в Крыму на пароходе Льва Толстого и записал, что пройдут десятилетия и уже на людей, видевших Толстого, будут смотреть, как на чудо…

Толстой, как известно, скончался в 1910 году. Куприн вернулся в Россию после многолетней чужбины в 1937 году.

Я работал тогда в Гослитиздате, заведовал художественной редакцией. Меня вызвал к себе покойный директор Гослитиздата Н. Н. Накоряков и познакомил с А. И. Куприным.

Я улыбнулся и напомнил писателю, что мы с ним познакомились еще в начале века:

– Как давно это было… Не вспомните ли вы, Александр Иванович, студента тех лет с большой шевелюрой?.. Не узнаете?.. Мы встречались с вами в редакциях газет, а иногда «У Давыдка», в небольшом ресторанчике на Владимирской, 14, где в уютной, красной комнатке, с графинчиком на столе, вы нередко писали свои чудесные рассказы…

Слово за словом мы стали вспоминать те далекие дни… Вспомнили, улыбнулись, пожали друг другу руки, дружески обнялись.

Поражен был и директор Н. Н. Накоряков, присутствовавший при этой встрече…

Со дня этой новой и последней моей встречи с Куприным протекло уже тридцать пять лет. Они промелькнули как сон… Почти столько же протекло после записи писателя о чуде человеческого долголетия.

Это вынуждает меня рассказать здесь и о собственном долголетии и возразить Куприну по поводу его записи в дневнике о чуде. Никакого чуда здесь нет…

* * *

В 1899 году газета «Россия» направила меня, репортера, на собрание в общество поощрения художников, на Морской. Там я неожиданно оказался в окружении крупнейших художников той поры: Репина, Поленова, Крамского, Серова, Куинджи, Левитана, Сурикова, скульптора Антокольского.

Позже приехал Шаляпин, и Серов стал набрасывать эскиз его портрета, во весь рост, украшающего сегодня Московскую Третьяковскую галерею. Во время работы Серова над эскизом Шаляпинского портрета к нему подошел Владимир Васильевич Стасов, могучий гигант с большой седой бородой, и заметил:

– Валентин, ты рисуешь портрет артиста, молодца с волжских берегов, выражение глаз его такое, будто он только что спел «Элегию» Массне.

Серов улыбнулся, двумя-тремя штрихами придал глазам совсем иное, озорное выражение и снова улыбнулся. Улыбнулся и Стасов, дружески поощряя талантливого художника.

* * *

Рассказать о моей встрече в конце прошлого столетия со Стасовым побудило меня сегодня неожиданное обстоятельство. Только что я прочитал в журнале статью «С Маршаком» о пребывании этого замечательного поэта и писателя в ноябре 1963 года в Ялте.

Автор статьи Василий Субботин рассказывает, что В. В. Стасов, глава «могучей кучки», объединивший в своем лице художников, писателей, музыкантов, композиторов, родился при жизни Пушкина, мог знать Крылова, знал Некрасова, встречался с Тургеневым, дружил с Толстым.

Статья эта меня поразила. Я отнесся к сообщению автора с недоверием. Ведь я лично встретился в 1899 году в обществе поощрения художеств со Стасовым… Как же он мог родиться при жизни Пушкина?..

Между тем и автор статьи «С Маршаком» рассказывал, что однажды Стасов повез к Льву Толстому маленького Маршака, в котором чутьем ощутил будущего талантливого поэта и писателя.

Оба они стояли у привезенного в Ясную Поляну фото: сверху – могучий великан с длинной, длинной седой бородой Стасов, улыбающийся стоящему внизу маленькому Маршаку…

Я стал проверять даты рождения и смерти Стасова и Пушкина и был поражен: Стасов действительно родился в 1824 году, за тринадцать лет до гибели Пушкина, в 1837 году, после дуэли. Со Стасовым же я встретился в 1899 году, за семь лет до его кончины, в 1906 году. Он скончался на 82-м году жизни.

Стасов, как известно, рос в доме родителей, в обстановке и окружении людей высокой культуры. Гибель Пушкина после дуэли потрясла тогда всю Россию, и Стасов, которому тогда было уже тринадцать лет, мог, конечно, выразить свое отношение к этому общему горю, постигшему в те дни Россию…

* * *

Обстоятельства, связанные с жизнью В. В. Стасова, неожиданно прервали нить моих личных воспоминаний о моем сложном и долгом пути к Пушкину.

Должен сказать, что образ Пушкина я с детских лет носил в сердце. В дни 100-летия со дня его гибели и 150-летия со дня рождения я встречался в Большом театре и в Доме литераторов с внучками и правнуками поэта. Сегодня встречаюсь с их потомками.

Почему же, спрашивают меня, был так долог мой путь к Пушкину? Почему так поздно я написал и выпустил мою первую книгу «Набережная Мойки, 12», о последней квартире Пушкина?

Нужен был, видимо, какой-то толчок, сильный толчок, чтобы пробудить меня к действию, к новой жизни, к Пушкину… Таким толчком явилось первое посещение мое последней квартиры поэта 10 февраля 1956 года в день памяти его гибели.

Я вышел тогда из квартиры Пушкина под сильнейшим впечатлением, сразу же бросился в публичную библиотеку и до глубокой ночи погрузился в ознакомление с материалами о жизни и творчестве поэта.

Вернувшись в Москву, я уже не мог расстаться с Пушкиным. Писал очерки и этюды о нем, выступал по радио и телевидению… Пять лет я посвятил этому, и лишь на 84-м году жизни выпустил первую мою посвященную поэту книгу.

Сейчас выходят уже четвертыми изданиями две первые мои книги: «Набережная Мойки, 12. Последняя квартира А. С. Пушкина» и «Во глубине сибирских руд…». Печатаются и скоро выйдут две новые мои книги: в издательстве «Детская литература» – «Жизнь поэта» и в издательстве «Наука» Академии Наук СССР – второй томик моих этюдов о Пушкине среди книг и друзей «Рифма, звучная подруга…».

Пушкин явился для меня неисчерпаемым источником не только больших радостей и счастья, но, думается мне, и долголетия…

В журнале «Дошкольное воспитание» читатели познакомятся с отдельными очерками и этюдами первых двух глав моей книги «Жизнь поэта».

* * *

В последний вечер восемнадцатого столетия, 31 декабря 1800 года, у Пушкиных собрались гости. Стол был парадно накрыт. Ждали наступления Нового года, нового, девятнадцатого столетия.

Поэты читали стихи, хозяйка дома Надежда Осиповна, «прекрасная креолка», внучка арапа Петра Великого, вполголоса подпевая, исполняла на клавесине романсы.

Ровно в полночь раздался звон часов. Первый удар, за ним второй, третий… последний – двенадцатый… Гости подняли бокалы, поздравили друг друга:

– С Новым годом! С новым столетием!

Звон бокалов и громкие голоса гостей разбудили спавшего в соседней комнате маленького сына Пушкиных, Александра. Ему было всего полтора года. Как гласит легенда, он соскочил с кроватки, тихонько приоткрыл дверь в комнату, где собрались гости, и в одной рубашонке, ослепленный множеством свечей, остановился у порога.

Испуганная, за ребенком бросилась няня, крепостная Пушкиных Ульяна Яковлева. Но мать Надежда Осиповна остановила ее.

Тронутая неожиданным появлением сына на пороге нового века, она взяла его на руки, высоко подняла над головой и сказала, восторженно обращаясь к гостям:

– Вот кто переступил порог нового столетия!.. Вот кто в нем будет жить!..

Это были вещие слова, пророчество матери своему ребенку…