Творческий путь В. Распутина
Творческий путь В. Распутина
Первыми произведениями Валентина Распутина стали две книги очерков – «Костровые новых городов» (1966) и «Край возле самого неба» (1966), явившиеся результатом журналистских поездок на новостройки Сибири в конце 50-х – начале 60-х гг., и сборник «Человек с того света» (1967).
В своих ранних рассказах молодой прозаик пробует силы в различных направлениях. Здесь и два детских рассказа: «Мы с Димкой» – о подростках военного времени, отмеченный точной мальчишеской психологией восприятия войны, смерти, и особенно удачный – «Мама куда-то ушла» – небольшой психологический этюд, в котором прослежен момент неожиданно сильного переживания ребенка. Из книги «Костровые новых городов» в сборник «Человек с того света» вошли две истории, посвященные старухам, и рассказ «Продается медвежья шкура» – об ответственности человека перед природой.
В ранних рассказах Распутин как будто испытывает диапазон своих творческих возможностей, дает эскизные наброски потенциальных линий своего литературного развития. Критики отмечали, что эти рассказы неровны по художественному качеству и несхожи по стилю. Однако уже первые прозаические опыты Распутина отмечены главным качеством его созданий: удивительной завершенностью его произведения (ни добавить, ни убавить) и точным чувством формы.
В 1967 г. выходит первая повесть Распутина «Деньги для Марии», которая сразу принесла писателю признание и известность.
У продавщицы сельского магазина обнаружена недостача. Муж Кузьма сбивается с ног, чтобы найти и вернуть необходимую сумму. Простая фабула, но как много сумел поведать писатель!
В повести В. Распутина сам поиск денег – только примета иного жизнеустройства, идущего на смену прежнему укладу. Один из персонажей повести дед Гордей говорит о нем так: «Я за весь свой век сколько раз деньги в руках держал – по пальцам сосчитать можно, я с малолетства был приучен все сам делать, на свои труды жить. Когда надо, и стол сколочу, и катанки скатаю. В голодуху, в тридцать третьем году, и соль для варева на солонцах собирал. Это теперь все магазин да магазин, а раньше в лавку два раза в год ходили. Все было свое. И жили, не пропадали. А теперь шагу нельзя ступить без денег. Кругом деньги. Запутались в них».
Как показывает Распутин, дело не столько в деньгах, сколько в изменяющихся формах человеческой психологии, когда трезвость переходит в прагматизм, непосредственный душевный порыв умаляется за счет суховатой рассудочности, эмоциональное начало вытесняется холодной логикой. Одни дают Кузьме деньги, другие жмутся и скаредничают, плетением словес маскируя душевную глухоту. Таковы болтливо-суетный директор школы Евгений Николаевич, хитрая и жадная Степанида, у которой «улыбка то и дело проваливалась, но Степанида снова водворяла ее на лицо...». А в результате Кузьму тревожат уже не закрытые ставни, а захлопнутые сердца.
Повесть «Деньги для Марии» привлекла внимание сложностью и новизной конфликта, ювелирной точностью его решения. Правда, при создании персонажей автор чаще дает такие характеристики, как окаменевшая в своем горе Мария, хлопотливый Кузьма, крикливо-вздорная Галька, степенный дед Гордей, отзывчивый на беду Василий, нередко за счет индивидуально-характерного. Динамизм и форсированность сюжета еще не позволяют глубоко проникнуть во внутренний мир человека.
Вместе с тем в повести выявлен механизм взаимодействий между материальным благополучием и нравственными устоями. Оказывается, повышение благосостояния (само по себе явление положительное) отнюдь не прямо пропорционально возрастанию душевного потенциала. Нередко здесь зависимость как раз обратная. В дальнейшем писатель не только не изменит этой социально-нравственной установке, но сделает ее главной.
В чем состоит истинное призвание человека, смысл его жизни? На эти и многие другие вопросы В. Распутин попытается ответить в «Последнем сроке» (1970). Центральный персонаж – восьмидесятилетняя старуха Анна появляется перед нами за несколько дней до смерти. В эти роковые часы у ее постели собираются взрослые дети. В произведениях Распутина конфликт особый – писатель показывает не противоборство, а противостояние людей. Однако напряженность развертывающейся духовной драмы такова, что она вызывает у читателя либо страстное сочувствие, либо столь же активное неприятие, волнуя его сердце, заставляя непрестанно работать ум.
Для Анны в ее нелегкой крестьянской доле с «вечной круговертью» жизненно важно «задержать в глазах и душе красоту земли и неба». Эта работа духа спасает ее от суетности, придает особый лад и меру, даже у последней черты позволяет сохранить истинное достоинство труженика, ибо все отдано людям, а если что и недополучено, так ведь «на характере можно продержаться». Анна инстинктивно тянется к прекрасному, понимая его значение в очищении души. Прекрасное, в ее представлении, – это и чистая совесть, и почитание старших, и милосердие к природе. Отсюда закономерны и те сомнения, что ведут к глубокому недовольству собой.
В «Деньгах для Марии» предметом размышлений и анализа стала новая социально-историческая ситуация. В «Последнем сроке» принцип историзма углубляется. И не только потому, что вводится емкий образ проходящего времени (героиня вспоминает тридцатые, сороковые, послевоенные годы). Главное в том, что здесь художник впервые ставит проблему памяти.
Анна Степановна не только мать своим детям, хранительница очага. Она – средоточие тех нравственных ценностей крестьянского мира, которые хотела передать им. Горечь обиды ранит ее сердце при виде сыновей и дочерей, промотавших это наследие. Материнский призыв собирает их, а действительность разобщает. И дело тут не в пространственно-географической разбросанности, даже не в том, что любимая младшая дочь Таньчора не приехала. Хуже всего то, что микробы «обезличенности и безродности» одерживают верх над человеком.
Цельность и искренность материнского характера дробятся на осколки, и вот уже перед нами натуры мелкие, своекорыстные, лукавые. Они, конечно же, понимают, что проявлять эти свойства открыто не столь уж почетно. Так возникает необходимость в симуляции горя, т.е. на глазах умирающей творится кощунство. И все же самое страшное даже не в этом, а в том, что взрослые дети не осознают своего непотребства.
Если с образом Анны связаны строгие эпические и драматические краски, лирически одушевленный пейзаж, то иная тональность господствует при изображении Люси, Ильи, Варвары: беспощадность характеристик, в которых на первом месте ирония и сарказм. Илья три дня ожиданий в доме смертельно больной матери превращает в непрерывное бражничество. У него, растерявшего в суете будней элементарную порядочность, уже не лицо, а маска: «...будто свое Илья продал или проиграл в карты чужому человеку». Есть что-то механическое в Варваре, которая готова всякий раз «включить себя», чтобы поголосить по матери. Но когда заходит речь об опеке над матерью, она не торопится выполнить свой долг. Однако предел бездуховности – Люся. Почти все, чем некогда одарил ее сельский мир, было отвергнуто. «Давным-давно уже она не трогала воспоминания о деревне, и они окаменели, слежались в одном отринутом неподвижном комке, затолканном в дальний пыльный угол, как узелке отслужившим свое старьем». Слово, сопровождающее ее как рефрен, одно: «Забыла... забыла совсем, до пустоты». Сломанная черемуха, которую видит Люся, воспринимается как символ: от некогда мощного ствола «сохранилась лишь боковая, жидкая поросль».
Коллизии, в основе которых непонимание, равнодушие, безответственность, стали объектом аналитического искусства писателя. На какой почве вырастают они и что сулят не в межродственных отношениях, а в общенациональном масштабе? Ответом на этот вопрос стала третья повесть В. Распутина «Живи и помни» (1974). Эволюция в творчестве писателя повлекла за собой перемены в жанровом плане. От формы повести с парной композицией («Деньги для Марии»), структуру которой определяет судьба двух героев, видим переход к композиции, условно говоря, радиальной. Такой вид повествовательного произведения уже ближе к «малому роману», когда в центре главный герой, а от него идут лучи к другим персонажам («Последний срок»). Те же принципы положены в основу «Живи и помни», хотя здесь автор вроде бы снова возвращается к парной композиции.
В «Живи и помни» та же распутинская тема – угасание личности, сон души, но уже на другом материале и с другими более разрушительными последствиями. Завершающий год войны, глухое сибирское село Атамановка. Но и сюда доходит ее суровое дыхание, решающее судьбу Настены и Андрея Гуськовых.
Повесть «Живи и помни» не просто история о дезертире. Для Распутина, подошедшего к философскому решению жизненных коллизий, главное – «пытать человека душой». К чему же приводит страх за свою жизнь человека, оторванного от большой судьбы народа? Неизбежная расплата за решение отгородиться от мира – одичание, озверение.
Тема «лица и маски», только намеченная в «Последнем сроке», получит развитие в повести «Живи и помни». Андрей Гуськов – человек-оборотень – так объясняет свое двойничество: «Будто не я живу, а кто-то чужой в мою шкуру влез и мною помыкает». Бездуховно-потребительское отношение к жизни вытравляет память, ведет к тому, что все человеческое оказывается вычерпанным до дна. Андрей Гуськов и в буквальном, и в переносном смысле начинает выть по-волчьи. Однако сюжетно-композиционный центр повести – характер Настены. Все повествование сосредоточено вокруг нее. К Настене, как в фокус, собираются все лучи – умонастроения и эмоции остальных действующих лиц: отца и матери Гуськовых, жителей Атамановки.
Если в судьбе Гуськова все определяет мотив войны, то у Настены – беды. Все же и она «без вины, а повинна». До самозабвения любя мужа, Настена начинает жить двойной жизнью. Но вынужденная таить от всех свои отношения с Андреем, она не может долго сносить фальшь горького счастья. Чем дальше, тем больше раскрывается не правильность, но праведность ее натуры. Нравственные терзания непереносимы. Драма раздвоения души для цельной личности оборачивается трагедией.
Такова цена предательства Гуськова: по логике безудержного эгоизма – сам идешь на дно – тянешь и других. Измена отечеству убивает само священное понятие матери, губит еще не появившегося на свет ребенка. А это тупик, бездна, предвестие той катастрофы, которая в античности отождествлялась с опустошением всепожирающего Кроноса.
Творчество В. Распутина 1970 – 1980-х гг. органично вписывается в то течение нашей прозы, которое можно было бы назвать философско-драматическим. В этом смысле трудно переоценить роль повести «Прощание с Матерой» (1976). За десять лет от «Денег для Марии» до саги о трагической судьбе острова на Ангаре писатель не прошел, а стремительно пробежал огромную дистанцию. Если прежде заслугой художника было создание характера русской крестьянки, то в «Прощании с Матерой» сделана попытка подняться выше – запечатлеть национальный тип. А это значит – концепция характера соотнесена с историей.
В «Деньгах для Марии» история ворвалась лишь эпизодической репликой деда Гордея. В «Последнем сроке» за три завершающих дня земной жизни старухи Анны проходят годы и десятилетия в виде ее воспоминаний. В «Прощании с Матерой» автор ведет счет столетиями. Так история все более вторгается в повествование о сегодняшнем дне, раздвигая его рамки, углубляя представление о современности. Разговор о сокровенном – о жизни и смерти, о «корнях своих», о правде-совести, о национальной, народной памяти, видимо, и предполагает такую связь времен.
Матера – маленькая деревня на островке посреди могучей сибирской реки Ангары – на переломе своей судьбы. И ранее писателя притягивало изображение тревожного ожидания вот-вот готового свершиться рокового события. Но если прежде речь шла о судьбе одного человека («Последний срок») или нескольких («Живи и помни»), то в новом произведении предстоит прощание с целой деревней, которой суждено уйти под воду. Как же пронзительно больно расставаться с родным пределом, особенно старухам и старикам – хранителям векового наследства.
Центральный герой повести – старуха Дарья – целый мир со своей философией, этикой, психологией. «Почему я так часто обращаюсь к старикам, часто спрашивают меня, – говорит В. Распутин. – Потому что у пожилых людей можно многому научиться». Дарья Пинигина внешне простой и недалекий человек. На самом деле у нее наряду с аввакумовской непреклонностью, высокой гражданственностью – нежное сердце, умение чутко слушать ход времени. Она так размышляет на вечную тему бытия: «Смерть кажется страшной, но она же, смерть, засевает в душе живых самый щедрый и полезный урожай, а из семени тайны и тлена созревает семя жизни и понимания». И тут не возникает недоумения: дескать, простая, малограмотная крестьянка, а такие высоты интеллекта. Ибо именно в Дарье художник разглядел ту исконно народную черту, которая не позволяет человеку быть эхом или зеркалом истории, но всегда взыскует истины, ищет правду.
Материнцам кажется, что «свет пополам переломился». И эта гипербола не представляется чужеродной в ткани философской повести; не случайно в критике возникал образ деревенской Атлантиды. Ведь под воду уходит целый континент представлений и верований, те традиции, лучшие из которых могли бы прийтись впору и ныне живущим. Но торопятся люди. Некогда им оглянуться назад и задуматься над словами Дарьи: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни».
Острейшие коллизии времени проходят через сердца героев «Прощания с Матерой», обнажаются контрасты гражданские и нравственные, высветляется то стержневое свойство души, которое мы называем старинным словом – совесть. Возникает чувство вины за содеянное, милосердие к тому, что не может активно постоять за себя. А с утратой корней может случиться непоправимое – разлив бездуховности, то обмеление души, что на все смотрит не очами, полными света и тепла, а пустыми глазницами заколоченных окон.
«Прощание с Матерой» – повесть социально-философского склада. Поэтому важная роль отведена в ней постоянным мотивам, символическим образам: царственному лиственю, образу Хозяина – своеобычному зверьку, хранителю очага.
Символичен образ деревни-острова Матеры – матери-земли, коренного и вечного начала, связывающего жителей маленькой деревни со всем огромным миром.
В 1985 г. В. Распутин создает повесть «Пожар». В повести развернуто то, что намечено в сюжете «Прощания с Матерой» – предстоящее переселение коренных жителей деревни на новое место. Теперь это предполагаемое переселение обретает реальные контуры. Если Матеру уничтожает разлившееся море, то гибель Сосновки – от разложения изнутри: ее размывают порушенные нравственные устои, «неурядье». «Добро и зло перемешалось», – говорит писатель. Установилась некая «постоянная и уравновешенная температура души», сродни той энтропии, которая в мировом масштабе сулит гибель Вселенной.
Само название повести – «Пожар» – вызывает у читателя ощущение тревоги. Пожар на лесопромхозовском складе высвечивает суть самых различных характеров персонажей повести. Внимание В. Распутина привлекает не бывший когда-то обычным в нашей литературе конфликт между консерватором и новатором или отсталым замом и передовым предом. Художник увидел внутри основного населения Сосновки столкновения между «архаровцами» и «законниками». Сюжет повести и построен так, чтобы выявить отношения людей, утративших лад и согласие.
Читатели привыкли к выражению «распутинскис старухи». Эти образы – действительно наиболее крупное открытие автора «Последнего срока» и «Прощания с Матерой». В основе же повести «Пожар» – мужские характеры. Центральный персонаж повести – пожилой шофер (в прошлом фронтовик) Иван Петрович Егоров, около него – рачительный хозяин дядя Миша Хампо, тракторист Семен Кольцов, Афоня. Противостоит этим людям пестрая, разношерстная толпа, жаждущая пустого, никчемного, но сытого существования. Труд для них – каторга, соревнования в труде нет и в помине, вместо него – игра, видимость, показуха. Борьбой за план прикрывается хищническая лесоистребительная деятельность. А отсюда и упадок нравственности, о котором с горечью говорит Иван Петрович: «Было не положено, не принято, стало положено и принято, было нельзя – стало можно, считалось за позор, за смертный грех – почитается за ловкость и доблесть. И до каких же пор мы будем сдавать то, на чем вечно держались?»
Повесть завершается открытым финалом. «Отчаявшийся найти свой дом» главный герой на распутье: покинуть опостылевшую ему Сосновку или продолжать практически в одиночестве борьбу со злом и неправдой. Иван Петрович оставляет поселок: «Молчит, не то встречая, не то провожая его земля».
Впервые в прозе писателя, отличавшейся раздумчиво-психологическими интонациями, появилась открытая тенденциозность, жесткая публицистическая манера. Писатель уже как бы не доверяет вымышленным персонажам, сам врывается в стихию повествования. Его голос приобретает набатное звучание, но нет следа гипертрофии рациональной мысли, ибо все побужено в поток живых эмоций.
Ключевыми понятиями в творчестве В. Распутина давно стали два слова – природа и память. К ним стягивается решение всех остальных проблем бытия в многогранном творчестве художника. И прежде всего бессмертия человеческого деяния на земле, воплощенного непрерывной чередой поколений тех, кто самозабвенно несет вахту Труда, Долга, Совести.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.