Кадровая политика в КПРФ (критический взгляд)

Кадровая политика в КПРФ (критический взгляд)

Кадры решают всё.

И. В. Сталин

Начну с весны 1990 года. Атмосфера в Подготовительном комитете по созыву Российской партийной конференции и Учредительного съезда КП РСФСР определялась поистине демократическими принципами его создания и организации работы. В значительной мере эти принципы обеспечивались руководителями основных рабочих групп Подготовительного комитета, членами Бюро ЦК КПСС по РСФСР: В. А. Купцовым, А. И. Манаенковым, В. В. Чикиным, а после первого этапа Учредительного съезда – Первым секретарем ЦК созданной Компартии РСФСР И. К. Полозковым.

Вопросы решались посредством товарищеского обмена мнениями, умения выслушивать все предложения и замечания, находить взаимопонимание, благодаря этому достигался желаемый, необходимый результат. Об этом я подробно рассказал в первых главах книги. В такой же атмосфере в Подготовительном комитете рассматривались и кадровые вопросы, связанные с формированием будущего руководства КП РСФСР – Секретариата и Политбюро ЦК.

На таких же демократических принципах и в такой же атмосфере велась работа и в той «коммунистической команде», которая сформировалась из ученых-коммунистов и депутатов фракции «Коммунисты России» для подготовки к процессу в Конституционном Суде, где решалась судьба будущего коммунистического движения России, будущей партии российских коммунистов. И здесь работа тоже спорилась и давала результаты благодаря удивительной атмосфере, которую создавали руководители команды. Для нее были характерны полная партийная демократия и партийное товарищество.

Она обеспечивалась исключительно уважительным, доброжелательным отношением друг к другу всех участников этой многотрудной работы, которая велась полулегально или даже в нелегальных условиях того сурового времени: в поздние вечерние часы будних дней и в выходные. Других возможностей и другого времени у нас не было.

Особо подчеркну, что без создания хорошей атмосферы было бы стократно сложнее решать многие вопросы на протяжении девяти месяцев подготовки к процессу и полугодичного судебного марафона.

В этом заслуги, прежде всего, двух членов Политбюро ЦК КПСС: Первого секретаря ЦК КП РСФСР В. А. Купцов и Заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС В. А. Ивашко. Отмечу безупречную отзывчивость и помощь, которую мы постоянно получали от руководителя депутатской фракции «Коммунисты России», бывшего секретаря ЦК КП РСФСР А. С. Соколова. Было бы несправедливо умолчать при этом, что столь же внимателен на том этапе к нашей работе был и П. И. Рыбкин, являвшийся председателем фракции «Коммунисты России». Неоценимый вклад в дела «коммунистической команды» вносил В. А. Зоркальцев – депутат-коммунист, член ЦК КП РСФСР, возглавлявший группу представителей народных депутатов, направивших в Конституционный Суд ходатайство о проверке конституционности ельцинских антикоммунистических указов.

Наш успех в период борьбы за создание Компартии РСФСР, защиту ее в Конституционном Суде и подготовку Второго Чрезвычайного восстановительного Съезда коммунистов России был обеспечен именно той атмосферой, в которой нам довелось работать.

…И вот идет уже заключительное заседание Второго Чрезвычайного восстановительного Съезда коммунистов России. Уже избран Центральный исполнительный комитет КПРФ и его Председатель Г. А. Зюганов. Предстоит избрать других руководителей в возрождаемой партии.

К горькому сожалению, в самом начале деятельности нового руководителя российской Компартии сразу был отброшен тот принцип партийной демократии и партийного товарищества, благодаря которому мы вели активную борьбу и обеспечивали успешное решение сверх трудных задач на протяжении почти трех лет.

Сразу же обнажился авторитарный принцип кадровой политики. Не советуясь ни с ядром «коммунистической команды», добившейся права на восстановление российской Компартии в Конституционном Суде, ни с Общественным Объединением «В защиту прав коммунистов» – инициатором и организатором проведения в жизнь многих вопросов в то сложное и трудное время ельцинского произвола и беззакония; ни с Оргкомитетом, готовившим Съезд, Г. А. Зюганов самолично формирует и предлагает Пленуму ЦИК своих заместителей: Ю. П. Белова, С. П. Горячеву, В. И. Зоркальцева, В. А. Купцова, М. И. Лапшина, И. П. Рыбкина.

В принципе, вопросы возникали по отдельным предложенным кандидатурам. Но, по большому счету, «не заглядывая вдаль», я бы не стал сейчас «зацикливаться» на этом и оспаривать правомерность избрания заместителями Председателя ЦИК КПРФ названных лиц. То, что произошло потом, – оставим на «потом».

А в тот час каждой кандидатуре, предложенной Зюгановым, можно было дать положительную аттестацию.

Ю. П. Белов мужественно вел себя на этапе запрещения КП РСФСР и борьбы за восстановление российской Компартии, выступал на процессе в КС в качестве свидетеля, возглавлял работу по возрождению Ленинградской коммунистической организации.

С. П. Горячева формально в активной партийной работе не была замечена. Она даже не входила в состав фракции «Коммунисты России». Состояла в «России». Но у кого могло возникнуть недоверие к этой мужественной женщине, первой бросившей вызов Ельцину – будущему тирану и палачу СССР и России? Практически в самом начале его «бонапартистской» диктатуры в феврале 1991 года, в бытность Ельцина на посту Председателя Верховного Совета РСФСР, С. П. Горячева являлась одним из его заместителей, причем избранная на этот пост по его же предложению, – высказала с трибуны Верховного Совета всю боль и негодование, рожденные авантюрно-преступными действиями Ельцина.

В. И. Зоркальцев играл огромную роль на протяжении всего периода деятельности КП РСФСР и борьбы за ее воссоздание в КС, а также в подготовке восстановительного Съезда российских коммунистов, возглавлял уставную комиссию.

О В. А. Купцове – главное все уже сказано.

М. И. Лапшин – руководитель фракции «Аграрный союз» – ближайшего союзника «Коммунистов России». В его фракции состояла большая группа депутатов-коммунистов, и он сам тоже всегда оставался таковым.

Свидетельствую: ни одного заседания фракции «Коммунистов России» не проходило без его участия и присутствия многих депутатов-аграриев – коммунистов по партийной принадлежности. М. И. Лапшин являлся представителем группы народных депутатов, подписавших ходатайство в Конституционный Суд. Без малейших колебаний подписывал все Заявления и Обращения фракции «Коммунисты России» или объединения «В защиту прав коммунистов»; поддерживал все проекты альтернативных законов, подготовленных экспертно-консультативной группой, действовавшей при фракции «Коммунисты России».

Да, летом 1992 года, он «заболел» идеей образования Аграрной партии. Это, в известной мере, была угроза вытеснению коммунистов из села. Я помню не один разговор на эту тему с ним. Даже высказывал ему предложения воздержаться от создания Аграрной партии, а создать в восстановленной Компартии РФ секцию по работе на селе. Я видел в нем кандидатуру на пост руководителя этой сельской секции коммунистов. Но он стоял на своем.

О намерении М. И. Лапшина создать Аграрную партию Г. А. Зюганов, естественно, знал. Но, видимо, полагал, что посредством избрания его одним из своих заместителей можно убедить М. И. Лапшина отказаться от идеи создания самостоятельной Аграрной партии. Не получилось. И в этом никакой вины Г. А. Зюганова я не вижу. Как нет его вины и в том, что впоследствии М. И. Лапшин вышел из КПРФ и даже сложил свои полномочия заместителя Председателя НПСР. Ушел в… «свободное плавание».

И наконец, о И. П. Рыбкине. Здесь-то все объяснимо. Руководитель депутатской фракции «Коммунисты России» в самое сложное, трудное время ее деятельности. Активный участник борьбы за возрождение партии российских коммунистов. Все это говорило в пользу оправдания предложения Г. А. Зюганова избрать И. П. Рыбкина заместителем Председателя ЦИК КПРФ.

Да, у И. П. Рыбкина были известные сомнения и колебания, о которых я уже упоминал. Речь, главным образом, о его тяготении к образованию партии социалистической ориентации. Поэтому он так усердно бился за создание Социалистической партии трудящихся (СПТ), приложил к этому максимальные усилия; оказывал самую разностороннюю помощь. Он же фактически являлся и руководителем СПТ до восстановления КПРФ. Но на второй же день после избрания заместителем Председателя ЦИК КПРФ И. П. Рыбкин решительно отмежевался от СПТ и вышел из состава ее руководства.

Тем не менее, в памяти остается факт, о котором не следует умалчивать. Факт этот хорошо известен тем, кто был делегатом или гостем Учредительного съезда СПТ. То упорство и напористость, которые он продемонстрировал на Съезде, возражая против названия вновь образуемой российской партии – Коммунистической, – на чем настаивало, пожалуй, большинство того Съезда. Всё это так. Но избрание И. П. Рыбкина заместителем Председателя ЦИК КПРФ тогда было правомерным.

Век большинства заместителей Председателя ЦК КПРФ первого набора оказался недолгим. После расстрела Дома Советов и прошедших вслед выборов в Первую Государственную Думу сложил полномочия И. П. Рыбкин, став Председателем Думы. Практически одновременно закончился и коммунист Рыбкин. Полемика моя с ним за месяц до его избрания на пост спикера Государственной Думы запомнилась. Разговор шел о том, что в депутатских кругах избранной Государственной Думы рассматривается его кандидатура на должность спикера.

За три года близкого общения с ним как с одним из сопредседателей, а затем председателем фракции «Коммунисты России» Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР я хорошо узнал его. И, услышав кулуарные разговоры о нем как потенциальном кандидате на должность Председателя Госдумы, тут же решил для себя, что И. П. Рыбкин будет избран на этот пост.

В это время среди депутатов-коммунистов обсуждался вопрос о возможных кандидатах на пост руководителя Думы. При этом многие склонялись в поддержку кандидатуры В. П. Лукина (из «Яблока»), как наиболее приемлемой. Я включился в разговор и высказался решительно против: «Это компетентная, но весьма не желательная кандидатура, поскольку В. П. Лукин – самый принципиальный и убежденный «демократ». Он будет твердо и решительно выполнять волю Президента». Вслед за этим я обронил фразу, что в числе других кандидатов на пост спикера Думы называется И. П. Рыбкин. Скорее всего, он и будет избран.

Но меня тут же «затюкали»: «Вы что? Это утопия! Дерьмократы его ни за что не изберут».

В ответ я еще раз твердо и уверенно повторил: «Если кандидатура И. П. Рыбкина будет предложена, – он будет избран Председателем Государственной Думы. Но это будет конец Рыбкина как политика коммунистической ориентации».

На меня замахали руками: «Мол, чепуху городишь…» Но я был уверен в том, что говорил и потому твердо отстаивал свое мнение. На чем основывалась моя уверенность?

Я видел И. П. Рыбкина в самых различных условиях и в самой различной обстановке, знал его досконально. Почему? Потому, что он абсолютно доверял мне. В свое отсутствие, уезжая по России или улетая за рубеж, он поручал мне, а не одному из десяти сопредседателей фракции, проводить ее заседания, представлять на заседаниях комитетов Верховного Советов в тех случаях, когда такая необходимость будет возникать; выступать от имени фракции на международной конференции по проекту закона о лоббизме, проводившейся администрацией Президента; согласовывать и решать многие текущие вопросы работы.

Пытался возражать: «Я не депутат, а всего лишь руководитель группы экспертов и консультантов фракции…»

Иван Петрович решительно остановил меня: «Действуйте, как я сказал. Сопредседателей много. Они будут ревностно относиться друг к другу: «почему Соколов, а не Саенко?.. А вас все знают, очень уважают и в один голос говорят: «Пусть заседание проводит Иван Павлович. Он отлично знает задачи и дела фракции, каждого из нас, план работы Верховного Совета. У него большая группа высокопрофессиональных ученых-правоведов, экономистов, политологов. Они, по нашей просьбе, всегда сделают обстоятельный анализ любого законопроекта, подготовят поправки и дополнения к нему; по наиболее важным законопроектам смогут оперативно подготовят в случае необходимости альтернативный вариант».

Аргументация была убедительная. И я сдавался. Хотя в каждом случае, открывая заседание фракции, начинал с извинения: «Прошу прощения, по просьбе И. П. Рыбкина, я буду проводить сегодняшнее заседание».

– Иван Павлович, к чему извинения? Начинайте. У вас это хорошо получается.

Причем на заседания фракции, которые мне доводилось проводить, я приглашал своих ученых-экспертов, помощь которых могла потребоваться по рассматриваемым вопросам.

Знал я хорошо и слабые стороны, ошибочные заявления и действия И. П. Рыбкина. Не стеснялся тактично высказывать ему замечания. А он неизменно говорил в ответ: «Спасибо. Опять я вам учинил головную боль. Мне стыдно перед вами, как перед родным отцом».

И еще знал, как к нему относятся руководители и депутаты других фракций, поскольку он был весьма коммуникабельным с людьми разных политических ориентаций: будь-то с Якуниным, Пономаревым, Юшенковым, – не говоря уже о «своих» руководителях депутатских фракций «Аграрный союз», «Отчизна», «Суверенитет и равенство», «Россия», «Смена – новая политика» и другими.

В составе Первой Государственной Думы было много бывших депутатов Съезда Верховного Совета РСФСР, хорошо знавших И. П. Рыбкина. Именно на том, что я знал о нем и здесь коротко рассказал, и основывались мое мнение и моя уверенность в том, что И. П. Рыбкин будет избран Председателем Государственной Думы.

Наслушавшись разных разговоров на тему – кого избирать спикером, – я созвонился с И. П. Рыбкиным и отправился к нему на встречу в Министерство сельского хозяйства РФ. Он в то время возглавлял избирательный штаб Аграрной партии на только что прошедших выборах в Государственную Думу. По Аграрной партии он и Лапшин, само собой, другие известные аграрии, наш профессор-правовед, эксперт экстра-класса Б. Б. Хангельдыев были избраны депутатами Государственной Думы.

Не помню уже, какой я вопрос придумал для разговора с И. П. Рыбкиным. Но с порога сказал: «Иван Петрович, идут разговоры о вас как об одном из кандидатов на пост Председателя Государственной Думы…» Он остановил меня и сказал: «И вы о том же. Мне уже остохерели эти сказки. Вы же умный человек. Кто же позволит меня избирать. Чепуха какая-то».

Я спокойно и твердо ответил: «Иван Петрович, вас изберут спикером Государственной Думы. Только я очень боюсь, что на этом закончится Рыбкин как политик левой ориентации и как коммунист. Вот что меня волнует больше всего».

– Закончим этот разговор. Что там у вас? – отрубил Иван Петрович.

…В то время я уже базировался в Конституционном Суде в аппарате Судьи Виктора Осиповича Лучина. И вдруг в его приемную входят Г. А. Зюганов и В. А. Купцов: «Пришли поздравить Виктора Осиповича с Новым годом».

Я открыл дверь в кабинет В. Лучина и зашел вместе с ними. И здесь тоже сразу же начался разговор: «Кого будем избирать Председателем Государственной Думы?» Я опередил всех и повторил свое мнение, как аксиому: «Председателем Государственной Думы будет избран И. П. Рыбкин. Но страшит то, что на этом он закончит свою коммунистическую биографию». Никто из троих всерьез не среагировал на мое мнение. Кто оказался прав – известно. Впрочем, это уже история…

Открывая первое заседание Государственной Думы в ранге ее Председателя, И. П. Рыбкин изрек: «Мы с вами все обречены на согласие». Этим все было сказано…

К тому времени М. И. Лапшин уже провел Учредительный съезд Аграрной партии, был избран ее Председателем. Так, не проработав и года, Рыбкин и Лапшин сложили свои полномочия заместителей Председателя ЦИК КПРФ.

Вскоре был освобожден от должности заместителя Председателя ЦИК и В. И. Зоркальцев, но остался членом Президиума. Мотивы этой рокировки мне неизвестны. Да я и не пытался их выяснять.

Потом придет черед С. П. Горячевой и Ю. П. Белова. Юрий Павлович сам заявит о своей отставке, а С. П. Горячева будет освобождена после возникшего конфликта. За отказ выполнить постановление ЦК КПРФ о сложении полномочий председателя думского комитета, – Светлана Петровна будет исключена из КПРФ и выведена из фракции. На очередных выборах в Государственную Думу она будет избираться уже по списку другой партии.

Одновременно с С. П. Горячевой будет выведен из состава Президиума ЦК КПРФ и также исключен из партии Г. Н. Селезнев – за отказ сложить полномочия Председателя Государственной Думы.

Итак, восемь лет спустя после Второго Съезда КПРФ, из того состава заместителей Председателя ЦК, который был избран на нем, – остался один В. А. Купцов.

Впоследствии число заместителей Председателя ЦК было уменьшено до трех человек. В этой должности впоследствии побывали А. А. Шабанов и Л. А. Иванченко. Затем пришли И. И. Мельников и В. И. Кашин. Оба и сейчас работают на этих постах…

Что касается Секретариата и членов Президиума ЦК КПРФ, то боюсь, что всех и не вспомню. Буду называть только тех, кого потребует сюжетная линия…

В принципиальном плане, в первые месяцы пребывания Г. А. Зюганова на посту Председателя ЦИК (ЦК КПРФ) в работе по подбору кадров на должности секретарей ЦК и формированию состава Президиума ЦК серьезных кадровых ошибок я не заметил. А если они случались, то не по вине Председателя ЦК, а потому, что «чужая душа – потемки». Таких фактов было немало. Как правило, они были совершенно неожиданными для Секретариата и Президиума ЦК, да и для самого Г. А. Зюганова. Это были непредвиденные и неприятные неожиданности. Но и без них кадровых ошибок у Г. А. Зюганова было с лихвой. Особенно в области формирования депутатской фракции КПРФ в Государственной Думе…

С такой же меркой я подхожу и к оценке ситуации с уходом в «свободное плавание» и к причаливанию к другим чужим «берегам» коммунистов, избиравшихся губернаторами: А. Михайлова – в Курской области; Г. Ходырева – в Нижегородской области; А. Ткачева – в Краснодарском крае, да и других. Разве всех упомнишь. Все они были активными коммунистами, поддерживались на президентских выборах региональными коммунистическими организациями и руководством КПРФ. Никаких сомнений ни у кого не возникало по части завтрашнего их поведения, тем более, возможной крутой перемены их политической ориентации. Вполне правомерно, что впоследствии, когда они переориентировались на российскую «демократическую» власть, партия заклеймила их «перевертышами», предавшими свою партию и поплывшими по течению в русло проводимой правящей «демократией» антинародной политики, в интересах криминального капитала.

Ошибки (их было много) с выдвижением и поддержкой на выборах активных, хорошо зарекомендовавших себя коммунистов в качестве губернаторов регионов, объясняются в основном личностными качествами самих коммунистов. Чаще всего, те, кто став губернатором, не выдерживали испытания на прочность и уплывали к чужому берегу. Свое поведение они объясняли тем, что стать на этот путь их заставляла ответственность за судьбу региона и населения, проживающего в нем. Власть ставила перед ними вопрос: «Или – или. Если хочешь оставаться губернатором и получать необходимую помощь и поддержку Президента и правительства (чаще всего финансового порядка) – переходи в «демократы». Если не хочешь, – ничего не получишь и уйдешь с позором как обанкротившийся губернатор».

Доля правды, и немалая, в этом есть. Но не все же пали ниц перед властью. Не убоялся президентского ультиматума коммунист-губернатор Тульской области В. А. Стародубцев. Ушел достойно с «губернаторского» поста, сохранив о себе добрую память в области, в России, в КПРФ. Остается убежденным коммунистом.

Или коммунист Н. В. Виноградов, многие годы работающий губернатором Владимирской области. Никакие ультиматумы не заставили его «качнуться» в «демократы».

Или тот же В. И. Тихонов, бывший секретарь ЦК КПРФ, один из принципиальнейших коммунистов в окружении Г. А. Зюганова. Был избран губернатором Ивановской области. Достойно работал весь период в этой должности вопреки многочисленным президентским угрозам.

Еще два примера. Много лет Председателем Законодательного собрания Костромской области работал член ЦК КПРФ, руководитель Костромского областного отделения КПРФ В. П. Ижицкий. Тоже устоял против всех попыток власти «приручить», не потерял авторитета ни в области, ни в КПФР.

Другой пример. В. Н. Федотов – член ЦК КПРФ, руководитель Рязанского областного отделения КПРФ. Тоже возглавлял областное законодательное собрание, оставил хороший след в области. И продолжает активно работать в КПРФ.

…Пожалуй, время перейти к критическому анализу кадровой политики.

…В начале 1994 года приступала к работе Первая Государственная Дума РФ. Вопреки всем козням Кремля, цинизму и коварству ельцинистов, трудовой народ избрал в ее состав 46 депутатов. Но не одних коммунистов. О том, как формировался список кандидатов в депутаты Государственной Думы Г. А. Зюгановым вкупе с двумя-тремя самыми приближенными лицами, – это особая тема, требующая отдельного и обстоятельного освещения. Даже первый заместитель Председателя ЦИК В. А. Купцов оказался вне списка кандидатов от КПРФ. Пока он ездил по трагическому случаю в Вологду, Г. А. Зюганов вычеркнул его из списка, даже не посоветовавшись с ним и не поставив в известность. Уже после, реагируя на недоумение многих, Г. А. Зюганов сказал: «Надо же кому-то заниматься партией!»

А вот для В. В. Ковалева, никому не известного профессора-юриста, беспартийного, ничем себя не проявившего, не имевшего никаких заслуг перед партией, место в центральной части списка кандидатов в депутаты Государственной Думы от КПРФ – нашлось. Он был туда включен по настоятельной рекомендации Г. А. Зюганова. Более того, этот невесть откуда появившийся правовед, будучи беспартийным, выступал на Общероссийской конференции КПРФ в качестве докладчика по вопросу «О задачах и тактике коммунистов на выборах в Государственную Думу РФ».

Без проблем Ковалев был избран в Государственную Думу. И вслед за этим, по инициативе и настоятельному предложению Г. А. Зюганова, стал заместителем Председателя Государственной Думы от фракции КПРФ. Как и предполагалось, уже через месяц он повел себя весьма автономно, независимо от фракции КПРФ. А еще через месяц-два, В. В. Ковалев сделал откровенный плевок в сторону КПРФ и ее Председателя и, по приглашению Ельцина, уселся в кресло министра юстиции РФ. Откуда очень скоро был изгнан…

Еще один факт. По настоянию Г. А. Зюганова, координатором фракции КПРФ в Первой Государственной Думе стал Олег Шинкарев. Его ретивая, вызывающе оскорбительная деятельность в этой роли, вздыбила всю фракцию. Но Г. А. Зюганов продолжал «опекать» своего выдвиженца до тех пор, пока брянские коммунисты, резко осудив карьеристско-раскольническую деятельность О. Шинкарева на посту первого секретаря обкома КПРФ, не исключили его из партии. После этого Шинкарев ушел круто вправо – в объятия «господ-демократов».

…В составе фракции КПРФ Второй Государственной Думы РФ, самой крупной из всех, которые имели коммунисты в высшем законодательном органе России, было много «шинкаревых» или, точнее, «гораздо хуже его». Во Второй Государственной Думе «тон» во фракции задавали ближайший духовный друг и соратник Г. А. Зюганова – А. И. Подберезкин и целая обойма «подберезкинцев» – его единомышленников, – православных «патриотов-державников» или, даже толком не знаю, как их назвать.

Все эти «подберезкинцы» не были коммунистами. Какое отношение они имели к КПРФ? Никакого. Каковы были их шансы оказаться в составе депутатов фракции КПРФ в Государственной Думе? Никаких! Но все оказались. Более того, они всемерно пытались навязать КПРФ идеологию «Духовного наследия», из которого они пришли в депутаты. Это не преувеличение. Это реальность. Ее знали все. Она страшила многих. Идеология «Духовного наследия» и РАУ (Российско-Американского университета), который возглавлял А. И. Подберезкин, «правила бал» в коммунистической фракции Второй Государственной Думы РФ.

Беспощадная критика этого более чем опасного явления – идеологии «Духовного наследия» – членами ЦК КПРФ, депутатами-коммунистами А. В. Апариной, Т. А. Астраханкиной, многими другими на Пленумах ЦК КПРФ, на съездах и конгрессах НПСР, на заседаниях фракции, к сожалению, «повисала в воздухе». Г. А. Зюганов был невозмутим, а Подберезкин, уверовав в предоставленную ему вседозволенность, казался несокрушимым и всемогущим.

Всё это было платой Г. А. Зюганова А. И. Подберезкину, его РАУ и «Духовному наследию» за личные услуги и всемерную помощь, полученную им в первые годы ельцинского лихолетья. По моему мнению, именно в этих подберезкинских апартаментах был извращен духовный облик Г. А. Зюганова. Там писалась им докторская диссертация, издавался автореферат.

Можно понять Г. А. Зюганова, посочувствовать ему: обстоятельства жизни – не вина, а беда, – привели его в подберезкинские учреждения, не просто чуждые, а враждебные КПРФ и ее идеологии. Но «долг платежом красен». И Председатель ЦК КПРФ вознаграждает Подберезкина и его ближайших соратников по «Духовному наследию» депутатскими мандатами. Вот и весь «секрет фирмы».

К горькому сожалению, кадровые уроки и горький опыт формирования депутатской фракции в Первой и Второй Государственной Думе ничему не научили Председателя ЦК КПРФ. В третью Государственную Думу он проводит некоего «медика» Саркисяна, невесть откуда появившегося, никому неизвестного. Позже узнали, что Г. А. Зюганов познакомился с ним на Всероссийском съезде медицинских работников и предложил ему избираться в депутаты Государственной Думы от фракции КПРФ. Месяц спустя после начала работы Третьей Государственной Думы, сей Саркисян бесцеремонно переходит на откровенно антикоммунистические позиции и покидает фракцию.

Можно называть и называть факты необъяснимой легкости, с которой попадали в состав депутатов Государственной Думы по списку КПРФ случайные лица. Достаточно и названных. Хотя, впрочем, еще одного – бизнесмена Афанасьева из Санкт-Петербурга – следует всё же назвать. Вопреки позиции большинства делегатов Съезда КПРФ, – он получил депутатский мандат, подаренный ему Ю. П. Беловым – ближайшим соратников Г. А. Зюганова. А спустя месяц-другой уплыл к «чужим берегам».

А демоублюдок Игошин? На чьей совести? И как только Геннадию Андреевичу удается находить проходимцев такого рода? Едва познакомился и… – сразу в ЦК. А вслед и в депутаты Госдумы по списку КПРФ. Через две недели Игошин уже в объятиях единоросов…

Заглянем еще в одну область кадровой деятельности Г. А. Зюганова: подбор руководящих кадров в НПСР. Здесь для него еще большая свобода действий, чем в КПРФ. Здесь всё – в его воле и власти. Здесь он, по Уставу НПСР, – лидер «организации».

После невиданного успеха на выборах во Вторую Государственную Думу 1995 года и на президентских выборах весной 1996 года авторитет и влияние КПРФ в российском обществе достигли огромной силы. К КПРФ потянулись все «оппозиционеры» тогдашнему ельцинскому режиму, оказавшемуся на издыхании. В результате образовался мощный народно-патриотический союз России. В него вошли более 40 народно-патриотических партий, движений, объединений.

Ядром НПСР стала КПРФ. Г. А. Зюганов становится лидером НПСР. Он же формирует главный штаб НПСР – Координационный совет, группу сопредседателей, своих заместителей. Кого же подобрал Г. А. Зюганов на эти посты? М. Лапшина, А. Подберезкина, А. Руцкого, С. Говорухина, А. Проханова, А. Тулеева.

Какую идеологию, какие принципы могли принести и принесли в НПСР названные лица, духовно близкие Г. А. Зюганову? Комментарии здесь не нужны. Каждая фамилия более чем достаточно характеризует себя. И не случайно в самый канун выборов в Третью Государственную Думу РФ – такой, казалось, мощнейший НПСР, оказался… «Вторым Интернационалом». В каких только политических «компаниях» не оказались кадры, собранные Г. А. Зюгановым в штат заместителей Председателя НПСР.

На смену ушедшим пришли новые, столь же далекие от КПРФ по своим взглядам, как и предшественники. В их числе известный экономист – академик РАН С. Ю. Глазьев и совсем никому не известный Г. Ю. Семигин. Отличная аттестация персонально каждого. Высокое поручительство самого Председателя ЦК КПРФ – Председателя НПСР. И они избираются на высшие посты в НПСР и депутатами Третьей Государственной Думы от КПРФ.

Говоря о С. Глазьеве, я не стал бы характеризовать его одним мрачным цветом. Это неверно ни с исторической, ни с фактической точки зрения. Характеристика С. Глазьева была бы неполной и ущербной, если не сказать о его «плюсах». Это один из самых молодых академиков-экономистов России. Самым главным его поступком был демонстративный выход из буржуазного правительства в 1993 году – в знак протеста против кровавого акта вандализма, учиненного «демократическим» тираном в отношении Высшего законодательного и Представительного органа власти РФ. Но не только этим запомнился он мне. Еще не будучи в рядах НПСР, С. Глазьев весьма внимательно относился к поддержке альтернативных законопроектов, подготовленных фракцией КПРФ в Первой и Второй Государственной Думе РФ. В частности, проект «рамочного» закона «О неотложных мерах выхода России из экономического кризиса» был не только поддержан им самим, но и возглавляемым им Комитетом Государственной Думы. Вместе с И. М. Братищевым я присутствовал на заседании Комитета, руководимого С. Глазьевым, и хорошо знаю его позицию и роль в поддержке нашего закона. Кстати, это был не единственный случай. Не могу не сказать и о его отзывчивости на просьбы слушателей школы молодых парламентариев и Учебного центра молодых политиков и политтехнологов коммунистической ориентации. Не было ни единого случая, когда бы он отказался от встреч с нашей молодежью и от выступления перед нею.

…Вернусь, однако, к еще одному пороку, по моему мнению, в деятельности Г. А. Зюганова: необъяснимая и неоправданная концентрация власти в его руках. Многие годы он находится на четырех высших постах: Председателя ЦК КПРФ, Председателя НПСР, Председателя Совета СКП КПСС и руководителя фракции КПРФ в Государственной Думе. Никакой необходимости в этом не было и нет. Тем более, при наличии в КПРФ достойных людей, способных возглавить руководство любой из названных организаций. Но нет же, вопреки всем звучавшим предложениям «разгрузить» Председателя ЦК КПРФ от других обязанностей, Г. А. Зюганов не видел в этом ничего плохого и не хотел расставаться ни с одним из названных постов. Каждому должно быть ясно, что такое многовластие физически не под силу любому человеку.

В числе таких «критиков» был и я. Но… одно дело – критиковать и настаивать на исправлении ошибок и недостатков в работе Г. А. Зюганова и руководимых им организаций. И другое… – уходить, «хлопнув дверью», из партии, оставляя ее и все другие названные организации в руках одного и того же Геннадия Андреевича. Именно так поступил один из бывших заместителей Председателя ЦК КПРФ и ряд бывших секретарей ЦК. Невозможно объяснить и оправдать такие факты, когда эти вчерашние «борцы» за оздоровление и укрепление руководства и усиление боевитости КПРФ на второй день приступали к созданию новой партии («под себя?») или уходили в другие партии. Чем все это заканчивалось, – хорошо известно.

По-человечески, я разделяю мотивы их недовольства деятельностью Г. А. Зюганова. Но не могу оправдать их уход из партии, называемый «дезертирством», прекращением борьбы за доброе имя своей партии. Это не принципиальность, а нечто другое.

На место ушедших приходили другие… «единомышленники»-соратники Г. А. Зюганова. В их числе оказывались карьеристы и подхалимы, готовые верой и правдой служить своему «покровителю» за оказанное доверие и… депутатские мандаты.

Главный порок кадровой политики Г. А. Зюганова состоит в том, что он формировал кадры «под себя и ради себя». В такой атмосфере критика и самокритика, способность критически оценивать свою деятельность была не в почете. Есть такое выражение: «Короля делает свита». Но так бывает лишь при условии, если свита сформирована королем.

Негативы в деятельности руководства КПРФ объясняются отсутствием партийной принципиальности и партийного товарищества у лиц, входящих в окружение Председателя ЦК КПРФ.

У Ленина вся его деятельность соткана из этих важнейших ценностей. Для примера возьмем И. В. Сталина, – его понимание партийной принципиальности и партийного товарищества. Оставаясь последовательным в проводимой работе по обновлению и омоложению состава ЦК и Политбюро, Сталин решил осуществить её и на XIX Съезде партии.

По предложению И. В. Сталина, новый состав ЦК был избран численностью вдвое больше, чем на предыдущем XVIII Съезде: 125 членов и 111 кандидатов.

На организационном Пленуме ЦК 16 октября 1952 года Сталин в своем выступлении обосновал необходимость обновления состава Политбюро ЦК КПСС.

Я много раз пытался прояснить хотя бы самые существенные моменты из этого выступления и вообще о Пленуме ЦК. В ответ неизменно слышал: «Никаких вопросов на Пленуме ЦК не обсуждалось. Был избран Президиум ЦК вместо Политбюро и Секретариат ЦК КПСС. Персональные предложения по их составу внесены И. В. Сталиным». Единственное, что удалось узнать, то, что Сталин настойчиво просил не избирать его, мотивируя это возрастом и состоянием здоровья. Но Пленум единогласно отклонил эту просьбу.

И вот только в книге В. В. Карпова «Генералиссимус» я получил ответы на вопросы, которые меня волновали многие годы и десятилетия. Выступление И. В. Сталина излагается в книге по записи, сделанной Л. Н. Ефремовым, и комментариям писателя К. Симонова.

Пленум длился около двух часов. Примерно полтора часа говорил И. В. Сталин. Вот общее впечатление от его выступления:

«Говорил он от начала до конца сурово, без юмора, никаких листов или бумажек перед ним на кафедре не лежало, и во время своей речи он внимательно, цепко и как-то тяжело взглядывал в зал, так, словно пытался проникнуть в то, что думают эти люди, сидящие перед ним и сзади. И тон его речи, и то, как он говорил, всё это привело всех сидевших к какому-то оцепенению».

А теперь о самом выступлении И. В. Сталина, как оно записано Л. Н. Ефремовым: «Итак, мы провели Съезд партии. Он прошел хорошо, и многим может показаться, что у нас существует полное единство. Однако у нас такого единства нет. Некоторые выражают несогласие с нашими решениями. Говорят, для чего мы значительно расширили состав ЦК? Но разве не ясно, что в ЦК потребовалось влить новые силы? Мы стареем, все перемрём, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела, кто её понесет вперед?

Для этого нужны более молодые, преданные люди, политические деятели. А что значит, вырастить политического государственного деятеля? Для этого нужны большие усилия. Потребуется десять, нет, все пятнадцать лет, чтобы воспитать государственного деятеля.

Но одного желания для этого мало. Воспитать идейных стойких государственных деятелей можно только на практических делах, на повседневной работе по осуществлению генеральной линии партии, по преодолению сопротивления всякого рода враждебных оппортунистических элементов, стремящихся затормозить и сорвать дело строительства социализма. И политическим деятелям, воспитанным нашей партией, предстоит в борьбе сломить эти враждебные попытки и добиться полного успеха в осуществлении нашей великой цели.

Не ясно ли, что нам надо поднимать роль партии и партийных комитетов? Можно ли забывать о будущей работе партии в массах, чему учил Ленин?

Всё это требует притока молодых, свежих сил в ЦК – руководящий штаб нашей партии. Так мы и поступим, следуя указаниям Ленина. Вот почему мы расширим состав ЦК. Да и сама партия намного выросла.

Спрашивают, почему мы освободили от важных постов министров видных партийных и государственных деятелей. Что можно сказать на этот счет?

Мы освободили от обязанностей министров Молотова, Кагановича, Ворошилова и других и заменили их новыми работниками. Почему? На каком основании? Работа министра – это мужицкая работа. Она требует больших сил, конкретных знаний и здоровья.

Вот почему мы освободили некоторых заслуженных товарищей от занимаемых постов и назначили на их место новых, более квалифицированных, инициативных работников. Они молодые люди, полны сил и энергии. Мы их должны поддержать в ответственной работе.

Что же касается самых видных политических и государственных деятелей, то они так и остаются видными политическими и государственными деятелями. Мы их перевели из министров на должность заместителей Председателя Совета Министров. Так что я теперь даже не знаю, сколько у меня заместителей.

Нельзя не коснуться неправильного поведения некоторых видных политических деятелей, если мы говорим о единстве в партийном деле. Я имею в виду товарищей Молотова и Микояна.

Молотов – преданный нашему делу человек. Позови, и, не сомневаясь, нет, – не колеблясь, отдаст жизнь за партию. Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков. Товарищ Молотов, наш министр иностранных дел, находясь под шартрёзом на дипломатическом приеме, дал согласие английскому послу издавать в нашей стране буржуазные газеты и журналы. Почему? На каком основании потребовалось давать такое согласие? Разве неясно, что буржуазия – наш классовый враг и распространять буржуазную похоть среди советских людей – это кроме вреда ничего не принесет. Такой неверный шаг, если его допустить, будет оказывать вредное, отрицательное влияние на умы и мировоззрение советских людей, приведет к ослаблению коммунистической идеологии и усилению идеологии буржуазной. Это первая политическая ошибка товарища Молотова.

А чего стоит предложение товарища Молотова передать Крым евреям? Это грубая ошибка товарища Молотова.

Для чего это ему потребовалось? Как можно это допустить? На каком основании товарищ Молотов высказал такое предложение? Уже есть еврейская автономия. Разве этого недостаточно? Пусть развивают эту республику. А товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш Крым. Это вторая политическая ошибка товарища Молотова.

Товарищ Молотов неправильно ведет себя как член Политбюро. И мы категорически отклоняем его необдуманные предложения. Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу, что не успели мы принять решение по тому или иному важному политическому вопросу, как это быстро становится известно товарищу Жемчужиной. Получается, будто какая-то невидимая нить соединяет Политбюро с супругой Молотова – Жемчужиной и её друзьями. А её окружают друзья, которым нельзя доверять. Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо…».

(Симонов комментирует: «Говорилось всё это жестко и местами более чем жестко, почти свирепо. Это было настолько неожиданно, что я не поверил своим ушам и подумал, что ослышался или не понял…

Он говорил о Молотове долго и беспощадно. В зале стояла страшная тишина… У членов Политбюро были окаменелые, напряженные, неподвижные лица).

Сталин продолжал:

– Теперь о товарище Микояне. Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Кто же он, наш Анастас Микоян? Что ему тут неясно? Мужик – наш должник. С крестьянами у нас полный союз. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству. Потому нельзя соглашаться с позицией товарища Микояна…».

(Симонов: «Лица Молотова и Микояна были белыми и мёртвыми. Такими белыми и мёртвыми эти лица оставались, когда они – сначала Молотов, а потом Микоян – спустились один за другим на трибуну, где только что стоял Сталин).

В. М. Молотов на трибуне признает свои ошибки, оправдывается и заявляет, что он был и остается верным учеником Сталина.

Сталин (прерывая Молотова): «Чепуха! Нет у меня никаких учеников. Все мы ученики Великого Ленина».

А. И. Микоян на трибуне оправдывался, ссылаясь на некоторые экономические расчеты. Сталин (прерывая Микояна): «Вот Микоян – «новоявленный» Фрумкин. Видите, он путается сам и хочет запутать нас в этом ясном, принципиальном вопросе».

Сталин предлагает решить организационные вопросы, избрать руководящий орган партии. Вместо Политбюро избирается Президиум в значительно расширенном составе, а также Секретариат ЦК КПСС – всего 36 человек.

– В списке, – говорит Сталин, – находятся все члены Политбюро старого состава, кроме А. А. Андреева, нами весьма уважаемого. Здесь всё ясно: совсем оглох, ничего не слышит, работать не может, пусть лечится».

(См. В. Карпов «Генералиссимус», Кн. 2, Калининград, 2002, с. 472–476).

Вот он, ярчайший пример принципиальной партийной критики и подлинного партийного товарищества в отношениях между ближайшими соратниками, большевистскими вождями – революционерами, достойный самого высокого подражания. А как сурово и бережно относился И. В. Сталин к своим товарищам по революционной борьбе, по социалистическому строительству и его защите в условиях жесточайшей Великой Отечественной войны и возрождения советской страны из руин и пепла после военной разрухи.

Подвергнув своих ближайших и верных друзей-соратников беспощадной критике («узелок на память»), Сталин тут же позаботился об их здоровье, об освобождении от непосильной работы на министерских должностях и перевел их в ранг заместителей Председателя Совета Министров СССР – своих заместителей. И тут же пояснил: «Что касается их как видных политических и государственных деятелей, то они таковыми и остаются – видными политическими и государственными деятелями», по-прежнему входят в состав Политбюро ЦК КПСС.

К величайшему и горестному сожалению, Сталину не удалось до конца осуществить меры по обновлению и омоложению партийно-государственного резерва, которые были обозначены на XIX Съезде КПСС.

…Справедливое замечание сделал Л. Н. Ефремов в своей протокольной записи Пленума ЦК КПСС 16 октября 1952 года: «Заявление Сталина об отсутствии полного единства в руководстве партии убедительно подтвердилось после его кончины. Возобладавшая в нем группировка, не считаясь с нормами партийно-советской демократии, резко сузила состав руководящих органов и постаралась избавиться от выдвинутых XIX Съездом КПСС высококвалифицированных молодых сил». (Цит. по книге В. Карпова «Генералиссимус», Кн. 2, Калининград, 2002, с. 476).

Напомню, что в 1952 году И. В. Сталину было 73 года. Фактически он был старше других в тогдашнем составе Политбюро ЦК КПСС. А «уставшим» от тяжелой «мужицкой» министерской работы» не было и 60 лет.

…Сейчас же, упаси бог, покритиковать Председателя ЦК КПРФ, – это же «смертельная» обида и «подрыв» авторитета; это же происки «врагов» – «неотроцкистов» и прочих мерзавцев. «Ату их! Ату!», прочь из ЦК! Да и из партии – вон! Чтобы не «разрушали единство партии» и не мешали спокойно почивать на лаврах в думских аристократических условиях.

А условия в нынешнее время в Государственной Думе таковы: за нарушение депутатами правовых и нравственных норм грозит страшная кара – лишение депутатской неприкосновенности. Вот и «страдают» наши некоторые незаменимые депутаты уже два десятилетия в думских апартаментах. Им и вспоминать не хочется о судьбе депутатов-большевиков IV Государственной Думы в самодержавной России, когда за антиправительственные, противозаконные действия их уводили в кандалах из зала заседания Госдумы и отправляли в глухую сибирскую ссылку.

…Даже писать стыдно, до какого «изнеможения» доведены думцы. Подзабыли или, скорее, не желают вспоминать нравственную позицию коммунистических вождей ленинско-сталинской закалки: «Мы должны жить и работать так, чтобы трудящиеся массы видели, что коммунисты – не новая аристократическая каста, дорвавшаяся до власти, а слуги народа».

Неужели и после этих слов нынешние самовлюбленные и самодовольные, незаменимые и непогрешимые коммунистические вожди и их верноподданные соратники по партии и Государственной Думе не устыдятся своего поведения и своих «достижений» за двадцать лет безуспешных занятий «парламентским кретинизмом». Или по-прежнему будут оценивать эту суровую правду с позиций «покушения» на авторитет «непогрешимого» вождя?

Думайте, как хотите, – в меру своего понимания. Но я пишу о Г. А. Зюганове как о товарище по партии ради его авторитета, а главное, – в интересах КПРФ, ее нравственного здоровья и боевитости.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.