Формирование коммунистической команды

Формирование коммунистической команды

Начну с того, что расскажу о том, как в рядах нашей команды, в качестве представителей, оказались два виднейших ее участника: доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР, крупнейший специалист в области прав человека Феликс Михайлович Рудинский и беспартийный народный депутат РСФСР из фракции «Россия», кандидат химических наук из Бийска Алтайского края Дмитрий Егорович Степанов.

Атмосферу, в которой формировалась наша коммунистическая команда для участия в Конституционном Суде и как была организована ее деятельность, объективно передает в своей книге «Дело КПСС» в Конституционном Суде» Феликс Михайлович Рудинский:

«19 августа 1991 г. я встретил в Армении на отдыхе. По телевидению мелькали тревожные кадры: лица членов ГКЧП, войска на улицах Москвы, Ельцин на танке, Горбачев, спускающийся с трапа самолета после Фороса, возбужденная толпа у здания ЦК КПСС и, наконец, торжествующий Ельцин, подписывающий Указ о приостановлении деятельности партии, ликующие российские парламентарии, жалкий Горбачев на трибуне.

Суть событий я понял сразу, но многое оставалось неясным. В первых числах сентября я прилетел в Москву и позвонил в ЦК КП РСФСР И. П. Осадчему. Я познакомился с ним в 1990 году во время московской командировки. Тогда я попал в Верховный Совет РСФСР, и парламентская фракция «Коммунисты России» пригласила меня работать над проектом Конституции. Там я встретился с группой видных московских ученых-юристов. Иван Павлович организовывал всю эту работу. Теперь же я позвонил наугад. Был уверен, что в ЦК уже никого нет. Но, – самое неожиданное, – И. П. Осадчий был на месте. «Приходите», – коротко и, как всегда, быстро, деловым тоном сказал он. Я шел по Лубянке мимо разрушенного памятника Дзержинскому, над зданием ЦК КПСС развевался трехцветный флаг.

Вход в ЦК КП РСФСР охраняли милиция и военные, но мне все же удалось пройти. Здание еще сохраняло следы разгрома: в коридорах в беспорядке валялись бумаги, сновали какие-то люди… Иван Павлович все время говорил по телефону, собирал бумаги, разговаривая со мной. Он коротко охарактеризовал политическую ситуацию, рассказал о создании общественной организации в защиту прав коммунистов. Иван Павлович – замечательный человек, мужественный, самоотверженный и совершенно бескорыстный. Профессор-историк, партийный работник, он сыграл большую роль в организации всей деятельности нашей стороны в Конституционном Суде. Забегая вперед, скажу, что это была тяжелая, изнурительная работа. Иван Павлович, уже немолодой человек, был поистине неутомим. Судебные заседания начинались в 10 утра, а мы собирались к 9-ти. Иван Павлович приходил раньше всех, но в 7–8 вечера он говорил: «Не уходите, надо обсудить еще один вопрос…». Во время суда он заболел, врачи хотели положить его в больницу, но он не лег. Иногда мы, переутомленные участники процесса, ворчали, сердились на него: его настойчивость порой казалась излишней. К тому же Иван Павлович – не юрист, и мы, юристы, иногда с ним не соглашались. Но он вдохновлял, заражал своей энергией. Глядя на него, я думал: «Эх, если бы на руководящих постах партии преобладали такие преданные социалистическим идеалам люди, как Осадчий, то мы бы никогда не проиграли!» (Ф. М. Рудинский. «Дело КПСС» в Конституционном Суде». Записки участника процесса. М., «Былина», 1999, с.11).

…Может, кому-то из читателей это покажется нескромным, но я должен сказать, что его оценки и признания я воспринял не как комплимент, а как выстраданное, заслуженное признание не только моего личного вклада, но и всего того, ставшего почти легендой, что нам, нашей на редкость мужественной и сплоченной команде подвижников – убежденных коммунистов, – удалось совершить в трудные, весьма тревожные и сложные годы ельцинского безвременья, в эпоху жестокого произвола и цинизма «демократической» контрреволюции.

Вернемся снова к свидетельству Ф. М. Рудинского: «В феврале 1992 г. я получил письмо от И. П. Осадчего, который по просьбе группы народных депутатов предложил мне написать экспертное заключение о конституционности Указов Президента. Я написал такое заключение и отправил его в Москву. К новым коммунистическим партиям я не примкнул. Во-первых, я работал в вузе МВД, – ведомстве департизированном. Во-вторых, и это главное, партийный билет я не сдал и, как многие коммунисты, считал, что вступление в новую партию означает фактическое согласие с Указами Президента, правомерность которых будет рассматриваться в Конституционном Суде. Но что скажет Суд?

…В начале июня 1992 г. – звонок из Москвы. Звонил И. П. Осадчий: «Ваши документы получены. Здесь принято решение пригласить Вас участвовать в процессе в качестве представителя КПСС. Вы согласны?» Для меня это было совершенно неожиданно. Сказать Ивану Павловичу «нет» я просто не мог. Даже попросить несколько дней на размышление язык не повернулся. Конечно, потом я мучительно взвешивал все «за» и «против». Справлюсь ли с такой миссией? Хватит ли знаний? В прошлом я работал адвокатом и знаю, что эта деятельность требует больших психических и физических сил, особенно, когда речь идет о таком большом процессе. Я уже немолод и не очень здоров. Прекрасно понимал, что мое решение не все поймут правильно. Смогу ли выдержать психологический напор извне? Да и кроме того, работаю в вузе МВД, департизированном ведомстве. Не попросят ли оставить работу и кафедру, которую я возглавлял? Что ждет меня в будущем? Хватит ли нравственных сил, чтобы сражаться с могущественной исполнительной властью? Что скажут члены моей семьи? Вот вопросы, которые меня волновали…

Выступая 14 июля 1992 г. в Конституционном Суде, я коротко сказал об этих мотивах. И не случайно. Дело в том, что многим коллегам-юристам показалось странным мое участие в процессе именно на стороне КПСС. Почти все мои научные работы посвящены проблемам прав гражданина. Диссидентом я никогда не был, но к числу ортодоксов меня тоже нельзя отнести. Уже сам выбор тематики исследований об этом говорил. В 1962 г. защитил в Москве кандидатскую диссертацию по проблеме свободы совести, а в 1980 г. – докторскую о личных конституционных правах. Да и мой прошлый адвокатский опыт был связан с защитой обвиняемых, семейных, жилищных прав граждан. Провел много дел, связанных с возмещением вреда рабочим – жертвам нарушений правил техники безопасности на новосибирских заводах. Правозащитник всегда должен выступать на стороне униженных и оскорбленных. И мог ли я, заведующий единственной в стране кафедрой прав человека, отказать в защите 19 миллионам, чьи права на свободу мысли, объединение оказались попранными? Да, можно принудительно разогнать любую партию, общественную организацию, но юридически оправдать беззаконие невозможно. Выдающийся философ XVIII века Ж. Ж. Руссо писал в своем «Общественном договоре», что «сила не создает права». Как юристу-специалисту мне было далеко не безразлично, что ошельмованы миллионы людей. Разве это не юридический беспредел? Разве можно позволить себе отмалчиваться?

И еще одна мысль не давала мне покоя. Если уж приглашают меня, юриста из Волгограда, хотя в Москве не было недостатка в специалистах, выступавших на международных конференциях, постоянно бывавших в кабинетах ЦК КПСС, – значит положение пиковое. И еще один мотив. Представьте себе, что специалисту любого профиля предлагается участвовать в необычно интересном с профессиональной точки зрения, редчайшем мероприятии. Думаю, мало кто упустил бы такой шанс. Понимал, что предстоящий процесс трудно переоценить с научно-исследовательской точки зрения. И не ошибся в этом предположении. Необходимо иметь в виду и условия моей жизни. Приведу только два факта. Старшая сестра моей матери Мария Родкина была близким другом Николая Островского и является прообразом одной из героинь его романа «Как закалялась сталь» (Дора Родкина). В 1927 г. он писал моей тетке: «Только неиссякаемая вера в жизнь, могучая тяга обратно, в стройку, к своим, в ряды партии, поддерживают меня. А иногда физическое состояние так зажмет, что становится темно и нерадостно». (Островский Н. Собр. соч. в 3-х томах. Т. 3. Письма. М., 1990, с.63). Об Островском часто говорили мои родители. И второй факт. Автор известной песни «Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка» Борис Скорбин был другом моего отца. В конце 70-х годов они встречались в Волгограде. Сейчас же песня стала объектом пошлых острот лихих ковбоев желтой прессы. А ведь это документ целой эпохи.

Я был современником немеркнущей победы в Великой Отечественной войне, быстрого восстановления народного хозяйства, развития техники и науки. После войны улучшалась жизнь людей…

Но видел и другое. В 1937 году старший брат отца Г. Д. Рудинский, участник гражданской войны, старый член партии, директор Киевского завода был арестован. Исключили из партии и отца… Но затем, в 1940 году, восстановили в рядах ВКП(б)…

В 1958 году, в двадцатилетнем возрасте я совершенно сознательно вступил в КПСС…

Думаю, что социализм у нас был, но определить его двумя словами, видимо, невозможно. Это был незрелый социализм, начальная ступень развития нового общества, отягощенного феодальным наследием, бюрократическими извращениями. Социалистические завоевания – право на труд, отдых, бесплатное лечение и образование, широкое жилищное строительство и низкая квартплата – сочетались с привилегиями партийных и государственных чиновников, системой взяточничества и «блата», процветанием казнокрадов и «теневиков». Считал, что существовали реальные возможности обновить социализм и повести страну по пути прогресса. Знания, полученные мной, весь жизненный опыт утвердили меня в коммунистических убеждениях. Не могу сказать: «Верю в коммунизм». Всякая религия есть вера в сверхъестественное; в моих убеждениях нет ничего мистического. Просто я убежден, что люди должны стремиться к лучшей, более совершенной и разумной жизни, исключающей подлость, стяжательство, эгоизм, властолюбие, эксплуатацию человека человеком. И это возможно на основе коллективного труда и общественной собственности на средства производства. Конечно, недопустима примитивная уравнительность: талант и добросовестность должны быть вознаграждены. Но и разница в доходах должна быть справедливой.

Говорят: коллективный труд, коммунизм – не реальны, фантастичны, индивидуализм практичен и более соответствует природе человека. Отвечу: честным человеком вообще быть «непрактично», воровать, обогащаться за счет других выгоднее. Но разве это аргументы против нравственности? В человеке индивидуальные интересы переплетаются с общественными. Для нормального человека одиночество всегда было несчастьем. Еще Аристотель в Древней Греции называл человека общественным животным. В современном мире подавляющая часть человеческих потребностей удовлетворяется за счет предметов коллективного труда. Коллективизм – один из существенных аспектов человеческой ипостаси. И еще говорят: ХХ век доказал на практике преимущества капитализма; он обеспечил высокий уровень жизни и бурное развитие производительных сил общества. Отвечу: да, 15–20 развитых стран с населением 500–600 млн. достигли значительных успехов (хотя и там есть миллионы нищих и обездоленных). Но, во-первых, эти успехи были достигнуты с использованием социалистических методов государственного регулирования, планирования. Государственный сектор (например, в Австрии), кооперативное движение (Израиль, Швеция и др.) доказали свою эффективность. Нельзя об успехах капитализма судить только по уровню США, Швеции, Швейцарии.

Во-вторых, – и это главное – из 5 млрд. 300 млн. человек, составляющих население планеты Земля, значительная часть человечества находится в тяжелом положении. Согласно данным ООН, более 1 млрд. человек живут в условиях абсолютной нищеты; 800 млн. ежедневно голодают (См.: Хроники ООН. Т. XXVII. № 3. Нью-Йорк, 1996, с. 45, 50). Ученые подсчитали, что из более чем 3300 лет, составляющих историю, которую знает человечество, свыше 3100 лет были годами войны. Первая мировая война унесла 10 млн. жизней. Вторая – 50 млн. Разве эти факты не свидетельствуют о том, что человечество должно найти новые, более совершенные и гуманные формы жизни?

Мне претили бытовавшие у нас подлости феодального социализма, мне ненавистны партийные и государственные чиновники, погрязшие в злоупотреблениях. Но коммунистическая идея в чистом виде для меня предпочтительнее любых других. Ради нее жил мой отец. И мне меняться поздно, да и ни к чему. Это – дело моей совести и моих убеждений. Таковы были мысли и чувства, переполнявшие меня в июне 1992 г., когда я стал представителем КПСС в КС…» (Ф. М. Рудинский. «Дело КПСС» в Конституционном Суде». Записки участника процесса. М., «Былина». 1999, с. 11, 40–43).

Чтобы в полной мере оценить ту роль, которую сыграл на процессе Феликс Михайлович, надо ознакомиться с многотомным изданием материалов Конституционного Суда о «процессе века», как назвали его журналисты. Или найти книгу Ф. М. Рудинского, которая здесь названа. Это лучшая книга о процессе, изданная за минувшие два десятилетия.

Феликс Михайлович даже в нашей высококачественной команде, среди правоведов экстра-класса выделялся своей профессиональной и интеллектуальной зрелостью, смелостью и стойкостью, выдержкой, острым умом и мудростью, острой реакцией на всё происходившее в процессе. Особенно запомнился один факт, который привлек внимание всех, кто читал или слушал по радио и видел по телевидению сообщения о выступлении в Конституционном Суде А. Н. Яковлева – бывшего Второго секретаря ЦК КПСС, ее главного идеолога на последнем этапе истории КПСС, ренегата-предателя, какого не знала история, ближайшего соратника и советника генсека Горбачева. Он участвовал в процессе в качестве свидетеля от президентской стороны. Как только он закончил свою речь, Феликс Михайлович сорвался с места и в упор спросил циничного свидетеля: «Вы агент ЦРУ?!»…

Последним днем процесса в Конституционном Суде было 30 ноября 1992 года. Спустя месяц, 30 декабря, ко мне зашел один из наших высокопрофессиональных правоведов – доктор юридических наук, профессор С. А. Боголюбов. Теперь он уже академик Российской Академии Наук в области права. Меня он нашел тогда в кабинете фракции «Коммунисты России» на Новом Арбате, в бывшем здании Верховного Совета. Положил на стол небольшую записку и сказал: «Иван Павлович, через сутки – новый, 1993 год. Я живу под впечатлением того, что мы с Вами пережили за полтора года подготовки к процессу в Конституционном Суде и на самом процессе. Особенно часто вспоминаю Феликса Михайловича Рудинского. Давайте подпишем с Вами и отправим ему новогоднее поздравление, которое я написал: «Дорогому, многоуважаемому Феликсу Михайловичу Рудинскому! Агенту собственной совести и принципов права и справедливости!

Товарищи по борьбе за права человека, за выживание правового государства шлют Вам свой сердечный привет и поздравления с Новым, 1993 годом, пожелания здоровья и стойкости, счастья и успехов. Не сомневаемся, что бойцовские, профессиональные качества помогут Вам и в этот раз, когда Вас одолел недуг, не дадут ворогам и хворостям свалить больного. Добрые пожелания семье, всем родным и близким. Крепко обнимаем, Ваши И. Осадчий, С. Боголюбов».

…А теперь еще об одном нашем представителе на «процессе века» Дмитрии Егоровиче Степанове. В Верховном Совете РСФСР последнего, «расстрельного» созыва он возглавлял сектор в Комитете по законодательству. Народным депутатом РСФСР был избран по Бий-скому избирательному округу Алтайского края. Входил во фракцию «Россия». Сколько мне помнится, отличался на Съездах и заседаниях Верховного Совета высокой активностью и боевитостью, непоколебимо выступал в защиту социализма и Советской власти, беспощадно разоблачал кошмары ельцинского режима, проявляя себя смелым и стойким бойцом за интересы трудового народа. Каждое его выступление было страстным, обличительным, искренним, отражало истинную, душевную боль и осознанное понимание всего происходившего в нашей стране, с нашим народом…

Первая моя встреча состоялась по инициативе Дмитрия Егоровича. Он пришел в штаб фракции «Коммунисты России» в Доме Советов с нашим вариантом проекта Конституции РСФСР, основательно исписанным замечаниями, предложениями, вопросами. И сходу перешел в атаку. Дмитрий Егорович считал наш проект компромиссным, недостаточно социалистическим. Я согласился с ним, но пояснил, что проект Конституции базируется не на вчерашнем дне, а на сегодняшних реальностях. Отсюда – отражает задачи общедемократического, переходного этапа, содержит в себе те нормы, которые действительно реализуемы в условиях сегодняшней действительности.

Дмитрий Егорович не согласился с моими разъяснениями и твердо стоял на своем. Когда он собрался уходить, я искренне и сердечно поблагодарил его и обещал, что передам наш разговор, его пожелания и замечания ученым-экспертам, работающим над проектом Конституции РСФСР. Впоследствии, готовя очередной вариант нашего проекта Конституции, мы внимательно изучили предложения Дмитрия Егоровича и многие учли. Это было в июне 1991 года.

А в ноябре того же года я увидел подпись беспартийного Дмитрия Егоровича Степанова под ходатайством группы народных депутатов РСФСР в Конституционный Суд о проверке конституционности указов российского президента о приостановлении, а затем и прекращении деятельности КПСС и Компартии РСФСР.

В отличие от некоторых других, он поставил свою подпись без колебаний, сопроводив этот акт весьма эмоциональным, гневным осуждением самоуправства, равного самодурству, проявленного Ельциным в отношении КПСС и КП РСФСР, его явных неконституционных указов и действий.

Узнав об этом, я тут же высказал соображение, что хорошо было бы получить согласие Дмитрия Егоровича выступить в Конституционном Суде в качестве нашего представителя. Меня сразу же поддержал Виктор Ильич Зоркальцев, формировавший подписи народных депутатов под ходатайством.

Дмитрий Егорович с горячей признательностью принял это мое предложение и рассказал о себе, о своей «политической» биографии: «Я ведь многие годы и десятилетия жил с клеймом «врага народа». Отец мой, один из зачинателей колхозного строительства, был обвинен в искажении «политики партии» по чьему-то анонимному доносу, был репрессирован и погиб в заключении. Теперь он уже реабилитирован. Но мне досталась нелегкая судьба. Как сыну «врага народа» мне не довелось быть ни пионером, ни комсомольцем. Не говоря уже о вступлении в Коммунистическую партию…

Только после реабилитации отца, закончив институт, получил возможность заняться научной работой, стать вузовским преподавателем, кандидатом химических наук. Я хорошо осознаю время и условия, в которых строился социализм в нашей стране, причины перегибов, нарушений демократии и законности, политических репрессий. Я отлично понимаю, что в этом нет вины ни Советской власти, ни социализма, ни коммунистов. Поэтому, как никто другой, я отчетливо вижу произвол и беззаконие, творимые нынешним антинародным, ельцинским режимом и являюсь его непримиримым противником…»

Естественно, это не стенограмма. Но суть взволновавшего меня рассказа Дмитрия Егоровича о себе, о своей жизни, о пережитом им я запомнил хорошо и изложил здесь так, как он отложился в моей памяти.

…Вот такой Человек взялся защищать судьбу коммунистов, идеалы социализма и Советской власти, в самые трудные и жестокие дни их истории. Дмитрий Егорович Степанов был далеко не единственный «сын врага народа», твердо и непоколебимо вставший в пору ельцинского безвременья, преследования коммунистов, ликвидации советского, социалистического строя, на их защиту.

Мне еще предстоит рассказать о многих людях с такой или похожей «политической биографией», как у Дмитрия Егоровича Степанова, с которыми свела меня судьба в жестокое, суровое и мрачное время господства ельцинизма…

Невыносимо больно (и эта боль никогда не утихает), что такие Люди преследовались в годы Советской власти, считались политически неблагонадежными, были лишены элементарного житейского счастья – пионерского детства, комсомольской юности, чувства полноправного советского Гражданина. А КПСС тем временем вобрала в себя почти двадцать миллионов человек, очень многие из которых проникли в партию по «блату», по «знакомству», движимые корыстными, карьеристскими целями, желанием любой ценой получить партбилет правящей партии, чтобы с ее помощью сделать себе карьеру, номенклатурную должность, несущую определенные привилегии. А затем, когда КПСС оказалась в беде, без малейшего сожаления постарались поскорее выбросить, сжечь партбилет, отречься от нее, осудить и очернить ее историю, охаять Советскую власть, социализм, Октябрь 1917 года, всемирно-исторические подвиги, свершенные советским народом под руководством Коммунистической партии.

…И, естественно, в первую очередь в этой связи вспоминаются иезуитство и предательство Горбачева, Яковлева, Ельцина, Шеварднадзе, Назарбаева, Шушкевича, Кравчука, Лациса, Гайдара, разного рода чубайсов, собчаков, станкевичей и прочей нечисти, цинично именовавшей себя коммунистами, когда это было ей необходимо и выгодно.

Когда я пишу эти строки, мою душу, сердце, сознание, память мою жгут невзгода, боль и несправедливость, доставшиеся таким Людям, как Дмитрий Егорович Степанов, перед которыми мы, коммунисты, весь трудовой народ – в вечном, неоплатном долгу…

Дмитрий Егорович успел сделать очень многое за те несколько месяцев, когда он был с нами, в составе «коммунистической команды», достойно ее представляя, страстно и мужественно отстаивая историческую правду, идеалы социализма и Советской власти, немеркнущий подвиг, свершенный советским народом, коммунистами во имя преобразования, создания могущественной советской державы и ее защиты от многочисленных посягательств международного империализма. Он сумел заклеймить преступные, предательские действия горбачевых, ельциных и всей антисоветской, антикоммунистической, подлой и гнусной камарильи, сотворившей кощунственное зло и надругательство над своей страной, учинившей жесточайший геноцид против своего народа. Прощения им нет и не будет ни сегодня, ни завтра, ни во веки веков…

Эти гневные слова Дмитрия Егоровича всегда будут стучать в моем сердце, сознании, в сердцах и в сознании каждого честного человека и поднимать на борьбу с тиранией, узурпировавшей власть в нашей стране, «приватизировавшей» себе право разрушать и грабить ее, торговать ее богатствами, наживать неслыханные капиталы на бедствиях и страданиях трудового народа.

В дни подготовки к процессу века, в феврале 1992 года сбылась самая заветная мечта Дмитрия Егоровича Степанова. Он стал коммунистом – членом Российской Коммунистической Рабочей партии. И сразу же был избран первым секретарем Бийского горкома РКРП.

Дмитрий Егорович сумел сделать очень многое во имя достижения той цели, ради которой мы обратились в Конституционный Суд. Сделанное им трудно переоценить. Я имею здесь в виду, не только его страстные, гневные речи, разоблачающие и клеймящие позором горбачевщину и ельцинизм, разрушителей и губителей Советской власти, социализма, советской державы. Он сделал несравненно больше, сделал то, о чем даже не подумал никто из нас, – ни депутаты-коммунисты, ни ученые-правоведы, ни мы – организаторы и координаторы подготовки к «процессу века».

Где-то в конце января 1992 года, он зашел ко мне, в штаб фракции «Коммунисты России» в Доме Советов и положил на стол документ, только что извлеченный из почтового конверта. Это был ответ прокурора Алтайского края на его запрос о наличии фактов противоправной, антиконституционной деятельности коммунистов, коммунистических комитетов и организаций после опубликования ельцинских указов касающихся КПСС и КП РСФСР, – от 20 июля (о «департизации»), от 23 и 25 августа и от 6 ноября 1991 года. Вот содержание этого прокурорского ответа:

«Народному депутату России Степанову Д. Е.

Сообщаю, что прокуратурой Алтайского края по поручению Генерального прокурора России проводилось расследование антиконституционной деятельности органов Компартии РСФСР, материалы которого были направлены в прокуратуру России.

В ходе расследования не установлено фактов вмешательства органов КП РСФСР в Алтайском крае в судебную деятельность, создания ими чрезвычайных комитетов или комиссий в период 19–21 августа 1991 года после издания Указа Президента РСФСР № 14 от 20.07.91 года, в связи с чем предварительное расследование прекращено за отсутствием состава преступления.

И.о. прокурора Алтайского края, старший советник юстиции В. А. Комаров»

– Здорово! Это же здорово! – только и смог воскликнуть я. И тут же добавил: «Дорогой Дмитрий Егорович, а что если послать такой же депутатский запрос прокурорам всех субъектов Российской Федерации? Наверное, мы сможем получить еще несколько ответов такого же содержания. Это же начисто перечеркнет обвинения против коммунистов, выдвинутые в ельцинских указах.

Дмитрий Егорович тут же ответил: «Я Вас понимаю. Но надо подумать. Ведь я писал как депутат от избирателей Алтайского края. И не очень уверен, что на мои запросы ответят прокуроры других субъектов Российской Федерации. Лучше было бы, если бы это сделали народные депутаты каждый по своему региону».

– Я с Вами согласен, Дмитрий Егорович, – заметил я. – Но, во-первых, далеко не по всем регионам у нас найдутся депутаты, которые согласятся послать такие запросы. Во-вторых, многие пообещают, но не сделают. А почему бы не послать Вам, беспартийному народному депутату, заведующему сектором Комитета по законодательству Верховного Совета, запросы прокурорам всех субъектов Российской Федерации, включая и Москву, и Прокуратуру РСФСР? Это же Вам ничем не грозит. А вдруг прокуроры и других субъектов РСФСР (пусть не всех) отзовутся ответами на Ваш запрос. Мы же получим очень солидный материал, который нам самим поможет разобраться в истине, в том положении, которое было и есть сегодня на самом деле в регионах России, о том, насколько обоснованы обвинения, содержащиеся в ельцинском указе?

– Я подумаю над Вашим предложением и вечером Вам сообщу, – ответил Дмитрий Егорович.

…Поздним вечером Дмитрий Егорович сначала позвонил, а затем зашел ко мне уже в гостиничный штабной номер фракции «Коммунисты России». Дмитрий Егорович, как и большинство народных депутатов жил в той же гостинице. Зашел и с порога сказал: «Я выполнил Вашу просьбу и сегодня уже отправил запросы прокурорам всех субъектов Российской Федерации. Посмотрим, что из этого получится…»

– Спасибо, дорогой Дмитрий Егорович! Думаю, что получится. Каково будет содержание прокурорских ответов, – угадать трудно, но думаю, что большинство, повинуясь Закону, пришлют ответы на Ваш запрос… Будем ждать…

…На второй день я рассказал о полученном ответе прокурора Алтайского края на запрос Д. Е. Степанова депутатской фракции «Коммунисты России» на ее оперативном заседании. Попросил всех депутатов подумать над этим вопросом и, если сочтут возможным, – послать запросы прокурорам своих регионов.

…Как я и предполагал, большого энтузиазма мое предложение не вызвало. Согласился один Виктор Анатольевич Боков – народный депутат из Новосибирска, занимавший там пост председателя областного Совета народных депутатов. Спустя несколько дней Виктор Анатольевич занес мне ответ прокурора Новосибирской области, во многом повторяющий то, что говорилось в письме его коллеги из Алтайского края. Вот содержание ответа Новосибирского прокурора:

«Члену ВС РСФСР, народному депутату по 58 Куйбышевскому национально-территориальному округу т. Бокову В. А.

Уважаемый Владимир Анатольевич!

28 августа 1991 г. по заявлениям народных депутатов РСФСР о неправомерных действиях должностных лиц Новосибирской области в период с 19 по 21 августа 1991 г. во время антиконституционного заговора с целью захвата власти в СССР, по материалам проверки, проведенной прокуратурой области, по фактам недоведения до населения области в период с 19 по 21 августа 1991 г. во время антиконституционного заговора законных распоряжений органов государственной власти РСФСР и дезинформирования населения области о законности деятельности Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, и по материалам проверки деятельности Новосибирского областного комитета КПСС в период с 19 по 23 августа 1991 г. прокуратурой Новосибирской области было возбуждено уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ст. ст. 17, 64, 70 УК РСФСР. Проведенным по делу расследованием в действиях руководителей областного комитета КПСС, издательства «Советская Сибирь» редакций газет, а также других должностных лиц Новосибирской области составов преступлений не усмотрено. Постановлением от 5 октября 1991 г. уголовное дело прекращено на основании п.2 ст.5 УПК РСФСР (за отсутствием составов преступлений).

Первый заместитель прокурора Новосибирской области Государственный советник юстиции 3 класса В. П. Власов»

…Прошло немногим более месяца, и Дмитрий Егорович получил ответы прокуроров всех субъектов Российской Федерации.

Они были приобщены к «делу» о судьбе КПСС и КП РСФСР, рассматривавшемуся в Конституционном Суде. Эти документы начисто опровергали лживые измышления и обвинения КПСС и КП РСФСР, содержавшиеся в ельцинских указах.

Разве могли мы с такими Личностями как Феликс Михайлович Рудинский и Дмитрий Егорович Степанов не выстоять!?

…Все наши представители по ходатайству народных депутатов о проверке конституционности ельцинских указов, касающихся судьбы КПСС и Компартии РСФСР, мною уже названы. Но в соответствии с требованиями Закона РСФСР «О Конституционном Суде РСФСР 1991 года» надо было подобрать также других участников процесса – экспертов и свидетелей.

День за днем шел поиск верных, стойких, надежных, авторитетных, политически и профессионально зрелых людей.

Список наших экспертов-юристов открывают: Аболенцев Владимир Александрович – бывший министр юстиции РСФСР, государственный советник юстиции 1 класса, заслуженный юрист РСФСР и Илюхин Виктор Иванович – государственный советник юстиции II класса, ответственный работник Прокуратуры СССР. Далее идут: ведущий научный работник Института законодательства и прикладного правоведения, доктор юридических наук, профессор Ковачев Димитр Атанасович; заведующий кафедрой Академии Государственной службы (создана на базе Академии Общественных наук при ЦК КПСС), доктор юридических наук, профессор Мальцев Геннадий Васильевич; его коллега по работе – доктор юридических наук, профессор Шамба Тарас Миронович; два доктора юридических наук, профессора из Ленинграда; Николаева Лидия Александровна и Беляев Николай Александрович; полковник милиции в отставке, кандидат юридических наук Мельников Феликс Борисович из Ростова-на-Дону.

Экспертами являлись также известные ученые-историки: академик Академии наук СССР (впоследствии РАН) Волобуев Павел Васильевич; доктора исторических наук, профессора Иванов Всеволод Михайлович и Обичкин Олег Геннадиевич; доктор исторических наук, профессор Усанов Виктор Иванович из Челябинска, и автор этой книги; авторитетные ученые-философы, хорошо известные в научном мире: Ричард Иванович Косолапов – бывший главный редактор журнала «Коммунист», член ЦК КПСС, доктор философских наук, профессор; Юрий Константинович Плетников – заместитель директора Института философии Академии наук СССР (впоследствии РАН), доктор философских наук, профессор; Борис Федорович Славин – заведующий отделом научного коммунизма Института марксизма-ленинизма, доктор философских наук, профессор; Владимир Александрович Сапрыкин – бывший заместитель директора Дома политического просвещения МГК и МК КПСС, доктор философских наук, профессор; Вячеслав Филиппович Халипов, доктор философских наук, профессор.

Известными были в научном мире и ученые-экономисты, входившие в экспертную группу: Клоцвог Феликс Наумович – ведущий научный работник Института научного планирования и управления Академии наук СССР (впоследствии РАН), доктор экономических наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР и доктор экономических наук, профессор Энгвер Николай Николаевич, бывший народный депутат СССР.

…Я написал бы полуправду, если бы не сказал о том, что в отличие от формирования группы представителей, процесс комплектования экспертов шел не столь гладко и не так просто, как в первом случае. Были и проколы.

Не все рекомендованные мне ученые откликнулись на мою просьбу – предложение участвовать в процессе. Уклонились под различными предлогами даже многие их тех, кого я уже, казалось, хорошо знал, кто активно работал со мной в экспертно-консультативной группе при фракции «Коммунисты России» до августовских (1991 г.) событий.

Не стану называть их фамилии. Закончу этот сюжет несколько измененными симоновскими словами: «Пускай их втайне совесть мучит», если она у них есть… Быть может, они осознанно решили отдалиться от коммунистов, которые теперь стали гонимыми и преследуемыми властью. Может, решили «замести следы» о прежнем своем усердном служении КПСС и поскорее продемонстрировать свою лояльность к новым властям. А может быть, просто испугались за себя, за семью, за детей и внуков. Ведь от «демократических» властей, как это вскоре проявилось, можно было ждать всего. У каждого «отказника», видимо, нашлись свои причины. Как говорится, «бог им судья»… Ведь жизнь прожить – не поле перейти…

Однажды, перечитывая закон «О Конституционном Суде», я остановил свое внимание на положении, что участниками процесса являются не только представители и эксперты, но и свидетели. Относится ли это к процессу по нашему ходатайству?

Чтобы получить ответ, я посоветовался с нашими учеными-правоведами. Но они на сей раз уклончиво ответили: «Лучше проясните в Конституционном Суде». Я обратился за разъяснением к Председателю Конституционного Суда В. Д. Зорькину. Ответ был положительным: «Конечно, можно подготовить к участию в процессе и свидетелей. Закон это предусматривает».

Я занялся поиском авторитетных и толковых людей, которые могли бы смело и решительно выступить на процессе с аргументированными фактами и доводами о несостоятельности многих положений и утверждений, содержащихся в ельцинских указах. Вначале думал, что можно ограничиться 10–15 человеками, но затем пришла мысль: «А почему бы не попытаться найти хотя бы по одному свидетелю в каждом регионе России?» Это же будет здорово! Пусть даже не все смогут приехать в Москву и поучаствовать в процессе, но каждый, кто согласится быть свидетелем по рассматриваемому «делу», может прислать свидетельские показания, нотариально заверенные в органах региональной власти, в прокуратуре или в других учреждениях, в адрес Конституционного Суда. Мои соображения активно поддержали В. А. Купцов, В. И. Зоркальцев, ученые-правоведы.

Правда, на очередной встрече с Председателем Конституционного Суда, В. Д. Зорькин попытался охладить мой пыл: «Зачем столько свидетелей? Достаточно нескольких человек». Но я уже загорелся желанием реализовать свой замысел. Работа эта, казавшаяся поначалу простой, оказалась сложной и не раз давала сбой.

Одно дело родить хорошую или даже очень хорошую идею. И совсем другое дело – воплотить ее в жизнь. Это, как говорят в Одессе, – две большие разницы. Главная трудность была не в том, чтобы составить список высокоавторитетных, хорошо известных в стране людей. Сложность была в том, как выйти на них, узнать их адреса, телефоны, получить хоть какую-нибудь информацию об их сегодняшнем настроении, отношении к новой власти, к новому режиму.

Имена ряда хорошо известных в стране, авторитетных людей, их адреса и телефоны мне назвали В. А. Купцов и В. И. Зоркальцев. В отдельных случаях они даже предварительно выходили сами на связь с рекомендованными людьми, потом уже советовали мне звонить им и объяснять суть вопроса.

Именно благодаря личному подключению к решению этой проблемы В. А. Купцова и В. И. Зоркальцева в списках наших свидетелей на «процессе века» оказались такие выдающиеся люди как вице-президент Академии Наук СССР (впоследствии РАН), руководитель Сибирского отделения Академии Наук Валентин Афанасьевич Коптюг; всемирно известный Форман Курбан оглы Салманов, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда, доктор геолого-минералогических наук; народный артист СССР, Герой Социалистического Труда Игорь Олегович Горбачев; академик Академии медицинских наук, заместитель директора Томского научного онкологического центра Николай Владимирович Васильев…

В окончательном списке свидетелей от нашей коммунистической стороны их значилось более восьмидесяти.

Многих свидетелей дал Учредительный съезд Социалистической партии трудящихся (СПТ): Буханцева Алексея Владимировича – народного депутата Черняховского городского совета Калининградской области; Вартазарову Людмилу Степановну – бывшего второго секретаря МГК КПСС, сопредседателя СПТ, доктора экономических наук; Денисова Анатолия Алексеевича – бывшего народного депутата СССР, профессора Ленинградского политехнического института, сопредседателя СПТ; Левченко Сергея Григорьевича – народного депутата Ангарского городского совета Иркутской области, председателя Координационного совета движения «Коммунисты за права граждан»; Медведева Роя Александровича – бывшего народного депутата СССР, писателя-публициста, сопредседателя СПТ; Мальцева Александра Николаевича – бывшего члена Секретариата ЦК КПСС, народного депутата Нижегородского городского совета, сопредседателя СПТ; Олейник Любовь Васильевну – заместителя председателя Целинного районного совета народных депутатов Курганской области; Перфильеву Светлану Александровну – партийного работника из Железногорска Илимского района Иркутской области; Скляра Геннадия Ивановича – народного депутата Обнинского городского совета Калужской области, сопредседателя СПТ; Черезова Олега Александровича – заместителя главы Колпинской районной администрации Ленинградской области, бывшего до 23 августа 1991 года первым секретарем Колпинского райкома КПСС; Шенкарева Олега Александровича – старшего преподавателя политологии Брянского института транспортного машиностроения…

Многие оказались в списке наших свидетелей по собственной инициативе, благодаря личному желанию и настойчивости. В их числе: Иванов Борис Петрович – генерал-полковник в отставке, Герой Советского Союза, заместитель председателя Московского комитета ветеранов войны; Белов Юрий Павлович – секретарь Ленинградского обкома КП РСФСР, кандидат педагогических наук; Ижицкий Валерий Павлович – доцент Костромского пединститута, инициатор возрождения коммунистической организации в области и ее бессменный руководитель…

Замысел, который родился у меня в самом начале формирования группы свидетелей на предстоящем процессе, – найти представителей от всех регионов, – в полной мере реализовать не удалось. Но многие регионы были представлены.

Не всем, заявившим о своем желании и готовности участвовать на процессе в Конституционном Суде в качестве свидетелей, представилась возможность выступить. Но в целом и Судьи Конституционного Суда, и «противная сторона», отражавшая интересы и защищавшая антикоммунистические, противоправные указы российского президента, были удивлены и поражены представительным составом нашей «коммунистической команды», особенно, свидетелей. Это я знаю не понаслышке. Важность такого представительства на процессе заключалась и в том, что даже те, кто не смог приехать или выступить на процессе, прислали свои письменные свидетельства.

С особым чувством я вспоминаю Ткаченко Павла Яковлевича – коммуниста-пенсионера из Ессентуков. Он ветеран колхозного строительства, большую часть своей жизни отдал этому трудному, но важному делу. Приехал в Москву «сам по себе», за счет своих небольших сбережений, в полном смысле, по велению сердца и совести. Приехал, чтобы принять участие в сражении за Советскую власть, за социализм, за идеи и дела коммунистов. В ходе процесса в Конституционном Суде было несколько продолжительных перерывов. Павел Яковлевич вынужден был уезжать домой, но затем, к началу очередной серии заседаний, снова возвращался в Москву для участия в процессе.

Или еще. Захарчук Николай Петрович прибыл для участия в процессе из далекого Канска (Красноярский край) и представил «верительную грамоту»: решение коммунистов Канского района делегировать его защищать честь и достоинство коммунистов. Где найти нужные слова, чтобы в полной мере по достоинству оценить поступки таких людей? Одно скажу: «Это и есть настоящие коммунисты!»

Мне в жизни не довелось лично встретиться с выдающимся советским ученым-математиком, академиком Александром Даниловичем Александровым, многие годы являвшимся ректором Ленинградского университета. Но узнав, что Александр Данилович остался убежденным, стойким коммунистом, непоколебимым приверженцем социализма, интересов трудового народа, я многократно, на протяжении целого десятилетия, до последних дней его жизни, оборвавшейся летом 1999 года, выходил на связь с ним по самым различным вопросам, так или иначе связанным с судьбой Коммунистической партии, ее идеологией, ее историей, с судьбой коммунистов, брошенных за свои убеждения в тюремные застенки. И всегда находил у Александра Даниловича полное взаимопонимание, отклик, участливое отношение. Первый раз я позвонил ему с просьбой войти в состав свидетелей «коммунистической стороны» на процессе в Конституционном Суде. Он с полуслова понял суть просьбы и решительно, без малейших раздумий, сразу ответил: «Да!» И вскоре прислал свои свидетельские показания.

В одной связке с Александром Даниловичем всегда находился его друг и единомышленник, профессор-математик Ленинградского университета Алексей Алексеевич Никитин. Он также безоговорочно заявил о своем согласии и желании быть в числе свидетелей на процессе. И также незамедлительно прислал свои свидетельские показания.

Моя память хранит благороднейший поступок двух женщин-пенсионерок, участниц партизанского движения в годы Великой Отечественной войны: Гусевой Марии Ивановны и Кутаковой Лии Петровны. Обе они, по их настоятельной, личной просьбе, также были включены в число наших свидетелей на процессе. В одном ряду с ними я должен назвать и Маркевича Бориса Александровича – члена Совета ветеранов Московской Коллегии адвокатов, ветерана Великой Отечественной войны, инвалида I группы, а также Евтухова Андрея Тарасовича – члена КПСС с 55-летним стажем, активного участника Великой Отечественной войны; Титова Михаила Георгиевича – председателя Московского Совета ветеранов войны, генерал-лейтенанта в отставке.

Мне, всей нашей «коммунистической стороне» на процессе в Конституционном Суде было весьма отрадно, что в наших рядах были известные писатели-публицисты: Бушин Владимир Сергеевич и Салуцкий Анатолий Самуилович, многие другие…

В составе «коммунистической команды» на процессе были практически все члены Общественного Объединения «В защиту прав коммунистов». Одни – в качестве представителей (я их уже назвал); другие – в качестве экспертов; третьи – в качестве свидетелей или входили в состав орг-группы, обеспечивавшей работу нашей команды.

Мой рассказ о «коммунистической команде» в том составе, как она была сформирована к началу процесса и заявлена в Конституционный Суд, был бы не полным, если бы я не назвал наших журналистов, освещавших подготовку к слушанию дела в Конституционном Суде, а затем и сам процесс: «правдистов» – Виктора Стефановича Кожемяко, Бориса Федоровича Славина и Валентину Николаевну Никифорову; Александра Константиновича Фролова и Надежду Халиловну Гарифуллину («Советская Россия»); Николая Андреевича Шияна («Гласность»); редактора «Молнии» и лидера «Трудовой России» Виктора Ивановича Анпилова; редактора газеты «Наша Россия» Ию Исмагиловну Епищеву; известную журналистку Наталью Павловну Морозову; руководителя корреспондентского пункта «Народной правды» в Москве Игоря Вениаминовича Мидцева. В состав группы журналистов, освещавших процесс, входил и Виктор Васильевич Трушков, доктор философских наук, профессор. Наконец с нами всегда был рядом американский коммунист-публицист Майкл Дэвидоу.

В заявочном списке «коммунистической стороны» значились и дочери двух узников «Матросской тишины» – кандидат юридических наук (теперь уже профессор) Елена Анатольевна Лукьянова и филолог Ангелина Олеговна Шенина…

Рассказывая здесь о формировании «коммунистической команды» для участия в процессе по рассмотрению в Конституционном Суде ходатайства 43 народных депутатов РСФСР о проверке конституционности ельцинских антикоммунистических указов я старался не забыть никого, кто был причастен к подготовке или заявлен на участие в процессе.

Я не стал называть здесь фамилии тех, которые вначале согласились выступать в качестве экспертов или свидетелей на процессе, а затем дезавуировали свое согласие, под различными предлогами отказались от участия в нем.

Не назвал я имена и тех немногих наших единомышленников и активных помощников, о которых еще не пришло время рассказывать, чтобы не «засветить» их и тем самым не подвергнуть их возможным преследованием со стороны нынешних «демократических» властей.

Формирование команды для участия в процессе – важнейшая задача, обеспечивавшая успешную подготовку к процессу, его ход и его результаты. Уровень кадров определялся не только титулами и званиями, но и знанием сути вопросов, которые могут возникнуть в ходе процесса, способностью ответить на них. Надо было аргументированно доказать Конституционному Суду антиконституционность и лживость обвинений, содержащихся в ельцинских указах в адрес КПСС и Компартии РСФСР, миллионов коммунистов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.