Глава II Ливия при Каддафи

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава II

Ливия при Каддафи

Укрепление новой власти

Впервые послереволюционные дни 1969 г., по свидетельству очевидцев, многие ливийские города выглядели обычно. Если бы не танки на улицах и многочисленные военные посты, перекрывшие основные магистрали и окружившие государственные учреждения, да не радио, объявившее о свержении монархии, мало бы кто знал об этом. Переворот произошел почти бескровно. Трон рухнул мгновенно, словно давно был поражен раковой болезнью. Наследный принц отказался от всех конституционных прав и призвал народ присоединиться к революционному режиму. Высшая военная верхушка и большинство министров, находившихся в Триполи, Бенгази, Бейде и Дерне, были арестованы. Оказали кое-какое сопротивление гарнизоны Бейды и Дерны, где находились правительственные учреждения, однако очаги этого сопротивления были быстро локализованы. А как же американская база Уилус-Филд, наводившая страх не только на ливийцев, но и на все средиземноморское побережье? Французскому журналисту Ге Ситбону, посетившему Ливию после революции, рассказывали, будто у американцев, находившихся на базе, весть о перевороте, происшедшем у них под носом, не вызвала никакой тревоги, поскольку они были уверены, что это организовал полковник Шелхи, который, доходили слухи, готовил путч в сотрудничестве с ЦРУ. Об этом журналист рассказал на страницах «Le Nouvel Observateur» 9 апреля 1973 г. Не будем утверждать, так ли это было на самом деле, но Мирелла Бьянко, попросившая Каддафи лично прокомментировать историю, рассказанную Ситбоном, записала следующий ответ руководителя переворота: «Возможно, это было и так… Но это лишний раз подтверждает, что Шелхи был связан с американской секретной службой. Мы же не представляем, каким образом он мог бы осуществить переворот с их помощью».

У нас нет достоверных данных, как реагировали англичане в Тобруке на то же событие, однако, судя по официальной реакции Лондона, гренадеры ее величества заняли выжидательную позицию, то есть, возможно, думали также, как их коллеги с Уилус-Филд.

Во многих городах комендантский час был быстро отменен. Воинские подразделения ушли в казармы. Служащие государственных учреждений получили указание явиться на работу. Открылись магазины, кафе. На суках (базарах) не менее бойко, чем при короле, развернулась торговля. Аэропорты возобновили прием самолетов из-за рубежа. Была восстановлена связь с внешним миром.

Пока все это приходило в себя после революционного урагана, пронесшегося над пустынной Ливией, в Триполи, в Азизийских казармах, куда переместился из Бенгази штаб революции, вчерашние подпольщики, образовавшие Совет Революционного Командования, трудились круглосуточно. Вырабатывалась внутренняя и внешняя политика нового режима.

В своем первом коммюнике СРК объявил:

1. Все законодательные акции старого режима отменяются, как потерявшие силу с 1 сентября 1969 г. Любые действия старых лидеров против революции будут беспощадно подавляться.

2. Совет Революционного Командования является единственным органом, уполномоченным вести дела Ливийской Арабской Республики. Это означает, что все государственные учреждения, официальные представительства, вооруженные силы с сего времени должны руководствоваться только указанием СРК. Любые нарушения этого положения будут рассматриваться как контрреволюционные.

3. Совет Революционного Командования выражает уверенность, что ливийский народ приложит все силы к строительству социалистической Ливии, используя для этого свои собственные принципы и отбрасывая любые взгляды, в которых содержатся сомнения относительно исторического развития Ливии… Мы превратим нашу страну в прогрессивное государство, которое будет сражаться против колониализма и расизма и помогать угнетенным народам.

4. Совет Революционного Командования придает особое значение единству стран «Третьего мира» и необходимости претворения в жизнь их социальных и экономических планов развития.

5. СРК глубоко убежден в свободе религии, в моральных ценностях, содержащихся в Коране, и обещает защищать и придерживаться их".

Кроме этих и других декретов, изданных в первые дни образования СРК, Каддафи, со своей стороны, сделал ряд заявлений, касавшихся различных аспектов политики нового руководства. В частности, он подчеркнул, что "свободные офицеры" будут следовать теории насеризма и концентрировать особое внимание на палестинском вопросе. Каддафи разъяснил свою интерпретацию лозунгов "Свобода, социализм, единство".

"Под свободой, — сказал он, — мы понимаем такую индивидуальную и национальную независимость, которая исключает нищету, колониализм и присутствие на нашей земле иностранных войск и военных баз.

Под единством мы понимаем объединение всех арабских народов либо под руководством одного арабского правительства, либо на основе федерации малых правительств. Все — в зависимости от обстоятельств.

Под социализмом мы понимаем исламский социализм. Мы следуем догмам Корана, принципам частной собственности и наследства. Национальный капитал не только останется в руках тех, кто им владеет, но будет даже поощряться с целью стимулирования развития страны".

На старте революционных преобразований изложил он и программу внутренних преобразований.

На митинге в Триполи 16 октября 1969 г. Каддафи заявил: "Нашими лозунгами являются: полная эвакуация иностранных баз, позитивный нейтралитет, неприсоединение, отпор тем, кто этого не желает. Нашим знаменем является национальное единство, как первый шаг на пути к объединению всех арабских стран".

Ликвидация иностранных военных баз

Главной опасностью для нового режима было, несомненно, наличие на территории страны иностранных войск. С этого и решили начинать новые ливийские руководители.

Через 20 дней после обнародования решения об образовании СРК было официально объявлено, что соглашения, заключенные королевским правительством с США и Англией о военных базах, аннулируются. 8 декабря 1969 г. ливийская делегация во главе с членом СРК Джеллудом начала переговоры об эвакуации английской военно-морской базы в Тобруке и военно-воздушной в Эль-Адеме, в 27 километрах юго-восточнее Тобрука. Англичане сидели там крепко. Там находились танки, артиллерия, стрелковое оружие, авиационная техника английского производства. Обучали ливийцев в основном английские инструктора. Еще при королевском режиме Ливией были заключены одно за другим соглашения о военном сотрудничестве. Так, в апреле 1968 г. было подписано соглашение о создании на территории Ливии ракетной системы ПВО стоимостью 100 млн. лив. фунтов. Весной 1969 г. последовало еще одно соглашение о поставке в Ливию английского тяжелого вооружения, в том числе танков "чифтен". Наконец, очередная группа военных, в том числе и участники готовившегося военного переворота, должна была отправиться за ливийский счет в Англию на переподготовку…

13 декабря 1969 г. было объявлено, что англичане выведут из Ливии все свои воинские подразделения до 31 марта 1970 г. Еще через две недели, 29 декабря было расторгнуто соглашение о создании противоракетной системы ПВО. Это была победа молодого руководства Ливии. Теперь Лондону ждать было нечего. 28 марта последний британский солдат покинул Тобрук, и с тех пор в этот день там, в пустыне, неподалеку от селения Эль-Адем, где возвышается над местностью неприступная авиабаза, ежегодно проходят большие, многолюдные торжества по случаю знаменательной даты. База получила имя Насера и является надежным стражем восточных границ Ливии.

В Лондоне попробовали принять несколько контрмер. 25 марта 1971 г. из Триполи были отозваны представители нефтекомпаний, а 14 декабря 1971 г. Ливию исключили из стерлинговой зоны. Но это никого не пугало в Триполи. 25 января 1972 г. был подписан официальный протокол о денонсации англо-ливийского договора с от 29 июля 1953 г. Через полгода, 5 июня 1972 г. Ливия потребовала от Великобритании сократить состав своей миссии в Триполи до 8 дипломатов, что означало замораживание политических отношений с Лондоном. На сей раз разговор с новым, революционным режимом Ливии с "позиции силы" потерпел фиаско.

Не менее сложными были переговоры с Соединенными Штатами, которые Джеллуд начал 16 декабря 1969 г. 23 декабря 1969 г. было объявлено, что американские войска оставят Ливию до 30 июня 1970 г. Они покинули ее раньше, 11 июня, когда над базой, получившей название "Окба Бен Нафиа" (по имени арабского полководца VII века, завоевавшего Ливию), взвился национальный флаг. Теперь ежегодно в этот день базу заполняют тысячи людей, чтобы отмечать победу— день освобождения от военного засилья США. Ливия стала свободна от всех иностранных военных баз.

Ограничение деятельности иностранных монополий

Наступил черед заняться "вчерашними" колонизаторами. В первую очередь, теми, кто считал Ливию своим "четвертым берегом". Это тоже было весьма важно. Западники буквально заполонили Ливию. Дело доходило до того, что в Триполи и Бенгази, считавшимися столицами страны, существовали целые кварталы, куда местных граждан не пускали.

21 июля 1970 г. СРК принял закон "о возвращении ливийскому народу узурпированной собственности". В соответствии с этим законом, была национализирована без выплаты компенсации вся собственность, принадлежавшая итальянцам. В руки государства перешли 369 сельскохозяйственных ферм (общей площадью 38,8 тыс. га) и 211 тыс. га пустовавших земель.

На очередь стал вопрос о природных богатствах страны, расхищавшихся иностранными монополиями.

Перед революцией на побережье Сиртского залива выросли нефтепорты: Марса-эль-Брега (построена в 1961 г. "Esso"), Эс-Сидер (построили в 1962 г. нефтекомпании США — "Amerada", "Continental Oil" и "Marathon", образовавшие консорциум "Oasis Oil Corporation"), Рас-Лануф (сооружен в 1965 г. наднациональными объединениями "Amoseas", США, и "Mobil Oil Ко Gelsenberg", ФРГ), Мерса-Харига (сооружен в 1967 г. английской "British Petroleum" и американской "Bunker Hunt" компаниями), Эз-Зуэтина (построен в 1968 г. американской корпорацией "Occidental Oil"), О размахе нефтедобычи свидетельствуют следующие цифры: в 1961 г. из Ливии было экспортировано 0,676 млн. т нефти. В 1962 г. — 8 млн. т, в 1966 г. — 79 млн. т, в 1969 г. — 151,7 млн. т.

Основными нефтедобывающими компаниями в год переворота (1969 г.) были: "Esso Standard Libya"— 35,9 млн. т, "Oasis Oil Corporation"— 37,9 млн. т, "Occidental Petroleum"— 29,3 млн. т, "Amoseas" в составе "California Asiatic" и "Texaco Overseas Petroleum", членов международного нефтяного картеля—14,7 млн. т, "British Petroleum" и "Bunker Hunt"—15,4 млн. т, "Mobil Oil Ко Gelsenberg"—12,7 млн. т, "Philips Petroleum" — 2,8 млн. т.

В 1967 г. Ливия вступила в ОПЕК. В апреле 1968 г. был принят закон об учреждении ливийской национальной нефтяной компании (LIPETCO), что облегчало борьбу с иностранными нефтяными спрутами, но скорее приструнивало, чем ограничивало их деятельность. .

Решительное наступление против них развернулось после свержения монархии. 15 марта 1970 г. Совет Революционного Командования издал закон о преобразовании LIPETCO в ливийскую национальную нефтяную корпорацию (LIN0CO), которой было предписано проводить курс на ограничение деятельности иностранных нефтяных компаний и развивать национальный сектор нефтяной промышленности. 22 мая 1970 г. руководители Ливии, Ирака и Алжира заключили нефтяное соглашение и обязались поддерживать друг друга в борьбе против иностранных компаний. В июне того же года новое ливийское правительство потребовало от "Occidental Oil Company" снизить добычу нефти на 37 %, ввиду "консервации депозитов" — шаг, который пыталась предпринять эта компания в ответ на "притеснение" новых властей. 7 июля 1970 г. были национализированы все средства транспортировки нефти, принадлежавшие ведущим иностранным компаниям. Эти средства перешли в распоряжение LINOCO.

В феврале 1971 г. Ливия, Ирак, Алжир и Саудовская Аравия договорились, а в марте объявили о продаже нефти только по фиксированным ценам, в результате чего на переговорах, проходивших в Триполи, представители нефтекомпаний 25 марта покинули зал заседаний и убыли в Лондон. Тем не менее 2 апреля было подписано соглашение о повышении цен на нефть до 3,45 долл. за баррель. В сентябре 1971 г. на встрече представителей стран ОПЕК в Бейруте, где поднимался вопрос о национализации 20 % нефтяной продукции, представитель Ливии Джеллуд высказался за контроль над 51 % национальной нефти. 7 декабря 1971 г. Ливия национализировала собственность английской "British Petroleum" в стране.

5 февраля 1972 г. ливийская и американская стороны подписали протокол о прекращении действия всех соглашений о военном и экономическом сотрудничестве, заключенных США со свергнутым королевским режимом.

Это дало возможность вплотную заняться деятельностью американских нефтяных компаний. Были опубликованы "шесть заповедей" ливийской (а также арабской) нефтяной политики, которые гласили, что только народ является единственным обладателем права выбирать наилучший путь использования своего нефтяного богатства, определять его цену, выбирать рынки сбыта, место и сроки реализации, а также способы добычи и эксплуатации, распределения и экспорта "черного золота". За этим последовало сообщение, что 4 марта 1972 г. майор Джеллуд подписал в Москве соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве в производстве и переработке нефти. По выражению некоторых наблюдателей в Триполи, это уже предвещало бурю.

И буря разразилась. 11 июня 1973 г. было объявлено о национализации "Bunker Hunt Oil Company". При этом Каддафи обрушился с резкими нападками на США, заявив: "Пришло время дать американскому задире звонкую пощечину по его самонадеянной физиономии". Возможно, именно эти слова зацепили за живое д-ра Отто Миллера, президента и генерального директора треста "Standard Oil of California", потому что в начале июля 1973 г. он в качестве ответной меры предложил правительству США взять в свои руки развитие событий на Ближнем Востоке, иными словами, захватить силой уплывавшие из-под контроля "нефтяные реки", а вместе с ними и доходы. Крик был услышан. 8 июля 1973 г. госдепартамент США направил ноту ливийскому правительству, в которой утверждалось, что "принятые против прав и собственности иностранных граждан меры, имеющие произвольный характер или порожденные соображениями политической мести и экономического нажима, не имеют законной силы". Госдепартамент требовал, чтобы Ливия отменила декрет о национализации.

Нота, конечно, воздействия не возымела. Более того, 16 августа было объявлено, что правительство Ливии забирает контрольный пакет акций (51 % капитала) у ведущих нефтекомпаний. В руки государства перешла значительная доля средств "Occidental", "Oasis", "Continental", "Marathon" и "Amerada". 1 сентября 1973 г. то же коснулось еще семи нефтяных спрутов: "Shell", "Exxon", "Texaco", "Amoseas", "Mobil" и "Standard Oil of California".

Услышав о решении, представители "Exxon", "Mobil", "Texaco", "Amoseas", "Standard Oil of California" собрались в Нью-Йорке для принятия контрмер. Было решено не признавать действия ливийских властей по национализации акций концернов США. Они договорились также предъявить ливийскому правительству чеки, исходя из 100 % владения концессиями.

Но это никого в Триполи также не испугало. 11 февраля "Texaco", "Shell", а 30 марта 1974 г. "Esso" были полностью национализированы. Только к этому времени, к середине 1974 г., то есть через пять лет после переворота, молодые ливийские руководители, несмотря на колоссальное противодействие внешней и внутренней реакции, несмотря на угрозы и шантаж, сумели взять основное богатство страны — нефть — в свои руки. Некоторое время те, кто заправлял этим богатством, надеялись, что новое руководство не сможет реализовать его самостоятельно на внешнем рынке. Но их ждало разочарование. 25 февраля 1974 г. между правительством Ливии и Италии было заключено соглашение о закупке 30 млн. т нефти. 27 февраля 1974 г. Джеллуд убыл в Европу, где вел переговоры с правительствами ФРГ, Франции, Швейцарии и других стран о продаже нефти. 26 апреля Джеллуд подписал соглашение на продажу Испании 20 млн. т. "черного золота". 14 мая Джеллуд прибыл в Советский Союз, где в течение недели вел переговоры и подписал с советской стороной шесть соглашений: о направлении в Ливию группы специалистов-нефтяников, об оказании помощи в организации института нефти, об изыскательских работах по строительству железных дорог, о сооружении установок по опреснению морской воды, о проектировании завода строительных конструкций, о развитии цветной металлургии.

До 1969 г. в Ливии было восемь филиалов крупнейших иностранных финансовых контор: английских— "Барклайз Бэнк" и "Бритиш Бэнк оф Мидл Ист", итальянских — "Банко ди Рома", "Банко ди Наполи", "Банко ди Сичилия", французского— "Сосьето де банк", иорданского "Араб Бэнк", египетского— "Миср". Ливийскими были только два банка — национальный и сельскохозяйственный.

В 1963 г. королевское правительство предприняло определенные меры по "ливизации" иностранных банков, но они так и не были проведены в жизнь. Сменились некоторые вывески, а господство иностранного финансового капитала осталось. Революция 1969 г. положила этому конец. В ноябре 1969 г. у четырех крупнейших иностранных банков страны был отобран "пакет" акций— 51 % их основного капитала перешел в руки нового режима. Были переименованы: "Барклайз Бэнк" в "Аль-Джумхурия Бэнк", "Банко ди Рома" — в "Аль-Умма Бэнк", "Банко ди Наполи" в "Аль-Истикляль", "Араб Бэнк" — в "Аль-Аруба Бэнк". В декабре 1970 г. были национализированы все акции коммерческих банков и ограничен размер акций ливийских граждан. Совместно с банками "Аль-Истикляль" и "Аль-Аруба" был создан национальный Коммерческий банк.

Эти мероприятия не менее важные, чем освобождение страны от иностранных военных баз и колониального экономического засилья, отличались, однако, от всех других мероприятий нового режима тем, что они уже выполняли не только внешнюю, но и внутреннюю функцию. И это придавало революционным преобразованиям качественно новую окраску.

Удар по внутренней оппозиции

Совет Революционного Командования немедленно, со стабилизацией обстановки, наметил ряд коренных внутриэкономических преобразований. Прежде всего это коснулось положения в сельском хозяйстве, которое пришло в абсолютный упадок. Кроме земель и ферм, отобранных у итальянцев и переданных в распоряжение кооперативов и народных комитетов, 20 июля 1970 г. был создан комитет по проведению аграрной реформы и использованию заброшенных земель. Были национализированы не только собственность и земли итальянцев, но и лиц, лишенных ливийского гражданства. Все земли, угодья, дома, другая недвижимость, принадлежавшие королевской семье, министрам и крупным сановникам, перешли под контроль народа. Размер землевладения был ограничен 105 га.

Но это было не все. Новое руководство запретило заниматься коммерческой деятельностью агентствам или компаниям, если их возглавляли не ливийцы или если они не принадлежали им. Таким образом был нанесен удар по тем, кто грел руки на смешанных компаниях или кто подкармливал подставных лиц, увозя за границу награбленное. В сентябре 1969 г. СРК издал закон о запрещении посредничества, в первую очередь в отношении найма рабочей силы и аренды жилья. Одновременно была повышена зарплата низкооплачиваемым категориям трудящихся и установлены твердые цены на товары первой необходимости.

Последовала серия громких судебных процессов. 17 ноября 1971 г. Народный трибунал приговорил бывшего короля Идриса заочно к смертной казни, его жену к пяти годам тюремного заключения, ближайшего фаворита и советника Омара Шелхи — к пожизненному заключению. Крон-принц, с учетом быстрого отречения от престола и отказа от какой бы то ни было контрреволюционной деятельности, получил три года тюрьмы. Кроме них, в ноябре того же года слушалось дело бывшего министра внутренних дел Махмуда Бишти, который в числе 107 других бывших высших чиновников королевского режима обвинялся в поощрении коррупции в политической, экономической и социальной жизни и в участии в фальсификации выборов 1952–1965 гг. Были преданы гласности вопиющие факты беззакония и злоупотребления властью. Махмуд Бишти, например, признал, что премьер-министр Махмуд Мунтасер передавал ему для вручения кандидатам в депутаты парламента, подобранным правительством, 60 тыс. лив. динар на расходы по проведению предвыборной кампании. Исполнявший обязанности премьер-министра Ибрагим Ибн Шаабан (во время отъезда М. Мунтасе-ра в Англию) отдавал указания арестовывать "неугодных" кандидатов, что немедленно претворялось в жизнь. Другой обвиняемый, бывший шеф полиции Абдель Хамид Ибн Дерна, признал, что "согласно отчету тайной полиции, выборы были сфальсифицированы на 100 %".

Мероприятия, направленные на подрыв влияния иностранного капитала и бывшей местной знати, естественно, привели их в движение. Первое, что казалось реальным, это организация контрпереворота. Для этого были прежде всего использованы "попутчики" революции из зажиточных слоев, которые не столько поддерживали лозунги и мероприятия Каддафи и его сподвижников, сколько надеялись на "новую волну", которая сулила славу и власть. Некоторые из них заняли высокие посты в новом правительстве. На них и сделали ставку. Контрпереворот возглавили министр обороны подполковник Адам Хавваз и министр внутренних дел подполковник Муса Ахмед. 7 декабря 1969 г. Совет Революционного Командования объявил, что около 30 офицеров во главе с А. Хаввазом и М. Ахмедом предприняли попытку переворота и были арестованы. Контрреволюционный путч провалился, и только тогда выяснилось, что при королевском режиме Адам Хавваз, будучи командующим войсками связи, имел контакты с двумя американскими компаниями, с которыми заключил соглашение о поставке оборудования, а после революции к нему были протянуты щупальца ЦРУ.

Позже, 8 апреля 1970 г., в речи в городе Бейда Каддафи скажет: "Попытка переворота, которой мы были шокированы, была предпринята известными лицами во имя собственной славы. Нас поразило это потому, что мы сами выдвинули этих лиц на важнейшие посты, бок о бок с нами, для работы во имя революции и в интересах народа. Эти личности, которые никогда не были членами движения "Свободных офицеров-юнионистов" использовали, однако, свое высокое положение для другого — для подготовки путча…".

Это было серьезным испытанием и в некоторой степени "холодным душем" для молодых руководителей молодого режима. События показали, что, несмотря на всенародную поддержку антимонархической революции, враги не дремали и не собирались складывать оружие. Были приняты соответствующие контрмеры. 11 декабря 1969 г. Совет Революционного Командования объявил, что любые попытки, направленные на свержение революционного режима, будут караться смертной казнью. Было объявлено также о создании военного трибунала и о том, что до принятия новой конституции всю полноту власти берет на себя СРК. Вслед за этим через месяц, 9 января 1970 г., был обнародован состав высшего исполнительного органа — правительства, которое возглавил лично Каддафи. Ходили слухи, будто бывший премьер-министр Махмуд Маграби и несколько министров арестованы и допрашиваются следственными органами. Через несколько дней, 19 января, был опубликован указ СРК о наказании лиц, погрязших в коррупции и злоупотреблении властью.

Несмотря на то, что многие бывшие члены правительства были затем освобождены и даже остались на своих постах, среди западников в Триполи, а также в буржуазных органах прессы стали распространяться слухи, будто премьер-министр Махмуд Маграби возглавлял левое оппозиционное движение и чуть ли не был коммунистом. Позднее Каддафи лично опроверг эти измышления. В беседе с М. Бьянко, задавшей этот вопрос, ливийский лидер заявил: "Это было всего-навсего следствие отсутствия информации, что вызвало различные толки, но это не соответствовало действительности". Каддафи добавил, что еще в подполье взгляды участников движения были хорошо изучены — никаких левых или прочих течений не выделялось. Иными словами, никакого "коммунистического заговора" против нового режима не существовало и не могло быть.

24 июля 1970 г. Каддафи объявил о раскрытии "империалистического реакционного заговора", организованного бывшими королевскими сановниками в Феззане, на юге страны, при поддержке извне. В заговоре были замешаны Омар Шелхи, бывшие премьер-министры Абдель Хамид Бакуш и Хуссейн Мазик. Возглавить новое правительство, в случае успеха, должен был "черный принц" Абдалла Абид ас-Сенуси, племянник свергнутого короля. Ливийская пресса в те дни писала, что сигнала ждали 5000 наемников извне, завербованных заговорщиками. Об этом заговоре СРК узнал 4 февраля 1970 г., а 11 мая был раскрыт подпольный центр, захвачено оружие и боеприпасы. Следствие установило "причастность американского ЦРУ к доставке оружия для готовившегося переворота". Заговорщики были обезврежены и арестованы.

Раскол в СРК

В годовщину революции, 1 сентября 1970 г., Каддафи объявил о намерении добиваться следующих целей: поднятие вдвое минимума заработной платы, осуществление проектов промышленного и сельскохозяйственного развития, реорганизация административных органов, подготовка и публикация нового законодательства, отмена всех титулов и привилегий, национализация банков и нефтяных компаний, изгнание из страны итальянцев, установление твердых цен на нефть.

Последовали десятки декретов, касавшихся самых различных сторон жизни ливийского общества. Крен был взят в сторону социальных преобразований в интересах широких народных масс, в то время как права и деятельность крупной буржуазии и феодалов начали ограничиваться.

Тут-то впервые и было испытано единство тех, кто долгие годы готовился к захвату власти, кто добился свержения монархического режима и теперь приступил к строительству новой жизни. Раньше, до переворота, "свободных офицеров" объединяли одни цели — свержение трона, устранение иностранного господства в стране. Каддафи еще тогда обосновал узконационалистическую платформу, на которой были объединены офицеры и. часть гражданских лиц, выходцы в основном из средних или беднейших социальных слоев ливийского общества. Но вот встал вопрос, что делать дальше. По какому пути направлять послереволюционное развитие Ливии, по капиталистическому или по социалистическому. Если внешнеполитическая часть платформы Каддафи (ликвидация военных баз, национализация нефтяных компаний и банков, освобождение от иностранного засилья и др.) не вызывала разногласий, то по вопросам внутренней политики, особенно по путям дальнейшего развития страны, довольно скоро появились далеко не идентичные точки зрения. Несмотря на отрицание классового подхода к проблемам, Каддафи и его сподвижники на практике столкнулись с этим, то есть с классовыми противоречиями, с интересами различных групп, различных социальных прослоек, наличие которых они категорически отвергали, но к которым и сами принадлежали.

Первыми, кто увидел угрозу своему существованию, были как раз имущие слои. Они-то и пришли в движение. Заговор А. Хавваза и М. Ахмеда было дело их рук. Путч в Феззане — тоже. Можно было предположить, что этим дело не ограничится, что недобитые монархисты и вчерашние миллионеры на этом не остановятся. Так оно и получилось.

Казалось бы, перед лицом организованных выступлений внешней и внутренней реакции вчерашним подпольщикам, ныне руководителям Ливии, надо сплотиться, усилить политическую бдительность, развернуть совместную борьбу против контрреволюции. Нет. Начались раздоры, поскольку и в самом СРК были представлены не только бедуины, но и выходцы из довольно зажиточных семей. Классовое чутье подсказывало этим, последним, что сидеть сложа руки нельзя, что это может кончиться поражением. И они пошли в новое наступление, теперь уже на политическом фронте. И первым это сделал член СРК М.Наджм, который, возглавляя специальный военный трибунал по делу А. Хавваза и М. Ахмеда, нашел, что обвинения в их адрес не совсем обоснованы и выступил против вынесения им смертного приговора. И это не было удивительным, потому что для Наджма, выходца из богатой семьи, подполковники Хавваз и Ахмед не являлись классовыми врагами. Их настоящими противниками были и оставались как раз вчерашние бедняки и разночинцы, которые, придя к власти, стремились построить новое общество без угнетателей и угнетенных, — общество, в котором не было места ни Хаввазу, ни Ахмеду, ни другим вчерашним "сильным мира сего". Видимо, это почувствовал и Каддафи. Выступая 7 октября 1971 г. на массовом митинге в Сабрате, он заявил: "Мы знаем, что имеются люди, которые не хотят следовать за революцией. Если таких находится один, два, пять, десять или двадцать индивидуалов, то это не имеет значения. Но если таких будут сотни или тысячи человек, то следует принять меры, выяснить, в чем причина такого недоверия к СРК, к новым порядкам".

Это было только начало. Начало противоречий между теми, кто представлял богатые семьи, и теми, у кого ничего не было, кроме величайшей веры в светлое будущее страны.

Одним за другим поползли слухи о неблагополучии внутри Совета Революционного Командования. Было отмечено, например, что Каддафи нигде не появлялся с 11 сентября по 4 октября 1971 г. Многие политические обозреватели расценили это как "самоотречение" ливийского лидера с целью оказания давления на своих соратников по революции. В речи 7 октября 1971 г. в Сабрате Каддафи и сам признал, что с 11 сентября находился в "добровольной отставке". 6 апреля 1972 г. ливийское правительство, возглавлявшееся Каддафи, ушло в отставку и только через три месяца, 16 июля 1972 г. было объявлено, что формирование нового правительства поручено майору Джеллуду.

1б апреля 1973 г. в речи в Зуваре Каддафи призвал к проведению "массовой культурной революции" с целью захвата власти народом, что было расценено как призыв к борьбе против правительства, возглавляемого Джеллудом, с чем не было согласно большинство членов СРК. В ночь на 3 апреля 1974 г. все иностранные представительства в Триполи неожиданно получили письменное уведомление министерства иностранных дел о том, что Каддафи, оставаясь главой государства и главнокомандующим вооруженными силами страны, освобожден от выполнения политических, административных и протокольных обязанностей и будет заниматься только идеологическими проблемами. Все указанные функции передавались майору Джеллуду. Хотя через неделю, 14 апреля, Джеллуд и заявил ливанской газете "Ан-Нагар", что между ним и Каддафи нет никаких противоречий и что председатель СРК ушел, так как "питает неприязнь к протокольным церемониям", ни у кого не осталось сомнений относительно очередного кризиса в СРК.

Это был самый затяжной кризис. Он длился до осени 1974 г. Внутри СРК по существу шла борьба между теми, кто хотел видеть Ливию буржуазно-парламентарной республикой, и теми, кто выступал с революционно-демократических позиций. Ни та ни другая сторона, видимо, не получила перевеса, так как не имела ни своей партии, ни массовой поддержки. По существу, объективно, это были разногласия в узкой правящей верхушке, о чем мало кто был информирован. И был достигнут компромисс, хотя, как оказалось, временный. 14 ноября 1974 г. СРК объявил о реорганизации правительства. Абдель Монейм Аль-Хуни, на которого надеялись зажиточные слои и из среды которых он вышел, занял пост министра иностранных дел (вместо ушедшего в отставку 30 апреля 1973 г. видного ливийского дипломата Мансура Кехья). Майор Омар Аль-Мохейши, критиковавший Каддафи, как утверждали многие, с позиций мелкой буржуазии, стал министром планирования и научных исследований. Премьер-министром остался Джеллуд. Сам Каддафи взял на себя в полном объеме функции главы государства.

Самый острый кризис Совет Революционного Командования испытал в августе 1975 г., когда один из близких друзей ливийского лидера, член СРК майор Омар Мохейши, предпринял неудавшуюся попытку переворота, бежал в Тунис, а затем обосновался в Египте.

Что же произошло в действительности? Наиболее полно об этом сообщил журнал "Jeune Afrique" 5 сентября 1975 г. "Конфликт, который привел к бегству Мохейши, — писал журнал, — выглядит самым серьезным за весь революционный период. Поведение триполийских властей подтвердило это мнение. Более 80 человек, большей частью военных, были арестованы. Несколько десятков танков Т-55 расположились вблизи СРК, где находится кабинет Каддафи. 18 августа Совет Революционного Командования обнародовал целую серию декретов, предусматривавших смертную казнь для тех, кто попытается свергнуть режим. Были предприняты крутые меры законодательного порядка, направленные на предотвращение создания различного рода нелегальных организаций, партий, группировок. Аналогичные наказания следовали за финансирование, поддержку или сокрытие деятельности подобных организаций, способствование их деятельности".

"С изменой Омара Мохейши, самого молодого члена СРК, — писал далее "Jeune Afrique", — Каддафи потерял одного из своих самых давних единомышленников. Они вместе сидели за одной партой в школе, вместе вступали в ряды армии с твердым намерением превратить ее в действенный инструмент свержения монархии. Еще накануне, в начале августа, Мохейши сопровождал главу государства в Кампалу на конференцию ОАЕ в верхах, затем принимал делегацию ливанских журналистов. Впоследствии Каддафи ни одним словом не обмолвился об этом. Один из ливийских министров между тем шепнул знакомому журналисту, что ливийский лидер "очень переживает предательство своего лучшего друга". "Единственное, что может утешать полковника, — заключил "Jeune Afrique", — это насеровский прецедент: Раиса тоже "предал" маршал Амер, и он должен был расстаться со своим ближайшим помощником".

Вместе с Мохейши с политической арены ушли и другие члены СРК: Хуни, Хаввади, Герви, Наджм, Хамза. Ходили слухи, что они прямо или косвенно поддержали Мохейши.

Такте, кто совершил революцию и вместе готовил проекты будущих реформ, то есть сама руководящая верхушка движения "свободных офицеров", отрицавшая наличие классов, оказалась в водовороте социальных битв и вынуждена была выйти из политического вакуума. На нее, на эту верхушку, давили различные силы, внешние и внутренние. Параллельно с этим шли и годы созревания. Наиболее подготовленные из вчерашних подпольщиков крепли в борьбе со своими политическими и классовыми противниками и выросли в крупных деятелей государственного масштаба, пройдя серьезный путь эволюции от общего патриотизма и антиимпериализма до воззрений революционных демократов. Но не все, в том числе и те, кто руководил переворотом, оказались способными на это. Одни свернули на полпути, другие не выдержали, третьи даже изменили идеалам, во имя которых пошли на штурм трона. Но революция продолжалась.

В лице Каддафи, Джеллуда, Джабера, Харруби и Хувейлди в течение 1969–1975 гг. в СРК сформировалось ядро настырных молодых радикалов, по существу взявших на себя наибольшую ответственность за судьбу страны после свержения королевского режима 45. Такие их соратники по революции как Герви, Наджм, Хамза оказались явно неподготовленными к политической деятельности государственного масштаба и потому сначала были вынуждены подыгрывать руководящей "пятерке", а потом уйти с политической арены. Трое остальных (Мохейши, Хаввади, Хуни) пытались соперничать с Каддафи и его сторонниками в СРК, прилагали даже определенные усилия, чтобы в Ливии была установлена либерально-демократическая форма правления, но сама эта идея для Ливии тоже была "забеганием вперед" и была отвергнута ведущими кланами страны еще в годы борьбы с колониализмом, а разработать что-то новое и предложить его для ливийских условий 1960-х годов у них не было ни таланта, ни возможностей. Ничего они не добились и тогда, когда попробовали прибегнуть к силе. Большинству офицерского состава (да и населению страны) импонировали каддафиевские лозунги отрицания как либеральной демократии, так и пролетарской диктатуры, и оно поддержало председателя СРК и возглавлявшуюся им группу радикал-националистов.

В течение первых послевоенных лет произошли существенные изменения и среди командной верхушки "этажом ниже", на которую в первую очередь опирался Каддафи и его сторонники в СРК. Именно они, вчерашние рядовые движения "Свободные офицеры", назначенные после удачного военного путча на ответственные посты в министерстве обороны и армии, были главной опорой СРК при подавлении выступлений "утесненных" ими "стариков", то есть бывших офицеров королевской армии и полиции и тех попутчиков, которые перешли на сторону революции, но поторопились вернуть утерянное положение и потерпели фиаско.

Со временем и "второй эшелон" "свободных офицеров" по разным причинам— политическим, социальным, личным — стал редеть. Если в 1969–1975 гг. ветераны движения "Свободные офицеры" были полновластными хозяевами положения, особенно в тех районах, где дислоцировались возглавлявшиеся ими воинские подразделения, то с изменением расстановки сил в СРК сузилась и группа военных "второго эшелона", имевших неограниченные полномочия. Происходило некое сращивание центральной военной элиты (группы Каддафи) только с теми командирами гарнизонов и частей, которые продемонстрировали "особую верность" руководящему ядру СРК. По существу образовалась своеобразная военная хунта, взявшая на себя многие функции государственного управления.

Если Каддафи и его окружение сумели выкристаллизовать из "второго эшелона" верных офицеров и сплотить их, то их оппоненты не смогли этого сделать, по существу действовали верхушечно, по старинке, из-за чего их выступление было быстро подавлено.

Именно офицеры "второго эшелона" стали главными исполнителями решений СРК. 0НИ обеспечивали боеспособность армии, а через нее поддерживали стабильность в стране, были главной опорой элитарной верхушки во главе с Каддафи.

Вместе с тем, по социальному составу ливийская военная хунта так и не стала однородной. Значительная часть (70 %) были выходцами из семей средней и мелкой буржуазии, которые выдвинулись по службе либо благодаря непосредственному участию в перевороте 1969 г., либо примкнули в разное время к движению "Свободных офицеров". Около 25 % командного состава являлись представителями влиятельных семей, которые имели вес и авторитет благодаря связям с крупном ливийским и иностранным капиталами. И только некоторые офицеры (до 5 %) были подготовленными военными специалистами, теми самыми технократами, которые не вмешивались в политику, но обеспечивали боеготовность войск.

Среди руководящего составу вооруженных сил были и офицеры прозападной ориентации и правые националисты, влияние которых сказывалось при решении политических и практических вопросов строительства ливийской армии и военного сотрудничества с другими странами. Наряду с ними постепенно возражала роль офицеров, выступавших за расширение сотрудничества с СССР и странами Восточной Европы.

Военное руководство во главе с Каддафи, избрав тактику лавирования между отдельными группировками, сумело выделить из них надежное ядро, позволившее в конечном счете одержать победу над политическими соперниками. Именно в первые годы прихода к власти Каддафи успешно решил вопрос и о своем ведущем положении среди армейской элиты, что дало ему возможность вплотную заняться разработкой политической стратегии революции.

Первый этап ливийской революции (1969–1973), являясь по существу переходным, характеризовался антифеодальными и антизападными мероприятиями нового руководства. Глубокие реформы на этом этапе еще не ставились в повестку дня. Они даже не были выдвинуты в качестве одной из целей революционных преобразований.

В то же время отсутствие продуманной стратегии развития, весьма отдаленное знакомство нового руководства как с научным социализмом, так и либеральным модернизмом, и тот факт, что те или иные решения, пусть бесспорно прогрессивные, принимались на основе чисто прагматического подхода, имели и свои отрицательные стороны. В ряде случаев субъективный фактор оказывал тормозящее влияние на развитие революционных процессов в стране. Во всем этом ведущие деятели СРК увидели главное: насеровская модель, взятая ими за основу деятельности после 1969 г., исчерпывала себя. Надо было предлагать народу свой путь движения вперед.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.