МЕНЬШИКОВ Михаил Осипович

МЕНЬШИКОВ Михаил Осипович

23.9(5.10).1859 – 20.9.1918

Публицист, литературный критик. Публикации в газетах «Санкт-Петербургские ведомости», «Голос», «Неделя», «Новое время», в «Книжках „Недели“». Книги «По портам Европы» (СПб., 1879), «Руководство к чтению морских карт, русских и иностранных» (СПб., 1891), «Лоция Абоских и восточной части Аландских шхер» (СПб., 1892), «Думы о счастье» (СПб., 1898), «О писательстве» (СПб., 1898), «О любви» (СПб., 1899), «Критические очерки» (т. 1–2, СПб., 1899–1902), «Начала жизни. Нравственно-философские очерки» (СПб., 1901), «Красное знамя» (СПб., 1906), «Письма к ближним» (т.1–15, СПб.(Пг.), 1902–1916). Расстрелян ЧК.

«Михаил Осипович Меньшиков, довольно приземистый, с плотным сложением моряка (начал он службу в Морском ведомстве), головастый, с довольно жестким лицом и с ехидной улыбкой.

…Необыкновенное обилие писаний Меньшикова объясняется его аппаратом.

В больших ресторанах есть котел, постоянно полный кипящей ключом воды. В этот котел бросают все, что остается на тарелках: недоеденное мясо и кости. Наваривается крепчайший бульон, который и подают аматерам ресторанной кухни. У Меньшикова с давних лет было заведено подобие такого котла для объедков. Просматривая столичные и провинциальные газеты, он вырезывал все талантливые, яркие, остроумные заметки, статьи и фельетоны, и эти вырезки располагал в алфавитном порядке тематических слов. Так накопилась своеобразная картотека газетных объедков… По каждому вопросу был собран разнообразнейший материал. Надо писать фельетон, Меньшиков соображает, какая тема сейчас возбуждает толки, и берет из картотеки пачку материалов. Читает, соображает и излагает своим прекрасным стилем. Получается пикантный газетный фельетонный бульон» (Н. Энгельгардт. Эпизоды моей жизни).

«Небольшого роста, толстенький, с поблескивавшими из-за очков хитрыми глазками, он производил почти физическое впечатление чего-то морально нечистоплотного. Но он был очень умен, а главное, обладал редким в литературной среде качеством – сильной волей, которая и проложила ему дорогу. В то же время он был малокультурен и у него не было особого влечения к культуре. Искусство, например, он понимал очень плохо и в этом отношении был, в сущности, на уровне обывателя. Философия была ему известна тоже больше понаслышке. Но ум и бойкое перо помогали ему завуалировать все эти минусы – тем более, что он никогда не писал для настоящих умственных „верхов“ общества. Читатель Меньшикова был сперва простодушный провинциал „Недели“, а потом лишь внешне окультуренный (и то не всегда) читатель-обыватель „Нового времени“ (хотя этот последний и заседал иногда в Государственном совете). Можно допустить, что временами (особенно в толстовский свой период) Меньшиков имел даже благие намерения, но все тонуло в конце концов в какой-то непреодолимой жажде денег, влияния и всего, что они дают. Чувствовалась в нем не то что прямая и грубая „продажность“, в которой столько его обвиняли, а вот эта тонкая „порча души“, которая делала из него лицемера в жизни и в литературе» (П. Перцов. Литературные воспоминания. 1890–1902).

«Меньшиков всю свою жизнь прожил в полнейшей изоляции, подобно прокаженному, поносимый всеми современными авторитетами и избегаемый сотрудниками его же газеты „Новое Время“. Имя этого величайшего русского журналиста являлось символом всего самого низкого, подлого и презренного. Тирания самочинных цензоров российского общественного мнения была настолько сильна, что на сорокалетний юбилей писательской деятельности Меньшикова ни один писатель не решился послать ему поздравительной телеграммы, из боязни, что этот его поступок сделается известным публике. И этот старик сидел одинокий, всеми покинутый, в редакции и писал еще одно из своих блестящих, но, увы, мало кем оцененных „Писем к ближним“!» (великий кн. Александр Михайлович. Воспоминания).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.