Владикавказ
Владикавказ
В 1901 году мне предложили сделать декорации и рисунки костюмов к опере Рубинштейна «Демон» для московского Большого театра и для Мариинского[406].
Была ранняя весна. Взяв эти постановки, я решил, что необходимо съездить на Кавказ, написать с натуры этюды гор, найти характер и настроение Кавказа. Директор императорских театров Теляковский согласился с моими доводами, но сказал, чтобы я ехал на свой счет, так как на поездку не дадут ассигнования.
В начале мая я приехал во Владикавказ, остановился в гостинице. Маленький город, за которым большой тенью возвышались ровно громады гор Кавказа. В городке распустилась акация, и ее аромат сливался с кристальным воздухом гор. В шесть часов вечера ко мне приехал полицмейстер города Котляревский — бравый человек, с закрученными усами, высокого роста.
Войдя ко мне в комнату, он сказал:
— Здравствуйте. Вот ведь что: вы художник Коровин, да не тот! Я знал другого. Я сумец, кавалерист. Когда были маневры под Москвой, там с нами был другой Коровин. Хорошо так рисовал лошадей и атаку. Сергей Алексеевич звали.
— Это мой брат, — говорю я.
— Ах, ваш брат? Вы и похожи. Только тот красавец такой, эдаких мало и бывает.
— Да, — говорю, — брат мой был красивый, верно.
— Как был?
— Да так… Ведь он умер[407].
— Вот что, прошу вас, поедем ко мне сегодня пообедать.
Я согласился.
Мы подъехали к пятиэтажному каменному дому, где помещалась квартира полицмейстера и участок. У крыльца стояли городовые.
В грязной комнате участка, где сидели писаря и дожидались какие-то люди — просители, я увидел старика в рваном бешмете, под которым была видна металлическая кольчуга. Старик походил на орла, и в глазах его застыли слезы безысходного горя.
Когда мы проходили мимо него, он опустился на колени. «Какой странный человек…» — подумал я.
В комнатах полицмейстера подошла к нам девочка лет одиннадцати.
— Моя дочь, — сказал Котляревский.
Он позвал вестового и что-то приказал ему насчет обеда.
— Скажите, — спросил я, — кто этот старик там? И отчего на нем надета кольчуга?
— Ишь, вы заметили, — сказал Котляревский. — Его сейчас в тюрьму поведут: фальшивые деньги сбывает. Ах, этого много здесь. Горе — жизнь наша.
— Жаль мне его, — говорю я, — у него такое хорошее лицо.
— Да? Хорошее лицо? Ну, вот пойдем, я вам покажу. Это хевсур, — сказал мне полицмейстер. И придя в участок со мной, он сел за стол и предложил мне сесть. Старик стоял перед нами.
Котляревский сказал что-то дежурному чиновнику. Тот принес сверток грязной бумаги и положил на стол. Котляревский развернул сверток, вынул из него зеленого цвета бумажки, нарезанные в размер трехрублевок. Я взял одну из них и рассмеялся. Они были сделаны так грубо — на чайных обертках, так просто, что я сказал:
— Кто же их может принять за деньги?
— Вы смеетесь? — спросил полицмейстер. — А вот он, — показал он на старика, — их сбывает на базаре и идет под суд и в тюрьму.
Лицо старика, его глаза, в которых, как сукровица, остановились слезы горя и мольбы, возбуждали глубокую жалость.
— Неужели найдется хоть один дурак, который может принять это за деньги?
— В том-то и дело, что есть, — сказал Котляревский.
— Спросите его, откуда он их достал.
Чиновник спросил на неизвестном языке. Старик ответил:
— В горах там… Приехал к нам молодой, с кокардой, царь прислал его. «Давай масла, — говорит, — давай брынзу, рога, холст», — и заплатил этими деньгами.
— А разве он не видит, что это не деньги?
Старик провел рукою по глазам, и я увидел на пальцах его грубой руки железные гвозди. Не рука — а какой-то кастет. Железные колышки так приросли к рукам, что соединились с костями. Котляревский, заметив мое недоумение, сказал:
— Это у них у всех, у хевсуров. Драться любят друг с другом.
— Ступай на волю, — сказал ему Котляревский. — Сколько мошенников по Кавказу ездит. Обманывают этот простой, дикий, честный народ.
Но старик попросил отдать опять ему деньги.
— Вы видите, — сказал я, — он ничего не понимает.
— Ступай же сейчас, — сказал Котляревский. — А то плохо будет.
Чиновник перевел ему слова полицмейстера. Он пристально посмотрел на нас орлиными глазами и, поклонившись, ушел.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.