В. Франкл (1905–1997)

В. Франкл

(1905–1997)

Широко известно суждение Зигмунда Фрейда, которое он высказал в письме к своей последовательнице и поклоннице Марии Бонапарт: «Если человек задумался о смысле жизни, значит он серьезно болен». Не менее известно и другое его высказывание: «В своих исследованиях огромного здания человеческой психики я остановился в подвале». Попытки его последователей подняться на «верхние этажи» неизбежно приводили к критической переоценке классического наследия. Виктор Франкл, увлекшись психоанализом еще в юности, не удовольствовался блужданиями по «подвалу» и создал в итоге собственную теорию, собственную школу, диаметрально противостоящую фрейдистской. В отличие от скептической позиции венского патриарха, именно поиск смысла жизни Франкл назвал путем к душевному здоровью, а утрату смысла – главной причиной не только нездоровья, но и множества иных человеческих бед. Самая известная книга Франкла так и называется – «Человек в поисках смысла». Наверное, именно так можно было бы назвать и ее автора.

Виктор Эмиль Франкл родился 26 марта 1905 г. в Вене, где уже в ту пору на квартире доктора Фрейда собирался по средам психологический кружок – прообраз Венского психоаналитического общества. Членов кружка еще можно было пересчитать по пальцам, но в него уже входил ироничный скептик Альфред Адлер, который 6 лет спустя со скандалом покинет ряды фрейдистов, чтобы основать собственную школу. Уже было издано «Толкование сновидений», но почти половина первого тиража еще пылилась на прилавках невостребованной, а в адрес Фрейда и его последователей сыпались критические стрелы.

Впрочем, к тому времени, когда Франкл достиг юношеского возраста и перед ним остро встали проблемы профессионального и личностного самоопределения, психоанализ уже оформился во влиятельное течение и получил широкое признание. Еще школьником Франкл заинтересовался идеями Фрейда, вступил с ним в личную переписку. Фрейд благоволил к заинтересованному юноше, по его протекции статья 19-летнего Виктора Франкла была в 1924 г. опубликована в «Международном журнале психоанализа». Однако юношу в не меньшей мере интересовали идеи «отступника» Адлера, создавшего Вторую Венскую школу психотерапии (первой по праву считалось фрейдистская). Еще не получив законченного образования, Франкл примкнул к адлерианцам. Этот этап его научной биографии был отмечен публикацией в «Международном журнале индивидуальной психологии». Впрочем, сотрудничество длилось недолго. В 1927 г. на почве очевидных разногласий с коллегами Франкл покинул общество индивидуальной психологии. Однако эти годы не прошли бесследно. Они наложили отпечаток на все последующее творчество Франкла: практически во всех его трудах присутствуют и Фрейд, и Адлер как явные и неявные оппоненты.

Фрейд и Адлер уже принадлежат истории, последующее развитие оставило их далеко позади… Штекель удачно определил положение дел, когда заметил, поясняя свое отношение к Фрейду, что карлик, стоящий на плечах гиганта, может видеть дальше, чем сам гигант. В конце концов, хотя индивид может восхищаться Гиппократом и Парацельсом, нет никакой необходимости, чтобы он следовал их предписаниям или методам хирургии.

Психоанализ говорит о принципе удовольствия, индивидуальная психология – о стремлении к статусу. Принцип удовольствия может быть обозначен как воля к удовольствию; стремление к статусу эквивалентно воле к власти. Но где же то, что является наиболее глубоко духовным в человеке, где врожденное желание человека придать своей жизни так много смысла, как только возможно, актуализировать так много ценностей, сколь это возможно, – где то, что я назвал бы волей к смыслу?

Эта воля к смыслу – наиболее человеческий феномен, так как животное не бывает озабочено смыслом своего существования. Однако психотерапия превращает эту волю к смыслу в человеческую слабость, в невротический комплекс. Терапевт, который игнорирует духовную сторону человека и, следовательно, вынужден игнорировать волю к смыслу, отрицает одно из самых ценных его достоинств.

Пройдя Первую и Вторую Венские школы психотерапии, Франкл встал на путь создания собственной – третьей. Именно так впоследствии назовут созданное им учение. Но должны были пройти еще годы накопления опыта, годы тяжелейших жизненных испытаний, прежде чем юношеские идеи оформились в стройную концепцию.

О своем юношеском мироощущении Франкл писал: «Будучи молодым человеком, я прошел через ад отчаяния, преодолевая очевидную бессмысленность жизни, через крайний нигилизм. Со временем я сумел выработать у себя иммунитет против нигилизма. Таким образом я создал логотерапию».

Термин «логотерапия» Франкл предложил еще в 20-е годы, впоследствии в качестве равноценного использовал термин «экзистенциальный анализ». «Логос» для Франкла – это не просто «слово», как это обычно понимается в отечественной традиции.[16] Франкл опирается на более широкое понимание греческой основы: «логос» это «слово» не просто как вербальный акт, а как квинтэссенция идеи, смысла, то есть это и есть сам смысл. (Такая трактовка проясняет многие недоразумения при толковании библейского текста: «Вначале было слово…»).

Получив в 1930 г. степень доктора медицины, Франкл продолжил работать в области клинической психиатрии, и уже к концу 30-х гг. в статьях, опубликованных им в разных медицинских журналах, можно найти формулировки всех основных идей, на основе которых впоследствии выросло здание его теории – логотерапии и экзистенциального анализа. Еще в 1928 г. Франкл основал Центр консультирования молодежи в Вене и возглавлял его до 1938 г. С 1930 по 1938 г. он входил в штат Нейропсихиатрической университетской клиники. В практической сфере он с 1929 г. разрабатывал технику «парадоксальной интенции» – психотерапевтического инверсионного метода, ориентированного на подкрепление опасений пациента и достижение лечебного эффекта по принципу «от противного». В 1933 г. им было выполнено интересное исследование «невроза безработицы», имеющее (к сожалению!) непреходящее значение, однако упоминаемое ныне редко.

Присоединение Австрии к нацистскому Рейху для еврейской части населения страны (а к ней принадлежал и Франкл) означало верную гибель. Незадолго до «аншлюса» у него была возможность эмигрировать в США, однако он ее отверг: полученное из Америки приглашение не распространялось на его родных, а Франкл считать недопустимым их бросить. (Наверное, в науке о душе различия в мировоззрении сказываются во всех сферах: Зигмунд Фрейд, уехавший в эмиграцию с женой и дочерью, не проявил никакой заботы о своих родных сестрах, и все они сгинули в концлагерях). Фортуна дала ему несколько лет отсрочки. По счастливой случайности, гестаповец, оформлявший отправку Франкла в лагерь смерти, оказался его бывшим пациентом и вычеркнул его из списка. Но в 1942 году про доктора Франкла вспомнили снова. Да и как было не вспомнить про заведующего отделением Венской Ротшильдовской еврейской больницы! Печи Освенцима и Дахау требовали топлива, и Виктору Франклу предстояло стать одним из миллионов поленьев в их адском пламени.

Он, однако, выжил. Здесь сошлись и случайность, и закономерность. Случайность – что он не попал ни в одну из команд, направлявшихся на смерть, направлявшихся не по какой-то конкретной причине, а просто потому, что машину смерти нужно было кем-то питать. Закономерность – что он прошел через все это, сохранив себя, свою личность, свое «упрямство духа», как он называл способность человека не поддаваться, не ломаться под ударами, обрушивающимися на тело и душу. В концлагерях получил проверку и подтверждение его взгляд на человека, и вряд ли удастся найти хоть одну психологическую теорию личности, которая была бы в такой степени лично выстрадана и оплачена такой дорогой ценой.

Любая попытка восстановления внутренней силы узника предполагает в качестве важнейшего условия успеха отыскание некоторой цели в будущем. Слова Ницше: «Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как», – могли бы стать девизом для любых психотерапевтических и психогигиенических усилий… Горе тому, кто не видел больше ни цели, ни смысла своего существования, а значит терял всякую точку опоры. Вскоре он погибал.

Опыт этих страшных лет и смысл, извлеченный из этого опыта, Франкл описал в книге «Психолог в концлагере», вышедшей вскоре после войны. Эта книга с 1942 по 1945 г. фактически «писалась» им в уме, и одним из стимулов к выживанию было стремление ее сохранить и в конце концов опубликовать. Хотя, как признавался автор, эту книгу он «писал с убеждением, что она не принесет, не может принести успех и славу», из всех его книг именно она получила наибольшую популярность. После того как эта книга вышла в 1959 г. на английском языке, она выдержала баснословное количество переизданий на десятках языков по всему миру и общий ее тираж уже перевалил за 2,5 миллиона (всего им написано 16 книг, их совокупный тираж уже не поддается подсчету; на этом фоне особенно огорчительно, в сколь узком кругу он популярен в нашей стране – многие практические психологи о нем даже не слышали).

Конец сороковых отмечен ярчайшим всплеском творческой активности Франкла. Его книги – философские, психологические медицинские – появляются одна за другой. Среди его наиболее значительных работ (помимо названных) – «Доктор и душа», «Психотерапия и экзистенциализм», «Воля к смыслу», «Время и ответственность», «Подсознательный бог», «Психотерапия на практике».

В 1946 г. Франкл становится директором Венской неврологической больницы, с 1947 г. начинает преподавать в Венском университете, в 1949 г. получает степень доктора философии, в 1950 г. возглавляет австрийское общество психотерапевтов. В 60-е годы издание его трудов на английском языке принесло ему всемирную славу, запоздало докатившуюся до наших берегов лишь к началу 90-х.

Франкл дважды объехал вокруг света с лекциями о логотерапии, побывал во многих странах, в том числе и в СССР (аудитория психологов в МГУ встречала его овацией). Он умер в глубокой старости в своей родной Вене.

В нашей стране его идеи еще ждут настоящего признания. Ведь логотерапия – это не столько «техника», сколько философия. В отличие от столь любимых многими манипуляторских ухваток, его концепция не содержит директивных рекомендаций и приемов. На вопрос, существуют ли таковые, Франкл любил отвечать: «Это все равно что спрашивать гроссмейстера, какой шахматный ход самый лучший». Ведь смысл своей жизни каждый человек открывает для себя сам.

Человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но скорее должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращен вопрос.