Последние штрихи. Высоцкий о себе:
Последние штрихи. Высоцкий о себе:
«Обычно в эстрадной песне, которую мы с вами каждый день смотрим по телевизору, хлебаем полными пригоршнями, очень мало внимания уделяется тексту. Я знал одного поэта, который говорил, что он в основном делает это поутру, когда чистит зубы.
Я очень не люблю, когда мои песни поют эстрадные певцы. Они, наверное, споют лучше меня, но — не так. Не так, как я написал. Я сам написал и текст, и музыку, и сам спел песню под гитару — как захотел. А у этих ребят прекрасные голоса, они работают с оркестром, но делают это все по-другому. Когда песня выходит на пластинке, я ничего поделать не могу: они все равно берут. Ну, а когда есть возможность запретить, я им своих песен не даю. И если вы где-нибудь услышите, что кто-то поет мои песни «не с пластинок», можно смело подойти и спросить: «А почему вы поете Высоцкого? Он же вам не разрешил!»
«Я ничего не написал про Париж, например, — и не особенно хотелось… Я не знаю, как мне вообще не хочется писать стихи про то, что я там увидел, потому что не очень сильно это понимаю. Надо пожить в стране, чтобы кое-что понять и иметь право про это написать».
«Я закончу свое выступление песней, которая является ответом на половину тех вопросов, что задаются мне в письмах, — о том, что я люблю в этой жизни, чего — нет, и даже вот в некоторых записках содержались примерно такие вопросы. Вот кое-что из того, что я не приемлю, не выношу, я постарался описать в этой песне, которая так и называется: “Я не люблю”».
«Спрашивают, каких недостатков я не прощаю. Их много, я не хочу перечислять, но… жадность, отсутствие позиции, которое ведет за собой много других пороков. Отсутствие твердой позиции у человека, когда он сам не знает даже не только того, чего он хочет от жизни, а когда он не имеет своего мнения или не может рассудить о предмете, о людях, о смысле жизни — да о чем угодно! — сам, самостоятельно. Когда он повторяет то, что ему когда-то понравилось, чему его научили, либо когда он просто не способен к самостоятельному мышлению».
«Все мы в какой-то период нашей жизни страдаем от слухов. И я до сих пор отмахиваюсь руками и ногами от всевозможных сплетен, которые вокруг меня распространяются, как облака пыли… Мне говорят: «Но ведь бывают и хорошие слухи!» Я думаю: «Нет. Если хорошие — это сведения или сюрпризы. Слухи и сплетни бывают только плохие — только чтобы гадость сказать».
«Я больше ценю в человеке творца, чем исполнителя, и потому не люблю актерскую профессию в чистом виде…»
«Я написал большие стихи по поводу Василия (Шукшина), которые должны были быть напечатаны в «Авроре». Но опять они мне предложили оставить меньше, чем я написал, и я отказался печататься не полностью…»
«…Просят рассказать о личной жизни. Это очень странно — я никогда ни к кому не подхожу и об этом не спрашиваю… О личной жизни я не рассказываю».
«Я не очень даю обижать мои песни. Меня — пожалуйста, песни — нет. Иногда работаешь, грызешь ногти, в поте лица, как говорится, подманиваешь оттуда это, так называемое, пресловутое вдохновение — иногда оно спустится, а иногда и нет — и сидишь до утра. А потом смотришь — песня идет на титрах, и ты в это время читаешь: «Директор фильма — Тютькин», а в это время идет самый главный текст, который ты написал».
«Я не пою на «бис»!..»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.