Оды и баллады

Оды и баллады

Сильф

Гроза обрушилась, шутя,

На беззащитное дитя.

– Откройте, – крикнул он, я голый!

Лафонтен. «ПОДРАЖАНИЕ АНАКРЕОНУ»

«Ты, что жадному взору в окне освещенном

Вдруг предстала сильфидой в смирении скромном,

Отвори мне! Темнеет, я страхом объят!

Бледных призраков полночь ведет небосклоном,

Дарит душам покойников странный наряд!

Дева! Я не из тех пилигримов печальных,

Что рассказы заводят о странствиях дальних,

Не из тех паладинов, опасных для дев,

Чей воинственный клич откликается в спальнях,

Будит слуг и пажей, благодарность презрев.

Нет копья у меня или палицы быстрой,

Нет волос смоляных, бороды серебристой,

Скромных четок, меча всемогущего нет.

Если дуну отважно я в рог богатырский,

Только шепот игривый раздастся в ответ.

Я лишь маленький сильф, я дитя мирозданья,

Сын весны, первозданного утра сиянье,

Я огонь в очаге, если вьюга метет,

Дух рассветной росы, поцелуй расставанья

И невидимый житель прозрачных высот.

Нынче вечером двое счастливых шептали

О любви, о горенье, о вечном начале.

Я услышал взволнованный их разговор,

Их объятья мне накрепко крылья связали,

Ночь пришла – а свободы все нет до сих пор.

Слишком поздно! Уже моя роза закрылась!

Сыну дня окажи ты великую милость —

Дай до завтра в постели твоей отдохнуть!

Я не буду шуметь, чтобы ты не смутилась,

Много места не надо – подвинься чуть-чуть.

Мои братья уходят в цветущие чащи,

Открывают им лилии сладкие чаши,

Травы в чистой росе, как в вечерних слезах.

Но куда же бежать мне? Дыханье все чаще:

Ни цветов на лугах, ни лучей в небесах!

Умоляю, услышь! Ночи темные эти

Ловят маленьких сильфов в незримые сети,

К белым призракам, к черным владеньям влекут…

Сколько сов обитает в гробницах на свете!

Сколько ястребов замки в ночи стерегут!

Близок час, когда все мертвецы в исступленье

Пляшут в немощной ночи при лунном свеченье.

Безобразный вампир, полуночный кошмар,

Раздвигает бестрепетной дланью каменья

И могиле приносит могильщиков в дар.

Скоро карлик, весь черный от дыма и пепла,

Снова спустится в бездну бездонного пекла.

Огонек промелькнет над стеной камыша,

И сольются, чтоб в страхе природа ослепла,

Саламандры огонь и Ундины душа.

Ну, а если мертвец, чтоб от скуки отвлечься,

Средь костей побелевших велит мне улечься?!

Иль, над страхом смеясь, остановит спирит,

Мне прикажет от мирных полетов отречься,

В тайной башне мечты и порывы смирит?!

Так открой же окно мне, покуда не поздно,

Не вели мне отыскивать старые гнезда

И вторжением ящериц мирных смущать!

Ну, открой же! Глаза у меня, словно звезды,

И признанья умею я нежно шептать.

Я красив! Если б ты хоть разок поглядела,

Как трепещет крыло мое хрупко и смело!

Я, как лилия, бел, я прозрачнее слез!

Из-за ласки моей и лучистого тела

Даже ссоры бывают порою у роз!

Я хочу, чтоб сказало тебе сновиденье

(Это знает сильфида), что тщетны сравненья:

Безобразна колибри, убог мотылек,

Когда я, как король, облетаю владенья, —

Из дворца во дворец и с цветка на цветок.

Как мне холодно! Тщетно молю о тепле я…

Если б мог за ночлег предложить, не жалея,

Я тебе мой цветок и росинку мою!

Нет, мне смерть суждена. Я богатств не имею —

Их у солнца беру и ему отдаю.

Но укрою тебя я во сне небывалом

Шарфом ангела, феи лесной покрывалом,

Ночь твою освещу обаянием дня.

Будет сон этот нового счастья началом,

От молитвы к любви твою душу маня.

Но напрасно стекло мои вздохи туманят…

Ты боишься, что зов мой коварно обманет,

Что укрылся поклонник за ложью речей?!

Разве слабый обманывать слабого станет?

Я прозрачен, но тени пугаюсь своей!»

Он рыдал. И тогда заскрипели засовы,

Нежный шепот ответил нездешнему зову.

На балконе готическом дама видна…

Мы не знаем, кого удостоила крова, —

Сильфу или мужчине открыла она!