Песня («Мы мало дорожили…»)
С. А. Минаевой – в альбом
Мы мало дорожили
Сохранностью сердец;
Семь месяцев мы жили
И вот пришел конец.
Мы в церкви не венчались
И Богом не клялись,
В Москве мы повстречались,
А в Нижнем разошлись!
1928 г. 10 июля. Вторник.
Нижний Новгород
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Мало выпил… В том же восемьдесят четвертом я сдуру увязался за своими приятелями на Кавказ. Горная романтика… Фишт… Пшеха-су… Как я вернулся оттуда живой, до сих пор понять не могу. Зачем-то перешли пешком перевал Кутх, а я даже спортом никогда не занимался. Один
Е. П. Павлову («Тебе в альбом без всякой муки…») В альбом Тебе в альбом без всякой муки Пишу, наделся вполне, Что ты в печальный час разлуки, В родной или чужой стране, Возьмешь его с улыбкой в руки, При свете дня иль при луне, И прочитав сие от скуки, Мгновенно вспомнишь обо
О. Л. Леонидову. В альбом («Промчится быстро жизнь неистовая…») В альбом Промчится быстро жизнь неистовая И на закате Ваших лет, Страницы эти перелистывая, Вы мой найдете легкий след. Черемухой повеет в комнате И вздоха Вам не уберечь, И с умилением Вы вспомните Минуты
С. А. Минаевой («Ты не будь девчонкой гадкой…») Ты не будь девчонкой гадкой, Милой девочкою будь: Не води знакомства с Адкой И про «ужины» забудь. Одурманивайся в меру Театральною игрой, И в антрактах кавалеру Глазки томные не строй. Больше спи и кушай слаще, С первым
C. А. Минаевой («Ты очень любишь лошадей…») Надпись на открытке Ты очень любишь лошадей, Так пусть ни валко и ни шатко От разных теток и дядей Умчит тебя сия лошадка. А главный дядя Садовской Борис, увидев дно бокала, Махнет в отчаяньи рукой И мрачно молвит:
С. А. Минаевой («Не сердись, моя Сонюра…») Не сердись, моя Сонюра, Не жалей и не грусти, Что сырое небо хмуро И заносит снег пути. Это – верь мне – ненадолго, Улыбнется вдруг весна, И пойдут Ока и Волга Пробужденные от сна. Сад пахне?т цветущей вишней, И по-прежнему любя, Я к
С. А. Минаевой («Июльский день ленив и сладок…») Надпись на открытке Июльский день ленив и сладок, Лошадкам в роще благодать, Но как средь множества лошадок Могу тебя я угадать? Глазами я не очень зорок, Но зорок чувством красоты, И потому без оговорок Скажу что беленькая
C. А. Минаевой («Чтоб жизнь твоя как фейерверк…») Надпись на открытке Чтоб жизнь твоя как фейерверк Была без всяких оговорок, Одиннадцатого в четверг Я выезжаю в 10.40. И проведя без сна всю ночь, И оттого похож на Будду, По расписанию точь-в-точь К тебе я в пятницу
С. А. Минаевой («Хоть в душе не мало дырок…») Хоть в душе немало дырок, Но по-прежнему любя, Из классических Бутырок Поздравляю я тебя. Вместо пышного букета, Я сегодня впопыхах Отошлю посланье это В хореических стихах. Пусть оно, дорогу зная, В Известковый полетит, И тебе,
Е. К. Фофановой-Устиновой («Альбом раскрыт… О, Муза, помоги!…») В альбом Альбом раскрыт… О, Муза, помоги! Здесь промах мне едва ли извинится; Скорей за дело, вот тебе страница, По ней легко и быстро пробеги. Ты мне сейчас обязана помочь: Ты знаешь ведь, что этого
В альбом («Стихи в альбом почти всегда измена…») Стихи в альбом почти всегда измена Тому что есть: ведь в чаяньи добра Польстить хозяйке нужно непременно, Иль прокричать хозяину ура. А я взамен приветственного клича Вам, ритмами играя, прошепчу: «От Николая
Сен-Мало Древний, изъеденный ветром гранит. Синь и воздушный простор океана. Крест одинокий над морем стоит — Мы на могиле Шатобриана. …Тяжко ложились на узкие плечи Гордость, тоска, одиночество, честь. С этого берега в пасмурный вечер Гнал его ветер, куда-то, бог
МАЛО ВОЗДУХА! Снимал этот фильм, как и предыдущий, Вадим Юсов. Юсов — оператор запасливый. Если он выезжает в экспедицию, он везет все, что может пригодиться. А пригодиться ему может почти все. На сей раз ему понадобился большой кран. Большой кран было запрещено вывозить с
Еще пороху мало – Сейчас в народе говорят: при Хрущеве было плохо, а теперь еще хуже.– И не может быть все хорошо, – отвечает Молотов, – пока империализм существует. Надо империализм уничтожить. У себя достроить многое.Социализм – дело мирового значения. А то – вот надо
Мало приятного Выдающийся литературовед Ф. в конце жизни разговаривал сам с собой. Это ни в коей мере не указывало на его (не вижу, мол, достойного собеседника) заносчивость, потому что Ф. находил возможность разговаривать и с другими. В сущности, то, что в данном случае