622

622

To know just how He suffered — would be dear —

To know if any Human eyes were near

To whom He could entrust His wavering gaze —

Until it settled broad — on Paradise —

To know if He was patient — part content —

Was Dying as He thought — or different —

Was it a pleasant Day to die —

And did the Sunshine face His way —

What was His furthest mind — Of Home — or God —

Or what the Distant say —

At news that He ceased Human Nature

Such a Day —

And Wishes — Had He Any —

Just His Sigh — Accented —

Had been legible — to Me —

And was He Confident until

Ill fluttered out — in Everlasting Well —

And if He spoke — What name was Best —

What last

What One broke off with

At the Drowsiest —

Was He afraid — or tranquil —

Might He know

How Conscious Consiousness — could grow —

Till Love that was — and Love too best to be —

Meet — and the Junction be Eternity

1862

622

Узнать, как страдал он — уже награда;

Узнать, был ли кто-нибудь рядом,

Кому его взгляд последний отпущен,

Пока не застыть ему — в Райских кущах.

Узнать, был ли он терпелив — умер в плаче —

Скончался, как думал — или иначе —

Был ли тот день благоприятен,

Для смерти, бежавшей его объятий?

О чем он думал — о доме — о Боге,

О том, что скажут, узнав, что бремя

Людской природы с себя он сбросил

В такое время?

Желанья — имел ли он их?

Только бы вздох — чтоб могла я услышать —

Не был бы слишком тих.

И был ли он так же доверчив, доколе

Боли не стало слышно — в верховной воле?

И если он произнес — то чье имя?

Чье он выкрикнул первым?

А чье в конце перемолото было

Языком, тяжелым, как жернов?

Был ли испуган он — или спокоен?

Мог ли он думать

О том, что получится в сумме,

Когда любовь — что была — и которая будет,

Сольются пред вечностью — в людях.[85]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.