Генералы в русском войске XVII в.

Упреждая возможные возражения на мое утверждение, что «первым русским генералом» был В.А. Змеёв, полагаю необходимым дать определенные пояснения.

В России воинский чин «генерала» в официальных документах впервые появляется 26 декабря 1655 г. (по другим данным – с декабря 1654 г.): «солдатского строя генерал Авраам Лесли»¹⁶⁴. «Служилый иноземец» А.И. Лесли принимал участие в Смоленской войне 1632–1634 гг., будучи «старшим полковником». Затем он покидал Россию, в которую возвратился в 1647 г., перешел в православие под именем Авраама. Хотя Лесли, прибыв во второй раз в Россию, называл себя «генералом», ссылаясь на то, что, неся службу в Европе, он стал генералом, однако первоначально его, как правило, в документах по-прежнему именовали «старшим полковником».

Высшие воинские чины «генерал-поручика» и «генерал-майора» впервые встречаются в «полках нового строя» в следующем 1656 г. Впервые они были пожалованы, соответственно, двум «служилым иноземцам»: Т. Даллйелю и У. Драммонду. В 1660 г. чин генерал-поручика был пожалован полковнику Н. Бауману¹⁶⁵, а в июле 1663 г. в «генерал-майоры» был произведен полковник Д. Краферт (Кроффорд)¹⁶⁶, а осенью 1668 г. – полковник Ф.?А. Фанбуковен (Бокховен)¹⁶⁷.

Утверждая, что В.А. Змеёв был «первым русским генералом», полагаю уместным дать некоторый комментарий тому, по каким признакам в XVII – начале XX вв. окружающим российским населением человек идентифицировался как «русский». Эта идентификация складывалась не по расово-антропологическим параметрам, а главным образом по конфессиональной принадлежности к русской православной церкви, соответственно, являясь носителем «русско-православных» повседневно-бытовых традиций, и по признанию русского языка в качестве родного. Однако, как это видно из приведенной выше информации, все перечисленные «генералы» были «служилыми иноземцами», наемниками, многие из которых, прослужив определенное число лет, покидали Россию. Но даже оставаясь в России, если они и их потомство сохраняли приверженность своей «иноземной вере» (как правило лютеранству, реже католицизму), языку общения, повседневно-бытовым привычкам, они оставались для окружающего русского населения «чужаками», или, как их чаще именовали, «немцами» (в том числе «галанскими немцами», «шкоцкими немцами», «аглицкими немцами», «францужскими немцами и т. п.). За единичным исключением (А.И. Лесли) они не стали подлинно русскими людьми, каковыми в то время считались лишь исповедовавшие «православное христианство» и прошедшие, в соответствии с этим, «православное крещение». Да и генерал Лесли был вынужден перейти в православие по ряду причин, заставивших его это сделать. Таковых «служилых иноземцев» в России того времени называли «новокрещеными». Они, таким образом, натурализовались в России, официально, через церковный обряд-таинство ставшие «русскими». Лишь, как правило, в третьем поколении такие бывшие «служилые иноземцы», «новокрещеные в русскую веру», становились подлинно русскими людьми по привычкам и поведению, сохраняя как память о своем происхождении свою «иноземную», «немецкую» фамилию (Лесли, Гудентмарк, Лермонт (Лермонтовы), Фонвизин, Цыклер, Энгельгардт и др.).

Именно в этом смысле В.А. Змеёв был первым офицером российского войска из русских «служилых людей», пожалованным в этот высший «иноземный» (регулярный) воинский чин «генерала».

С начала зарождения в Западной Европе регулярной армии, с XIV–XV вв. командир определенной самостоятельной части или подразделения, как правило это была «рота», именовался «капитаном» (от латинского capit, capitis – «голова»). Звание «генерал» (от латинского generalis, т. е. «общий») появилось в западноевропейских армиях в XVI в. Оно использовалось, как правило, для обозначения старшего командира над определенным количеством регулярных воинских частей или командующего определенной разновидностью регулярных войск. Первоначально такой «старший» командир получал звание «генерал-капитан» (прежде всего в испанской армии XV–XVI вв.), т. е. «старший», «главный», «общий» над другими капитанами командир.

После появления более сложных частей, составленных из нескольких рот и получивших наименование «полк» («коронелия», «регимент»), появляется новое звание, которым обозначался командир полка, – «полковник» («коронель» в Испании, производное от этого слова «колонель» во Франции и «оберст» в Германии). «Старший» из «полковников», которому были подчинены несколько полков со своими командирами-полковниками, и получал звание «генерал». Если под его начальство передавались все полки определенного рода оружия (кавалерия, пехота) или единые по роду оружия и происхождению (к примеру, во Франции XVI–XVII вв.: «французская» пехота, «швейцарская» пехота, «шотландская» пехота, легкая кавалерия и т. п.), то такой «старший полковник» получал звание «генерал-полковник».

Такое звание существовало во французской армии XVII в. Изначально звание «генерал-полковник» обозначало, как выше уже было сказано, в буквальном смысле этого слова «генерального полковника», т. е. «общего полковника» для всех других полковников, т. е. «главного полковника». Формально-юридически «генерал-полковник» являлся командиром всех полков соответствующего рода или вида войск. Были генерал-полковники: пехоты, кавалерии, швейцарцев, драгун, шотландцев и пр.¹⁶⁸ Должность и звание «генерал-полковника» сходна с нынешними должностями главнокомандующего тем или иным родом войск или соответствующего «отраслевого министра». «Генерал-полковник» ведал комплектованием, кадровыми вопросами, обучением, материальным обеспечением и отчасти управлением всеми частями определенного рода или вида войск.

Что касается регулярной кавалерии, то во Франции, в частности, до 1635 г. не было кавалерийских полков. Высшей военно-административной или организационной единицей во французской королевской кавалерии была кавалерийская рота, возглавлявшаяся капитаном. По свидетельству маршала Фабера, «до 1635 г. существовали лишь отдельные кавалерийские роты, которые на боевом марше и в бою объединялись в эскадроны, возглавлявшиеся старшими по пребыванию в своем чине капитанами»¹⁶⁹. Высшим командиром всех кавалерийских рот являлся «генерал-полковник», при отсутствии которого кавалерией командовал самый «старый» капитан¹⁷⁰.

Кавалерийские полки, во главе которых стали кавалерийские полковники, появились во Франции с 1635 г., хотя в немецких армиях и в испанской кавалерийские полковники и кавалерийские полки существовали задолго до 1635 г. Таким образом, появился своего рода посредник между прежним капитаном и генерал-полковником в лице полковника-командира кавалерийского полка. В этом отношении рейтарские полки в русском войске, впервые сформированные еще в 1631 г., были организованы по типу немецких или испанских. В этом отношении следует отметить, что регулярные кавалерийские части, рейтарские полки, появились в русском войске и французской армии практически одновременно. Следовательно, развитие регулярной армии в России в этом отношении шло синхронно с аналогичным процессом во Франции.

Должность и звание «генерал-полковника легкой кавалерии» имел с 1657 г. и до конца своих дней прославленный французский полководец маршал Тюренн (1611–1675). Эта должность была упразднена в том же 1675 г. со смертью маршала. Следует отметить, что эта должность считалась весьма высокой и почетной и маршал Тюренн добивался ее и был чрезвычайно доволен, когда получил ее в качестве, как он полагал, очень высокой и почетной награды за свои военные заслуги.

Во французской армии XVII в. у каждого маршала Франции, как главнокомандующего действующей армией, во время войны и военных действий был заместитель. Он имел звание «генерал-лейтенант». Учитывая, что французское слово «лейтенант» в переводе на русский язык означает «заместитель», звание «генерал-лейтенант», таким образом, означало «генерального заместителя». Это звание первоначально не являлось персональным, но лишь обозначало занимаемую должность. Эту должность могли занимать высшие офицеры с разными персональными званиями, в том числе и маршалы Франции, если командующим армией был, к примеру, сам король, дофин (наследник престола) или «принц крови». Должность и звание «генерал-лейтенант» появилось во Франции в конце XIII в. и первоначально обозначало не обязательно одного из высших военачальников. Оно первоначально давалось правителю какой-либо области как королевскому «наместнику» или заместителю какого-либо высшего должностного лица. Однако к XVII в. звание «генерал-лейтенанта», первоначально обозначавшее должность, уже начало превращаться в персональный воинский чин «генерал-лейтенанта». Впрочем, прежде всего оно по-прежнему обозначало должность и лишь к концу XVII в. окончательно превратилось в одно из высших персональных воинских званий.

В русской военной лексике при появлении «полков нового строя» и вместе с ними западноевропейской иерархии воинских чинов слову-званию «лейтенант» был подобран уже бытовавший в России (возможно, заимствованный из Польши) эквивалент – «поручик». Поэтому в иерархии высших чинов среди «начальных людей» «полков нового строя» эквивалентом звания «генерал-лейтенант» стало звание «генерал-поручик», сохранявшееся в Табели о рангах вплоть до конца XVIII в. Лишь при императоре Павле I чин «генерал-поручика» был заменен на чин «генерал-лейтенанта».

На «генеральском» уровне чин «генерал-поручика» должен был обозначать то же, что и «поручика» в составе ротно-полкового уровня, т. е. заместителя «капитана», и полкового уровня – «полкового поручика» или «подполковника», т. е. заместителя «полковника». Так же как и в Европе, звание «генерал-поручик» в России XVII в. означало прежде всего одну из «генеральских» должностей, а не персональный чин. Таковым являлся лишь один генеральский чин – «генерал». «Генерал-поручик» – это заместитель «генерала» как командующего самостоятельным, отдельным воинским соединением. Поэтому в России в рассматриваемый период истории ее вооруженных сил был, как уже было сказано, по сути дела, лишь один «генеральский чин» – «генерал», а «генерал-поручик», как и «генерал-майор», – это были, как правило, различные «генеральские должности».

Чин «генерал-майора» на «генеральском уровне» обозначал, таким образом, то же, что на полковом уровне означал чин «майора», т. е. «второго заместителя» «генерала». В обязанности «майора», а на уровне действующей армии – «генерал-майора», «второго заместителя» главнокомандующего, – входили функции «начальника штаба», включавшие организационно-хозяйственные вопросы. Иными словами, «генерал-майор» – это прежде всего заместитель командующего «генерала» по административным вопросам.

Показательно, что 8 мая 1675 г., жалуя в «генералы» «служилого иноземца» полковника Франца Ульфа, царь Алексей Михайлович велел «писать его енаралом, и полковником, и полуполковником, и майором, и порутчиком за многую службу Великому Государю»¹⁷¹. Иными словами, Ульф становился одновременно и «генералом», и «генерал-полковником», и «генерал-поручиком», и «генерал-майором», и «генерал-полуполковником» – независимо от любой «генеральской должности» он имел один воинский чин – «генерала».

Затем в документе Ф. Ульф именуется, как и Змеёв, «енаралом и полковником»¹⁷². Царь Алексей Михайлович величает этого «служилого иноземца» Ф. Ульфа, как и В.А. Змеёва, «енералом и полковником» одновременно, т. е. двумя воинскими званиями. Такого рода сочетания встречаются и применительно к другим высшим командирам русского войска того времени. В царской грамоте от 18 августа 1689 г. П. Гордон именуется «генерал наш и полковник»¹⁷³. Таким образом, такого рода именование применительно к В.А. Змеёву было вполне обычным. В таком двойном воинском «звании» не содержалось противоречия.

Примечательную и красноречивую запись в своем дневнике сделал 11 апреля 1663 г. подполковник (будущий генерал) П. Гордон. «После кончины в Смоленске генерала Лесли, – записал он, всегда точный в своих записях и в сообщаемых фактах, – был послан приказ генерал-лейтенанту Дальеллу в Полоцк о производстве его в генералы и переводе в Смоленск, дабы занять место покойного. По другому приказу генерал-майор Драммонд стал генерал-лейтенантом»¹⁷⁴. Из этого сообщения следует, что указанные выше высшие воинские чины жаловались не просто за заслуги, но и при наличии вакансии. Следовательно, должность «генерала (т. е. полный генерал)» с соответствующим чином в «полках нового строя» была только одна. А вот должностей «генерал-поручика» было две: в 1656 г. этот чин был пожалован Т. Дальеллу, а в 1660 г. – полковнику Н. Бауману (за отличия в арьергардных боях русского войска, отступавшего из-под Конотопа)¹⁷⁵. Судя по приведенному выше свидетельству П. Гордона, к 1663 г. была лишь одна должность «генерал-майора». Поэтому, как только на нее открылась вакансия (с переводом на должность «генерал-лейтенанта» У. Драммонда), она была передана полковнику Д. Краферту (Кроффорду) (ум. 1673), пожалованному в июле 1663 г. в чин «генерал-майора»¹⁷⁶. Такая ситуация оставалась до осени 1668 г., когда в чин генерал-майора был пожалован также возвратившийся из плена полковник Ф.-А. Фанбуковен (ум. в декабре 1678)¹⁷⁷. Связано ли было это как-то с судьбой генерал-майора Д. Кроффорда, сказать трудно. Но, во всяком случае, сведения о его деятельности начиная со второй половины 60-х гг. отсутствуют. Возможно, он находился с этого времени, так сказать, «на пенсии» по возрасту. Поэтому, сохраняя чин «генерал-майора», фактически уже не служил. Это обстоятельство и открывало фактическую вакансию на должность «генерал-майора», переданную в 1667 г. Фанбуковену. Последний раз в своем дневнике П. Гордон упоминает генерал-майора Д. Краферта (Кроффорда) как служащего в Смоленске 25 декабря 1665 г.¹⁷⁸

Примечательно, что в английских документах от 1 мая 1633 г. упомянутый выше «старший полковник» А. Лесли именовался «генерал-полковником иноземных войск русского императора»¹⁷⁹. Вполне вероятно, что звание «старший полковник» в русских «полках нового строя» и было эквивалентом западноевропейского звания «генерал-полковник», а в российских условиях – «генерал-полковник иноземных войск» или «полков нового строя». Примечательно, что в ранее цитированном документе от 26 декабря 1655 г. генерал Лесли именуется как «солдатского строя генерал Авраам Лесли»¹⁸⁰, т. е. в качестве «старшего полковника» именно для русских регулярных частей «солдатского строя».

Поскольку звания «генерал-майор», «генерал-поручик» в основном все еще оставались названиями «генеральских должностей», а не обозначением персонального чина, то и практика «выслуги» в определенном чине еще не укоренилась в русском войске XVII в. Совсем необязательно русский «служилый человек» или «служилый иноземец» должен был постепенно подниматься по чиновной лестнице от «генерал-полковника», через «генерал-майора», «генерал-поручика» к «полному генералу». «Полковник», пожалованный в чин «генерала», мог получить должность и звание в «генерал-поручика», минуя «генерал-майора». Так, в частности, полковник Николай Бауман за отличия, проявленные во время отступлении русского войска из-под Конотопа в августе 1659 г., был в 1660 г. пожалован царем Алексеем Михайловичем прямо в чин «генерал-поручика», минуя чин «генерал-майора». Аналогичным образом «генерал и полковник» Змеёв также был пожалован сразу в должность «генерал-поручика», минуя «генерал-майора». При этом следует отметить, что должностное различие, как и разница между размерами ежемесячного денежного жалованья «генерала» и «генерал-поручика», подчас отсутствовали. Согласно «Смете вооруженных сил Московского государства 1661–1663 гг.» генерал Т. Даллйел и генерал-поручик У. Драммонд получали одинаковое по размеру жалованье – 100 рублей каждый ежемесячно¹⁸¹.

С учетом всего сказанного выше следует, однако, отметить, что во второй половине XVII в. чин «генерала» для русского служилого человека еще не имел такого значения, какое он приобрел со времен Петра I, тем более что он первоначально считался ниже дворцового чина «стольника». Поэтому при указании чина «служилого положения» В.А. Змеёва в официальных документах для «приказного» чиновника значение имел его «дворцовый чин», а не воинский в системе чинов «начальных людей» в полках нового строя». Поэтому в данном случае было важно назвать Змеёва «стольником», а его воинский чин имел уже второстепенное значение. В «приказных» документах обращение с «регулярными» воинскими чинами было небрежным, как с чем-то не очень значительным, если речь шла о «служилом человеке», имевшем определенный «дворцовый чин» или тем более «думский чин». Так, впервые упоминаемый в чине «генерала» 19 декабря 1674 г. В.А. Змеёв обозначается в следующей чиновной последовательности: «столник, и енарал, и полковник»¹⁸². Однако во второй половине 70-х гг. XVII в. «регулярное» звание «генерал-поручика» было выше дворцового чина «стольника». Примечательно также, что, утверждая своей росписью списочный состав своего рейтарского полка 19 сентября 1676 г., будучи в звании генерал-поручика», Змеёв, расписываясь, сам себя называет лишь «генерал-поручиком», не употребляя дворцовый чин «стольника». «Служилый человек», получая права самостоятельного или автономного (воеводского) командования, становился уже «полным» «генералом» в смысле полноты командования. В таком случае его «регулярный» воинский чин «генерала» был бесспорно выше чина «стольника». В своем донесении из-под Чигирина 23 сентября 1677 г. воевода, боярин и князь Г.Г. Ромодановский именует Змеёва «сходной генерал и воевода Веденихт Змеёв»¹⁸³. Как видим, «главнокомандующий» Г.Г. Ромодановский не указывает «дворцовый чин» Змеёва. В то же время он его «титулует» «сходным генералом». Такое понятие вообще не совсем обычное для должностного положения русских военачальников того времени. Звание и должность «сходный воевода» было вполне привычным и обозначало помощника, заместителя «главного воеводы» и в то же время командующего автономными резервными частями войска. Видимо, Ромодановский просто использовал словосочетание «сходный генерал» по аналогии с обозначением должности «сходный воевода». Указав одновременно на воеводскую должность Змеёва и на его «европейский» воинский чин «генерала», Ромодановский таким образом указал Змеёва в должности «воеводы» как командующего автономным войсковым соединением, в то же время в этом качестве как своего помощника («главного воеводы»). Однако поскольку это автономное, но подчиненное главному воеводе войсковое соединение было сформировано из регулярных «полков нового строя», а Змеёв имел «регулярный» чин «генерала», то Ромодановский и обозначил его как «сходного генерала». Во всяком случае, «сходный воевода» или «сходный генерал и воевода» являлся уже командующим самостоятельным воинским соединением, хотя и подчиненным «главному воеводе» или «главнокомандующему».

Особого внимания заслуживает исключительно российский воинский чин «думного генерала». В справочной литературе утверждается, что в 1678–1679 гг. «думным генералом» был В.А. Змеёв¹⁸⁴, а чуть позже в этот чин был пожалован и другой русский генерал – А.А Шепелев¹⁸⁵. Правда, в официальных документах Змеёв назван «думным генералом» лишь однажды – в январе – феврале 1678 г. (между 10 января и мартом)¹⁸⁶, однако с 21 марта 1678 г. в официальных документах он уже именуется «думный дворянин и генерал»¹⁸⁷, а с января 1679 г. В.А Змеёв в официальной государевой грамоте именуется «думный дворянин генерал»¹⁸⁸. Это был не полноценный «думный дворянин», но «думный дворянин», полномочия которого ограничивались лишь военными вопросами, решавшимся в Боярской думе. Аналогичным образом двойной чин «стольник и полковник» означало, что лицо, удостоенное этого чина, обладает полномочиями «стольника» лишь в узко-военной сфере. Изначально же и главным образом чин «стольника» был чином «дворцовым, и человек в этом чине мог исполнять различные функции и должности: дворцовые, придворные, административные, в том числе военные, воеводские. Такое двойное титулование – «думный дворянин и генерал» – было, с другой стороны, подобно словосочетанию «генерал-майор», «генерал-поручик», «генерал-полковник».

Скорее всего, словосочетание «думный генерал» сложилось в результате упрощения при именовании Змеёва «думным дворянином и генералом» – «думный» (естественно подразумевалось, что «думный дворянин») и «генерал». 15 января 1680 г. царь Федор Алексеевич пожаловал В.А. Змеёва за выдающиеся заслуги в чин, так сказать, «полного» «думного дворянина», без добавления «генерал».

Очевидно, чин «думного генерала» появился благодаря обычной бюрократической привычке тех лет. В повседневной практике «думного дворянина», сокращая, называли просто «думный». Поэтому в приказной повседневности произошло сначала упрощение этого двойного чина «думный дворянин и генерал», вследствие его сокращения, до «думного генерала». А затем это новый чин был введен официально в иерархический перечень «думских чинов». Однако важно было другое: начиная с февраля 1678 г. впервые в состав думских чинов, в состав Боярской думы, т. е. в состав российского правительства, вводится профессиональный военный, генерал «регулярных полков» русского войска.

Сам по себе факт учреждения этого нового Дворцового чина, «думного генерала», и пожалование этого чина высшему офицеру «регулярной» части русского войска генералу Змеёву уже является свидетельством повышения роли армии в целом и ее «регулярных полков» в частности в структуре и системе государственного управления России в конце 70-х гг. XVII в.

Царь Федор Алексеевич

В справочной литературе утверждается, что в чин «думного генерала» одновременно со Змеёвым в 1678 г. был пожалован и генерал А.А. Шепелев¹⁸⁹. Однако, согласно официальным документам, Шепелев был, как отмечалось выше, в конце 1678 г. был пожалован в «полные генералы»¹⁹⁰. А.В. Малов со ссылкой на архивные документы утверждает, что в этом чине Шепелев впервые упоминается в сентябре 1682 г.¹⁹¹ Однако в Русском биографическом словаре 8 июня того же (1682) года Шепелев был уже пожалован в думные дворяне с оставлением в звании думного генерала, причем «было велено писать его прямо под окольничими, выше всех прочих думных дворян»¹⁹². Следовательно, в «думные генералы» он был пожалован до июня 1682 г. Но 12 января 1682 г., которым датировано «Соборное решение об отмене местничества», А.А Шепелев еще именуется «генералом»¹⁹³. Следовательно, он был пожалован в «думные генералы» между 12 января и 8 июня 1682 г.

С. Медведев в своем «Созерцании кратком…» записал: «И в той же 18 день (сентября 1682 г.) в. ц. г. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич ради обережения их государского здравия в своем царского величества походе указали быти в дворовых воеводах, боярину, князю Василью Васильевичу Голицыну, да с ним в товарыщах: боярину князю Михайлу Ивановичу Лыкову, думному дворянину Алексею Ивановичу Ржевскому да генералу думному Агею Алексеевичу Шепелеву»¹⁹⁴.

В цитированном выше свидетельстве он именуется «думным генералом», а не «думным дворянином», хотя, согласно ранее приведенным сведениям, его должны были бы назвать «думным дворянином и думным генералом». Кроме того, в указанном выше перечислении Шепелев назван последним, после думного дворянина А.И. Ржевского. А в приведенном выше свидетельстве Русского биографического словаря отмечается, что его должны были «писать прямо под окольничими, выше всех думных дворян». Следовательно, Медведев должен был его записать после боярина князя М.И. Лыкова и перед думным дворянином А.И. Ржевским. Конечно, это можно объяснить тем, что А.И. Ржевский был лично близким к В.В. Голицыну человеком, поэтому в соответствующем приказе и была его фамилия поставлена раньше фамилии А.А. Шепелева.

Вообще, место этого нового дворцового чина – «думного генерала» – первоначально было неопределенным. Сначала этот чин в думской иерархии шел сразу же за чином «думного дворянина». Это подтверждается повышением в чине того Змеёва: 15 января 1680 г. из чина «думного генерала» он был пожалован в «думные дворяне»¹⁹⁵. Затем, как отмечалось выше в Русском биографическом словаре, после пожалования Шепелева «в думные дворяне с оставлением в звании думного генерала, причем было велено писать его прямо под окольничими, выше всех прочих думных дворян». Во всяком случае, в своей челобитной марта 1684 г. Шепелев постоянно именует себя «думным генералом», не упоминая о том, что он еще и «думный дворянин». Это значит, что действительно к этому времени чин «думного генерала» в иерархии дворцовых чинов был уже выше чина обычного «думного дворянина».

Князь Василий Васильевич Голицын

Похоже, что к 1684 г. чин «думного генерала» был уже особым чином в Боярской думе и был отнесен к составу или группе «думных дворян». Точнее, это был, так сказать, «1-й думный дворянин». Во всяком случае, в иерархии Дворцовых (или думских) чинов «думный дворянин» был перенесен из места за «думными дворянами», на место за «окольничими». Это было несомненное свидетельство повышения роли данного единственного специального военного «думского чина» с 4-го на 3-е место в системе государственного управления.