* * *

* * *

Едва трепещет тишина,

Смеясь эфирным синим волнам,

Глядит печальная жена

В молчанье строгом и безмолвном.

Небес далеких синева

Твердит неясные упреки,

В ее душе зажглись слова

И манят огненные строки.

Они звенят, они поют

Так заклинательно и строго:

«Душе измученной приют

В чертогах Радостного Бога;

Но Дня Великого покров

Не для твоих бессильных крылий,

Ты вся пока во власти снов,

Во власти тягостных усилий.

Ночная, темная пора

Тебе дарит свою усладу,

И в ней живет твоя сестра —

Беспечно-юная дриада.

И ты еще так любишь смех

Земного, алого покрова,

И ты вплетаешь яркий грех

В гирлянды неба голубого.

Но если ты желаешь Дня

И любишь лучшую отраду,

Отдай объятиям огня

Твою сестру, твою дриаду.

И пусть она сгорит в тебе

Могучим, радостным гореньем,

Молясь всевидящей судьбе,

Ее покорствуя веленьям.

И будет твой услышан зов,

Мольба не явится бесплодной,

Уйдя от радости лесов,

Ты будешь божески свободной».

И душу те слова зажгли,

Горели огненные стрелы,

И алый свет, и свет земли

Предстал, как свет воздушно-белый.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.