11. Сила товарищества

11. Сила товарищества

В воздушном бою с белофиннами вражеской пулей был поврежден советский истребитель. Самолет стал безудержно снижаться. Летчик Ромашко из последних сил пытался вытянуть свою подбитую машину, но она упорно тянула вниз.

Товарищи заметили, что с машиной Ромашко творится что-то неладное. Два ближайших самолета сразу пристроились к нему и, охраняя раненый истребитель, пошли сопровождать его.

«Лететь пришлось недолго. Все это происходило в глубоком тылу противника, и подбитый истребитель дотянуть до советской земли не мог. Он только старался подвести машину возможно ближе к своим войскам.

Наконец наступило время садиться — до земли оставалась сотня-другая метров. Ромашко выбрал место поукромней (чтобы враг не сразу нашел) и сел на белофинской территории.

В невеселом положении оказался летчик: один-одинёшенек, в глухой местности, рядом неисправный самолет. До своих далеко — пешком не добраться. Противник может нагрянуть в любой момент, а от него пощады не жди.

Теперь одна надежда на товарищей. Недаром кружат они над ним. Должно быть, попытаются вывезти его отсюда. Но беда: площадка совершенно непригодна для посадки истребителя.

Вот один из двух сопровождавших его летчиков — Добров — повел машину на снижение с явным намерением опуститься возле Ромашко.

С большой осторожностью подвел к земле Добров свой истребитель. Еще несколько секунд — и он коснулся снега. Но тут произошло непредвиденное: самолет потерпел аварию, и Добров получил тяжелые ранения…

Положение создалось еще более серьезное. Враг, конечно, проследил советские самолеты, и его можно ждать с минуты на минуту.

Надо скорее уходить с этого проклятого места и постараться продержаться некоторое время, пока подоспеет помощь. А что помощь придет обязательно — в этом летчики были уверены.

Но как продержаться, как уйти? Доброву становилось все хуже и хуже. Он уже не был в состоянии двигаться. Боль во всем теле затемняла сознание.

— Иди, спасайся сам, — предложил Добров товарищу.

Но разве мог Ромашко в такую минуту бросить друга! Если уж суждено погибнуть, то вместе. Надо только сделать все, что в его силах. Он подхватил раненого Доброва и понес его…

Между тем второй летчик, сопровождавший самолет Ромашко, а затем наблюдавший за действиями Доброва, отправился домой для доклада начальству о случившемся. Узнав о несчастье, красное командование сейчас же выслало к месту аварии девятку истребителей. Они должны были найти летчиков и оказать им помощь.

День клонился к вечеру. Крутила пурга. Истребители безуспешно кружили над неприятельской землей: ни потерпевших аварию летчиков, ни их самолетов найти на земле не могли. Из-за пурги истребители даже не были уверены в том, что достигли именно того места, где произошла авария.

На рассвете вылетели снова. К этому времени пурга утихла. Одному звену истребителей удалось разыскать разбитые самолеты, но возле них толпились неприятельские солдаты. Доброва и Ромашко ни здесь, ни поблизости не оказалось.

Три звена истребителей продолжали поиски. Они внимательно осмотрели всю местность на много километров вокруг, но товарищей не обнаружили.

Тем временем измученный, обессиленный Ромашко около восемнадцати километров нес на себе Доброва. Ночью, в пургу они выбрались на лед Финского залива. Это спасло их от плена. Но вскоре лед развело, они едва не утонули. С трудом удалось им удержаться на уходящей в море небольшой льдине. Здесь и обнаружило их звено летчика Бобрика.

Но что делать, как спасти товарищей? Размер льдины не превышал двухсот пятидесяти метров в длину и всего лишь ста метров в ширину. Садиться истребителю на такой «пятачок» было безумием. И все-таки командир звена Бобрик пошел на посадку.

Сильно волновались за товарища и в воздухе и на льдине. К счастью, все обошлось благополучно. Бобрик ловко коснулся лыжами самолета одного края льдины у самой воды и сумел остановить машину всего лишь в шести метрах от противоположного края.

Примеру Бобрика последовал другой летчик звена — Шаров. .Он мастерски посадил свою машину рядом с самолетом командира. А в это время третий летчик звена, Кузнецов, кружил над льдиной и охранял товарищей от возможного нападения на них вражеских самолетов.

Без долгих раздумий летчики собрались в обратный путь. Надо было торопиться. Шаров буквально втиснул в фюзеляж своей машины совершенно иззябшего Ромашко. Сложнее оказалось дело с Добровым. Он был неподвижен, окончательно потерял сознание. Бобрик взвалил его себе на плечи, кое-как уселся со своим необычным грузом в машину. Самолеты оторвались от льдины и легли на курс.

Всю дорогу вел Бобрик свой самолет, управляя одной рукой, а другой удерживая раненого Доброва.

Такова сила товарищества в среде советских летчиков.