Давай поможем!
Давай поможем!
Последние две недели Волынский непонятно изменился. Осталось всё: и волны длинных волос, и мятый костюм, и пуговица на нитке, и всплеск рук как отражение вулкана чувств, и восторженные слова «Музыка – это прекрасно!» Но теперь он не крутил пластинки, а без перерыва, от звонка до звонка, заставлял взвод разучивать песни. Их было три: «Марш суворовцев» на слова и музыку самого Волынского, которая начиналась замечательными стихами: «Взвейтесь, соколы, орлами, то суворовцы идут…», и ещё две: «Шли домой с войны советские солдаты» и «Летите, голуби, летите» или, как её называл учитель, «Песня мира». Песни учила вся рота. Пели с наслаждением, поэтому уроки пролетали быстро. Даже Валера Галкин не отвлекался, потеряв надежду найти что-нибудь в чернильнице...
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
«Вы нам поможете, мы вам поможем»
«Вы нам поможете, мы вам поможем» — Вот видите, — сказал мой провожатый, гордясь тем, как хорошо он знает переулки старой Москвы. — все-таки не заблудились.В просторном кабинете за большим, но скромным столом сидел человек небольшого роста в сером костюме. Он подал мне
«Вы нам поможете, мы вам поможем»
«Вы нам поможете, мы вам поможем» — Вот видите, — указав мне на вывеску КГБ, сказал мой провожатый, гордясь тем, как хорошо знает переулки старой Москвы. — Все-таки не заблудились.В просторном кабинете, за большим, но скромным столом сидел человек небольшого роста в сером
«Вы нам поможете, мы вам поможем»
«Вы нам поможете, мы вам поможем» – Вот видите, – указав мне на вывеску КГБ, сказал мой провожатый, гордясь тем, как хорошо знает переулки старой Москвы. – Все-таки не заблудились.В просторном кабинете, за большим, но скромным столом сидел человек небольшого роста в сером
Шапка давай!
Шапка давай! Впервые увидел широкомасштабный ченч, так моряки называют меновую торговлю от аналогичного английского слова, которое переводится, как обмен. Офицеры в этом безобразии, запрещенном, кстати, законами всех стран (и отдельно, инструкцией ЦК КПСС), участвовали
«Давай дружить, Оки!»
«Давай дружить, Оки!» Одесса. Девятнадцатый год. Жаркий летний день. Ни ветерка. Море цвета снятого молока. Раскаленный желтый камень. Серая пыльная лебеда. На скале сидят двое детей. «Замухрышка-замарашка» в рваной матроске и еще один, уже подросток, в белом. Тот, кто
«Давай дальший»
«Давай дальший» Мой дорогой и любимый папа остепенился поздно. В 1952 году, после сердечного приступа, врач сказал ему: «Если будете курить и выпивать — умрете». Наутро папа проснулся и навсегда забыл, что он когда-то занимался таким «сознательным убийством своего
«ДАВАЙ ДАЛЬШИЙ»
«ДАВАЙ ДАЛЬШИЙ» Мой дорогой и любимый папа остепенился поздно. В 1952 году, после сердечного приступа, врач сказал ему: «Если будете курить и выпивать — умрете». Наутро папа проснулся и навсегда забыл, что он когда-то занимался таким «сознательным убийством своего
3. «А ну, давай к следователю»
3. «А ну, давай к следователю» Из-за решетки громко выкрикнули мою фамилию. Мне давали дорогу и по пути оглядывали с любопытством — новенький. У решетки стоял тюремный страж — красноармеец, конвоир. Он повторил фамилию.— Я.— Имя, отчество?Назвал свое имя и
Давай подробности!
Давай подробности! Как правило, считается, что о самом себе человек говорить не может, особенно что-то хорошее. А я могу совершенно спокойно говорить о себе плохое, хорошее – как есть. Например: я человек добрый, значит, хороший; не очень, но все-таки хороший. Я себя знаю,
Чем можем, тем поможем
Чем можем, тем поможем Чем ближе были немцы, тем больше по городу ходило разных слухов о поимке шпионов, лазутчиков и диверсантов. Кто-то пытался взорвать доменную печь. Какой-то враг через печную трубу светил фонариком, подавая немецким самолетам сигналы, куда именно надо
«Вы нам поможете, мы вам поможем»
«Вы нам поможете, мы вам поможем» – Вот видите, – сказал мой провожатый, гордясь тем, как хорошо он знает переулки старой Москвы. – Все-таки не заблудились.В просторном кабинете за большим, но скромным столом сидел человек небольшого роста в сером костюме. Он подал мне
«Давай дружить, Оки!»
«Давай дружить, Оки!» Одесса. Девятнадцатый год. Жаркий летний день. Ни ветерка. Море цвета снятого молока. Раскаленный желтый камень. Серая пыльная лебеда. На скале сидят двое детей. «Замухрышка-замарашка» в рваной матроске и еще один, уже подросток, в белом. Тот, кто
А ну давай, давай, давай…
А ну давай, давай, давай… Как вы уже поняли, 2006 год ознаменовался приездом в гости моего сына. Не все было сразу гладко в наших отношениях. Притирка была еще та! Это и понятно — ведь мы не живем вместе уже 7 лет. Он — взрослый мужчина, глава семейства и владелец бизнеса. У
«Только без „давай-давай!“»
«Только без „давай-давай!“» С кем-то судьба сводила меня прочно и надолго, с другими связывало не слишком близкое знакомство, выпадали только редкие случайные встречи. Многие из них забылись, выветрились из памяти, но что-то запомнилось чрезвычайно ярко и
«Мурку давай!»
«Мурку давай!» Историки, гиды и знатоки города утверждают, что в различное время в этом доме жили: прославленная русская балерина Истомина А. И. (1799—1848), поэт и декабрист Глинка Ф. Н. (1786—1880), и даже сам знаменитый Шаляпин Ф. И. (1873—1938). Ну, подумаешь: богема…В наши дни, тоже
Давай все переиграем
Давай все переиграем Случай этот произошел в 1967 году. Я тогда проходил практику в «Эстафете новостей» Центрального телевидения. Праздновалось с помпой пятидесятилетие Октября. И пришло задание сделать репортаж со съемок очередного советского бестселлера о Ленине.