5. Добиться известности: путь Цезаря

После долгих невероятных приключений Гай Юлий Цезарь наконец достиг Родоса. В знаменитой школе Аполлония, сына Молона, юный герой учился недолго. Некоторые обстоятельства изменили его планы, и, собственно, Гая Юлия не прельщали лавры блестящего оратора.

«Цезарь, как сообщают, и от природы был в высшей степени одарен способностями к красноречию на государственном поприще и ревностно упражнял свое дарование, ? рассказывает Плутарх о некоторых способностях и особенностях характера Цезаря, ? так что, бесспорно, ему принадлежало второе место в этом искусстве; однако первенствовать в красноречии он отказался, заботясь больше о том, чтобы стать первым благодаря власти и силе оружия; будучи занят военными и гражданскими предприятиями, с помощью которых он подчинил себе государство, он не дошел в ораторском искусстве до того предела, который был ему указан природой. Позднее в своем произведении… он сам просил не сравнивать это слово воина с искусной речью одаренного оратора, посвятившего много времени усовершенствованию своего дара».

С Плутархом солидарен и Тацит:

«Разумеется, мы простим Гаю Цезарю, что вынашивая великие замыслы и постоянно погруженный в дела, он достиг в красноречии меньшего, чем от него требовал его божественный гений».

Цезарь, ни мгновенья не раздумывая, покинул Родос, как только рядом появилась «горячая точка»: понтийский царь Митридат опять вторгся в римскую провинцию. «Чтобы не показаться безучастным к бедствиям союзников, Цезарь… переправился в Азию, собрал вспомогательный отряд и выгнал из провинции царского военачальника, удержав этим в повиновении колеблющиеся и нерешительные общины» (Светоний).

Молодой Гай Юлий достиг огромной популярности в Азии; он смог, будучи частным человеком, собрать флот и войско; но как Париж был мечтой честолюбивого гасконца из знаменитого произведения Дюма, так и карьера любого римлянина начиналась в Риме. Именно там можно было получить первую выборную должность ? первую ступеньку к власти и славе.

Гай Юлий больше не вернется на Родос, но прежде, чем отправиться в Италию он решил применить полученные на острове знания. В Греции он привлек к суду по обвинению во взяточничестве Публия Антония. Кроме прочего, своими действиями он желал отблагодарить греков за усердную помощь в борьбе с пиратами и войском Митридата. «Цезарь так энергично повел дело, что Антоний обратился с жалобой к народным трибунам в Рим, ссылаясь на то, что в Греции он не находится в равном положении с греками» (Плутарх).

Весьма любопытны подробности возвращения Цезаря в Рим, описанные Веллеем Патеркулом:

«Он поспешил в Италию и, чтобы его не заметили пираты, державшие тогда в своих руках все моря, а их враждебное отношение к себе он заслужил, пересек очень широкий залив Адриатического моря на четырехвесельном судне вместе с двумя друзьями и десятью рабами. Заметив во время плаванья, как ему показалось, пиратские корабли, он разделся и привязал к бедру кинжал, готовый к любому повороту судьбы, но вскоре понял, что это обман зрения: издали он принял деревья за мачты и реи».

Цезарь отдавал себе отчет, что он поднял руку на могущественную организацию, и не только вполне справедливо опасался мести со стороны властителей моря, но и принял все меры предосторожности. Героизм Гая Юлия обдуманный и взвешенный: он не бросается с головой в любую опасность, подобно Александру Македонскому. Цезарь смел, но не безрассуден.

Если римляне, о которых знает весь мир ? Сулла, Марий ? добились известности благодаря громким победам, то Цезарь пока не имел возможности совершить подобное, ? его успехи в Азии вызывали восхищение у тамошних греков и провинциалов-соотечественников, но для Рима, воевавшего со всем миром, значили немного. Цезарю приходилось начинать карьеру практически с «нуля», и он упорно завоевывал симпатии граждан делами на первый взгляд незначительными, не упуская при этом ни малейшей возможности заявить о себе.

«В самом Риме Цезарь, благодаря своим красноречивым защитительным речам в судах, добился блестящих успехов, а своей вежливостью и ласковой обходительностью стяжал любовь простонародья, ибо он был более внимателен к каждому, чем можно ожидать в его возрасте, ? рассказывает Плутарх. ? Да и обеды, пиры и вообще блестящий образ жизни содействовали постепенному росту его влияния в государстве. Сначала завистники Цезаря не обращали на это внимания, считая, что он будет забыт сразу же после того, как иссякнут его средства. Лишь когда было поздно, когда эта сила уже так выросла, что ей трудно было что-либо противопоставить, и направилась прямо на ниспровержение существующего строя, они поняли, что НЕЛЬЗЯ СЧИТАТЬ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫМ НАЧАЛО НИ В КАКОМ ДЕЛЕ. То, что не пресечено в зародыше, быстро возрастает, ибо в самом пренебрежении оно находит условия для беспрепятственного развития».

Напрасно ждали многие, пока у Цезаря закончатся деньги, с помощью которых он ублажал толпу. Они, конечно, закончились, но Гай Юлий влез в долги и остался верен своей тактике. Теперь даже его непомерные долги принесли Цезарю больше известности, чем великолепные победы в Азии.

Любимым зрелищем плебеев являлись гладиаторские бои, римская толпа была исполнена благодарности к каждому, кто баловал ее подобными зрелищами. «Толпа тем охотнее следовала агитации, что Гай Цезарь, ? делает выводы Моммзен, ? поддерживал в ней хорошее настроение безумной роскошью своих игр, где вся утварь, даже клетки диких зверей, были из массивного серебра, и вообще своей щедростью, не знавшей никаких границ именно потому, что она была целиком основана на долгах».

По словам Плутарха, знаменитый римский оратор Цицерон «был первым, кто считал подозрительной и внушающей опасения деятельность Цезаря, по внешности спокойную, подобно гладкому морю, и распознал в этом человеке смелый и решительный характер, скрывающийся под маской ласковости и веселости. Он говорил, что во всех помыслах и образе действий Цезаря он усматривает тиранические намерения. «Но, ? добавлял он, ? когда я вижу, как тщательно уложены его волосы и как он почесывает голову одним пальцем, мне всегда кажется, что этот человек не может замышлять такое преступление, как ниспровержение римского государственного строя».

Первым результатом, как все считали, бессмысленного капиталовложения Цезаря явилась должность военного трибуна. Причем, Гай Юлий был избран большим числом голосов, чем его товарищ ? Гай Помпилий. Подобная технология была непонятна древним, но современные профессионалы пиара и рекламы могут с полным основанием считать Цезаря своим идейным отцом.

Цезарь тут же не замедлил отблагодарить избирателей: он приложил много усилий для восстановления плебейского института народных трибунов, ? их права были урезаны при Сулле.

«Щедро расточая свои деньги и покупая, казалось, ценой величайших трат краткую и непрочную славу, в действительности же стяжая величайшие блага за дешевую цену, он, как говорят, прежде чем получить первую должность, имел долгов на тысячу триста талантов. Назначенный смотрителем Аппиевой дороги, он издержал много собственных денег, затем, будучи эдилом, выставил триста двадцать пар гладиаторов, а пышными издержками на театры, церемонии и обеды затмил всех своих предшественников. Но и народ, со своей стороны, стал настолько расположен к нему, что каждый выискивал новые должности и почести, которыми можно было вознаградить Цезаря» (Плутарх).

После военного трибуната Цезарь получил должность квестора и вместе с ней назначение в Дальнюю Испанию. В ту пору ему было 33 года. Чем Цезарь занимался в провинции? Согласно Светонию он печалился о своей горькой судьбе:

«Там он, по поручению претора объезжая однажды для судопроизводства общинные собрания, прибыл в Гадес и увидел в храме Геркулеса статую Великого Александра. Он вздохнул, словно почувствовав отвращение к своей бездеятельности, ? ведь он не совершил еще ничего достопамятного, тогда как Александр в этом возрасте уже покорил мир, ? и тотчас стал добиваться увольнения, чтобы затем в столице воспользоваться первым же случаем для более великих дел.

На следующую ночь его смутил сон, ? ему привиделось, будто он насилует собственную мать; но толкователи еще больше возбудили его надежды, заявив, что сон предвещает ему власть над всем миром, так как мать, которую он видел под собой, есть не что иное, как земля, почитаемая родительницей всего живого».

И действительно, подобное толкование содержится в соннике Артемидора Далдианского (2 в. н. э.): «Совокупление с матерью… для демагога и политика ? добрый знак, ибо мать означает отечество».

Цезарь оставляет весьма почетную должность в Дальней Испании и направляется в Рим.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.