Соседи по койке

Соседи по койке

Очнувшись, он решил, что лежит навзничь на траве. Вспомнилась штыковая атака, перекошенные рты беляков... Но сколько же времени прошло с тех пор, как белогвардейский пулемет швырнул его на землю? И чье теперь поле, на котором он лежит?

Рядом послышались голоса. Иван затаил дыхание.

— Организм крепкий, жить будет.

— А эти как?

— Понемногу поправляются, товарищ комиссар...

Сердце Ивана радостно колотнулось от слов «товарищ комиссар». Он попытался приподняться, увидел спины уходящих — одну в белом халате, а другую — в кожаной куртке. Понял, что лежит вовсе не в поле, а на госпитальной койке. И снова погрузился в гудящий мрак.

Ночью услышал раздраженный голос:

— Боже мой, до чего все надоело!

— Тс-с-с, — произнес кто-то другой и добавил: — Не забывайте, что в палате тяжелораненый.

Через несколько дней Иван уже мог поворачиваться на бок.

— Где я? — спросил он, заметив на себе пристальный взгляд человека с перебинтованной головой.

Тот улыбнулся:

— В Петрограде. Остальное, надеюсь, понятно.

Виталий Сергеевич до войны работал механиком на заводе, его сосед по койке и приятель — узколицый блондин в пенсне — сельским фельдшером. Вместе воевали с немцами, дослужились до унтеров, а когда началась революция, вступили в Красную гвардию.

Томительно тянулись госпитальные дни. Еще томительнее — ночи. Частенько Иван не мог до утра сомкнуть глаз. Не раз замечал, что и его соседей одолевает бессонница. Попыхивая папиросами, они вполголоса о чем-то разговаривали. И вот однажды...

Под утро, чуть забрезжило, под окном грянул выстрел. Кто-то выругался, торопливые шаги прогремели по коридору. И тут произошло невероятное. Фельдшер проворно спрыгнул с кровати, выхватил из-под подушки пистолет и кинулся к окну.

— Куда? — остановил его властный окрик. — Назад!

Так же проворно фельдшер юркнул под одеяло.

— Нервы, — проговорил Виталий Сергеевич со злостью и добавил мягче: — Разве можно так рисковать? С вашей-то ногой... Вы видели, Ваня, что он вытворил?

Иван видел, но промолчал. Притворился спящим. Смутная догадка удержала от немедленного ответа. Ведь днем фельдшер сказал врачу, что не может вставать. А почему не сдал пистолет?

На следующий день Виталий Сергеевич весело рассказывал врачу, как фельдшер, услышав выстрелы, пытался вскочить с постели:

— Не выдержало сердце солдата. Заслышав звуки сечи, смело ринулся на врага...

Виталий Сергеевич смеялся, а глаза его пытливо буравили Ивана.

— Неужели ничего-таки не слышали?

— Я привык спать во время перестрелок, — ответил Иван. — А что произошло?

Врач, седой старик с холеной бородкой, махнул рукой:

— Ничего особенного. Один больной пытался бежать из госпиталя, а караульный поднял тревогу.

Еще через несколько дней Иван начал вставать с постели. Однажды вышел нетвердыми шагами из палаты. Врач заметил это слишком поздно, когда Иван дошел до скамейки во дворе и сел, пытаясь преодолеть головокружение.

— Кто вам разрешил? — накинулся на него старик.

— Никто, — отмахнулся Иван.

— Я доложу комиссару!

— Докладывайте.

Комиссар пришел, поскрипывая ремнями. Остановился перед скамейкой. Он был чуть постарше Ивана.

— Чего бузишь?

— Дело есть, — ответил Иван. — Ты знаешь тех, которые в моей палате лежат?

— Как и тебя.

— Не знаешь. Так вот: никакие они не раненые. Фельдшер недавно козлом скакал.

Комиссар присел на скамейку, положил ладонь Ивану на колено.

— Не врешь?

Иван покачал головой:

— У фельдшера под подушкой пистолет. У другого тоже, наверное, есть оружие.

Комиссар сдвинул фуражку на затылок.

— Проверим.

В тот же день обоих раненых перевели из палаты «в другой госпиталь». Врач-старичок тоже исчез. А потом как-то в палату к Ивану зашел незнакомый русоволосый человек и спросил:

— Ты большевик, товарищ?

— Да, — ответил Иван. — А вы кто?

Русоволосый улыбнулся:

— Че-ка. Нравится тебе это слово?

— Очень.

— Подлечишься — приходи на Гороховую. Нам нужны такие, как ты.

Иван Сашин запомнил адрес.