В ГОСУДАРСТВЕННОМ ОКЕАНОГРАФИЧЕСКОМ ИНСТИТУТЕ
В ГОСУДАРСТВЕННОМ ОКЕАНОГРАФИЧЕСКОМ ИНСТИТУТЕ
Изучением арктических морей и Северного Ледовитого океана в целом в тридцатых — сороковых годах занимался Арктический научно-исследовательский институт. Другие, неарктические, моря, омывающие берега Советского Союза, изучались Морским институтом рыбного хозяйства и океанографии и его отделениями в Мурманске и Владивостоке. Но его работы носили прикладной характер — они велись с точки зрения изучения условий обитания и лова рыбы. Вопросами динамики водных масс, морских льдов неарктических морей занималась небольшая группа в Государственном гидрологическом институте. В начале Великой Отечественной войны значительная часть специалистов оказалась в Арктическом институте, который был эвакуирован из Ленинграда в Красноярск, часть — в Центральном институте прогнозов в Москве, где из них был сформирован отдел морских гидрометеорологических прогнозов. Еще в мае 1941 года Советское правительство вынесло постановление о создании при Гидрометеорологической службе Океанографического института, но в связи с войной организация его задержалась. Он был создан только в октябре 1943 года, в Москве, и был назван Государственным океанографическим институтом Гидрометслужбы — ГОИН. Это был «второй» ГОИН; «первый» ГОИН просуществовал около четырех лет, с 1929 по 1933 год. В 1933 году на базе ГОИН и Института рыбного хозяйства был создан Всесоюзный институт рыбного хозяйства и океанографии — ВНИРО.
Первым директором нового ГОИНа был назначен И. Н. Зубов. Помещения для нового института не было. Сначала Институт располагался под Москвой, затем переехал в подвал на Каляевской улице, потом ему выделили несколько комнат в здании Главного управления Гидрометеорологической службы и только лишь в 1944 году ГОИН получил отдельное здание — в Кропоткинском переулке, дом 6. (До войны в этом здании находился Индустриально-педагогический техникум.) Здесь ГОИН располагается до настоящего времени.
До конца войны Зубов направлял усилия коллектива Института на непосредственное гидрометеорологическое обеспечение боевых действий флота, а после войны — на восстановление и развитие сети морских обсерваторий и станций на внутренних и окраинных морях страны. Значительное внимание было уделено сбору, обработке и систематизации многолетних наблюдений на морях. На основе этих материалов составлялись справочные и навигационные пособия.
В 1947 году сотрудники ГОИНа приняли участие в плаваниях в воды Антарктики на судах советской китобойной флотилии «Слава». Впервые в Южном океане на современной технической основе начали производиться систематические метеорологические и океанографические наблюдения. Н. Н. Зубов, отправляя своих сотрудников в Южный океан, давал конкретные указания о наблюдениях за морскими льдами и айсбергами.
Были организованы систематические наблюдения за колебаниями уровня на морях. А. И. Дуванин, сотрудник ГОИНа, был послан в Англию для изучения постановки исследований приливов. Из Ливерпуля он привез машину для расчета таблиц приливов. Это была первая приливная машина в Советском Союзе. До этого составление таблиц приливов велось вручную. Много лет послужила эта механическая машина делу расчета приливо-отливных колебаний уровня на морях. Позднее она была заменена современной ЭВМ, а старая стала музейным экспонатом, характеризующим определенный этап в советских океанографических исследованиях.
Занятый большой организаторской и административной работой, Н. Н. Зубов находит время для личной творческой деятельности. Приходится удивляться его огромной работоспособности. Уже в 1947 году выходит в свет следующая фундаментальная книга Зубова, «Динамическая океанология», в которой он дает стройное изложение науки об океане в целом, развивая принципиальные теоретические вопросы и делая из них практические выводы и рекомендации. Следует подчеркнуть, что при выводе формул уже известных в науке о море законов Зубов находит простые и изящные доказательства, применяя минимум математической символики и обращая главное внимание на физический смысл явлений. При выводе формул он часто применяет простые геометрические схемы, тригонометрические функции, что делает их более доступными для понимания широкого круга читателей.
В этой книге не только систематизированы предшествующие результаты автора и других исследователей, разбросанные в разных статьях, но и поставлены новые вопросы, определившие на многие годы развитие океанологических исследований. И хотя автор в предисловии указывает, что его книга не является учебником, но фактически она стала с тех пор основной книгой как для преподавателей, так и для студентов, изучающих курс океанологии. Объясняется это тем, что Зубов обладал даром отбирать важные и наиболее перспективные вопросы океанологии из необъятного моря статей как советских, так и иностранных авторов.
В заключение Зубов дает очень интересную и оригинальную оценку своего труда:
«По прочтении этой книги меня, вероятно, упрекнут в том, что я поднимал много спорных вопросов, что я больше ставил проблем, чем разрешал их. Я охотно принимаю этот упрек, но буду считать себя вполне удовлетворенным, если эта книга все же поможет исследователям в их попытках изучения такого важного объекта в жизни земного шара и в практической деятельности человека, каким является Мировой океан».
Н. Н. Зубов был директором ГОИНа почти четыре года. Этот период характерен и еще одним примечательным явлением в истории советской океанологии — я имею в виду еженедельные семинары, проводившиеся в ГОИНе под руководством Н. Н. Зубова. Это так называемые Гоиновские пятницы. На этих собраниях выступали с докладами ученые-океанологи, притом не только из ГОИНа, но из любых других научных учреждений. Неважно, где они работали, — важно, чтобы в своих докладах они рассказывали о новых исследованиях. Эти доклады систематически публиковались в виде отдельных брошюр «на правах рукописи», с кратким содержанием дискуссий по этим докладам. Как организатор этих семинаров и председатель редакционной коллегии докладов Н. Н. Зубов перед каждым докладом публиковал обращение, характеризующее цель этого мероприятия. Оно интересно, поэтому приведем его здесь:
«Государственным океанографическим институтом с начала его деятельности введены в практику открытые для всех еженедельные научные собрания. Не ограничивая круга докладчиков на этих собраниях своими сотрудниками, институт приглашает выступать на них с докладами и участвовать в их обсуждении работников Морских обсерваторий и других учреждений системы Главного управления Гидрометеорологической службы при Совете Министров СССР, всех родственных институту учреждений других ведомств и отдельных специалистов, стремясь этим обеспечить широкую взаимную информацию и обмен мнениями в области океанографических исследований и их задач и тем способствовать развитию отечественной океанографической науки».
На Гоиновскпх пятницах выступали известные специалисты в области изучения океана. Так, на одном из заседаний выступили М. М. Сомов с докладом о ледяных массивах в Северном Ледовитом океане и В. Б. Штокман — с докладом «Полные потоки, возбуждаемые ветром в неоднородном море». Доклады эти сыграли важную роль в развитии теоретических представлений о циркуляции вод Мирового океана н дрейфе льдов в Арктическом бассейне. Обсуждались доклады о морских течениях и волнении в разных частях Мирового океана. Весьма актуальными были доклады о катастрофическом падении уровня Каспийского моря. Сам Н. Н. Зубов выступил с рядом докладов, показывая пример четкого и краткого изложения, новизны и актуальности постановки проблем или вопросов. Так, на первом заседании он сделал доклад па тему «Уплотнение при смешивании вод разной температуры». Этот доклад вошел в книгу «Динамическая океанология». В нем Зубов впервые обратил внимание на то, что при смешивании водных масс разной температуры и солености в определенных пропорциях образуется водная масса большей плотности, что вызывает фрикционно-конвективный вид перемешивания до значительных глубин ранее устойчивых слоев воды. Впоследствии это явление использовалось рядом исследователей для объяснения происхождения холодных придонных вод в Южном океане. Оригинальны были доклады Зубова и на других заседаниях. Это доклады: «О сосуществовании воды и льда» (№ 7), «Классификация морских течений по уравнениям движения» (№ 26), «Силы, действующие на воды океана» (№ 55), «О средних уровнях океана» (№ 81), «Об очередных проблемах океанологии» (№ 100).
Работая над проблемами океанологии, Н. Н. Зубов по-прежнему активно занимается вопросами научно-оперативного обеспечения мореплавания по трассе Северного морского пути. Он участвует во всех заседаниях руководителей морских арктических операций, приезжает в Ленинград, в Арктический институт, для обсуждения прогнозов ледовых условий в арктических морях на предеюящую навигацию. Его обязательно приглашают для обсуждения сложных ситуаций в арктических морях. Так было в августе 1946 года, когда ледовые условия на трассе Северного морского пути оказались весьма трудными. На очередном прогностическом совещании Зубов предложил послать в Арктику самолет с прогнозистами, чтобы они произвели ледовую разведку по всей трассе и осмотрели в короткое время «одними глазами» состояние льдов во всех арктических морях — от Баренцева до Берингова.
«Дело в том, — говорил на этом совещании Зубов, — что сейчас ледовая авиаразведка выполняется разными самолетами в ограниченном районе, обеспечивая ледовой информацией проводку караванов судов на отдельных участках трассы, летчики и гидрологи-наблюдатели не могут сравнивать характер и состояние льдов в разных арктических морях». «Опыт показывает, — доказывал далее Зубов, — что, когда поговоришь с летчиками, штурманами и гидрологами-ледовиками об их впечатлениях о состоянии льдов, то они иногда в устном рассказе указывают на очень существенные детали, которые не включаются в их ледовые донесения, порой эти детали трудно поддаются точной формулировке на радиотелеграфном бланке».
«Ну и наконец, — говорит Зубов, — полезно, чтобы лица, на которых возложена ответственная задача давать прогнозы состояния льдов и, в частности, сроков окончания навигации, посмотрели своими собственными глазами па то, что происходит в Арктике».
Руководство Главсевморпути согласилось с доводами профессора Зубова и выделило самолет для облета трассы Севморпути. Начальником экспедиции был назначен Н. Н. Зубов, участниками — известные прогнозисты, сотрудники Арктического института: Д. Б. Карелин, П. А. Гордиенко, С. Д. Лаппо.
В то время на ледовой разведке применялись американские гидросамолеты «Каталина» — двухмоторные летающие лодки с большой дальностью полета.
Рано утром 21 августа 1946 года, когда рассеялся туман и небо стало ясным, гидросамолет вылетел из Москвы. Командиром был опытный полярный легчик И. Г. Бахтинов. Первую посадку совершили на одном из озер под Архангельском. Здесь заправились и полетели дальше на север. Под самолетом кончились леса, запестрела тундра с бесчисленными окнами озер и дальше засинело Печорское море. Зубов попросил летчика пролететь через Югорский Шар, а потом вернуться и обследовать Карские ворота. Была вторая половина навигации, а проливы все еще были забиты льдом; суда могут проходить здесь только под проводкой ледоколов. Следующая посадка была в бухте Диксон. На острове Диксон находился штаб проводки Западного Района Арктики. Несмотря на усталость после длительного полета от Архангельска, Зубов и его товарищи провели совещание с руководителями штаба, гидрологами и летчиками, на котором обсудили ледовую обстановку в Карском море и вместе наметили планы плавания во вторую половину навигации. Через 9 часов самолет снова в воздухе. Он пролетел через пролив Вилькицкого и через юго-западную часть моря Лаптевых прибыл в бухту Тикси. В задачу этой воздушной экспедиции входило как можно детальнее ознакомиться с ледовыми условиями на трассе. Поэтому во время пребывания в Тикси участники экспедиции встретились с летчиками и гидрологами, выполнявшими систематическую ледовую разведку по всему морю Лаптевых.
«В Тикси мы узнали, — писал Зубов в отчете, — что разведкой льдов не охвачен район архипелага Де-Лонга. Сюда мы и направились. Наш путь пересекал западные подходы к очень важным проливам — Санникова и Дмитрия Лаптева. На всем протяжении этого отрезка пути была чистая вода».
На самолете были условия для отдыха, даже койки, но Зубов все долгие часы полета наблюдал за поверхностью моря, записывал в блокнот свои впечатления и время от времени просил П. А. Гордиенко и Д. Б. Карелина отметить на карте характерные изменения в ледовой обстановке. Обычно Зубов сидел в кресле второго пилота, откуда был хороший обзор вперед и вниз. Другие участники экспедиции по очереди вставали между креслами второго и первого пилота и вместе с Зубовым вели наблюдения за льдами. В хвостовой части самолета имелась кабина со стеклянными колпаками, так называемый блистер, откуда также был хороший обзор. Когда пролетали над пространствами чистой воды и наблюдать было нечего, Зубов и его коллеги собирались или в блистере, или у карты на штурманском столе и обсуждали виденное, сопоставляя свои наблюдения.
В отличие от прежних самолетов, летающая лодка была очень удобной машиной. Здесь можно было ходить, выбирать наиболее удобное место для обзора.
Когда пролетали над островами Жаннетты, Беннетта и Генриетты, которые Зубов до этого знал только по картам, фотографиям и описаниям, отметили в этом районе образование нового льда. Зубов вспомнил, пролетая над скалистыми островами, что здесь в конце прошлого века разыгралась одна из самых тяжелых полярных драм — когда после гибели корабля «Жаннетта» участники экспедиции Де-Лонга совершали переход на материк по льдам через Новосибирские острова, большая часть людей погибла в море и на материке в устье Лены и лишь часть была спасена якутами. Вернувшись к острову Новая Сибирь, самолет полетел прямо на восток, в центр Восточно-Сибирского моря, где в это время находилась экспедиция Арктического института на ледоколе «Северный полюс» под руководством И. В. Максимова.
Заместителем начальника этой экспедиции был М. М. Сомов. По радио Сомов попросил Зубова обследовать ледяной массив и указать путь выхода ледокола из тяжелых льдов. По мере приближения к кораблю лед становился все мощнее и мощнее, а в районе, где находился «Северный полюс», и к югу от него было сплошное нагромождение мощных старых льдов.
«Такого льда мы ни на пути туда, ни на обратном пути не видели, — рассказывал потом Зубов. — Это был лед холодный, всторошенный и труднопроходимый».
От места нахождения ледокола самолет сделал несколько галсов по радиусам на юго-запад и на юг до берега с таким расчетом, что углы между радиусами составляли 45–60°. Это была уже площадная съемка, так как между галсами на карте можно было проинтерполировать характер льда и провести границы его разной сплоченности. Сомов и Зубов по радио обменивались впечатлениями о состоянии льда. Это было полезно, так как до этого редко удавалось сравнить наблюдения с воздуха и с палубы судна; сравнение показало, что авианаблюдения дают за короткое время картину распределения льда на большой площади. В результате с самолета дали на борт ледокола совет, как легче выйти из льдов.
Из центра Восточно-Сибирского моря самолет пролетел в пролив Лонга. В проливе также были мощные льды. С борта самолета дали рекомендацию находившемуся здесь под проводкой ледокола каравану судов, как выйти в Чукотскую полынью для следования в пор г Певек. Из пролива Лонга самолет вернулся обратно и совершил посадку на реку Колыму. Зубова поразил контраст в погоде. Над морем полет проходил при низкой облачности, дожде и тумане, а в устье Колымы был штиль, грело солнце и голубело небо. Но наслаждаться погодой было некогда. В Москве ждали сведений о ледовой обстановке и рекомендаций. После краткого отдыха в гостеприимном домике аэропорта экспедиция полетела в обратный путь. Маршрут полета проходил ближе к берегу. Пролетая вдоль южных берегов острова Большой Ляховский, Зубов отметил интенсивное разрушение его берегов.
«Мы видели здесь обвалы земли, и старые, и совершившиеся несколько дней тому назад. На обрывах был виден тонкий слон почвы, прикрывающий мощный слой ископаемого льда. Очевидно, здесь происходит то же самое, что и с островом Васильевским в море Лаптевых: сейчас вместо этого острова существует уже только банка Васильевская глубиной 3 метра, а сам остров растаял».
От пролива Дмитрия Лаптева самолет пересек над чистой водой южную часть моря Лаптевых. При подлете к проливу Вилькицкого самолет летел в тумане, поэтому он не смог найти караван судов под проводкой ледокола. Обогнув Таймырский полуостров, самолет опустился на воду в бухте Диксон. Перелет от устья Колымы до Диксона занял 22 часа. Это был самый продолжительный перелет в этой экспедиции.
Все полярные станции на юго-западном берегу Карского моря давали туман. Полет проходил здесь на высоте всего лишь несколько метров над водой; это был так называемый бреющий полет. Но все равно ничего не было видно. Поэтому пилот поднялся выше тумана, верхняя граница которого находилась на высоте 900 метров. Ледовая обстановка в Карском море была известна, и самолет взял курс прямо на Москву. Когда подлетели к береговой черте, то стена тумана резко оборвалась, над сушей было ясное голубое небо. 26 августа, через 12 часов после полета с Диксона, самолет совершил посадку в Москве. Таким образом, экспедиция в общей сложности продолжалась 126 часов, самолет пробыл в воздухе 84 часа и пролетел 18 тысяч километров.
На второй день после прилета Зубов и его товарищи на прогностическом совещании доложили ледовую обстановку. Моряки с помощью ученых смогли правильно спланировать завершение морских операций на трассе Северного морского пути в тяжелых ледовых условиях навигации 1946 года. Отчитываясь о полете, Зубов в заключение сказал следующее:
«Сделаем теперь некоторые выводы. Прежде всего лично я от этого полета просто в восторге, потому что мне впервые удалось увидеть льды всех арктических морей. Второе, и я считаю это большим достижением: мы предложили план, и мы его выполнили и сделали это быстро. Самую идею такого облета мы обсуждали с тт. Лаппо, Карелиным и Гордиенко, и все признали полезность такого облета. Я думаю, что на будущий год будут говорить о необходимости таких полетов для генеральных прогнозов. Думаю, что мы положили начало новому мероприятию, новому типу разведки.
Оглядываясь назад, мы можем сказать, что мы сделали все, что могли, а если кто-нибудь сделает лучше нас, то мы завидовать не станем, а будем рады. Это — мнение всех участников нашего полета».
С тех пор каждый год в августе ученые-прогнозисты совершают облет не только трассы, но и высоких широт Арктического бассейна, и эти данные облета ложатся в основу ледового прогноза на вторую половину навигации. Называется он — августовский стратегический облет.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.