Глава девятая В болезни и в здравии

Глава девятая

В болезни и в здравии

В 1961 г. Нобелевскую премию по литературе получил Иво Андрич. Запоздалой награды удостоилась его книга «Мост на Дрине», написанная в 1945 г., но переведенная на английский лишь в 1959 г. Для романа, награжденного Нобелевской премией, это сочинение на редкость малоизвестно, хотя ситуация может измениться, когда его экранизация, выполненная Эмиром Кустурицей, выйдет в конце 2014 г. (в мире искусства Кустурица играет почти такую же роль, как Джокович в мире спорта: этот сербский кинорежиссер объясняет миру, что Сербия – не только олицетворение зверств, хотя Кустурица действует в этом плане гораздо грубее и резче Джоковича).

В книге рассказывается изобилующая трагическими событиями история боснийского города Вишеграда, находящегося у самой боснийско-сербской границы; повествование охватывает период протяженностью 300 лет – начиная с того момента, когда в начале XVII в. через реку Дрину был построен мост. Это беллетристика, но прочно опирающаяся на исторические факты. Многие называют этот роман неплохим прологом к сложной и яркой истории Балкан: хотя Вишеград – боснийский город, многие его проблемы типичны для всех бывших югославских республик. В 1878 г., по соглашению, согласно которому Сербия и Черногория обрели независимость, Босния перестала быть частью Османской империи и сделалась частью Австро-Венгерской. В этом слегка сокращенном отрывке из книги описывается, как отразилась эта передача на жизни сонного городка:

«[C осени армия начала уходить], в то же время начинали прибывать чиновники, мелкие и крупные служащие с семьями и прислугой, а за ними ремесленники и разные специалисты, каких никогда раньше не было в наших краях. На первых порах они наплывали случайными волнами, занесенные попутным ветром, чтобы побыть у нас какой-то срок, живя жизнью, которой здесь жили от века, и силами цивильной власти продлить еще на некоторое время оккупационный режим, установленный армией. Между тем с каждым месяцем число чужеземцев-новоселов возрастало. Но не столько многочисленность пришельцев поражала местных жителей, повергая их в недоумение и растерянность, сколько их непонятные и безграничные планы и неистощимое рвение и настойчивость в их осуществлении… казалось, они вознамерились невидимой, но все более ощутимой сетью законов, предписаний и установлений опутать самую жизнь вместе с людьми, животными и неодушевленными предметами; все переделать и изменить вокруг себя, начиная с внешнего облика города и кончая поведением и нравами людей от колыбели до могилы… Занимались они с виду все какими-то пустячными и просто бессмысленными делами. Обмеряли луговину, метили деревья в лесу, обследовали отхожие места и сточные канавы, смотрели у лошадей и коров зубы, проверяли аршины и гири, расспрашивали людей про болезни, про количество и названия плодовых деревьев, про породы овец и домашней птицы»[1].

Андрич объективно излагает точку зрения местных жителей на историю модернизации Вишеграда новыми австрийскими правителями. Можно смотреть на это как на попытку насадить немецкий порядок и дисциплину, чуждые балканской культуре с ее позицией «живи и не мешай жить другим». И правда, этот милый и сонный образ жизни, где домам ни к чему номера, потому что «и так все знают, где дом священника или башмачника», крайне притягателен как противоядие безликости существования в большом городе. Но современное промышленно развитое общество возникает только с появлением очень большого количества людей, образ жизни которых в определенной степени диктуется гражданскими властями, и то, что Андрич описывает как происходившее в Вишеграде, в конечном итоге сделалось типичным для всех Балкан.

Почему все это имеет отношение к истории Джоковича? Потому что ему присуща черта, отличающая его от соотечественников-сербов. Поговорите с кем-нибудь из них, да и с любым жителем Балкан, и они охотно признаются в такой национальной черте, как ощущение себя жертвой. И не переводя дыхания заведут разговор о том, как несправедливо с ними обошлись в Гааге, когда давали оценку преступлениям во времена войн в Югославии в 1990-х гг. Как будто им позарез необходимо либо винить кого-нибудь, либо упиваться собственной ролью жертвы. В романе «Мост на Дрине» Андрич описывает группу женщин, провожающих сыновей в армию: «Казалось, причитания и слезы были им так же дороги, как и тот, по которому они так убивались». Именно это имеет в виду английский футбольный обозреватель, журналист Джонатан Уилсон, когда пишет в своей книге «За кулисами» о том, что сербы «упиваются ролью жертв Европы» и считают себя «несправедливо угнетенными, но блистательными неудачниками».

Пожалуй, углубляться в вопросы национальных черт и стереотипных представлений слишком рискованно, однако ясно, что в психике Джоковича нет места для виктимности, рыданий и роли «блистательного неудачника». Он слишком рано понял: если он хочет достичь вершин в теннисе, ему необходимо быть дисциплинированным и абсолютно профессиональным в подходе к своему делу. Елена Генчич рассказывала, как в шестилетнем возрасте он явился на первую тренировку с полностью собранной сумкой (не забыл даже банан!). Ники Пилич назначил Джоковичу тренировку на два часа дня и обнаружил, что тот начал разминаться за двадцать минут до того. Марк Вудфорд, проработавший с Джоковичем три месяца в 2008 г. в роли консультанта, говорил, что Джокович «впитывал, как губка, всю информацию, которая могла ему пригодиться».

Интересны и слова Деяна Петровича. Этот выросший в Австралии серб так описывает свою первую встречу с 14-летним Джоковичем:

«Первым, на что я обратил внимание, были его профессионализм и преданность спорту. Впервые мы встретились в „Партизане“ [белградском спортивном клубе, где Джокович иногда тренировался], я пришел на 15 или 20 минут раньше и увидел, как он бегает вокруг корта, делает растяжки – таким он и был, перфекционистом во всем. Я увидел, что он не „из Сербии“ – будь он типичным сербом, пришел бы вовремя или опоздал на несколько минут. Сразу же было ясно, что он не похож на местных. Он всегда говорил мне, что обучение в теннисной школе Пилича в юном возрасте, да еще на таком важном этапе спортивной карьеры сотворило с ним чудо – научило помнить, что лежит у него в сумке, приходить вовремя, разминаться, растягиваться. Но у него, вероятно, уже имелись все эти задатки».

Вместе с тем через всю историю Джоковича тянется тема болезни, или, точнее, не оптимального состояния здоровья. Она достигла кульминации в 2008–2009 гг., когда во время сразу нескольких матчей Джокович брал медицинский тайм-аут или вообще отказывался продолжать игру, и стала главной темой послематчевых интервью с ним на Открытом чемпионате США.

Если не считать матча против Мохамеда Мамуна из Египта на турнире Futures в 2003 г., Джокович снимался в середине игры 11 раз: четыре раза на турнирах Большого шлема, два раза на Кубке Дэвиса, дважды на турнирах серии Masters 1000 и три раза на состязаниях более низкого уровня. Частота отказов постепенно снижалась по причинам, которые вскоре получат объяснение: его отказ продолжить четвертьфинальный матч на Открытом чемпионате Австралии в 2009 г. стал для него восьмым и с тех пор повторялся всего три раза (на момент выхода этой книги из печати). Как бы то ни было, Джокович все равно опережает по этому показателю других теннисистов из первой мировой десятки. Томаш Бердых и Жо-Вильфрид Тсонга снимались во время своих матчей по четыре раза каждый, Рафаэль Надаль и Хуан Мартин дель Потро – по два, Роджер Федерер – один (хотя он дважды вообще снимался с соревнований).

Статистических данных по количеству обращений игрока к врачу во время матча в открытом доступе нет, но к 2008 г. Джокович приобрел известность как теннисист, который берет медицинский тайм-аут так часто, что это стало производить впечатление тактической уловки. Рикардо Пьятти, тренировавший Джоковича с июля 2005 г. по май 2006 г., говорит, что зачастую здесь и вправду не обходилось без тактики. «Иногда ему становилось трудно дышать носом, – вспоминает Пьятти. – Перед отъездом в Америку я предупредил его, что там будет очень жарко и влажно и что ему придется нелегко. В Цинциннати и вправду стояла страшная жара, а во время первого круга Открытого чемпионата США было еще и влажно, а он играл пять сетов против Гаэля Монфиса. Я посоветовал ему позвать врача, если ему станет трудно дышать, да и отдохнуть заодно». В начале пятого сета после обмена ударами Джокович упал и позвал врача. Пьятти утверждает, что Джокович просто последовал его совету, чтобы выиграть время. Ему повезло: врачу понадобилось 12 минут, чтобы прибыть на корт; к тому времени Новак немного остыл и дышал уже свободнее, поэтому после массажа ноги он вернулся на корт и обыграл француза 7–5 в пятом сете.

Пьятти отвез Джоковича в Милан к отоларингологу, лечившему итальянского футболиста Андреа Пирло, у которого была такая же проблема. Специалист выяснил, что у Джоковича двойное искривление носовой перегородки, и посоветовал операцию. Эта операция состоялась в ноябре 2005 г. после завершения теннисного сезона и в целом оказалась успешной, хотя медицинские тайм-ауты продолжались.

В сентябре 2006 г., во время матчей плей-офф на Кубок Дэвиса в Сербии, играя в день открытия против швейцарца Станисласа Вавринки, Новак проигрывал 1–2 по сетам, и по окончании третьего сета позвал врача, чтобы тот сделал ему массаж ног. Встреча в итоге закончилась победой Джоковича в пяти сетах, но товарищ Вавринки по команде Роджер Федерер при виде того, что он счел чистой симуляцией, пришел в такое негодование, что сперва обыграл Джоковича в своем матче 6–3, 6–2, 6–3 и обеспечил тем самым общую победу своей сборной, а затем обрушился на серба с обвинениями. «Не верю я этим его травмам», – заявил он на главной пресс-конференции после матча, вызвав смешки у собравшихся журналистов. «Не вижу ничего смешного, – добавил он с укоризной, – я не шучу. По-моему, это просто анекдот, эти его травмы. Правила существуют для того, чтобы соблюдать их, а не злоупотреблять ими. Но он проделывал свои штучки столько раз, что мне просто надоело смотреть, как он сперва притворяется, а потом снова скачет как кролик. Я с радостью пожал ему руку, потому что я действительно рад, что обыграл его». Позднее в неофициальной беседе со швейцарскими журналистами Федерер признался: «В пятницу я был раздражен, когда он ломал комедию в матче против Вавринки. 95 % игроков пользуются этими передышками честно, а он – нет, так что правила пора менять».

Хотя Джокович отрицал, что симулировал в матче против Вавринки, и через несколько недель в Мадриде они с Федерером помирились, он уже попал под подозрения. Всякий раз, когда в разгар матча он брал медицинский тайм-аут, журналисты и комментаторы гадали – кто-то вслух, кто-то про себя, – что за травма на этот раз: настоящая или тактическая? Вопрос встал ребром на Открытом чемпионате США в 2008 г., когда Джокович, играя в четвертом круге против Томми Робредо, дважды звал врача, жалуясь на бедро, голеностоп, желудок и проблемы с дыханием. Джокович выиграл матч в пяти сетах и вышел в четвертьфинал. Его соперник должен был определиться в тот же день после матча между Энди Роддиком и Фернандо Гонсалесом.

Когда Роддик выиграл этот матч, в интервью на корте его спросили про предстоящий четвертьфинал, ведь у Джоковича столько жалоб на здоровье. Интервьюер стал перечислять их и начал с травмы лодыжки, но тут остроумный Роддик перебил его: «А разве не обеих лодыжек? И спины, и бедра? А судороги?» и тут же продолжил: «Птичий грипп? Сибирская язва? Атипичная пневмония? Кашель и простуда? Если у него что-то болит – значит, болит. Он – самый отважный человек на свете. По-моему, это вам решать. Я могу особо не волноваться – у него уже сейчас около 16 травм».

В четвертьфинале Джокович обыграл Роддика в четырех сетах, хотя ему повезло, что обошлось без пятого: в четвертом сете Роддик подавал на сет, но дважды допустил двойную ошибку, позволив сербу соскочить с крючка. Так что теперь пришла очередь Джоковича давать интервью на корте. «Это некрасиво – заявлять во всеуслышание, что у меня 16 травм и что я притворяюсь, – сказал он. – Против меня уже ополчились, считая, что я притворяюсь всегда». Джокович покинул корт под неодобрительный гул – всего через год после того, как зрители в «Флашинг Медоуз» восхищались его пародиями, в том числе подражанием нервным тикам Роддика. Как большинство бурь в стакане, и эта утихла довольно быстро. Роддик сказал, что он пошутил, Джокович извинился за слишком болезненную реакцию, и на этом все закончилось.

Но проблема никуда не исчезла. На следующем турнире Большого шлема, Открытом чемпионате Австралии в 2009 г., эти двое вновь встретились в четвертьфинале, и на этот раз выиграл Роддик, а Джокович снялся во время четвертого сета, ссылаясь на «судороги и боль во всем теле». Так, меньше чем за четыре года Джокович прерывал свои матчи восемь раз. Да, ему хватало обаяния, чтобы извиниться и помириться за кулисами, однако он приобретал репутацию игрока, у которого не хватает духу сражаться, или, на более циничный взгляд, который предпочитает отказывать противнику в победном ударе, покидая корт до завершения матча. На пресс-конференции после этого матча на чемпионате Австралии его спросили, не лучше ли ему научиться больше доверять собственному организму, чтобы играть, не обращая внимания на мелкие неудобства. Джокович ответил:

«Вам легко говорить. Окажись вы на моем месте, я бы с удовольствием послушал, что вы думаете о теннисе. Но я уже два года как профессиональный теннисист. Нет никаких сомнений в том, что у меня есть стимул, воля и желание играть до конца и защищать свой титул. Это не вопрос: все перечисленное у меня есть. Разум требует от меня продолжения. Я мог бы сняться еще до конца второго сета, потому что почувствовал себя по-настоящему плохо. Я продолжал играть в надежде, что врач мне сможет помочь. Но боли не проходили».

В последующие два года Джокович вернул себе физическую форму и здоровье. Причем настолько, что в 2011 г. выиграл три из четырех турниров Большого шлема и одолел Надаля в знаменитом финале продолжительностью 5 часов 53 минуты на Открытом чемпионате Австралии в январе 2012 г. Следовательно, можно было предположить, что поворотный момент в отношении теннисиста к собственному здоровью наступил где-то в 2009–2010 гг. и сыграл ключевую роль в истории его успеха. Но это не вполне верное предположение. Если что-то и произошло в 2009–2010 гг., то лишь то, что он наконец-то решился взять под серьезный контроль проблемы, мешавшие ему то в большей, то в меньшей степени с тех пор, как он начал играть, – проблемы здоровья.

Елена Генчич первой заметила, что весной, с началом сезона цветения, у маленького Новака всегда начинается аллергический ринит. Матчи на грунтовых кортах давались ему с особым трудом. «Я водила его к разным врачам, – рассказывала она, – и один сказал, что у него искривление носовой перегородки. Поэтому родители организовали соответствующую операцию. После этого ему стало гораздо легче. Еще я твердила: „Не тренируйся там, где растет амброзия“, поскольку это растение плохо действовало на него». По-видимому, из этого следует, что Джокович перенес две операции на носовой перегородке: одну предложила Генчич, когда он был еще ребенком, другую – Пьятти, когда ему было 18 лет. Некоторые недомогания, которые якобы замечала Генчич, выглядят как цитаты из записной книжки знахарки. «Когда в Будапеште во время турнира серии Challenger ему стало очень плохо, – рассказывала она, – оказалось, что он отреагировал на котовник, растущий возле корта. Меня спросили, что делать, и я сказала: „Делать промывания соленой водой из Адриатического моря“».

Более серьезное беспокойство у Генчич вызывало то, что Джокович всегда недоедал, и вплоть до своей смерти в 2013 г. она тревожилась, что он по-прежнему питается не так, как следовало бы. Она утверждала, что, даже когда он стал подростком, она готовила ему обеды и звала: «Ноле, Ноле, приходи поесть». А он говорил: «Еца, ты только никому не рассказывай, но я съел все чевапчичи» (чевапчичи – типичное балканское мясное кушанье, вероятно, турецкого происхождения). Кроме того, Генчич водила его к гомеопату, который посоветовал Джоковичу не употреблять глютен. Ровно то же самое сказал ему другой врач, но теперь Новаку было уже за двадцать, и, судя по всему, он решил прислушаться, и его организм ответил на это большой благодарностью. Проблемы со зрением обнаружились у него лишь в возрасте 18 лет – благодаря наблюдательности одного из тренеров.

Иными словами, мальчик с превосходной моторикой, врожденными способностями к теннису и жгучим желанием стать первым в мире был наделен организмом, который частенько мог его подвести. Многие люди, наблюдавшие за Джоковичем, когда он еще только готовился покорять свои вершины, считают, что именно в этом была причина всех предосторожностей, медицинских тайм-аутов и отказов от продолжения матчей, что так раздражало зрителей, журналистов и соперников.

Ненад Зимонич был игроком и капитаном сербской сборной на Кубке Дэвиса, первым позвал Джоковича в команду. Он рассказывает: «Новак всегда был мысленно нацелен на первое место в мире. Он думал о победе на турнирах Большого шлема и других крупных турнирах, всегда заботился о своем здоровье и организме, поэтому не желал рисковать, когда чувствовал, что есть хотя бы малейший шанс заработать травму. Поиски причин, вызывающих проблемы с аллергией и глютеном, а также достижение уровня физической формы, необходимого для состязаний на высоком уровне, шли медленно, но верно. Когда он впервые выиграл Открытый чемпионат Австралии, он был еще очень молод и не слишком силен физически».

Такого же мнения придерживается Иван Любичич – близкий друг Джоковича и его спарринг-партнер на тренировках с Риккардо Пьятти. «Новак стал сильнее физически, – говорит Любичич, – а чем крепче вы физически, тем сильнее психологически. Я не говорю, что он стал другим человеком; я вижу, что он иначе стал действовать в определенных ситуациях, но это по-прежнему он. Он чрезмерно заботлив по отношению к себе, поэтому люди иногда считают, что он притворяется или симулирует, а он просто бережет себя. Иногда его действия понимают превратно. Не думаю, что он когда-либо симулировал травму, просто в некоторых обстоятельствах его реакция выглядит преувеличенной, но это, по-моему, нормально».

Но даже если действия Джоковича можно объяснить осторожностью, это не значит, что они шли ему на пользу. В начале 2007 г. он обратился за помощью к Марку Вудфорду, ранее превосходно выступавшему в парном разряде и полуфиналисту в одиночке Открытого чемпионата Австралии. Джокович тогда хорошо чувствовал свое слабое место – выход к сетке, и кроме того, ему все еще не хватало опыта участия в самых важных матчах. Вудфорд был тренером Джоковича в 2007 г., когда тот вышел в полуфинал «Уимблдона». «Он начинал сознавать, что должен уделять больше времени физической подготовке, – рассказывает Вудфорд. – Он постоянно сравнивал себя с Рафой и Роджером и спрашивал: „Как им удается продержаться пять сетов?“, „Откуда они берут дополнительные силы?“. Он уже хорошо выступал в турнирах Большого шлема, но не выдерживал физического напряжения и сходил с дистанции в четверть– и полуфиналах, потому что к этому времени его уровень падал по сравнению с первым днем соревнований».

Отыграв пять матчей в растянувшемся по времени дождливом «Уимблдоне» 2007 г. и испытывая нехватку времени для нормального восстановления между играми, Джокович обнаружил, что у него на мизинце левой ноги воспалился волдырь. Вудфорд объясняет:

«Он несколько раз брал медицинский тайм-аут и из-за этого постоянно терзался сомнением, поступает ли он по-спортивному честно, а когда дошел до полуфинала, то обнаружил, какое воспаление образовалось у него на мизинце стопы. Я увидел этот палец и ужаснулся – трудно было понять, как ему вообще удавалось передвигаться. Он начал говорить о том, чтобы отказаться от матча с Надалем, потому что едва ходил и совсем не спал. Мне хотелось умолять всю команду, чтобы она убедила его идти до конца. Я сказал Ноле: „Если ты каждый раз будешь отказываться от матча, когда не в силах играть, ты не узнаешь, в каком состоянии твой противник – может, у него ситуация такая же, как у тебя, и он может сняться в любую минуту“. И я посоветовал ему дать себе шанс. От частых матчей палец, конечно, распух еще больше, и наверняка у него в голове крутились мысли: „Я не могу быть на уровне, а если я не могу с ним играть на равных и победить, то я не должен выходить на матч“. Тогда я заявил: ты должен выйти и сыграть, хотя бы попытаться – это же полуфинал «Уимблдона», здесь нельзя не играть! Наверное, он сделал обезболивающий укол, потому что вышел на матч».

Более того, он выиграл первый сет, но как только Надаль сообразил, что Джокович двигается с трудом, то усилил нажим, и когда в третьем сете испанец повел 4–1, Джокович смирился с поражением.

Но все попытки, потраченные на то, чтобы убедить Джоковича выйти на корт ради этого матча, обернулись для Вудфорда острой критикой со стороны его соотечественников-австралийцев. «Друзья приходили ко мне и говорили: „Как ты можешь продолжать работать с тем, кто уходит с полуфинала в „Уимблдоне“? Что ты ему говоришь? Как ты допустил такое?“. Мы в Австралии придерживаемся следующей позиции: раз уж ты вышел на корт, значит, можешь играть. И играешь. Мне пришлось объяснять, что все не так просто, как кажется. Я видел его упертость – он словно спрашивал: „А как поступают Роджер и Рафа в таких случаях?“, потому что сам должен был сделать то же самое или даже больше. Но в тот раз он просто был еще не готов».

Еще два прерванных матча пришлись на начало 2008 г. После только что выигранного Открытого чемпионата Австралии Джоковича чествовали в Белграде, где он вышел на балкон резиденции президента, чтобы поприветствовать несколько тысяч взбудораженных поклонников. Почему-то в то холодное февральское утро он вышел на морозный зимний воздух в одной тенниске и легких брюках. Этим ли была вызвана простуда, сразившая его по прибытии в Москву спустя неделю для участия в первом матче Сербии в Мировой группе Кубка Дэвиса против России, неясно: тогда вся сербская команда болела, и находившийся далеко не в лучшей форме Ненад Зимонич был вынужден в первый день выступать в одиночке, хотя не играл синглы уже много лет. Весь тот день Джокович просидел на скамейке, но на следующий день составил пару Зимоничу, и они выиграли свою встречу. Затем Джоковичу было необходимо обыграть Николая Давыденко, чтобы довести матч до решающего пятого поединка. Джокович играл блестяще, взял два первых сета, но уступил в третьем. А затем он снялся, сославшись на простуду. Ни капитан Богдан Обрадович, ни руководитель команды Ники Пилич не ожидали, что он примет решение покинуть корт – Джокович просто остановил матч. Непонятно, было ли в его планах отыграть только три сета и остановиться. Однако случившееся подтвердило его репутацию спортсмена, который способен отказаться от дальнейшей борьбы, если она затягивается слишком надолго.

Играя против Федерера в финале в Монте-Карло, он покинул корт из-за «проблем с дыханием» после пяти геймов второго сета. Этот уход вызвал новую волну нападок и, вероятно, подготовил почву для его стычки с Роддиком на Открытом чемпионате США пять месяцев спустя.

Если и был момент, когда Джокович осознал, что может чего-то добиться, не прекращая матчи, то он наступил на Открытом чемпионате Австралии в 2010 г. Год спустя после отказа продолжать четвертьфинал против Роддика Джокович сыграл еще один четвертьфинал и проиграл его Жо-Вильфриду Тсонге в пяти сетах. На этот раз у Джоковича имелись все причины сняться: его мучили острые желудочные спазмы, начавшиеся во время четвертого сета, когда он вел в сетах 2–1. В один момент он неожиданно взял перерыв на посещение туалета, чего нельзя было делать по регламенту. Судья на поле Уэйн Маккьюэн подал судье на вышке знак, что эту самодеятельность следует оставить без внимания, потому что знал: если не разрешить Джоковичу сбегать в туалет, может случиться постыдный инцидент прямо на корте. Джоковича вырвало в раздевалке, и он вернулся, чтобы закончить матч, проиграв его 6–1 в пятом сете, поскольку его силы быстро таяли. История гласит, что это был его последний проигранный матч в Мельбурне – вплоть до поражения в матче со Станисласом Вавринкой в четвертьфинале 2014 г.

На этот раз на Открытом чемпионате Австралии вместе с Джоковичем присутствовал не Мариан Вайда, а Тодд Мартин. Мартина, бывшего финалиста чемпионатов Австралии и США, привлекли в качестве консультанта, чтобы помочь Джоковичу выигрывать решающие матчи финальной части турниров Большого шлема. А поскольку Вайде хотелось проводить больше времени дома, Мартину пришлось опекать Джоковича в этой поездке в Австралию. О матче с Тсонгой в январе 2010 г. Мартин рассказывает:

«По-моему, у Новака открылось чувство ответственности. Он, безусловно, мог играть и сражаться на самом высоком уровне, но появились вещи и поважнее. Чтобы достичь того, к чему он стремился, он должен был преодолеть несколько психологических барьеров, и одним из них стала австралийская жара – тяжелейшее испытание для сердечно-сосудистой системы. Прежде всего, ему требовалось взглянуть на себя в зеркало и задаться вопросом: „Хочу ли я всегда оставаться третьим или хочу пробиться выше?“ Я считаю, хоть и не знаю наверняка, что он ответил утвердительно на вторую часть вопроса и начал работать усерднее.

Похоже, я застал его в интересный период карьеры. С одной стороны, он столкнулся с трудностями после очень стабильного и крутого взлета. А с другой стороны, после невероятной упорной работы в детстве, после того как ему удалось добиться неоспоримого мастерства, Новаку наконец представилась возможность расслабиться. Ему было действительно легко пребывать третьим в рейтинге, он отлично играл в защите, у него не было прямой необходимости учиться другим, еще не освоенным элементам игры, и вообще – сколько еще труда он хотел вкладывать в теннис? На какие жертвы он был готов для соблюдения дисциплины вне корта, чтобы на самом корте всегда показывать лучшую игру? На площадке он был великолепен. В каждый матч он вкладывал сердце и душу. Но это, в сущности, не так уж трудно. Надо вкладывать сердце и душу в тренировки и соблюдение режима в повседневной жизни – вот это действительно серьезные испытания, которые под силу только великим. Я бы сильно удивился, если бы узнал, что он сейчас не тренируется больше, чем когда я был с ним, если он не держит себя в более суровых ежовых рукавицах в отношении диеты, режима сна, всего того, чего не видят люди, которые смотрят матчи по телевизору. Сейчас он прекрасно справляется с австралийской жарой».

Во время этого матча изменилось не только отношение Джоковича к своей профессии. На острове Кипр в работе специалиста по альтернативной медицине, сербского врача Игоря Четоевича наступил перерыв, и он включил телевизор. Была середина утра, Четоевич поймал прямую трансляцию теннисных соревнований, Джокович играл с Тсонгой на ночной сессии Открытого чемпионата Австралии. Четоевич не был поклонником тенниса, но сербские друзья посоветовали ему посмотреть игру Новака. Наблюдая за матчем, Четоевич поразился, когда услышал, как комментатор говорит о кумире его родины: «Новак опять мучается астмой».

Четоевич, специалист по аллопатической медицине, придерживающийся холистического подхода к заботе о здоровье, говорит, что он никак не мог понять, откуда у Джоковича могла появиться астма. «Мои наблюдения и опыт в сфере традиционной китайской медицины, – рассказывает он, – говорят о том, что дело тут не в астме. Мне известно, что большинство симптомов астмы, как правило, проявляются по утрам, а матч Новака проходил вечером. Кроме того, будь у него действительно астма, он не сумел бы сыграть два прекрасных сета до того, как у него сбилось дыхание. Я заподозрил, что в случае Новака проблемы с дыханием – результат дисбаланса пищеварительной системы, а именно – аккумуляции токсинов в толстом кишечнике. В традиционной китайской медицине легкие и толстый кишечник взаимосвязаны».

Человек, посоветовавший медику посмотреть на игру Джоковича, сумел связаться с теннисистом и установить контакт. В результате сербский спортсмен и сербский медик встретились в июле 2010 г. во время матча сборных Хорватии и Сербии в Сплите в четвертьфинале Кубка Дэвиса. Четоевич провел кинезиологическое обследование мышц Джоковича и для подтверждения результатов подключил пациента к «прибору биологической обратной связи», который может определить уровень стресса, токсинов из окружающей среды и регистрировать мозговые импульсы и симптомы пищевой аллергии. По результатам обследования Четоевич пришел к выводу, что организм Джоковича отрицательно реагирует на глютен, а также на молочные продукты и помидоры – настоящий подарок для сына хозяев пиццерии! (Некоторые, в том числе и сам Джокович, задаются вопросом: не переел ли Новак пиццы в детстве?) Таким образом подтвердилось давнее предположение гомеопата, к которому Джоковича водила еще Генчич. (Интересно, что Четоевичу этот факт стал известен лишь тогда, когда с ним связались по поводу этой книги.) Четоевич посадил теннисиста на диету из злаков, не содержащих глютена, свежих ягод и фруктов, орехов и травяного чая. Первым результатом новой диеты стала потеря веса, чего Джоковичу совсем не требовалось. Однако он пунктуально следовал режиму, и вес стал прежним. Кроме того, Джокович взял на вооружение дыхательную гимнастику, которой обучил его Четоевич, – как для стрессовых ситуаций в матчах, так и для крепкого ночного сна.

Следует отметить, что в кругах специалистов по традиционной аллопатической медицине все эти методы считаются весьма спорными, а сам Четоевич числится неоднозначной фигурой. Мир аллопатии игнорирует подобную немедицинскую диагностику, а также сайт Четоевича, рекламирующий «Энергетическую медицину». Но если мир официальной медицины расценивает методы Четоевича как «альтернативные», то там, где ценятся нетрадиционные подходы к заботе о здоровье, они чрезвычайно востребованы. Кинезиологическое исследование мышц широко применяется специалистами по акупунктуре, физиотерапевтами и другими практикующими врачами; существует множество профессионалов-медиков, которые пришли к выводу, что пшеница и молочные продукты могут быть причиной серьезных нарушений функций организма. Отвечая на вопрос, не счел ли Джокович его диагноз странным, Четоевич хмыкнул: «А я вообще странный врач, мои методы отличаются от тех, которыми пользуются большинство врачей. Проблема в том, что люди привыкли считать, что не продукты, а медицина приносит здоровье, и в этом они ошибаются. Здоровье появляется при питании правильно выбранными продуктами».

Четоевич убежден, что все спортсмены экстра-класса должны исключить из рациона глютен или, по крайней мере, не есть непосредственно перед состязаниями никаких продуктов, содержащих глютен. «Это все равно что залить дешевый бензин в „феррари“, – объясняет он. – Возможно, машина все равно поедет, но плоховато. Глютен клейкий, он тормозит нас. Но сколько же теннисистов по-прежнему начинают день решающего матча с круассанов и двойного кофе!» В среде специалистов по традиционной медицине его полный отказ от глютена в лучшем случае считается рискованным подходом, а в худшем – шарлатанством. Однако китайскую медицину практикуют тысячелетиями, и теперь, в эпоху массового выращивания генномодифицированной пшеницы и прочих сельхозпродуктов, кто готов утверждать, что у людей не может развиться аллергия к глютену, которую нельзя выявить методами традиционной медицины? Тот факт, что ряд людей с аллергией на пшеницу в состоянии есть полбу (спельту) – древнюю разновидность пшеницы, не производимую в массовых масштабах и генетически отличную от обычной пшеницы, – свидетельствует о том, что человеческий организм способен приспосабливаться к определенным типам пшеницы или к качественной пшенице, но с трудом переносит традиционную или генномодифицированную пшеницу.

Эти страницы – не самое подходящее место для подробных рассуждений о питательных и лечебных свойствах пшеницы. Но, несомненно, Джокович значительно окреп, следуя режиму, установленному Четоевичем. Возможно, его организм действительно не переносит глютена, или же все объясняется психосоматическими причинами, а может, свою роль сыграли диета и улучшение сна. Да и сами теннисные успехи вполне могли сыграть свою роль: после того как он привел сборную Сербии к победе в Кубке Дэвиса в 2010 г., он раскрепостился, стал играть в более разнообразный теннис, благодаря чему смог завоевать три титула Большого шлема из четырех и в целом доминировать в теннисе в 2011 г. Любой ученый подтвердит: если проблему помогло решить и то, и другое, и третье, то невозможно совершенно точно определить, что же явилось главным.

Об этом важно помнить, обращаясь к книге, которую Джокович издал в середине 2013 г., – в ней он рассказывает о том, как выяснилось, что его организм не выносит глютена. Содержание этой 160-страничной книги в мягкой обложке, озаглавленной «Подавай на выигрыш» («Serve to Win»), состоит, по сути, из контрглютеновой пропаганды, подтверждаемой разными случаями из жизни Джоковича. Даже если не обращать внимание на маловыразительное название, трудно назвать эту книгу литературным достижением – прежде всего потому, что первым делом начинаешь гадать, кто же на самом деле написал ее. На обложке значится фамилия Джоковича, в выходных данных – ни одного соавтора, но «голос» этого повествования определенно принадлежит не Джоковичу: слишком он сбивчив, хотя Джокович – на редкость невозмутимый оратор, вдобавок ряд шаблонных упоминаний о теннисе в отрывках, где говорится о правильном питании, вряд ли может исходить от него (в одном месте пшеница и молочные продукты названы «адским микстом» – ох!). Приводится масса ссылок на материалы исследований, но почти все они американские, а Джокович никогда не жил в Америке, и ему точно не хватило бы времени собирать материал в то время, когда создавалась книга, потому что его расписание турниров было изнурительным.

Предисловие написано Уильямом Дэвисом, доктором медицины и отцом Лорен Дэвис, американской теннисистки, пробивающейся в женские турниры и вошедшей в первую сотню к концу 2012 г. Билл Дэвис написал бестселлер, посвященный отказу от употребления в пищу пшеницы. Стиль предисловия один в один напоминает стиль самого повествования, и это наводит на мысль, не Дэвис ли написал всю книгу от первого лица, представив ее потом на одобрение Джоковичу и попросив расцветить материал некоторыми подробностями его детства и теннисной карьеры. Дэвиса трудно винить: когда борешься за признание и выступаешь против многомиллионной транснациональной пищевой индустрии (и особенно против многомиллионного агропромышленного комплекса, в огромных количествах производящего современную пшеницу), трудно не ухватиться за возможность представить свои идеи от имени спортсмена экстра-класса. Если тому нравится видеть свое имя на обложке – почему бы и нет? Несомненно, что он заработал на этом деньги и порадовался тому, что во всем мире стало известно о его удачном опыте. На роль подлинного автора может претендовать и Стивен Перрин, упомянутый в разделе благодарностей как «редактор и соавтор», взявший ряд интервью у Джоковича в процессе подготовки книги. Кто бы ни написал ее на самом деле, она содержит полезные сведения о том, почему глютен действительно может быть вреден для вас (все люди разные, поэтому кому-то он может быть полезен) и каким образом можно в случае необходимости отказаться от его употребления. Просто немного некорректным выглядит то, что человек, чье имя стоит на обложке, на самом деле эту книгу не писал.

Возможно, причина, по которой тон книги кажется неверным, состоит не только в том, что она, скорее всего, написана не самим Джоковичем, но и в том, что по книге выходит, будто бы преодоление глютеновой аллергии стало панацеей, сделавшей его, неудачника, первой ракеткой мира. Это неверно. Даже до отказа от глютена он занимал третье место в мире, он выиграл Открытый чемпионат Австралии в 2008 г., – так что, как видим, были и другие факторы, которые помогли ему выйти из тени Федерера и Надаля и стать бесспорным мировым лидером. То обстоятельство, что он закончил матч против Тсонги, тоже имеет значение: он научился не сдаваться, даже когда противник считал его легкой добычей. Его тренер Мариан Вайда говорил, что примерно в то же время Джокович стал мощнее бить справа. И вовсе не случайно, что год его выдающихся достижений – 2011-й – наступил сразу после победы Сербии на Кубке Дэвиса: для него, знаменосца гордой нации, триумф команды также стал ключом к раскрытию потенциала.

Нет никаких сомнений в том, что отказ от глютена оказал огромную помощь Джоковичу как теннисисту. Но столь точно поставленный диагноз имел последствия и для ресторанной культуры Сербии. В ресторанах «Новак» сейчас есть безглютеновое меню – редкое явление в Сербии, которому, вероятно, вскоре будут подражать другие сети ресторанов. И все же разумнее рассматривать диету как один из многих важных элементов головоломки, нежели как единственный ключ к ее разгадке.

Фактор изменения самочувствия Джоковича после работы с Четоевичем был настолько существенным, что добрый доктор начал сопровождать его в поездках на турниры. На протяжении года, пока Четоевич входил в команду, Джокович выиграл Кубок Дэвиса, Открытый чемпионат Австралии, «Уимблдон» и вышел на первое место рейтинга. Как раз после триумфа на «Уимблдоне» Четоевич и перестал путешествовать вместе с подопечным. Он говорит, что ему осточертели поездки – «не люблю отели, все эту ерунду и ожидание», – вдобавок он достиг своей цели, поэтому прекращение работы с Джоковичем выглядело естественно. Известно высказывание Вайды о «разногласиях», возникших с Четоевичем, но оно прошло мимо внимания публики, а выпущенная Джоковичем книга, обеспечившая грандиозную рекламу Четоевичу, свидетельствует о том, что они расстались друзьями. Четоевич до сих пор прекрасно отзывается о Джоковиче и Вайде.

Кульминацией в битве Джоковича со своими недомоганиями стал отрезок времени длиной 48 часов в конце января 2012 г. Обыграв Энди Маррея в матче продолжительностью 4 часа 50 минут и выйдя в финал Открытого первенства Австралии в ночь с пятницы на субботу, Джокович должен был уже в половине восьмого вечера в воскресенье выйти на корт, чтобы играть с Надалем в финале. Этот финал продолжался 5 часов 53 минуты, и Джокович, проигрывая 2–4 в решающем сете, все-таки выиграл матч. И это сделал человек, ранее часто отказывавшийся от продолжения матчей и при каждом чихе звавший врача! Между его железной решимостью и немощностью в решающих поединках всегда прослеживалось какое-то противоречие. И вот наконец оно разрешилось. Сарказм Роддика, хоть и понятный, был неуместен: Джокович – не «самый отважный человек на свете», он просто осторожен в заботе о своем здоровье. Возможно, Роддику следовало бы поблагодарить свою счастливую звезду за то, что он никогда не сходился в поединке с совершенно здоровым Джоковичем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.