ПЕТР КУЗЬМИЧ ПАХТУСОВ
ПЕТР КУЗЬМИЧ ПАХТУСОВ
Петр Кузьмич Пахтусов родился в 1800 году в Кронштадте в семье флотского унтер-офицера. Вскоре после рождения сына Кузьма Пахтусов по болезни вышел в отставку и вместе с семьей перебрался в Сольвычегодск, где и оборвалась его жизнь, когда Пете не было еще семи лет, и семья, итак бедствовавшая, вообще осталась без средств к существованию.
Мать переехала с сыном в Архангельск, и там ей удалось пристроить мальчика в Военно-сиротское учебное заведение.
Петр Пахтусов провел здесь шесть лет в крайне тяжелых условиях, но учился он хорошо, благодаря природному уму и своим выдающимся способностям. Когда юноше исполнилось 16 лет, из столицы в училище пришло предписание: отобрать из воспитанников наиболее способных к наукам и отправить их в Петербург для поступления в морские училища. Естественно, первой такой кандидатурой оказался Пахтусов, который был зачислен в Кронштадтское штурманское училище.
В первый год учебы Петр Пахтусов плавал уже на корабле «Три иерарха» к берегам Франции. В следующем году, на бриге «Пармен», он посетил Испанию. Возвращаясь в Кронштадт, бриг потерпел крушение у берегов Дании. Пахтусов и другие спасенные моряки до возвращения домой некоторое время жили в Дании.
Училище Петр окончил в 1820 году. Он получил младший унтер-офицерский чин и был направлен в Архангельск в должности помощника штурмана для участия в гидрографических работах на побережье Северного Ледовитого океана.
Такие работы на Севере выполнялись в очень трудных условиях. Плавали на обычных кораблях, людей не хватало, офицеры наравне с матросами выполняли самые тяжелые работы. Питание было очень скудным, из-за этого путешественники регулярно заболевали цингой.
В Архангельске Пахтусов получил назначение в отряд штурмана Иванова, который производил съемку берегов Печорского моря.
В это время Иванов получил из Петербурга совершенно невыполнимое задание: предлагалось провести опись восточного берега Новой Земли зимой, переправившись на оленях через Югорский шар и Карские ворота.
Иванов и Пахтусов выехали на север, хотя местные жители их предостерегали и утверждали, что через проливы, где даже в самый холод лед движется, на оленьих упряжках ехать нельзя.
С большим трудом путешественники добрались до острова Вайгач, а затем пришлось повернуть обратно, ибо пролив Карские ворота был совершенно свободен от льда. В город Пустозерск путешественники прибыли лишь в апреле.
Следующую зиму Пахтусов прожил в Архангельске; он занимался съемкой Печоры и Печорской губы.
В 1821 году Петр Кузьмич женился. Теперь каждую зиму он проводил в Архангельске, в кругу семьи.
В том же году Управление генерал-гидрографа организовало новую экспедицию для съемки берегов Новой Земли, теперь уже на парусном бриге «Новая Земля». Начальником экспедиции был назначен молодой ученый Ф.П. Литке, руководивший всеми гидрографическими отрядами, работавшими на побережье Северного Ледовитого океана.
Всего с 1821 по 1824 год было осуществлено четыре плавания, в течение которых Литке ходил к берегам Новой Земли. Пахтусов все еще работает в печорской партии. В следующие три года он прошел со съемкой побережья Ледовитого океана от устья Кары в Байдарацкой губе до мыса Святой Нос в Чешской губе и вел съемку и на острове Колгуеве.
В 1828 году Пахтусова перевели в гидрографический отряд Белого моря. Здесь, под руководством будущего знаменитого гидрографа М.Ф. Рейнеке, Петр Кузьмич проводил измерение глубин, определял опасное для плавания положение мелей и камней, уточнял береговую линию. У него появились мысли об исследовании Новой Земли. В том же году Пахтусов был удостоен звания прапорщика.
Новая Земля состояла из двух островов, протянувшихся более чем на 1000 километров естественным барьером между Баренцевым и Карским морями и разделенных узким проливом Маточкин Шар. Климат в этой местности был достаточно суровым: полярная ночь длилась от 60 до 108 дней, и тогда море замерзало, выпадал снег. Лето, когда снег и лед таяли, длилось всего 1 или 2 месяца, да и то не всегда и не везде природа освобождалась от снега и льда. Что касается температуры воздуха, то она зимой могла понизиться до 40° мороза, а летом редко поднималась до 8° выше нуля.
Солнце на Новой Земле показывалось редко, туманы держались до 10–15 дней.
Несмотря на то что Петр Кузьмич Пахтусов четко представлял себе те трудности, что его ожидали при исследовании восточного побережья Новой Земли, он твердо решил добиваться, чтобы опись этой местности была поручена ему.
В 1829 году Пахтусов отправил генерал-гидрографу донесение об организации экспедиции на Новую Землю. Он доказывал, что иногда Карское море бывает свободно от льдов, а если даже они и присутствуют, то находятся в постоянном движении и при желании можно найти проход для судна. Пахтусов также предлагал отправить экспедицию на небольшом, но очень прочном корабле, удобном для лавирования во льдах и плавания в мелководных заливах и проливах. По мнению Петра Кузьмича, больше всего для путешествия подходил старинный поморский карбас. Пахтусов полагал, что в экспедицию можно включить 10 человек с 2–3-годичным запасом продовольствия и тогда можно провести на Новой Земле несколько зимовок, ожидая, пока море освободится ото льда, чтобы продолжить описание берега.
Автора вызвали в Петербург, обсудили с ним детали проекта, но окончательное решение принято не было. Зимой 1830 года Петр Кузьмич ни с чем вернулся в Архангельск.
Очень может быть, что проект Пахтусова постигло забвение, если бы им не заинтересовался смотритель корабельных лесов Архангельской губернии Петр Иванович Клоков, которого интересовал вопрос о морском пути из Атлантического и Тихого океанов к устьям сибирских рек, впадающих в Северный Ледовитый океан.
Клоков решил помочь Пахтусову в утверждении проекта, но он считал, что нельзя ограничиваться исследованием только восточного берега Новой Земли. По мнению Клокова, главной целью экспедиции должно было быть изучение морского пути из Архангельска через Маточкин Шар в Карское море к устью Енисея, а исследование восточного побережья являлось второй задачей.
Петр Кузьмич Пахтусов обсудил с Клоковым все детали и разработал новый план экспедиции, снаряжавшейся на трех судах. Первое судно-шхуна должно было пересечь Баренцево море, далее через Маточкин Шар выйти в Карское море и взять курс к устью Енисея. Второе судно-карбас должно было находиться на восточном побережье Новой Земли, его экипаж планировал заниматься описью берега, а в случае необходимости оказать помощь шхуне, встретившись с ней у восточного устья Маточкина Шара. Третье судно — грузовая лодья — направлялась для устройства становищ на островах Кузькином, Войгаче и Белом, а также в Маточкином Шаре и Карской губе.
Конечно, такая большая экспедиция требовала значительных субсидий. На поддержку правительства надежда была слабой, Пахтусов располагал только скромным жалованьем штурмана, а Клоков мог вложить в данное мероприятие лишь 2000 рублей.
Клокову пришла мысль привлечь к участию в субсидировании экспедиции архангельского купца Брандта, владельца обширных лесных и рыбных промыслов и судостроительной верфи, который желал расширить свои торговые операции. Брандт дал согласие.
Пользуясь своими связями в Петербурге, Клоков выхлопотал Пахтусову двухлетний отпуск. Командиром второго судна был назначен лейтенант Кротов.
Экспедицию снаряжали всю весну. Пахтусов лично руководил постройкой карбаса. Он позаботился и о продуктах, зная, что однообразное питание без витаминов неизбежно вызовет цингу, он распорядился заготовить квашеную капусту, соленые огурцы, сушеные овощи и ягоды.
В июне карбас «Новая Земля» и шхуна «Енисей» были спущены на воду.
В экипаж карбаса «Новая Земля» входили: Пахтусов, штурманский кондуктор Крапивин, боцман Федотов и семь промышленников, находившихся здесь в качестве матросов.
Экипаж «Енисея» насчитывал 9 человек: Кротов — командир, подпоручик Казаков — штурман и еще 8 матросов.
1 августа 1832 года суда покинули Архангельск.
До Канина Носа суда шли вместе. Дальше их пути разошлись: шхуна «Енисей» пошла на север, к Маточкину Шару, а карбас «Новая Земля» пошел к южному берегу Новой Земли.
Довольно скоро карбас попал в сильный шторм, который нагнал льды. Морская опись в таких условиях была весьма проблематична. Планшет, на который наносились все приметные точки берега, всеми силами приходилось защищать от тумана, дождя и снега. Веревка, привязанная к лоту для измерения глубины, мгновенно покрывалась льдом; руки нещадно мерзли, но путешественники мужественно продолжали работу. В результате последовательно была произведена опись Петуховского Шара, Никольского Шара, Большого Оленьего острова и Кусовой земли.
Исследуя южное побережье, Пахтусов зашел в губу Каменку. Там была обнаружена ветхая изба, которая после ремонта могла пригодиться для жилья и зимовки экспедиции.
Петр Кузьмич продолжал вести опись берега вблизи губы Каменки, а в те дни, когда погода чересчур портилась, чинил избу.
Дождь с мокрым снегом шел почти каждый день, одежда путешественников промокала, а высушить ее было негде. Почти все моряки страдали от ревматизма, но не падали духом.
После 11 дней напряженного труда жилище было готово. Между тем температура снизилась до -15°, губа замерзла. Карбас укрепили на берегу.
Почти ежедневно велись метеорологические и другие наблюдения. Однако дату начала полярной ночи определить не смогли из-за густого тумана. Температура понизилась до -32°.
Пахтусов составил расписание на каждый день и строго следил за его выполнением, чтобы остальные не сидели без дела и не спали больше положенного времени. Ко всеобщему огорчению дом оказался сырым, и это способствовало непрекращающимся заболеваниям. К весне трое серьезно заболели, а все остальные жаловались на недомогание.
Пахтусов и Крапивин активно занимались обработкой съемок и описей. 9 января в Каменке закончилась полярная ночь, но топографические работы удалось возобновить лишь в начале апреля.
Неожиданно нагрянула весна, снег начал активно таять, и путешественникам с трудом удалось вернуться в Каменку.
Петр Кузьмич занялся подготовкой к новому этапу экспедиции. Нужно было похоронить умерших зимой матросов, пополнить запасы свежего мяса, отремонтировать карбас.
11 июля экспедиция двинулась в путь и с трудом добралась до Карского моря. В команде осталось лишь шесть человек, и из них только двое были здоровы. Поэтому работа не двигалась.
Пахтусова удивило и расстроило то, что в Маточном Шаре не было никакого знака, обозначающего пребывание там шхуны «Енисей». Предположили, что она утонула вместе с экипажем.
Петр Кузьмич не решился плыть в Архангельск, ибо опасался за состояние корабля, и направился в Печору и Пустозерску.
В Печорской губе корабль попал в сильнейший шторм. Его выкинуло на мель и разбило о камни. Члены экипажа спаслись, взяв с карабаса только инструменты и записи.
13 октября Пахтусов передал команду Крапивину, а сам спешно отправился на оленях в Архангельск, чтобы снарядить новую экспедицию и завершить начатую работу.
Петр Кузьмич быстро написал отчет и представил генерал-гидрографу все собранные материалы, а также проект новой экспедиции на восточное побережье теперь уже Северного острова. На сей раз в Управлении Пахтусов встретил поддержку.
Подготовка к экспедиции шла весь год. Предполагалось выйти к Новой Земле на двух судах, зазимовать в западной части Маточкина Шара, а затем закончить опись пролива и восточного побережья Северного острова Новой Земли. В задачу экспедиции также входило достижение северо-восточной оконечности Новой Земли — мыса Желания.
Для плавания вновь построили шхуну, которую назвали «Кротов», и карбас, получивший название «Казаков».
Экипаж каждого судна состоял из семи человек. Шхуну вел П.К. Пахтусов, а карбас — его новый помощник, штурманский кондуктор А.К. Циволька.
Суда вышли в плавание 24 июля 1834 года, но из-за штилей лишь 3 августа смогли обогнуть Канин Нос.
В ночь на 9 августа корабли потеряли друг друга из-за густого тумана и встретились только у мыса Бритвина. Перед этим Пахтусов выяснил у промышленников, что на берегу губы Серебрянки они нашли обломки судна, описание которых заставляет предполагать об их принадлежности к шхуне «Енисей».
26 августа экспедиция вошла в Маточкин Шар, где в устье реки Маточки произвела магнитные и астрономические наблюдения. Затем Пахтусов повел оба корабля по проливу к Карскому морю, однако пройти через него оказалось невозможно из-за скопления льда. Было решено вернуться назад и зазимовать в западном устье пролива.
Экспедиция кое-как перезимовала, хотя опять-таки холод и сырость спровоцировали болезни. На этот раз заболел и сам Пахтусов.
31 июня экспедиция вышла из Маточкина Шара. На зимовке остались фельдшер Чупов и трое матросов.
Пахтусов осмотрел губу Серебрянку и, действительно, обнаружил в ней обломки «Енисея». Видимо, Кротов ошибся и принял Серебрянку за западный вход пролива. Во время шторма «Енисей» вошел в нее и потерпел крушение на камнях. Естественно, весь экипаж погиб.
Работу благополучно удалось закончить, однако экспедиция лишилась карбаса «Казаков», который был раздавлен льдом. Довольно скоро прибывшая лодья Еремина, с которым была предварительная договоренность, доставила потерпевших на Большую Землю.
Петр Кузьмич Пахтусов едва успел составить краткие отчеты своей экспедиции и тут же тяжело заболел нервной горячкой. Здоровье штурмана было настолько подорвано, что организм не смог справиться с болезнью. 7 ноября 1835 года Петр Кузьмич Пахтусов умер.
Штурман Циволька был официально назначен продолжателем исследований Пахтусова. Он провел ряд наблюдений в Маточкином Шаре и Костином Шаре.
В 1838 году Циволька вновь отправился к знакомы берегам на шхунах «Новая Земля» и «Шпицберген». Экспедиция зимовала в губе Мелкой. На сей раз от цинги умерли девять человек, в том числе и Циволька.
После этого работы у берегов Новой Земли были прекращены до 1872 года.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.