Священномученик Владимир

Священномученик Владимир

Митрополит Киевский и Галицкий Владимир (в миру Василий Никифорович Богоявленский) родился 1 января 1848 года в семье священника села Малая Моршка Моршанского уезда Тамбовской губернии. Получив высшее духовное образование, он семь лет прослужил в Тамбовской семинарии. Женившись в 1882 году, оставил преподавательскую работу и был рукоположен в священника в Покровской соборной церкви города Козлова.

Тихая и мирная жизнь отца Василия была прервана смертью молодой жены, а затем и единственного ребенка. Горько оплакивая родных, отец Василий в своей скорби услышал голос, призывавший его оставить мир и всего себя отдать служению Церкви. 8 февраля 1886 года он принял иноческий постриг с именем Владимира и уже через два года был хиротонисан в епископа Старорусского, викария Новгородской епархии. В последующие годы управлял Самарской епархией, был экзархом Грузии, последовательно возглавлял три главные церковные кафедры — Московскую, Петроградскую, Киевскую.

Святитель Владимир всегда проявлял большую заботу о проповеди, помня слова апостола Павла: Горе мне, аще не благовествую! С виду угрюмый и неприступный, поучая с амвона, владыка оживлялся до неузнаваемости, простые и согретые огнем глубокой искренности его слова увлекали верующих, помогая им проникнуться любовью к Богу.

Твердость духа и верность Христу владыка выказывал не однажды, а когда настал грозный 1917 год, ему каждодневно приходилось отстаивать древние святоотеческие каноны православия, бороться с воинствующими атеистами и раскольниками. Так, в конце 1917 года, когда митрополит Владимир возглавлял Киевскую кафедру, Украина отделилась от России, и Центральная рада потребовала того же от своей епархии. «Комиссары в рясах» заявились в Киево-Печерскую лавру, в келью святителя.

— Владыка, — ласково повели они речь, — Рада предлагает вам возглавить украинскую Церковь.

— Я и так ее возглавляю.

— Но зачем нам патриарх Тихон? Вы будете у нас своим, украинским патриархом. Или мы хуже кацапов?

— Помните четвертую главу Евангелия от Матфея об искушении Господа сатаной?.. Берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне.

— Владыка, сейчас не время впадать в богословские споры. Не хотите быть патриархом, так дайте сто тысяч рублей, чтобы укрепить нашу самостийную церковную власть. Иначе вам не поздоровится.

— Во всякое время готов до конца страдать, только бы не дать посмеяться над верой православной врагам. А денег вы не получите, они принадлежат всей епархии, а не мне и не вам.

— Если так, то недолго, владыка, тебе осталось страдать, — с угрозой подступили «комиссары в рясах» к митрополиту.

Тут подоспела монастырская братия и выдворила грозных попрошаек за пределы лавры.

Святитель Владимир и в последующие месяцы не шел ни на какие уступки раскольникам, ради корысти пытавшимся посеять раздор в Церкви.

23 января/5 февраля 1918 года Киевом овладели большевики. С оружием в руках, в шапках они врывались в храмы и с площадной бранью производили обыски во время богослужений. 25 января/7 февраля солдаты ввалились в лаврскую трапезную, и, напившись чаю, комиссар в кожаной тужурке поинтересовался у трапезника отца Иринея:

— Почему у вас комитетов нет?

— Зачем? Мы монахи.

— Монахи? — зло ощерился новоиспеченный военачальник. — Миллионы собираете, а нас пустым чаем поите? Все из ваших пещер вытащим, золота не найдем — вас перережем.

— Ваши уже там побывали. Резали ножами святые мощи, выбрасывали из гробниц, но золота не нашли.

— Значит, плохо искали. Ты хоть знаешь, кто был Серафим Саровский?.. Царь! Потому что и серафим, и святой. А мы царей убиваем. Вот и ваш митрополит сейчас станет святым. Айда, ребята, к нему.

Было половина седьмого вечера. Комиссар и четверо солдат поднялись в спальню митрополита, заперев за собой дверь. Минут через двадцать вывели владыку, одетого в рясу, с панагией на груди и в белом клобуке. К нему подошел под благословение старый келейник. Комиссар оттолкнул монаха.

— Довольно кровопийцам кланяться.

Владыка сам сделал шаг к келейнику, благословил его и поцеловал.

— Прощай, Филипп.

Иноки затворились по кельям. Слышали только скрип сапогов по твердому снегу, бряцанье оружия. Вот раздался резкий лязг железных ворот лавры — святого старца выводили на последние пытки.

На рассвете братия от пришедших на богомолье женщин узнала, что тело владыки лежит среди крепостных валов, за стеной лавры. Его лицо и затылок истыканы штыком, несколько ребер сломано, во всю грудь — рваная рана, правый глаз пробит пулей. Ни панагии, ни клобучного креста, ни даже чулок и сапог на священномученике Владимире не было…

Святейший Тихон, открывая 15/28 февраля 1918 года торжественное заседание Собора, посвященное памяти митрополита Владимира, сказал:

— Преосвященные архипастыри, отцы и братие. То ужасное, кошмарное злодеяние, которое совершено было по отношению к Высокопреосвященному митрополиту Владимиру, конечно, еще долго и долго будет волновать и угнетать наш смущенный дух. И еще, надеемся, много и много раз православный русский народ будет искать себе выхода из тяжелого состояния духа и в молитве, и в других сладостных воспоминаниях о почившем убиенном митрополите. Поэтому вполне естественно, достойно и праведно Освященный Поместный Собор почти сейчас же после получения известия об убиении митрополита решил, чтобы ему, в Бозе почившему митрополиту, посвятить особенное, печально-торжественное заседание, которое я ныне и имею честь объявить открытым. Последующие ораторы, без сомнения, с достаточною полнотою исчерпают жизнь и деятельность в Бозе почившего митрополита и как архиерея, проповедника, и как человека частного. Я позволю себе сказать только несколько слов о нем как члене Святейшего Синода. Мне Господь судил еще лет пятнадцать тому назад заседать с Высокопреосвященным митрополитом Владимиром в Святейшем Синоде. И тогда, а особенно впоследствии, неоднократно во время таких заседаний невольно бросалась в глаза его великая ревность, которая снедала его о слове Божием, о Доме Божием, о пользе Святой Церкви. Особенно эта ревность его пылала, когда он сделался первенствующим членом Святейшего Синода. Он был верен канонам Святой Православной Церкви, преданиям отеческим и безбоязненно и смело, честно и благородно исповедовал эту снедающую его ревность перед всеми, какими бы последствиями это ни сопровождалось. Может быть, некоторым из тех, кои любят сообразоваться с веком, казалось это отсталостью, косностью, неподвижностью, но все истинные сыны Царства Божия оценят эту ревность и верность канонам и преданиям отеческим в Бозе почившего митрополита. Господь за эту ревность увенчал его мученической кончиною, и на нем исполнилось слово святого апостола Павла, который говорит: Вам дано не только веровать во Христа, но и пострадать за Него. В Бозе почивший митрополит не только имел горячую веру и исповедовал ее, но и мученической кончиною запечатлел эту веру во Христе.

Конечно, судя по-человечески, ужасной кажется эта кончина. Но нет ничего напрасного в путях Промысла Божия, и мы глубоко верим, как высказывал на прошлом заседании Высокопреосвященный митрополит Антоний, что эта мученическая кончина владыки Владимира была не только очищением вольных и невольных грехов его, которые неизбежны у каждого, плоть носящего, но и жертвою благовонною во очищение грехов Великой матушки-России.

Да будет же почившему владыке митрополиту Владимиру вечная и признательная память от всех верующих. Вечная ему память, вечная память, вечная память.

* * *

Убийства священнослужителей и мирян при потворстве государственной власти продолжались, и 21 февраля/6 марта патриархом и Святейшим Синодом было принято постановление, разосланное по епархиям, «расследовать случаи об арестах и пролитии крови во время религиозных манифестаций или при исполнении духовенством своих обязанностей, и вообще о всяком насилии, имеющем отношение к Церкви, ее служителям и православным христианам, пострадавшим за веру Христову, и акты таковых расследований препровождать в Св. Синод».

Творились воистину сатанинские дела — государство не охраняло своих подданных, а уничтожало их. Казалось, вновь вернулись времена первых христиан-мучеников, которых угрозами и пытками старались обратить в язычество.

11/24 марта, в Неделю Православия — первое воскресенье Великого поста, после литургии в храме Христа Спасителя, которую совершил патриарх Тихон, архидиакон Розов, став на возвышенную кафедру, провозгласил анафему «еретикам, богоотступникам и хулителям святой веры, восстающим на святые храмы и обители, посягающим на церковное достояние, поношающим и убивающим священников Господних и ревнителей веры отеческия».

Шел Великий пост 1918-го от Рождества Христова года — время глубокой печали и покаяния за свои грехи и за страдания и смерть Иисуса.

Господи и Владыко живота моего,

дух праздности, уныния, любоначалия

и празднословия не даждь ми.

Дух же целомудрия, смиренномудрия,

Терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.

Ей, Господи Царю, даруй ми зрети

моя прегрешения и не осуждати брата моего,

яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Наступила Великая Страстная седмица, посвященная воспоминанию последних дней земной жизни Спасителя, Его страданий, смерти и погребения.

Чертог Твой вижду,

Спасе мой, украшенный,

и одежды не имам, да вниду в он:

просвети одеяние души моея,

Светодавче, и спаси мя.