СМОТРЮ ХОККЕЙ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СМОТРЮ ХОККЕЙ

Рассказывая о самых памятных матчах, я должен, естественно, припомнить и поединки с канадцами, родоначальниками нашей игры. Но прежде чем рассказать о самом запомнившемся мне матче суперсерии-76, небольшое отступление, посвященное необычной встрече с канадцами.

Встрече, в которой не выявлялись победитель и побежденный.

Весной 1973 года вместе с тогдашними тренерами сборной страны по хоккею Всеволодом Михайловичем Бобровым и Борисом Павловичем Кулагиным я был приглашен руководством канадо-американской Национальной хоккейной лиги в Канаду на финальные матчи Кубка Стэнли.

Сезон заканчивался. Удачный для сборной нашей страны сезон: той весной мы стали победителями чемпионата мира, который проводился в Лужниках в Москве.

Шли последние матчи, и вот на одном из них в перерыве между периодами Борис Павлович, проходя мимо, сказал мне:

– Готовься к поездке в Канаду…

Я сначала даже не понял тренера, подумал, что неожиданно изменены сроки планируемых встреч с профессионалами, и потому мы будем играть с ними за океаном весной, а не осенью, как намечалось предварительно.

Потом сообразил, что приглашают меня не играть против канадцев, а с иной целью.

Почему вместе с тренерами поехал я? Абсолютно точно не знаю, однако мне рассказали, что организован был в Канаде будто бы то ли какой-то опрос, то ли референдум (опять же не знаю, среди болельщиков или среди хоккеистов, или журналистов), который определил, что я приобрел там наибольшую среди наших игроков популярность.

Осенью 1972 года, как известно, проводилась первая в истории спорта серия матчей между профессиональными хоккеистами Северной Америки и советской командой. Матчи эти вызвали в Канаде и отчасти в США колоссальный интерес и с новой силой пробудили внимание к европейскому хоккею, неоспоримыми лидерами которого, по мнению руководства НХЛ, были наши мастера.

Матчи первой серии были сыграны по обе стороны океана, контакты установлены, и вот мы отправляемся в Канаду.

Приехали мы на неделю, но и этого срока оказалось вполне достаточно, чтобы понять, что наши игроки теперь чрезвычайно широко известны в Канаде. По крайней мере – в Монреале, на улицах которого я чувствовал себя в одном отношении так же, как в Москве: любители хоккея меня узнавали, просили расписаться на первом попавшемся под руку листе бумаги – коллекционирование автографов хоккеистов там, кажется, распространено столь же, как у нас коллекционирование марок.

Мы жили в Монреале, команда которого «Монреаль Канадиенс» выступала в финале Кубка Стэнли против клуба «Чикаго блэк хоуке». Нас принял Кэмпбелл, бывший в то время президентом НХЛ, побывали мы и в штаб-квартире Национальной хоккейной лиги, где нам показывали, кстати говоря, составленное заранее, за два года вперед, расписание матчей. После этого я уже хорошо понимал, почему так непросто было отыскать окно для будущих встреч суперсерии-76, в ходе которой ЦСКА и «Крылья Советов» играли против ведущих клубов НХЛ.

Во время поездки мы смогли увидеть не только матчи, не только то, что видят зрители, пришедшие на игру. Побывали мы и за кулисами – в раздевалках хоккеистов. Чистота, царящая в этих «артистических уборных», их размеры бросились в глаза сразу. Так же, как и количество обслуживающего персонала. Хоккеисты в Канаде о своей форме и снаряжении практически не заботятся. Пришел спортсмен после матча или тренировки, скинул форму и, не складывая ничего, не приводя в порядок свое снаряжение, ушел. За тебя кто-то все это сделает.

Не думаю, что это правильно. Все-таки, как и солдат, спортсмен, не доверяя никому, сам должен заботиться о своей готовности к завтрашнему сражению на льду.

В те же сроки проходил финал соревнований юношеских команд. Выиграла команда Торонто. После окончания финального матча был совместный ужин, нас пригласили на этот прием, и меня попросили выступить перед юниорами. Слушали поразительно внимательно. Лучшему нападающему я подарил значок нашей хоккейной федерации.

А в соревнованиях сильнейших, где выявлялся обладатель Кубка Стэнли, победителями стали хоккеисты Монреаля.

Команда «Монреаль Канадиенс» была, по моим представлениям, значительно сильнее всех своих соперников. В команде «Монреаль Канадиенс» играли тогда Айвен Курнуайе, братья Маховличи – Фрэнк и Питер, Ги Лапойнт, Кен Драйден. В команде Чикаго выступали участники первой серии наших матчей с профессионалами – защитники Билл Уайт и Пэт Степлтон, вратарь Тони Эспозито, форвард Деннис Халл, брат знаменитого нападающего Бобби Халла.

Разумеется, какое-то представление об игре профессионалов у меня уже было. И потому, что и раньше доводилось видеть их команды. И потому, что сыграли мы с ними серию из восьми матчей: такого количества игр вполне достаточно, чтобы определить, что к чему, как строят хоккеисты-профессионалы оборону, как они атакуют, как играют в средней зоне, как начинают и как завершают атаку.

Тем более интересным казалось мне познакомиться более близко с игрой канадцев у себя дома.

Самое первое впечатление – удивительная, неожиданная корректность. Особенно поразительной эта черта их матчей казалась на фоне того, что вытворяли они в поединках с нами, где отличались не только хоккеисты, но даже и тренер Джон Фергюсон, который, как, может быть, вы помните, швырнул во время матча в Лужниках на лед стул.

В финале Кубка Стэнли хоккеисты не грубили столь же беспардонно, не дрались так нагло, как в матчах с европейцами. Игра была весьма жесткая, но, однако, вполне корректная. Силовая борьба велась по правилам, без тычков, ударов исподтишка, без запугивания друг друга: клюшками по лицу, по голове не били.

Я пытался понять первопричины столь разительного отличия в манере действий. Не знаю, верна ли моя догадка, но мне кажется, что грубость, чрезмерная жесткость, переходящая в жестокость, проявляются в игре канадских (и, естественно, американских) профессионалов в матчах против новичков, дебютантов НХЛ: опытные, давно выступающие в лиге хоккеисты друг друга уже знают достаточно хорошо и потому играют, а не дерутся. А вот европейских хоккеистов они знают меньше, и оттого-то стремятся проверить нас на прочность, на стойкость.

Если играть за команду НХЛ в рамках местного турнира, то синяков и шишек было бы меньше, чем получили мы, выступая за нашу сборную против сборной Национальной хоккейной лиги.

Одно из главных впечатлений от игры профессионалов – невысокие скорости спортсменов. Профессионалы – чрезвычайно техничные хоккеисты, но играют они медленнее, чем мы привыкли, как будто кинохроника, рассказывающая о вчерашнем матче, прокручивается с неверной скоростью.

Монреальские хоккеисты выгодно отличались техничностью, относительно высокими скоростями, более высокой комбинационностью, нежели их соперники.

Поразила публика. Болеют в Монреале страстно. Горячо переживают, принимая близко к сердцу буквально каждый игровой эпизод. Бурно реагируют не только на гол или попытку взятия ворот, не только на неожиданный или сильный бросок, создающий угрозу воротам, но и на все остальные слагаемые игры – и на удачный пас, и на ловкую обводку, и даже на ведение шайбы. Вскакивают с мест, вздымая в восторге руки, и стар и млад. Я видел немало весьма пожилых женщин, бабушек, которые кричали ничуть не реже и не тише своих внуков.

Канадские любители хоккея – болельщики квалифицированные, разбирающиеся в нашей игре. Другое дело, что особые восторги у канадских «фэнов» (болельщиков) вызывает, может быть, то, что оставило бы нашего зрителя равнодушным, но болеют они невероятно темпераментно. Болеют на протяжении всего матча. Если судить о том или ином поединке по реакции трибун, то спадов в игре вроде бы и не случается вовсе, кажется, будто все шестьдесят минут игрового времени идет напряженная схватка: трибуны гудят постоянно.

У нас так горячо все перипетии хоккейного поединка воспринимают немногие болельщики, основная масса столь восторженно реагирует только на гол, да и то далеко не во всяком матче. Если ЦСКА играет с аутсайдером и посылает шайбу за шайбой в ворота соперника, то овации вы не дождетесь, а вот за океаном на последний гол реагируют столь же бурно, как и на первый или на решающий.

Если канадский или американский зритель пришел на хоккейный матч, то молчать он не будет.

Однако эта чрезвычайно бурная реакция зрителей имеет ярко выраженный направленный характер: трибуны болеют за «своих».

В Национальной хоккейной лиге команды представляют разные города Канады и Соединенных Штатов. Там невозможна ситуация, обычная в нашем хоккее: один город представляют не две, а даже четыре команды – ЦСКА, «Динамо», «Спартак», «Крылья Советов». А ведь недавно от Москвы выступала еще одна команда – «Локомотив». Но коли на льду одного Дворца спорта выступают четыре клуба, то, естественно, что на их матчи приходят болельщики не одной, а разных команд. Например, поклонники спартаковцев и динамовцев. И то, что радует одних, огорчает других.

Канадские или американские любители хоккея, пришедшие на матч, неизмеримо более близки друг другу по своим хоккейным симпатиям – в конце концов, из других городов болельщики приезжают не часто.

Своей команде во время матча прощается все, скидка делается огромная, к ошибкам и промахам своих любимцев относятся снисходительно. Немедленно после финального свистка судьи публика может устроить обструкцию, найти средства выразить свое разочарование и неудовольствие, но вот во время матча игроки слышат только подбадривание, поддержка им оказывается независимо от качества их игры. И если ошибется хоккеист в той или иной ситуации, промахнется из выгодного положения, не забросит шайбу в пустые ворота, даст неточный пас, то свиста осуждения не будет. Ошибки «своих» не замечаются. Но когда неудачно сыграет соперник, то снисхождения не жди…

А вот на наших стадионах иная картина. У нас, если ошибешься, то тут же можешь услышать, что «пора проснуться», «пора играть» или, напротив, «пора на пенсию». И это, заметьте, армейцы слышат от поклонников ЦСКА, а не от болельщиков «Динамо» или «Спартака» – те равнодушны к нашим промахам. И право же, мне трудно сказать, сколько уже на моей памяти ветеранов сошли со сцены раньше, чем следовало бы, только потому, что вчерашние их восторженные поклонники сегодня более чем болезненно воспринимали промахи недавних своих кумиров.

Интерес и внимание к хоккею в Канаде не могут не изумлять. Правду говорят, что мальчику, родившемуся в семье, радуются больше, чем появлению девочки, прежде всего потому, что он может стать хоккеистом.

И здесь, и на других страницах, рассказывая о соперниках из НХЛ или ВХА, я говорю о канадцах. Это не оговорка. Я, конечно же, помню, что большая часть клубов и Национальной хоккейной лиги и Всемирной хоккейной ассоциации базируется в разных городах США, но играют во всех этих командах в основном канадцы. Соотношение хоккеистов двух стран, выступающих за американские клубы, было особенно хорошо заметно на примере состава клуба ВХА «Цинциннати Стингерс», который приезжал осенью 1977 года в Прагу на турнир на приз газеты «Руде право»: из двадцати трех игроков команды двадцать были канадцами и только трое американцами.

На катке в Монреале во всех фойе, на всех этажах, около баров установлены цветные телевизоры, и если зритель чуть опаздывает или почему-то не может вовремя попасть на трибуны, то все равно он ничего не пропустит.

В перерывах между периодами хоккейного поединка телевидение показывает эпизоды из других матчей, сегодняшних или давнишних, передаются интервью с хоккеистами. Однажды, когда ЦСКА проводил за океаном встречи суперсерии-76, мы смотрели в свободный день какой-то матч, и вот в перерыве, выйдя в фойе, я увидел интервью с Володей Шадриным, которое транслировалось из другого города, не помню точно, кажется, из Буффало.

Давал телекомпаниям интервью и я.

И хотя все зрители обычно приходят на стадион рано, на трибунах, когда мы выкатываемся на разминку, еще никого нет: болельщики времени не теряют, они смотрят в фойе по телевизору те передачи о хоккее, которые предваряют сегодняшнюю игру.

К каждому матчу выпускается яркая, красочная программка, продается масса сувениров, связанных с хоккеем. Когда нам много лет назад объясняли, что в Северной Америке хоккей – заметное экономическое явление, то я не представлял себе, что нашему виду спорта сопутствует так много околохоккейного.

Сейчас советские любители спорта достаточно хорошо знают, что представляет собой профессиональный хоккей. Он не только «открыт» и изучен сначала первопроходцами, а вслед за ними и десятками других мастеров, но и в известной степени низведен с пьедестала легенд и преданий. И все же самый распространенный вопрос, на который хоккеисты отвечают после возвращения из Канады, остается прежним, хотя появился он давным-давно, еще в первые годы контактов с любителями, а потом и с профессионалами Канады – чему бы я постарался научиться у них: искусству обводки или броску, силовому единоборству или умению добивать шайбы?

Для меня ответ на такие вопросы был всегда очевиден: их отношению к матчу, их страстности, умению бороться в любом матче, близко к сердцу воспринимая каждую игру.

Эта страстность проявляется в игре с любой командой, против которой доводится хоккеисту играть в тот или иной момент его спортивной жизни – начиная с детских команд и кончая ведущими клубами профессиональной лиги.

Я, грешен, иногда играю спустя рукава, иногда вполне добросовестно, но не более, а иногда борюсь вовсю. Для канадцев такой подход к игре невозможен, немыслим.

У них, говорят, хоккейная страсть в крови.

Наверное.

Нравится мне и мужество канадских хоккеистов. Получив травму, спортсмен не спешит покинуть поле, он борется, играет, не оставляет команду в трудном положении, травмированный игрок уйдет с площадки только после того, как прозвучал свисток судьи, останавливающий матч. Если больно, если разбито лицо, появилась кровь, защитник или нападающий не поедут к телекамере демонстрировать травму, показывать, как им больно.

И еще одно, уже сугубо техническое качество подготовки хоккеистов – превосходное катание на коньках. Они катаются много, с раннего детства. Льда хватает на все команды – взрослые, юношеские, детские. Не берусь судить, чей метод более перспективен, но нельзя не заметить, что если наши тренеры больше внимания обращают на отработку разнообразных атлетических качеств, если у нас больше времени занимают бег и прыжки, гимнастика и спортивные игры, то у канадцев важнее всего в подготовке хоккеистов – сам хоккей, на втором месте в их подготовке – снова хоккей и на третьем – опять же хоккей.

У канадцев и предсезонной подготовке уделяется меньше внимания, чем в нашей школе. Они готовятся к сезону по мере проведения все большего числа матчей, раскатываются к середине сезона и пика достигают к моменту финальных баталий на Кубок Стэнли.

Так, кстати, играли профессионалы и на чемпионате мира в Вене: они прибавляли на глазах, от матча к матчу, раскатывались от тура к туру и сильнее всего провели заключительные матчи в группе сильнейших, куда попали четыре лучших команды.

У североамериканских профессиональных хоккеистов, разумеется, весьма разный уровень подготовки, но школа имеет общие черты, и потому играть с канадцами всегда нелегко, даже если приходится встречаться нам не с первоклассными по профессиональным меркам соперниками.

Конечно, этих соперников мы, как правило, обыгрываем, но победы нам достаются нелегко. Даже если выигрываем мы с крупным счетом, даже если канадская команда остается на последнем месте.

Один из недавних примеров – турнир осенью 1977 года в Праге на приз газеты «Руде право», небольшой турнир в два круга, где выступали сборные Чехословакии, Советского Союза и команда, представляющая Всемирную хоккейную ассоциацию – «Цинциннати Стингерс».

Решительно не согласен с теми любителями хоккея, которые утверждали, будто команда «Цинциннати» ничем, в сущности, по классу не отличалась от пятой или шестой команды нашей первой лиги. Может быть, если сравнивать табели о рангах, нашу и заокеанскую, эта команда и вправду занимает именно такое место в иерархии профессиональных клубов, но, по крайней мере, одно отличие от нашего «Салавата Юлаева» или пензенского «Дизелиста» все-таки есть – канадцы эти борются так же страстно, темпераментно, они столь же драчливы во встречах с европейскими мастерами, как и самые именитые звезды НХЛ. В сентябре, когда проводился турнир, они действительно выглядели неважно, поскольку только за неделю до этого вышли на лед, но вот годом раньше, играя за океаном, мы встречались с «Осами из Цинциннати», выиграли 7:5, и тогда эта команда не показалась нам малоквалифицированным коллективом.

Канадцы – интересные соперники. И матчи с ними полезны и основателям хоккея, и нам, чья школа уверенно вышла на передовые позиции.

С канадскими мастерами мы играем много и часто, но в этой непрерывной череде матчей я особенно хорошо запомнил один. Последний матч суперсерии-76 с клубом «Филадельфия Флайерс».

Это был самый неприятный матч не только в суперсерии, но и вообще во всей моей спортивной жизни.