О русских «тройках»
О русских «тройках»
Кто сочинил песню «Вот мчится тройка почтовая»? Или «Степь да степь кругом»? Или песню «Когда я на почте служил ямщиком»?
Если заглянем в каталог фонотеки Всесоюзного радио, то увидим пометы на карточках: «народная песня». Или «слова народные».
Действительно: всё это песни народные. Поются они повсеместно и с давних пор. Народ их любит и помнит. И передает по наследству новым, молодым поколениям как свое духовное достояние. Но при этом понятие «народная песня» отнюдь не означает, что песню сочинял весь народ, что у нее не было авторов – того, кто придумал слова, и того, кто положил их на музыку. Были.
Только имена их или остались никому неизвестными или забылись. А песня пошла. И стала народной. Одни слова народ сокращал, другие поправлял, заменял, добавляя свои, иногда переставлял куплеты. В иных песнях от первоначального текста осталось совсем немного. И все же авторы у всех этих песен были. Так, например…
Но сперва скажу, что привело меня к рассуждениям о русской народной песне.
Началось с журнала «Кругозор». Я предложил рассказать на его страницах о русских тройках в поэзии и в музыке, приложив гибкие пластинки с записью песен[13]. И уже начал вслух проектировать будущее начало – из «Мертвых душ» Гоголя – «Эх, тройка! птица-тройка, кто тебя выдумал!» Да и увлекся. И как не увлечься Гоголем!
«Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смещались в один гладкий круг, только дрогнула дорога да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход! И вот она понеслась, понеслась!.. Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься?..»
Эти строки несомненно самое великое изображение русской тройки, изображение, ставшее символом. Это и русская тройка. И это уже Россия, мимо которой летит «всё что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
И вдруг стало ясно, что это сверхгениальное гоголевское создание связано с русской народной поэзией – с песнями о тройках и ямщиках, поющих удалые и заунывные песни.
И еще одно стало ясно, что в великую русскую поэзию ввел эту тему Пушкин:
По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.
Что-то слышится родное
В долгих песнях ямщика:
То разгулье удалое,
То сердечная тоска…
«Зимняя дорога» Пушкина впервые напечатана в 1826 году в журнале «Московский вестник». В 1831 году вышли ноты с картинкой, изображающей русскую тройку, – «„Зимняя дорога“, музыка А. Алябьева». А четыре года спустя песня эта стала настолько известной, что пушкинский текст уже включен в «Песенник» Ивана Гурьянова – верный знак, что в начале 1830?х годов мотив ее был уже у всех на слуху.
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льет печально свет она.
Еще более знаменита «Тройка», облетевшая всю Россию, – создание поэта-декабриста Федора Глинки:
Вот мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудёт уныло под дугой.
Ямщик лихой – он встал с полночи –
Ему сгрустнулося в тиши:
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы души.
«Вы очи, очи голубые,
Вы сокрушили молодца:
Зачем, о люди, люди злые!
Вы их разрознили сердца?
Теперь я горький сиротина!»
И вдруг махнул по всем по трем,
И тройкой тешился детина –
И заливался соловьем.
Вначале этот текст составлял часть другого стихотворения Федора Глинки, напечатанного в 1825 году в газете «Северная пчела».
Семь лет спустя оно было напечатано снова – в «Русском альманахе на 1832–1833 год», с заглавием «Тройка» и с примечанием от редакции:
«Сия песня, сделавшаяся народной, в первоначальном своем виде составляла часть стихотворения Ф. Н. Глинки „Сон русского на чужбине“. Она не была напечатана особо, и оттого ее пели с разными изменениями. Здесь помещается она по желанию самого сочинителя так точно, как вышла из-под изящного пера его».
Но кто же сочинил музыку на текст Федора Глинки?
Не торопите вашего собеседника, даже в том случае, если он музыкант. Дайте подумать. Большинство вам ответит: «песня народная». Иные прибавят – «она называется не „Тройка“, а „Колокольчик“». И редкие назовут композитора Алексея Николаевича Верстовского – знаменитейшего в ту пору автора опер «Пан Твардовский», «Аскольдова могила», «Громобой»… Песню на слова Глинки он написал в 1828 году. За три года она стала народной.
Не один Верстовский положил на музыку слова Федора Глинки. Есть на эти слова музыка Ивана Рупина, написанная в 1831 году. И Александра Дюбюка. Есть и еще одна песня на эти стихи Ф. Н. Глинки. На нотах ее значится: «„Колокольчик“. Музыка графа М. Ю. Виельгорского, слова А. Пушкина». Очевидно имя поэта-декабриста Федора Глинки не устраивало цензуру или издателя.
В 1834 году в петербургском альманахе «Новоселье» как бы в ответ на «Тройку» Федора Глинки, появилась другая знаменитая «Тройка», которая так даже и была озаглавлена «Еще тройка». Это стихотворение начинается словами:
Тройка мчится, тройка скачет,
Вьется пыль из-под копыт;
Колокольчик звонко плачет
И хохочет, и визжит.
По дороге голосисто
Раздается яркий звон;
То вдали он брякнет чисто,
То застонет глухо он…
Эту написал друг Пушкина, очень известный в ту пору поэт Петр Андреевич Вяземский.
С того времени «Тройки» стали появляться одна за другой. А о том, кто написал музыку этой песни, скажем немного позже.
В 1837 году третьестепенный петербургский стихотворец Константин Бахтурин, имевший потом отношение к возникновению либретто будущей оперы Михаила Ивановича Глинки «Руслан и Людмила», выпустил сборник стихов, в котором напечатал «Песню ямщика».
Аль опять не видать
Прежней красной доли?
Я душой сам не свой,
Сохну, как в неволе.
А бывал я удал:
С ухарскою тройкой
Понесусь и зальюсь
Песенкою бойкой.
Не кнутом
Поведем,
Только рукавицей,
И по пням,
По холмам
Мчат лошадки птицей…
Дальше говорится, как молодец попевал да гулял и догулялся – день и ночь страдает по своей «лапушке».
Эту «Песню» в 1840 году положил на музыку славный романсист Александр Львович Гурилев. Есть на эти слова и другая, – которую сочинил Николай Алексеевич Титов.
В 1839 году в Москве, в типографии Августа Семена (а не Семёна), вышел «Альманах на 1840 год Н. Анордиста».
В этом альманахе напечатаны четыре стихотворения под общим заглавием «Тройки переделанные, четыре». В них варьируются строки Пушкина, Федора Глинки и Вяземского – тут и тройка «борзых коней», и ямщик, и песня о любимой, и парафразы «очи девицы-души», и «Зачем, зачем, о люди злые, Вы наш нарушили покой»…
Первая из этих троек стала распространенной песней, которая живет до сих пор.
У Анордиста стихотворение начинается так:
Гремит звонок, и тройка мчится…
Но эту начальную строфу народ отбросил, и песня начинается со второй:
Вот на пути село большое, –
Туда ямщик мой поглядел;
Его забилось ретивое,
И потихоньку он запел:
«Твоя краса меня прельстила, –
Теперь мне целый свет постыл;
Зачем, зачем приворожила,
Коль я душе твоей не мил!»
В этой песне ямщик предчувствует свою скорую смерть, говорит, что о нем «сгрустятся лошадушки», мечтает, чтоб «девица молодая» пришла на его «могилку»:
Уж, говорят, его не стало,
Девица бедная в тоске,
Она безвременно увяла,
Грустя по бедном ямщике.
Из текста неясно, почему девица, которая ямщика не любила, безвременно увядает в тоске по нем. И понятно, что в народно-песенном варианте эта строфа тоже отброшена.
Литературный источник песни в продолжение долгого времени был неизвестен. Его установил уже в наше время замечательный знаток русской поэзии и народно-поэтического творчества Иван Никанорович Розанов. Но разгадать секрет фамилии Анордист не смог. По его мнению, весь альманах – в нем более трехсот страниц – заключает в себе сочинения одного автора. Видимо, так и есть. И вернее всего, что Н. Анордист – псевдоним. Однако составитель великолепного библиографического труда «Русская поэзия в отечественной музыке» Г. К. Иванов указывает, что Анордиста звали Иваном. Это извлечено им из нот. Но каким образом Н. Анордист стал Иваном, покуда не установлено.
К числу популярнейших «Троек» относится та, которую исполняла в своих концертах Надежда Андреевна Обухова:
Пыль столбом крутится, вьется
По дороге средь полей.
Вихрем мчится и несется
Тройка борзая коней…
В следующих строках «разгульный» ямщик запевает русскую песню и «заливается соловьем» под «заливной звон колокольчика». И хоть песня его удалая, громкая, с присвистом, умолкнув вдали, она рождает в душе поэта тревожное и тоскливое чувство. Слова этой песни сочинил ныне никому не известный, а в прошлом веке весьма плодовитый стихотворец Василий Чуевский. Что же касается музыки, то ее написал П. П. Булахов. Песню «Вот на пути село большое» на слова Анордиста написал тоже П. П. Булахов. И песню на слова Вяземского – «Тройка мчится, тройка скачет» – тоже П. П. Булахов.
Позвольте! Как понимать? П. П. Булахов – автор трех «Троек»?
Нет! Тут надо вспомнить, что Булаховых в истории русской музыки было трое. И у всех троих имя начинается с буквы П.
Старший Булахов – Петр Александрович, знаменитый в 20–30?е годы прошлого века московский певец, обладатель тенора необыкновенной мягкости и красоты, был не только оперным певцом, но и сочинителем музыки.
У него было двое сыновей – Петр Петрович и Павел Петрович. Павел тоже обладал тенором и в 1850?1860?х годах славился как великолепный оперный певец и при этом тоже сочинял романсы и песни. Но самым из них выдающимся был старший сын Петра Александровича – Петр Петрович, обладавший не только тенором, но и замечательным композиторским дарованием. Ему-то, более, чем брату и чем отцу, суждено было прославить эту талантливую семью.
Теперь уже время сказать, что «Тройку» на слова П. А. Вяземского «Тройка мчится, тройка скачет» написал Павел Булахов. А «Тройка» на слова Чуевского и «Вот на пути село большое» с прекрасной музыкой на слова Анордиста – это песни Петра Булахова. Сложилось так, что именно эти две из его песен стали самыми популярными. Ему же – Петру Петровичу Булахову – принадлежат перефразированные народные песни «Во поле березонька стояла» и «Не белы снеги», которую в «Мертвых душах» поет Селифан – кучер Чичикова. Впрочем, существует предположение, что две последние – парафразы народных песен – принадлежат отцу, Петру Булахову-старшему.
Передо мной ноты: «Цыганская песня „Вот на пути село большое“. Аранжировал П. Булахов. Москва. В музыкальном магазине А. Миллера». Цензурное разрешение – 26 октября 1845 года.
Только пять лет прошло со времени выхода в свет альманаха Н. Анордиста, а песня уже широко известна в «аранжировке» П. Булахова. Очевидно «цыганская» здесь означает не жанр, а связывает песню с исполнителем из цыганского хора. Обозначение «цыганская песня, сочиненная П. Булаховым» лишало бы се специфических качеств, она воспринималась бы как подражание цыганской песне. Думаю, что в данном случае аранжирование равно сочинению.
Таинственный Н. Анордист начал свое стихотворение строкой «Гремит звонок, и тройка мчится». Другой безвестный поэт – Григорий Малышев начал свое почти так же: «Звенит звонок, и тройка мчится». На сходство этих начал первым обратил внимание тот же Иван Никанорович Розанов.
Анордист написал стихотворение грустное. Малышев пишет о мгновении радостном. Пятнадцать лет не был дома молодой воин, и неожиданно входит, неузнанный, в круг родных, и открывает себя. Называется стихотворение «Свидание через пятнадцать лет».
Книжечка стихотворений Малышева появилась в 1848 году. Профессиональным поэтом он не был. Солдатский сын, он сам служил в армии, а потом состоял регентом при петербургской Придворной певческой капелле.
Книжке стихов предпослано предисловие, из которого узнаем, что семи лет Малышев был разлучен с родными и отдан в «казенное заведение», а достигнув семнадцати лет, участвовал в турецкой войне, а позже – в Польской кампании. Очевидно в стихотворении рассказана судьба самого Малышева. Если он был оторван от семьи в семилетием возрасте, десять лет обучался, а потом участвовал в двух кампаниях, то прошло около пятнадцати лет, и родные в самом деле могли его не узнать. Можно допустить, что «Свидание через пятнадцать лет» писано под живым впечатлением встречи еще в 1830?х годах. И что не Малышев у Анордиста, а Анордист у Малышева позаимствовал конструкцию первой строки, тем более, что сам Анордист заверил читателей, что его «Тройки» представляют «переделку» общеизвестных, другими словами, заключают в себе отголоски чужих сочинений.
Начав строкой «Звенит звонок, и тройка мчится» Малышев снова закончил стихотворение тройкой:
Звенит звонок. Ямщик несется
В обратный путь уже один;
И снова песня раздается
Вдали чуть слышно: динь, динь, динь.
Кто же написал музыку на эти слова?
Думаю, что коль скоро Малышев служил регентом в Придворной капелле, то, наверное, сам сочинил и музыку. Песня отличная. Глубоко и совершенно по-новому «повернул» эту тему в одном из своих ранних стихотворений – 1846 года – Николай Алексеевич Некрасов. В его стихотворении «Тройка» не ямщик, погоняющий тройку, поет о своей любимой, – тут поэт говорит о судьбе девушки, сердце которой забилось при виде тройки, уносящей красавца-корнета:
Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от веселых подруг?
Знать, забило сердечко тревогу –
Все лицо твое вспыхнуло вдруг.
Некрасовское стихотворение – это предсказание ее будущей трагической беспросветной судьбы.
Не гляди же с тоской на дорогу
И за тройкой вослед не спеши,
И тоскливую в сердце тревогу
Поскорей навсегда заглуши!
Как гоголевская, так и эта – некрасовская – «тройка» связана с песенной традицией. Ее внутренний драматизм, глубина содержания, гражданский пафос вдохновили шестерых композиторов – Ольгу Бернард, сочинившую в 1852 году песню «Сельская красавица», Н. Ф. Вителаро, положившего стихотворение Некрасова на музыку (издана в 1856 году), А. И. Дюбюка (в 1857), Н. М. Леонтьева (в 1857), С. А. Зыбину (в 1858). Песню Н. Леонтьева пела Н. А. Обухова. На нотах этого сочинения значится: «Н. Леонтьев. Цыганская песня „Тройка“. Вновь аранжированная А. Дюбюком. 1857». Видимо, в 1850?х годах эту «Тройку» пели создавшие ей успех цыганы из хора Ильи Соколова. Что же касается распространенной песни на эти слова, которую исполняла М. П. Максакова, – ее написал, очевидно, А. И. Дюбюк.
К циклу лучших песен о тройках нужно отнести знаменитую «Однозвучно гремит колокольчик», слова которой сочинил И. Макаров. Об этом поэте до самого последнего времени мы не знали ничего ровно, кроме фамилии. Да и та установлена только в 1930?х годах.
Но в последнее время пермский филолог Александр Кузьмич Шарц обнаружил в Пермском облархиве интереснейшие материалы и выяснил, что Макаров был крепостным помещика Всеволожского, что родился он в 1821 году в семье ямщика, который служил на почте. В детстве будущий поэт постоянно ездил с отцом и хорошо знал ямщицкую жизнь и ямщицкие песни.
Отец Макарова умер в дороге – замерз.
Услыхав, что молодой Макаров пишет стихи, помещик отдал его в солдаты. Но и в солдатах его наказали. За самовольную отлучку домой определили ямщиком в конвойную роту, которая сопровождала ссыльных, шедших по этапу в Сибирь. В 1852 году, в возрасте 31 года, Макаров умер. Так же, как и отец. Замерз в дороге. В его мешке обнаружили рукописи – это были его стихи.
Приведенные мною сведения о Макарове обнародовала, огласив их по радио, литературовед Светлана Магидсон.
Стихотворение Макарова «Однозвучно гремит колокольчик» вдохновило прекрасного мелодиста Александра Львовича Гурилева, имя которого мы уже называли. В 1853–853 году он написал песню, которая до сих пор входит в репертуар многих певцов и хоров, исполняется и под гитару, и в сопровождении оркестра народных инструментов. И хотя в этой песне нет слова «тройка» – это песня о тройке, о ямщике и о его песне.
Кроме гурилевского «Колокольчика» на эти слова Макарова есть и другая песня, которую сочинил автор, нам неизвестный. Она постоянно исполняется по радио и в концертах и любима за простоту и благородный мотив.
Время шло. Традиционный жанр «ямщицкого романса» – жалобы влюбленного ямщика – осложнялся, обретал характер все более и более трагический. Стоит сопоставить с «Тройкой» Федора Глинки стихотворение крестьянского поэта Ивана Захаровича Сурикова.
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит,
В той степи глухой
Умирал ямщик…
Если вспомнить судьбу Макарова, станет понятно, что стихотворный рассказ Сурикова взят из самой жизни.
Песню на суриковские слова написал С. П. Садовский. Интересно, что других изданных песен у этого композитора нет: «Степь да степь кругом» единственное зарегистрированное его произведение.
Это уже конец 1860?х годов. Вслед за Суриковым о трагедии ямщика рассказал ярославский поэт-демократ Леонид Николаевич Трефолев в стихотворении, которое так и называется «Ямщик». И представляет собою перевод из польского поэта Владислава Сырокомли (псевдоним, под которым печатал стихи поэт Людвик Кондратович).
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силенку,
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту пору девчонку.
Однажды, в метель, начальник послал ямщика со срочным пакетом. Тот увидел на дороге замерзшего:
А снег уж совсем ту находку занес.
Метель так и пляшет над трупом.
Разрыл я сугроб-то и к месту прирос,
Мороз заходил под тулупом.
Под снегом-то, братцы, лежала она…
Закрылися карие очи.
Налейте, налейте скорее вина,
Рассказывать больше нет мочи!
В том же году Трефолев записал другое стихотворение, которое намеренно противопоставлено «Тройке» Федора Глинки, хотя бы уже близостью первой строки:
Вот мчится тройка почтовая
По Волге-матушке зимой.
Ямщик, уныло напевая,
Качает буйной головой.
Из разговора с приветливым седоком выясняется, что в жизнь ямщика вмешались «богатый» и староста:
Ах, милый барин, добрый барин,
Уж скоро год, как я люблю,
Да нехристь староста-татарин
Меня журит, а я терплю.
Ах, милый барии, скоро святки,
И ей не быть уже моей:
Богатый выбрал, да постылый,
Ей не видать веселых дней!..
Кто написал музыку на слова этих трефолевских стихотворений, покуда не установлено.
Но, как видим, тексты всех этих песен сочинены поэтами – известными, малоизвестными и просто безвестными. Авторство Анордиста, Малышева и Макарова установлено покойным И. Н. Розановым, на Трефолева указал в печати Б. Д. Челышев (а мне – Вячеслав Иванович Клюев). Но от того, что установлено имя поэта, песня не становится менее народной. Зато выясняется ее «возраст», ее «эволюция», ибо в народно-песенном обиходе поэтический текст, как уже сказано, претерпевает подчас очень сильные изменения. Так от «Тройки» Вяземского из сорока строк осталось всего только шесть, остальной текст представляет собою сочинение неизвестных нам исполнителей. Эта песня часто звучит по радио и в концертах – удалая, лихая, счастливая:
Едет, едет, едет к ней,
Едет к любушке своей.
Тпру!., и тройка вдруг осела
У знакомого крыльца.
В сани девица влетела
И цалует молодца…
Всего этого в стихотворении Вяземского нет.
У Федора Глинки первые строки:
Вот мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой.
Важная для поэта по каким-то личным ассоциациям Казань скоро отпала. В народе стали петь:
Вдоль по дорожке столбовой.
И понятно: Казань – это слишком конкретно, и не ясно, почему тройка мчится в Казань, а не в какой-нибудь другой город. Кстати сказать, народный вариант всегда лучше литературного и удобнее для пения. Иван Никанорович Розанов, чье имя я вспоминаю неоднократно, назвал народ великим критиком и редактором. Это – прекрасная формула.
Среди русских народных песен – элегических и удалых – песням о тройках принадлежит особое место. Это – песни о песнях. Их поют ямщики, повествующие о своей горькой доле или раскрывающие богатства своей души. В их лице поет сам народ. Это – песни народные о народе.
Бесконечная тема!.. К ней причастны Пушкин, Гоголь, Некрасов, Блок… Посвящая России одно из самых своих великих стихотворений, Блок вспомнил песню ямщика, и «дорожную даль», и тройку:
Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи…
«Дайте мне тройку быстрых как вихрь коней, садись, мой ямщик, звени, мой колокольчик, взвейтеся, кони, и несите меня с этого света», – это Блок цитирует Гоголя. И пишет, что в образе тройки, как ослепительное видение в кратком творческом сне, сверкнула Гоголю будущая Россия:
«У, какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль!.. Русь! куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух…»
Когда мы вспоминаем песни, в которых мчатся необгонимые тройки, мы слышим памятью голоса – Н. Обуховой, М. Максаковой, В. Левко, И. Архиповой, Л. Руслановой, Л. Зыкиной, слышим И. Козловского, С. Лемешева, В. Норейку, И. Скобцова, Б. Гмырю, Н. Кондратюка. И стройное звучание хоров… Многие поют эти вдохновенные песни.
Их насчитывается более ста – русских троек: «Вихрем на гору несется», и «Впрягай, ямщик, скорее тройку», и «Тройка, тройка, сколько забвенья даришь», и «Гай да тройка, снег пушистый», и «На последнюю пятерку найму тройку лошадей», и знаменитая «Ямщик, не гони лошадей»… Даже из первых строк нетрудно понять, что это песни уже не о ямщиках, а о седоках. Возникли они в конце прошлого – начале нынешнего столетия, в большей своей части это песни эстрадные, имеющие мало общего с теми, подлинно народными песнями, которые созданы в XIX веке и распеваются до сих пор.
Удивительно!.. В наш век автомашин, летательных аппаратов, движущихся быстрее звука, космических ракет, когда тройка уже никого не удивит быстротой, песни про тройку по-прежнему удивляют. И радуют. И заставляют задуматься. А иногда погрустить.
…Что ж! Это свойство поэзии истинной – она всегда современна, ибо в песнях о тройке вылился русский национальный характер, явилась душа народа, весь жар, весь размёт его чувств. И хоть нет уже ни той жизни, ни троек, ни ямщиков, ни проезжих корнетов, песня живет и звучит над миром и, как сказано у Гоголя, вьется около сердца.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.