Партизанская разведка
Партизанская разведка
Еще готовясь к выезду на Южный фронт, Рудольфо пытался наряду с минерами готовить и разведчиков. Опыт действий нашей группы под Теруэлем показал, что надо иметь свою разведку, а не рассчитывать только на разведку, которую ведут войска, действующие на фронте. Однако оказалось, что разведчиков готовить труднее, чем минеров. Неграмотный крестьянин осваивал премудрости диверсионной техники и тактики, но не мог написать о том, что он знал о противнике.
Мне же, наоборот, было легче переводить на занятиях по разведке, чем по минно-подрывному делу.
Работая в Ленинской школе, мне уже довелось заниматься вопросами конспирации, тайнописи, организации связи в условиях нелегальной работы. И тут все пригодилось. Для ведения разведки Валенсианский комитет компартии специально подобрал группу добровольцев, наиболее соответствующих нашим требованиям. Разведчики готовились вместе с минерами. Последние тренировались по изготовлению и установке мин, а первые – выполняли разведывательные задачи.
И вот однажды Доминго Унгрия возвратился из ЦК компартии с молодым капитаном, которому можно было дать не более 20-ти лет, тогда как позже мы узнали, ему было уже 30 лет, – подтянутым, тщательно выбритым, в новенькой униформе.
– Командир батальона капитан Франсиско Кастильо, – представился он Рудольфо.
В ходе беседы выяснилось, что численность его батальона около 1200 человек, что в тылу мятежников он располагает большой сетью партизан-подпольщиков, которые работают в гарнизонах противника и на других важных объектах. Сам он юрист, происходит из древнего аристократического рода. Его полное дворянское имя – Франсиско дель Кастильо Саин де Техадо, но теперь – он коммунист. И это не случайно. Реакционеры перед мятежом убили его брата, лейтенанта штурмовой гвардии Хосе Кастильо, только за его антифашистские убеждения. Сам Франсиско, работая в нотариальной конторе, сблизился с коммунистами, выполнял их поручения, поддерживал контакты с прогрессивно настроенными кругами интеллигенции. Тогда он считался «сочувствующим». Когда вспыхнул фашистский мятеж, Франсиско Кастильо не раздумывал и с первых дней войны взялся за оружие вместо погибшего брата и на фронте вступил в коммунистическую партию Испании.
– У меня много разведчиков, но нет опытных людей, да и со связью плохо. Иногда сведения о противнике поступают с таким опозданием, что они уже могут только ввести своих в заблуждение. Вообще мне нужна помощь в подготовке разведчиков, организации связи и улучшении информации.
С прибытием Франсиско Кастильо Рудольфо и Доминго Унгрия еще больше внимания стали уделять созданию своей разведки.
Прибыв в Хаен и установив контакт с Франсиско Кастильо, Рудольфо и Д. Унгрия начали организовывать разведывательную службу.
Разведывательная работа так меня захлестнула, что мне пришлось выезжать на встречи, собирать и обрабатывать материалы, а позже – ставить задачи разведчикам.
Заместителем командира по разведке и начальником разведывательной службы был Агустин Фабрегас, наиопытнейший подпольщик, прекрасный организатор и замечательный товарищ. Ему было около 60 лет, и он часто болел, приходилось мне не только помогать ему, но иногда и замещать его.
– Луиза! – говорил он сокрушенно, когда надо было составлять сводку или донесение, – Вы знаете, что интересует Рудольфо, а что Кольмана, разберитесь и составьте донесения.
Разведслужба охватила огромную территорию Южного фронта. Можно сказать, что созданная Франсиско Кастильо при помощи Рудольфо и Доминго Унгрия партизанская разведка носила всеохватывающий характер: на глубине до 100 км в тылу врага не было такого места, куда не проникали бы партизанские разведчики, вплоть до важных военных аэродромов. Помимо ценной информации многие наши разведчики совершали и диверсии с помощью самодельных мин замедленного действия (МЗД). Особенно усилилась диверсионная деятельность после создания малых магнитных мин замедленного действия, которые устанавливались мгновенно на металлических деталях и взрывались тогда, когда они далеко уезжали (если их ставили на поезде или автомашине), или тогда, когда разведчик к моменту взрыва мин мог отойти и быть вне опасности.
Перевод меня на работу в разведслужбу стал возможным только благодаря тому, что Рудольфо с трудом удалось обзавестись разведчиками из числа интербригадовцев, а также так сработаться с водителем, чтобы тот стал понимать Рудольфо, как говорят, с полуслова. (Рудольфо говорил всегда в инфинитивах, заменяя одни понятия другими, а водитель говорил как надо).
Чех Ян Тихий и югослав Хуан Пекеньо (Маленький), как звали Ивана Хариша испанцы за его маленький рост, выполняли обязанности переводчиков на занятиях по минно-подрывному делу и участвовали в отдельных диверсионных операциях в тылу противника.
Иван Хариш как-то особенно привязался к Рудольфо и помимо того, что тот давал на общих занятиях, он пытался как можно больше узнать о партизанской борьбе в тылу белогвардейцев и иностранных военных интервентов в России в годы гражданской войны. И не напрасно! Все это ему пригодилось потом в борьбе за свободу Югославии.
Я пыталась помочь Рудольфо в изучении испанского языка, но напрасно: ему было не до грамматики. Он уже изъяснялся по-испански с водителями и Доминго, но у него еще не было нужного запаса слов, а не зная грамматики, он все глаголы произносил в инфинитиве. При переговорах с командованием он не мог обойтись без меня, особенно при организации перебросок групп в тыл врага на новые участки.
Все увеличивающийся размах диверсионной и разведывательной деятельности требовал соответствующего материального обеспечения.
Несмотря на помощь и содействие Хаенского провинциального комитета коммунистической партии, наши неузаконенные и всё численно возрастающие подразделения ощущали недостаток в боеприпасах, взрывчатых веществах, бензине и других средствах, необходимых для обучения и вылазок в тыл противника.
Не раз приходилось мне ездить в штаб Южного фронта и там вместе с нашими командирами «выбивать» все необходимое.
– Поедем, Луиза! – говорил мне обычно Доминго. – Поедем!
Когда он ко мне обратился в первый раз, я удивилась
– Вы же капитан испанской республиканской армии, – сказала я, – и в переводчицах не нуждаетесь.
Капитан хитро улыбнулся и ответил:
– Я испанец, мне придется в штабе разговаривать с начальниками. И они могут сказать: «Нет приказа! Вы не состоите у нас на довольствии». И все.
– А у меня нет никаких всемогущих документов, – ответила я.
– Луиза! Вам их и не надо. Вы советская женщина – и все.
И мы поехали. Я волновалась, когда первый раз входила в штаб, но нам там оказали столь радушный прием, что я вначале даже забыла, зачем мы и приехали. Угощали апельсиновым соком, кофе, расспрашивали о Советском Союзе и были поражены, узнав, что у меня в Москве осталась маленькая дочь, а я добровольно поехала в Испанию.
Пока мы разговаривали, Доминго успел получить наряды на боеприпасы и пачку талонов на бензин.
– Испанские республиканские офицеры не могли отказать советской женщине! – сказал он мне радостно, когда мы садились в машину.
Потом я не раз ездила с ним и с другими командирами отряда, и нас всегда радушно принимали. Пока я рассказывала о жизни на нашем далеком севере, о медведях, оленях (о чем только меня не расспрашивали), представитель партизан неизменно успевал получить все необходимые наряды…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.