Скромное обаяние сослагательных наклонений

Скромное обаяние сослагательных наклонений

Я люблю запах развороченной экскаватором земли, какой бывает еще на свежевспаханном поле. И запах бензина, который нельзя ни с чем перепутать. Это запах дальних дорог, путешествия на автомобиле куда глаза глядят, запах свободы.

А еще – запах свежего бетона. Он ассоциируется с тем, что на месте старой, трухлявой халупы скоро возникнет что-то новое и прекрасное. То, что, скорее всего, переживет нас с вами, на что будут смотреть потомки, радоваться или огорчаться, где будут жить и чем пользоваться будущие поколения. Это как вести урок в школе или лекцию в университете, понимая: то, что удастся заронить в эти неискушенные души, может определить историю развития человека или человечества. Особенно, если это элитная школа или университет – хоть это и не справедливо – и дети, повзрослев, будут перестраивать мир по своему разумению. Вспомнилось: «Наша жизнь ничего не стоит, дорого стоят только наши дела для счастья других людей».

Наши дела…

Однажды ко мне пришел мой товарищ и принес пакет документов на открытие частного предприятия. По тем временам – вещь неслыханная. Исполкомовские юристы смотрели на них, как баран на новые ворота. Но в этот раз все как-то получилось. Предприятие занималось разработкой программного обеспечения. В фокусе его деятельности оказались автотранспортные предприятия – они все еще что-то перевозили, и после автоматизации одного остальные решили быть не хуже.

За первую программку с нами рассчитались новым дизельным ЗИЛом с прицепом. Сегодня написание такого софта заняло бы неделю у средней руки программиста.

Что делать с этой игрушкой, мы не знали, а ходить пешком надоело, поэтому быстро и «выгодно» обменяли аппарат на шестилетнюю «тройку», на которой начали ездить в столицу, покупать технику и продавать нашим клиентам. Весь процесс занимал почти сутки. Но вот как-то довелось задержаться дольше обычного. Мой друг был за рулем почти 20 часов и за 100 километров до города просто уснул. И сделать с этим ничего было нельзя. Пришлось вести машину самому. Я видел, как это делали другие, поэтому как-то тронулся и старался не тормозить. Уже при въезде в город машину остановил милиционер, размахивая автоматом. На дороге в свете фар показалась бесформенная окровавленная куча.

– У нас перестрелка, огнестрельные ранения, выгружайся, повезешь трупы.

Пришлось рулить по направлению к куче.

– Ты что, пьяный? Почему машина рыскает, давно водишь?

– Два часа.

Тут показались фары другого автомобиля, милиционер с сомнением посмотрел на гору коробок в салоне, поводил автоматом туда-сюда и переключил свой интерес на другого потенциального перевозчика. Не желая показаться навязчивым, я воспользовался возникшей в разговоре паузой и покинул место происшествия.

Так я научился водить машину.

Спустя полтора года наша компания выиграла тендер на большую сумму на поставку техники для какого-то государственного фонда. Не без помощи тещи моего друга и компаньона, которая была председателем этой структуры.

После чего друг, смущенно улыбаясь, сообщил, что теща хотела бы войти в дело. И чтобы дело это стало семейным, так сказать. И было бы хорошо и по-товарищески, если бы я все правильно понял и освободил это место.

– А как же все то, что мы делали вместе? Ведь если бы не это, ничего бы просто не было.

– Знаешь, – сказал мой друг, – я не люблю сослагательных наклонений…

Так я научился ценить дружбу. А еще выучил красивую фразу, которая потом не один раз пригодилась в жизни.