Уцелевшие Принцессы, которым пришлось принимать трудные или предосудительные решения Лукреция (18 апреля 1480–24 июня 1519) Принцесса мафии эпохи Возрождения

Уцелевшие Принцессы, которым пришлось принимать трудные или предосудительные решения

Лукреция

(18 апреля 1480–24 июня 1519)

Принцесса мафии эпохи Возрождения

Италия

Рассказывали, что красавица Лукреция Б?рджиа носит на пальце перстень с ядом. Если будешь неосторожен, она ловко сумеет всыпать отраву в твое вино. Рассказывали, что она убивает наскучивших ей любовников. Рассказывали, что эта женщина купается в крови, желая сохранить свежесть кожи. Рассказывали, что у нее сексуальная связь с собственным братом, свирепым и безжалостным Чезаре. Удивляться тому, что люди шепотом передавали друг другу подобного рода страшилки, не стоит. В конце концов, репутация ее семьи как некоего прототипа мафиозного образования остается на слуху даже в наши дни.

Но реальная Лукреция Борджиа не была убийцей и, скорее всего, никогда не вступала в связь с родным братом. Несмотря на бурную юность (к двадцати двум годам она уже трижды успела побывать замужем), Лукреция превратилась в очаровательную женщину, с которой вы не отказались бы посидеть за чашечкой чая.

Вот только было бы лучше, если бы чай вы налили себе сами.

Знакомство с Борджиа

Ко времени рождения Лукреции в 1480 году семейство Борджиа являлось одним из богатейших родов Италии и Испании эпохи Возрождения. А еще, без сомнения, оно было одним из самых аморальных. С помощью убийств, браков по расчету, лжи и обмана Борджиа шли к власти, а заполучив ее, не останавливались ни перед чем, чтобы ее удержать. Они и впрямь были похожи на мафиозный клан эпохи Ренессанса, вот только правил, регламентирующих их преступления, было еще меньше, чем у настоящих мафиози.

Отец Лукреции Родриго приходился племянником покойному Папе Римскому Каликсту Третьему. Хотя к безбрачной жизни у него не было ни малейшей склонности, в возрасте двадцати пяти лет дядя сделал его кардиналом, что наделило Родриго большой властью и богатством. В те времена католическая Церковь являлась политическим и духовным центром Западной Европы. Она управляла Папской областью, регионом, охватывающим добрую часть того, что сейчас называется Италией. Церковь и ее глава Папа Римский оказывали большое влияние на итальянские города-государства, в том числе на могущественную Флоренцию на севере и Неаполитанское королевство на юге. К их мнению прислушивались католические монархи Испании и Франции. Как любое другое учреждение, обладающее реальной властью, Церковь не была избавлена от коррупции. Этим можно объяснить то обстоятельство, что Родриго сочли достойным стать духовным лидером христианского мира, несмотря на шумные празднества с молодыми синьоринами, вином, танцами и порочащими духовную особу плотскими утехами, которые он себе позволял. Сообщается о том, что Родриго был отцом девятерых детей. По крайней мере четырех родила ему Ванноцца деи Каттанеи, замужняя женщина благородных кровей, с которой Родриго поддерживал длительные отношения. Конечно, его дети были незаконнорожденными, вот только никакой ущербности они не ощущали. С красавицей Лукрецией обращались так, словно она принцесса. Со временем она и впрямь ею стала.

Когда девочке исполнилось двенадцать лет, кардинала Родриго избрали Папой Римским. Он принял имя Александр Шестой. Эта победа гарантировала процветание семейству Борджиа, делая ее главу самым влиятельным человеком в Европе. Теперь красавица Лукреция, которая, по словам современников, обладала длинными светлыми волосами, глазами, казавшимися то серыми, то светло-карими, и «восхитительными пропорциями» груди, стала главным достоянием семейства Борджиа.

Папа Александр Шестой желал выдать Лукрецию замуж с максимальной выгодой для себя. Каждый последующий из трех ее супругов происходил из более влиятельной семьи. Впервые девочку выдали замуж в тринадцать лет. Ее мужем стал граф Джованни Сфорца, представитель семейства, соперничавшего с Борджиа. Он был правителем П?заро, города-государства на побережье Адриатического моря. Но Сфорца не оправдал возложенных на него ожиданий: своей кровной родни он боялся не менее сильно, чем новых родственников. Отец Лукреции решил, что его дочь заслуживает большего. Когда девушке исполнилось семнадцать лет, Александр Шестой предпринял шаги для того, чтобы объявить брак недействительным – в конце концов, он был Папой Римским. Родриго пришлось заявить, что Джованни Сфорца – импотент и брак не был консуммирован. Первая жена графа Сфорца умерла во время родов, следовательно, мужчина был в состоянии исполнять супружеские обязанности, но закрыть глаза на это обстоятельство было так же просто, как и убедить графа подписать документы, дающие право на развод. Джованни Сфорца не улыбалось объявить на весь мир о своем половом бессилии, но он сдался под давлением Борджиа и собственной семьи.

А тем временем Лукреция, получив свободу, пустилась на все тяжкие. Добром это не кончилось. Пока члены ее семейства добивались для нее развода, девушка перебралась в женский монастырь на окраине Рима. Если вы думаете, что там она не смогла найти себе неприятностей на одно место, вы глубоко ошибаетесь. Вскоре у нее случился страстный роман с Педро Кальдероном, испанцем, находившимся на службе у ее отца. Лукреция забеременела. Прошла пара недель после того, как ее семья прознала о беременности Лукреции, и Кальдерона нашли мертвым. Утверждают, что Чезаре заколол его кинжалом в Ватиканском дворце у ног Александра Шестого. Впрочем, Папа в письменной форме заявлял, что Педро Кальдерон «прыгнул по собственной воле в воды Тибра». Тело фрейлины, которая помогала скрывать от окружающих растущий живот своей госпожи, тоже было брошено в Тибр. Судьба ребенка, рожденного Лукрецией в марте 1498 года, неизвестна.

Снова перед алтарем

При подобного рода обстоятельствах любая другая женщина никогда бы не нашла себе нового мужа. Людская молва называла Лукрецию «самой большой блудницей из всех, когда-либо живших в Риме». Но претенденты на ее руку не переводились. В августе 1498 года Лукрецию вновь выдали замуж. Вторым ее мужем стал семнадцатилетний Альфонсо Арагонский, герцог Бишелье, незаконнорожденный сын короля Неаполя. Лукреция стала герцогиней и принцессой Салерно. Женщина влюбилась в своего нового мужа и неплохо с ним ладила. Через шесть месяцев она забеременела. Первого ноября 1499 года у них родился сын. Но люди, преграждавшие путь семейству Борджиа, имели склонность умирать, а Альфонсо Арагонский вдруг стал им очень неудобен.

Политика в эпоху Возрождения была не менее запутана, чем итальянские спагетти на вашей тарелке. Извините за сравнение. Постараюсь изложить все как можно проще. Чезаре, который недавно женился на француженке знатного происхождения, хотел, чтобы Франция оказала ему помощь в завоевании городов-государств на юге Италии. Поскольку Франция вела войну с Неаполитанским королевством, брак Лукреции с ее врагом мешал «семейному бизнесу» Борджиа. Итак, в 1500 году «неизвестные» убийцы напали на Альфонсо на площади Святого Петра в Риме и нанесли мужчине несколько ран, от которых он, впрочем, не умер. Лукреция преданно ухаживала за раненным мужем, но позже его задушили в собственной постели. Современник писал об этом происшествии так: «Поскольку дон Альфонсо не пожелал умереть от нанесенных ему ран, его удавили на собственном ложе». Кто был истинным виновником убийства, не составляло секрета – все улики указывали на Чезаре. Последний утверждал, что его зять пытался убить его из арбалета, когда Чезаре вышел в свой сад, поэтому Альфонсо Арагонский заслуживал смерти. Никто ему не поверил. Ходили слухи, что Чезаре убил мужа сестры не только потому, что тот препятствовал его союзу с Францией, но и потому, что Альфонсо занял место в сердце Лукреции, которое ранее принадлежало ему, Чезаре.

Смерть мужа произвела на женщину ужасное впечатление. По словам ее бывшего наставника, который был свидетелем обоих нападений, Лукреция наполнила залы дворца «стенаниями, рыданиями и завыванием». Ее непрекращающиеся вопли и проклятия в адрес брата и отца, который на этот раз был ни при чем, сносить было невозможно, и Лукрецию вместе с маленьким сыном отослали в Непи, небольшой городишко, расположенный в тридцати километрах к северу от Рима, справляться со своим горем. И этого от нее добились. Несмотря на любовь к мужу, отца Лукреция тоже любила, а о степени привязанности к брату Чезаре можно строить какие угодно предположения. Вскоре она их простила. Следующей задачей, стоявшей на повестке дня, было найти для Лукреции мужа с достаточно высоким общественным статусом.

В третий и последний раз Лукреция встала под венец с еще одним Альфонсо, Альфонсо д’Эсте, герцогом Феррарским. На этот раз брак предваряли хитрые игры. Сначала Лукреция не хотела выходить замуж, жалуясь отцу, что всех ее мужей «настигает злой рок». В свою очередь Эрколе Первый д’Эсте, отец Альфонсо, не особо доверял Борджиа. Несколько лет ушло на предварительные переговоры. Придворные расписывали герцогу Эрколе скромность, набожность и здравомыслие Лукреции. Вскоре и она сама, поддавшись честолюбию, завязала переписку с будущим свекром, желая произвести на него благоприятное впечатление. В конечном счете политическое влияние Борджиа, богатое приданое невесты и личное обаяние Лукреции сделали свое дело. Женщина в очередной раз покорилась воле семьи и, оставив в Риме двухлетнего сына, уехала венчаться с герцогом.

После третьего замужества общественное мнение насчет Лукреции начало смягчаться. Даже шпион, находившийся на службе у ее золовки, не питающей особого доверия к своей невестке, докладывал, что «с каждым днем она производит на меня все лучшее и лучшее впечатление». Лукреция – «синьора благонамеренная и проницательная, так что в беседе с нею приходится не давать воли своему острословию». Наперекор первоначальным опасениям Альфонсо, они с Лукрецией прекрасно поладили в постели. Дни, правда, герцог проводил в тавернах с уличными проститутками, но по ночам отправлялся к жене. Отношение к ней родственников со стороны мужа также улучшалось, что было как нельзя кстати, потому что колесо фортуны семейства Борджиа стремительно катилось под гору.

Восстановление доброго имени Лукреции Борджиа

В 1502 году Чезаре Борджиа, признанный военный гений Италии, захватил несколько важнейших городов-государств полуострова. Он внушал всем страх. Однажды, заподозрив, что один из его самых верных сторонников плетет за его спиной интриги, Чезаре приказал обезглавить несчастного, посадить отрубленную голову на пику и выставить на всеобщее обозрение на городской площади. Всех, кто стоял на пути у Чезаре, ждала подобная участь.

В 1503 году, однако, фортуна отвернулась от него. Заключение союза с французским королем стало вопросом весьма проблематичным. Опасаясь растущего могущества Чезаре, Людовик Седьмой принялся мешать его дальнейшим завоевательным устремлениям. Затем дела приняли еще более угрожающий оборот. Восемнадцатого августа 1503 года умер Папа Александр Шестой. Этот человек являлся оплотом авторитета семейства Борджиа, а отличающийся безумной жаждой власти Чезаре нажил себе больше врагов, чем мог теперь себе позволить. Очередной Папа поддержал Чезаре, но старик скончался спустя двадцать шесть дней после своего избрания. Следующий Папа Римский являлся одним из самых лютых врагов семьи Борджиа. Участь Чезаре была решена. В 1504 году солдаты, служащие Папе Римскому, арестовали Чезаре и сопроводили его на судне в испанскую тюрьму. В 1507 году он бежал, но погиб в сражении с войсками своего шурина, короля Наварры.

Лукреция до самой смерти Чезаре оставалась на его стороне, но помочь чем-либо брату не смогла. Ее собственное положение было шатким. Женщина так и не исполнила своего предназначения – не подарила мужу наследника. После первого года замужества она забеременела, но на седьмом месяце у нее случился выкидыш. У Лукреции начался жар, и она едва не умерла. Все знали, что оснований для развода Лукреции и графа Сфорца не было никаких, поэтому муж, если бы захотел, легко мог бы доказать, что его теперешний брак с этой женщиной не имеет никакой юридической силы.

Но новая семья Лукреции не спешила избавляться от нее. Молодая женщина им просто нравилась. Из этого можно сделать вывод, что Лукреция Борджиа не была злобной, склонной к инцесту убийцей, как считали многие ее современники и продолжают считать историки. Конечно, если бы ее муж решил развестись с Лукрецией, ему пришлось бы возвращать большое приданое, но никто из его родственников, насколько известно, не поднимал этот вопрос. Как раз наоборот. Родственники мужа защищали Лукрецию, уважительно высказывались о ней и даже пытались помочь ее вставшему на путь преступлений брату.

В определенном смысле падение семейства Борджиа стало спасением для Лукреции. Невинные козни, которые ей теперь приходилось строить, не имели ничего общего со смертельно опасными интригами в стиле Борджиа. У нее случилось несколько романов, в частности с поэтом Пьетро Бембо и ее свояком Франческо Вторым Гонзагой, но в остальном Лукреция вела тихую жизнь. В определенном смысле она превратилась в идеальную синьору эпохи Возрождения – доброжелательную, благочестивую, сдержанную покровительницу искусств, которая почти постоянно находилась в интересном положении. Четверо ее сыновей и дочь не умерли в младенчестве, хотя Лукреции пришлось пережить несколько выкидышей и трудные роды. Последняя ее беременность в возрасте тридцати девяти лет привела к летальному исходу. Родив дочь, женщина пять дней промучилась в родильной горячке и умерла. Девочка тоже не выжила.

Злобная ведьма или все же нет?

Под конец своей жизни Лукреция стала чрезмерно набожной и постоянно каялась в реальных или воображаемых (этого никто точно не знает) прегрешениях. Насколько глубоко эта женщина была вовлечена в преступления, совершенные ее родными, неизвестно, но в любом случае они принесли ей немало выгоды. Благодаря нескончаемым интригам и убийствам ее семья добилась для Лукреции богатств, власти и выгодных замужеств, на которые в противном случае ей вряд ли пришлось бы рассчитывать. С другой стороны, Чезаре убил одного из ее любовников, одного из ее мужей и одного из ее братьев, а действия, предпринятые семьей, разлучили Лукрецию с ее первенцем. Хотя флирт с самостоятельностью не всегда заканчивался для нее благополучно, в действиях Лукреции отчетливо просматривается желание избавиться от влияния тех, кто использовал ее в собственных целях.

Мало кому из женщин за всю историю человечества «посчастливилось» быть до такой степени демонизированной, как Лукреции Борджиа. Историки и романисты предпочитали верить в подлинность приписываемых ей грехов. Со временем к уже имеющимся преступлениям были добавлены еще несколько, к которым она не могла быть причастна. Например, в 1833 году французский писатель Виктор Гюго, используя факты из подлинной биографии Лукреции Борджиа, написал пьесу для театра. В ней она изображена похотливой, аморальной убийцей, по ошибке отравившей своего внебрачного сына. Впоследствии Гаэтано Доницетти сочинил на основе трагедии Гюго оперу. В предисловии к своей пьесе Гюго писал: «Представьте нравственное уродство, самое отвратительное, самое отталкивающее, самое полное; поместите его там, где оно будет выделяться всего сильнее, – в сердце женщины, наделенной всеми дарами физической красоты и царственного величия, которые еще резче подчеркивают ее преступность, и прибавьте ко всему этому нравственному уродству чувство чистое, самое чистое, какое только женщина может испытывать, – материнское чувство. Чудовище сделайте матерью – и чудовище возбудит участие, чудовище заставит плакать, и существо, вызывавшее страх, вызовет сострадание, и эта безобразная душа станет почти прекрасной в ваших глазах».

Люди предпочитают верить в то, что Лукреция Борджиа была распутной, запятнавшей себя кровосмесительными связями и убийствами принцессой, с именем которой связано множество скандальных историй. Вот только Лукреция Борджиа не была той развратной отравительницей, которую в ней предпочитают видеть. Она была женщиной, умудрившейся выжить не только в яме со змеями, в которую в эпоху Ренессанса превратилась Италия, но и в яме со змеями, которая имела несчастье называться ее семьей. Не делает ли это обстоятельство историю ее жизни еще более захватывающей?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.