«Гноить за глупость»
«Гноить за глупость»
Александр Краснощёков, назначенный ещё в сентябре 1921 года членом коллегии Народного Комиссариата финансов, приступил к работе, что называется, засучив рукава. Его семья (жена и двое детей) ещё в мае месяце того же года переехала из Читы в Москву. На Никитском бульваре им дали квартиру с казённой обстановкой.
Однако освоиться на новом месте новому члену коллегии Наркомфина было непросто. Один из биографов Краснощёкова, Т.Г.Заруцкий, писал о причине отсутствия контакта между Краснощёковым и его коллегами в правительстве Дальневосточной республики:
«Он был резок, насмешлив, прям и, что самое главное, умнее и образованнее многих своих коллег».
В Москве человеку с таким характером (по словам того же Заруцкого) тоже было нелегко:
«Обладая неплохими экономическим и юридическим образованиями и независимым нравом, он к вопросам подходил со своей точкой зрения, со своими планами и от задуманного не отступал, никогда не соглашался с тем, в чём не был уверен. Ему трудно было в Москве сработаться».
А тут ещё в январе 1922 года первым заместителем наркома финансов был назначен Григорий Сокольников. Так же, как и Краснощёков, он пришёл в Наркомфин после тяжёлой болезни. Сокольников был прооперирован в Германии, и только затем приступил к работе.
К этому времени Николай Крестинский (член политбюро и нарком финансов, симпатизировавший Троцкому) был назначен полномочным представителем Советской России в Германии и находился уже в Берлине. Так что со дня своего назначения на пост первого заместителя наркома Сокольников фактически возглавил наркомат.
И вот тут-то, как говорится, нашла коса на камень. Столкнулись взгляды, манеры и интересы двух личностей. И каких! Ведь оба – и Сокольников и Краснощёков – провели немало лет в эмиграции, оба получили высшее образование за рубежом, оба успели побывать на ответственейших постах (первый – в Советской России, второй – в ДВР). Оба были умны и талантливы. И оба не привыкли никому ни в чём уступать.
Возникло противостояние.
А тут ещё Народный комиссариат финансов подготовил предложения относительно организации торговли, которые существенно расходились с тем, что предлагал Совнарком. Ознакомившись с прожектами Наркомфина, Ленин пришёл в ужас. Не вникая в суть того, что именно не понравилось Владимиру Ильичу, скажем лишь, что Ленин тотчас написал письмо Льву Каменеву:
«Проект Сокольникова доказал, что наш милый, талантливый и ценнейший т. Сокольников в проекте торговли ничего не смыслит. И он нас погубит, если ему дать ход.
Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору, мы ещё вернёмся к террору экономическому.
Иностранцы у нас теперь взятками скупают наших чиновников и «вывозят остатки России». И вывезут».
Выявив бестолковость высокопоставленного большевика и непонимание порученного ему дела, Владимир Ильич обрушился на волокиту, которой оказались заражены многие властные советские органы. И вождь сделал Каменеву распоряжение:
«Опубликовать тотчас же… от имени Президиума ВЦИКа твёрдое, холодное, свирепое заявление, что мы дальше не отступаем в экономике и что покушающиеся нас надуть… встретят террор, этого слова не употреблять, но „тонко и вежливо намекнуть“ на сие…
Ни тени доверия ни к декретам, ни к учреждениям. Только проверять практику и школить за волокиту.
Только этим должны заняться умные люди. А за остальное посадить… остальных».
Особенно жёстко и безжалостно по отношению к волокитчикам и взяточникам звучали заключительные фразы ленинского письма:
«… прессе поручить высмеять тех и других и оплевать их…
За это надо гноить в тюрьме!.. Так и только так учить надо. Иначе совработники и местные и центральные не выучатся».
И Ильич ещё раз повторил:
«… надо гноить в тюрьме… Москвичей за глупость по 6 часов клоповника. Внешторговцев за их глупость плюс "центрответственность "на 36 часов клоповника. Так и только так учить надо.
Очень прошу дать прочесть это по секрету членам Политбюро и Молотову и вернуть мне с пометками каждого хоть в два слова.
Ваш Ленин».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.