Об авторе НЕ ОСТАВИВШИЙ ДОЛГОВ

Об авторе

НЕ ОСТАВИВШИЙ ДОЛГОВ

Десять лет назад в тогдашнем моем кабинете в Белорусском телеграфном агентстве (БЕЛТА) в Минске раздался звонок. Сняв трубку, я услышал незнакомый голос:

   – Вы меня не знаете, но мне хотелось встретиться и поговорить. Моя фамилия Нордман.

И хотя до этого с Эдуардом Болеславовичем мы и вправду никогда не встречались, я запротестовал автоматически:

   – Нет, я Вас знаю, и знаю очень давно!

Дело в том, что в своей юности – в шестидесятые и семидесятые годы – я работал в редакции районной газеты «Чырвоная звязда» в Ивановском районе Брестской области. В то время ветеранам Великой Отечественной было по сорок пять – пятьдесят лет.

Разговоры о войне заходили часто, а меня, молодого журналиста, жаждущего ярких очерков, эти воспоминания всегда привлекали. И всегда удивляло то, что в них не было ни малейшей тени геройствования, патетики, рисовки, а тем более хвастовства. Рассказывали ветераны о войне как-то буднично, просто вспоминали о выпавших на их долю жизненных испытаниях, ситуациях, часто трагических, часто поучительных, бывало комических, случавшихся на фронте и в партизанах. Услышав вопрос молодых, за какой подвиг вручен орден, как правило, отвечали одинаково: за такой-то бой, за такой-то поход, переход, форсирование, штурм.

Тогда-то я впервые услышал фамилию Нордман. Знал этого человека и мой первый редактор Алексей Трофимович Кавко – умница и прекрасный профессионал, который вывел на твердую дорогу не один десяток журналистов. Во время войны он пришел на наше Полесье вместе с 208-м партизанским полком, был награжден орденом Боевого Красного Знамени, а после войны остался работать в местной прессе и много раз встречался с первым секретарем Пинского горкома комсомола, а потом партийным работником Эдуардом Нордманом. Часто и по-доброму о нем рассказывал.

С тех пор я навсегда запомнил эту фамилию, тем более что не запомнить ее было просто нельзя, ибо каждый раз, когда кто-нибудь ее произносил, раздавалось восхищенное: «О, Эдик!»

К тому времени Эдуард Болеславович работал уже в Москве, в центральном аппарате КГБ, затем возглавлял управление КГБ по Ставропольскому краю, затем КГБ Узбекистана.

Мы, на Брестчине, особенно те, что постарше, естественно, следили за судьбой своего земляка, по-доброму гордились им. Как-никак, занимал он должности весьма ответственные. Кроме того, многие знали, что Нордман часто наведывается в места своей молодости, охотно встречается со всеми, что он не возгордился от генеральских погон и высокого положения, с готовностью помогает всем, чем может.

Пройдут годы, и то восхищенное «О, Эдик!» для меня станет значить больше, чем многочисленные награды и высокое воинское звание Эдуарда Болеславовича. По крайней мере, не меньше. И не вижу в том никакого противоречия. Наоборот, считаю, что одно дополняет другое, притом очень существенно. Стоило только увидеть, как встречают Эдуарда Болеславовича в Пинске, Старобине, Лунинце, Телеханах, Иваново, Парохонске, Хоростове, Поречье, в других местах, где он партизанил.

В последний раз мне довелось сопровождать его в такой поездке перед 60-летием Великой Победы. А в дни самого празднования юбилея этой немеркнущей Победы, услышав, что ведущий московского телеканала ТВЦ Алексей Пушков назвал поколение победителей людьми, не оставившими долгов, я сразу подумал: «К Эдуарду Болеславовичу Нордману сказанное относится в первую очередь».

Очень хорошо о нем отозвалась журналистка из «Известий» Ядвига Юферова:

«Самый заслуженный белорус в Москве и самый авторитетный москвич в Беларуси. Человек потрясающей судьбы и обнаженной совести. Вечный часовой долга. Он знал, как должно быть. Он жил, как должно быть».

В самом деле, редко встречаются люди, в которых незаурядный ум сочетается со столь же незаурядными нравственными качествами. Об Эдуарде Болеславовиче полушутя говорили, что у него есть только одна слабость – обязательность. Если у кого проблема – откликался немедленно.

В то время, когда мы встретились впервые, Эдуард Болеславович работал над своей книгой «Штрихи к портретам», которая была издана сначала в Минске, затем в Минводах, потом в Ростове-на-Дону. Все три тиража разошлись очень быстро.

А рассказывал он о А.Н. Косыгине, Ю.В. Андропове, особым доверием которого пользовался долгое время, о М.В. Зимянине, К.Т. Мазурове, П.М.Машерове, которых знал с военных лет, о М.С. Горбачеве, с которым судьба свела на Ставрополье, о Ш.Р. Рашидове, с которым встречался в Узбекистане. Его портреты получились лаконичными и точными, потому что в каждом из названных высоких руководителей Эдуард Болеславович старался рассмотреть прежде всего человека, а не упакованную в вицмундир государственную функцию.

В последние годы Нордман жил двумя важнейшими для него заботами. Одна из них – строительство мемориала «Поляна партизанской славы» в Пинске. В своих записках Эдуард Болеславович вспоминает, что на эту идею откликнулись тысячи людей в Беларуси и России. Но это была, прежде всего, его идея.

Это он, последний оставшийся на этом свете участник первого во второй мировой войне партизанского боя, задумал создать рукотворный и неповторимый доселе памятник всем своим товарищам и командирам. Тем, с которыми подбил первый немецкий танк около Рябого моста 28 июня 1941 года, а также тем, кто последовал за ними, превратив борьбу с оккупантами во всенародную. Он был генератором, мотором и финансистом идеи мемориала от проекта до воплощения. По его инициативе была создана также партизанская фотогалерея в одном из музеев Пинска.

Второй заботой была рукопись книги «1119 дней в тылу врага». Так она называлась первоначально. Эдуард Болеславович работал над этой книгой несколько лет, но отнюдь не собирался подготовить еще одни генеральские мемуары. Он писал не столько книгу-итог, сколько книгу-размышление, книгу-понимание, книгу-ответ тем, которые стали посягать даже на то, на что покушаться просто неприлично.

Нордман был благодарен всем боевым друзьям-партизанам, комсомольцам-подпольщикам, живущим ныне в Беларуси, России, Украине, в других республиках, поделившимся с ним воспоминаниями, фотоснимками, другими документами военных лет. Особенную признательность высказывал сотрудникам музеев Пинска, Бреста, Минска, которые посвятили жизнь сохранению истории родной земли и людей, ее творивших.

Он все понимал, поэтому торопился. На всякий случай составил список людей, кому должны были позвонить «в случае чего». И успел, в основном, закончить свою книгу. Но в изданном виде ее не увидит. Эдуард Болеславович покоится на Троекуровском кладбище Москвы.

Печальную весть о его кончине я узнал по мобильному телефону, подходя к Главпочтамту г. Минска, где предстояло получить рукопись, а также кассету с его голосом, на которую он надиктовал свои соображения, касающиеся возможных поправок. Эдуард Болеславович скончался 13 июня 2006 года, в день святого Федора Тирона – покровителя Пинска. Того самого Пинска, столь дорогого его сердцу города.

Солдата убивают не тогда, когда убивают, а когда о нем забывают, – это одна из пометок автора на полях рукописи. В книге Э.Б. Нордман сказал о том, о чем забывать нельзя ни при каких обстоятельствах. Будем помнить его напутствие. Будем помнить и о нем. Он заслужил нашу долгую память всем, что делал в своей жизни.

В Пинске память Эдуарда Болеславовича Нордмана уже увековечена. Его именем названа одна из улиц города. Еще одним памятным знаком пусть станет эта книга.

ЯКОВ АЛЕКСЕЙЧИК, главный редактор издательства «Беларусь»

Рядовой, командир отделения разведки, помощник комиссара отряда, потом бригады по комсомолу. Секретарь Пинского подпольного горкома и Пинского подпольного обкома ЛКСМБ. На боевом счету – бронепоезд и 9 вражеских эшелонов, пущенных под откос, десятки боев и дерзких партизанских операций, о которых ходили легенды.

Работал начальником Минского областного, Ставропольского краевого управлений КГБ, председателем КГБ Узбекистана, в центральном аппарате КГБ СССР.

Почетный гражданин города Пинска, почетный сотрудник госбезопасности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.