В конвоях

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В конвоях

Черноморский флот с первых дней войны вел активные действия по защите своих коммуникаций. Эта задача решалась в системе повседневной боевой деятельности каждой военно-морской базы в пределах ее операционной зоны. Главная ответственность за оборону морских коммуникаций, за безопасность плавания по фарватерам лежала на кораблях соединений ОВР.

Для осуществления противолодочной обороны соединения ОВР располагали сторожевыми катерами типа МО-4 или малыми охотниками за подводными лодками. Это был довольно удачный по своей конструкции катер, отличавшийся высокими мореходными качествами и живучестью. Благодаря отличным обводам он мог плавать даже при семи-восьмибалльном ветре. Имея запас топлива 6 тонн, он обладал значительной дальностью плавания: при скорости 24 узла — 323 мили, а при 8-узловой скорости — до 800 миль [31]. Вооружение составляли две 45-мм полуавтоматические пушки, два пулемета калибра 12,7 мм, значительное количество глубинных бомб и две дымовые шашки. Главным недостатком было отсутствие современных средств обнаружения подводных лодок и слежения за ними.

К поиску подводных лодок противника привлекались и самолеты МБР-2, а также береговые теплопеленгаторные и гидроакустические станции.

Противолодочная оборона, осуществлявшаяся соединениями ОВР, охватывала все операционные зоны военно-морских баз.

Систематически три малых охотника и два самолета МБР-2 в утренние и вечерние часы вели поиск подводных лодок в районах рекомендованных курсов и входных фарватеров. Кроме того, во всех базах стояли боковые заграждения с противолодочными и противокатерными сетями при входе в порт.

Противокатерная оборона осуществлялась во взаимодействии с другими видами обороны и дозорной службой. Для предотвращения прорыва в базу торпедных катеров противника в оперативном подчинении ОВР находились подразделения береговой артиллерии, а также силы и средства охраны рейда. В главной базе в оперативном подчинении ОВР находился 2-й отдельный артиллерийский противокатерный дивизион береговой обороны четырехбатарейного состава [32], прикрывавший непосредственные подходы к линии боновых заграждений. Командир дивизиона имел прямую связь с командным пунктом ОВР. В задачу охраны рейда входило прикрытие боновых заграждений у входа в Северную бухту. Для этого на Константиновском равелине были размещены счетверенные и отдельные пулеметы. Кроме того, там же дислоцировалась 259-я зенитная батарея (четыре 37-мм пушки), которая должна была противодействовать торпедным силам противника, если бы те попытались прорваться к боновым заграждениям. С моря походные фарватеры прикрывала плавбатарея № 3.

Благодаря хорошо организованной противокатерной обороне коммуникаций за весь период войны торпедные катера противника не предприняли ни одной попытки прорыва в базу.

Корабли ОВР осуществляли дозорную службу во всех военно-морских базах. Управление ими, главным образом по радио, осуществляли командиры ОВР с береговых командных пунктов. В поддержке дозора находились дежурная батарея береговой артиллерии и три катера-охотника в пятнадцатиминутной готовности. В главной базе в поддержку дозора включались также самолеты МБР-2, находившиеся в оперативном подчинении командира ОВР.

В районе главной базы были установлены одна круглосуточная позиция дальнего дозора, расположенная за внешней кромкой минного заграждения, а за его внутренней кромкой — четыре круглосуточные позиции ближнего противолодочного дозора.

В связи с тем что авиация противника продолжала постановку мин, пришлось дополнительно выделять до тридцати катеров в темное время суток на внешний рейд по оси фарватера, а также на внутренний рейд Северной и Южной бухт. С появлением в районе Севастополя торпедоносцев и торпедных катеров противника для наблюдения за обстановкой дополнительно выставлялся один малый охотник.

Дозорную службу несли эсминцы, быстроходные тральщики, малые охотники и катерные тральщики.

В Новороссийской военно-морской базе с начала боевых действий дозор осуществлялся катерами-охотниками и торпедными катерами на линии Мысхако, мыс Дооб. После постановки минного заграждения дозорную линию вынесли за его внешнюю кромку. В дальнейшем, после перебазирования в Новороссийск крейсеров и эсминцев, дозор внутри минного заграждения в Цемесской бухте несли один-два торпедных катера (только ночью), за внешней кромкой заграждения — эсминец или быстроходный тральщик и один-два малых охотника за подводными лодками. С августа 1941 года эсминцы и быстроходные тральщики в дозор не выходили.

После оставления нашими войсками Новороссийска дозорные линии были развернуты на подходах к Геленджику, однако в ночное время в Цемесскую бухту высылались два-три торпедных катера, где они несли дозор у восточного берега.

В Туапсинской ВМБ, на подходах к Туапсе и Сочи действовали три позиции дозоров в составе катеров-охотников, малых катеров типа КМ и катерных тральщиков.

В Потийской ВМБ дозор располагался на подходах к Батуми и Поти, с удалением от них на 20 миль. Всего было развернуто пять позиций. Задача дозоров выполнялась двумя тральщиками типа «Доротея» и катерными тральщиками[33]. Во взаимодействии с береговыми постами службы наблюдения и связи и береговой артиллерией дозорные корабли обеспечивали непрерывное наблюдение в своих районах моря.

Несмотря на огромные трудности — неблагоприятную погоду, удары с воздуха, атаки торпедных катеров противника, экипажи дозорных кораблей успешно справились с выполнением боевых задач. Во всех столкновениях с противником моряки вели себя мужественно и стойко.

22 сентября 1941 года «МО-022» (командир младший лейтенант И. А. Тулупов) в районе Тендры подвергся атаке десяти «Юнкерсов-87». Они поочередно заходили и пикировали на него. Комендоры и пулеметчики охотника вели интенсивный огонь. На катере появились убитые и раненые. В критический момент боя, когда пулеметный расчет полностью вышел из строя, политрук Н. Н. Щекочихин встал к пулемету и вел огонь, пока не был ранен. Бесстрашие и самоотверженность политрука произвели сильное впечатление на моряков. Каждый на своем боевом посту действовал мужественно и четко. Во время боя погиб командир «МО-022» коммунист младший лейтенант Тулупов.

Личный пример коммунистов в боевой обстановке, самообладание и выдержка, с которыми они действовали в самые трудные минуты боя, зачастую с риском для жизни, — все это стало одной из основных форм партийного воздействия на личный состав. Видя, как самоотверженно ведут себя коммунисты, моряки проникались их мужеством, брали с них пример.

Атаку самолетов удалось отбить. Оставшиеся в живых боролись за жизнь «охотника». Но пробоин было много, вода поступала во внутренние помещения. Чтобы спасти катер, пришлось посадить его на мель [34].

2 июня 1942 года «СКА-053» (командир лейтенант В. Г. Михайлюта) в районе Херсонесского маяка атаковали «юнкерсы», сбросившие 12 бомб[35]. Катер получил серьезные повреждения. Погибли командир лейтенант Михайлюта и политрук П. Н. Сухий. Остальные члены экипажа под руководством боцмана старшины 2-й статьи А. П. Минкина сумели заделать пробоины и привести катер в Камышовую бухту.

Одним из важных видов защиты морских сообщений от воздействия надводных, подводных сил и авиации противника была конвойная служба. Корабли соединений ОВР принимали в ней самое активное участие, а зачастую являлись основными силами охранения транспортов.

В первые дни войны осуществлялся самостоятельный переход одиночных транспортов, преимущественно в темное время суток, без какого-либо сопровождения или в охранении одного малого охотника. Каждая военно-морская база охраняла транспорты в пределах своих операционных зон: Одесская ВМВ обеспечивала район от Одессы до Ак-Мечети, ОВР главной базы — от Ак-Мечети до Феодосии, Новороссийская ВМБ — от Феодосии до Сочи, Потийская ВМБ — от Сочи до Батуми [36]. Обеспечение плавания транспортов в Азовском море и Керченском проливе возлагалось на Керченскую ВМБ.

С 26 июня 1941 года на театре стала действовать система конвоев — охранения транспортов боевыми кораблями и катерами. В конце июля 1941 года в штабе флота был создан отдел обеспечения коммуникаций[37].

В первый месяц войны все трассы морских сообщений проходили вдоль берегов, плавание в открытом море исключалось. Транспорты, идущие из Батуми в Одессу, должны были заходить в Новороссийск, Феодосию, Севастополь, Ак-Мечеть для смены охранения и получения информации об оперативной обстановке.

В ноябре 1941 года на всем Черноморском театре система проводки конвоев изменилась. Конвоирование стало сквозным. Транспорты, не меняя охранения и лоцманов, шли от порта погрузки до порта назначения. Метод защиты конвоев в море в зависимости от оперативной обстановки на театре и характера действий сил противника изменялся. Походный ордер строился из расчета главной опасности и был преимущественно кольцевым.

Опыт организации конвоев в первые месяцы войны стал основой при разработке «Положения о конвойной службе», утвержденного Военным советом флота 26 марта 1942 года [38]. Этот документ рекомендовал методы уклонения транспортов от атак самолетов, торпедных катеров и подводных лодок, а также излагал обязанности командира конвоя и начальников конвойной службы.

Для конвоирования транспортов флот мог выделить 60 малых охотников, 12 быстроходных тральщиков и 17 эсминцев.

Основные задачи морских перевозок и маршруты перехода конвоев во многом зависели от обстановки на сухопутном фронте. Корабли ОВР испытывали предельное напряжение. Только за период с 22 июня по 31 декабря 1941 года корабли и катера соединения Охраны водного района главной базы прошли в конвоях 180 620 миль [39].

Противник вел активные боевые действия против советских конвоев, используя для этого главным образом авиацию. В мае 1942 года на коммуникациях появились его торпедные катера, а в период борьбы за Кавказ и подводные лодки.

Примеров мужественной борьбы моряков-овровцев с фашистской авиацией и ее корабельными силами немало.

10 августа 1941 года «МО-055» (командир старший лейтенант М. И. Малахов) и «МО-095» (командир старший лейтенант Ф. И. Коренной) и канлодка «Красная Армения» сопровождали конвой, следовавший из Одессы в Николаев. Ночь прошла спокойно. А на рассвете появились «юнкерсы». На кораблях объявили боевую тревогу, и с приближением самолетов открыли артиллерийско-пулеметный огонь. Вскоре расчет носового орудия старшины 2-й статьи А. И. Рощина («МО-055») поразил ведущий самолет. Машина вспыхнула и, резко снижаясь с креном на левое крыло, упала в море. Строй самолетов рассеялся. Они сбросили бомбы вдали от конвоя и улетели на север.

Но тут на горизонте появилась вторая группа «юнкерсов». Разом ударили корабельные зенитки, заработали крупнокалиберные пулеметы. И вдруг раздалась команда:

— Прекратить огонь!

В небе появились советские истребители. Один из них вступил в бой с Ю-88. Когда кончился боезапас, истребитель пошел на таран. В небе блеснула шарообразная вспышка, в воду посыпались обломки двух самолетов. Летчик истребителя младший лейтенант Б. Г. Черевко спустился на парашюте и был спасен моряками «МО-055».

Конвой благополучно прибыл в Николаев [40].

Подводя итог действиям сил ОВР в первые месяцы войны, можно без преувеличения сказать, что в войну они вступили организованно. Несмотря на тяжелую минную обстановку, личный состав ОВР в короткие сроки сумел освоить новые методы борьбы с донными неконтактными минами, обеспечить безопасность плавания кораблей и транспортов в районах военно-морских баз. Черноморские фарватеры были открыты для плавания. Противнику не удалось нарушить морские коммуникации и сорвать снабжение советских войск.